Кланы Четырёх Ветров

      Пелена воспоминаний в очередной раз перенесла Вэйюэна в другое место. Он все еще пытался понять, что же хочет от него многоликий дух, как ему найти истинное лико. Зачем многоликий воспроизводит именно эти кошмарные воспоминания? Главе клана Северного Ветра казалось, что прошлое, лишь прошлое, но погружаясь в него, он снова испытывает давно пережитые чувства, которые охватывали его тогда. И снова эти чувства раздирают его душу. Это злило. Он и без жалких напоминаний демонова духа помнил все до мельчайших деталей. Вэйюэн начал жалеть, что согласился играть по правилам духа.       — Слышишь! Меня это начинает жутко раздражать, как я должен отыскать истинное лико?! — мысленно прокричал Вэйюэн, надеясь, что многоликий его услышит, ведь вслух говорить он по-прежнему не мог. Но ответа не последовало. — Да пошел ты!       Взгляд Вэйюэна сфокусировался на светящейся россыпи мелких точек, рассекающих ночное небо. Смутно он почувствовал нарастающее беспокойство, а когда опустил глаза и осмотрелся, его сердце пропустило удар. Глава клана Северного Ветра начал понимать, в какое именно воспоминание на этот раз загнал его этот мерзкий дух. Несмотря на то, что он осознавал, что происходящее давно пережито, а сейчас он лишь во власти воспоминаний, именно это место заставило вновь дрожать все тело мужчины.       Бессмертный стоял на узком деревянном мостике, от сырости древесина практически сгнила. Полуразрушенный мостик вел через зеленое варево болота, а из болотной трясины восходили засохшие обугленные деревья, ночь сокрушала глаза.        Вэйюэн больше не пытался концентрироваться, полностью отдавшись во власть воспоминания, сил бороться не было. Сильнее всего на свете он не хотел снова это проживать, лучше на повторе смотреть предшествующие воспоминания, чем одно это, но картина начала повторяться...       Детский истошный рев, смешанный с безостановочными всхлипами, заставил сердце Вэйюэна сжаться сильнее, в край, перехватив сбивчивое дыхание. Тело ринулось в сторону плача, как можно скорее пытаясь пересечь мост, разрезающий болотное варево.       Когда он, наконец, выбежал на твердую лесную землю, перед черными, как две потухшие звезды, глазами открылась картина. В центре сдерживающей печати стоял на коленях его младший брат. Сдерживающая печать оказалась не совсем обычной, в ней дорисованы некоторые символы для темных ритуалов, Вэйюэн не мог до конца разобрать их значение. Все лицо Юйлуна утопало в слезах, он находился в сознании, но при этом не слышал, как Вэйюэн зовет его и ничего не отвечал, только ревел, испытывая сильную боль.       Подобраться ближе к печати не представлялось возможным, она накрыта куполом из энергетической силы, который невозможно разрушить духовным мечом. В панике глава клана Северного Ветра минимум сотню раз ударил мечом по куполу, но все было тщетно. Он по-прежнему пытался докричаться до Юйлуна, но младший брат так и не ответил. Сквозь бурю эмоций Вэйюэн расслышал хлопки ладоней, словно кто-то аплодировал ему, он резко обернул голову на звук. Перед ним предстал незнакомец, медленным шагом, выходящий из тьмы изумрудного леса. Незнакомец оказался мужчиной, в одеяниях цвета фиалки с желтой лентой на поясе, светлыми волосами и необычными глазами. Необычные они были в том, что напоминали змеиные, с маленькими расщелинами посередине вместо зрачков. Змеиный взор неотрывно прикован к Вэйюэну, звонкие ритмичные хлопки ладоней и ехидные смешки, возбудили у главы Чжао бешеный приступ ярости. Крепко сжимая меч в руке, Вэйюэн интуитивно хотел напасть, но его действия опередили слова светловласого незнакомца:       — Быстро же ты нас нашел, великий Чжао Вэйюэн, — за фразой, с явным акцентом на слове «великий», последовал тихий надменный смех.       «Откуда он знает мое имя? Разве мы знакомы? Почему я его не помню?» Как бы Вэйюэн не старался вспомнить, видел ли он его где-то раньше, кто он такой, откуда знает его имя и ради чего похитил брата, все было тщетно. Ответ не находился ни на один вопрос, но и выяснять сейчас он не станет, важнее было скорее спасти брата. Кратковременная растерянность быстро стерлась с лица Вэйюэна, нахмурив грозовой взгляд, он практически прорычал, сильнее сжимая меч:       — Сними! Купол!       — Процесс уже запущен, ты его не остановишь.       На фоне раскалившегося Вэйюэна, незнакомец выглядел вполне спокойно, он даже меч при себе не имел. Вэйюэн чувствовал дерзость, исходящую от этой личности. Фиалковые одежды ярким контрастном выделяли его на фоне леса, цветастые ткани словно кричали: «Вот твоя цель, давай нападай! Чего ты тянешь?».       Ярость совсем затуманила Вэйюэна, и он напал, но противник в последний миг исчез, а потом снова появился уже за его спиной. Так продолжалось достаточно долго, светловласый мужчина не пытался атаковать, только уклонялся от ударов меча. Черная атакующая тень, против ярко-сиреневого пятна метались по чаще леса, подобно необузданным карпам кои в желтой реке[1]. Вэйюэн вдруг остановился, его посетила навязчивая мысль, возможно, тот не атакует в ответ, в надежде потянуть время. «Возьми себя в руки, Вэйюэн!» Черные бездны в глазах поникли, он терзал себя мыслями, как стоит поступить, в этот момент к нему обратился незнакомец:       — Тебе совсем не интересно?       1. Карпы Кои используются в изображениях Инь и Ян. Инь и Ян — противоположные, но взаимосвязанные силы. Свет и тьма, созидание и разрушение, жизнь и смерть, мир и война. Каждая сторона символа несет в себе частичку другой.       Желтая река — Хуанхэ́ (кит. трад. 黃河, упр. 黄河) — река в Китае, одна из крупнейших по протяженности рек Азии.       — Что? — Вэйюэн не сразу понял, о чем тот спрашивал.       — Например, что здесь происходит.       С улыбкой на узком лице он окинул рукой происходящее вокруг и остановился на печати, сдерживающей младшего брата Вэйюэна. При этом две узкие щели зрачков незнакомца не сходили с бледного лица главы Чжао, словно вожделели увидеть реакцию, страшась упустить хоть ее часть.       Вэйюэн не знал, что делать, нанести удар не получалось, незнакомец всегда успевал уклониться в самый последний момент. Каждое его действие четко выверено, он дразнил Вэйюэна, подливал жира в огонь, играл с чувствами с такой легкостью, словно перебирал семь струн гуциня[2]. Вести беседы совершенно не было желания, это казалось бесполезным, Вэйюэн чувствовал, что так брату не помочь.       2. Гуцинь (Guqin, 古琴) — китайский щипковый музыкальный инструмент семейства цитр, который имеет семь струн.       — Ну, раз не интересно, значит, я пойду, — повернувшись спиной к Вэйюэну, незнакомец стал медленно удаляться.       Не упуская возможность, Вэйюэн сразу отправил меч в открытую спину. Темному заклинателю потребовалось меньше мгновенья, чтобы завести руку за спину, как из его ладони вырвались темные сгустки, в миг обернувшиеся вокруг меча, перенаправляя этот удар в сторону владельца оружия. Вэйюэн успел уклониться, но тонкий надрез на правой руке все же остался, обращенный против него удар, нанес ему ранение, силы незнакомца оказались выше ожидаемых.       — Остановись и объясни, чего ты добиваешься! — сорвался на крик глава клана Северного Ветра, не обращая внимание на стекающую кровь по его плечу.       — Значит все-таки интересно, — довольно закатив глаза, он продолжил. — Ты впустую потратил слишком много моего времени, я буду предельно краток. Сила, которой я обладаю, разрушает мое тело, пока я не придумаю, что с этим можно сделать, часть силы я решил сохранить в сосуде. Сосудом не может стать, кто попало, как ты понимаешь, но род Чжао... — незнакомец хмыкнул, уголок губ искривился в зловещей ухмылке. — Всегда обладал могущественными золотыми ядрами, только они способны продержаться какое-то время с этой энергией. Твоего брата я выбрал лишь из-за того, что его проще было поймать, ничего личного, глава Чжао.       — П-продержаться какое-то время?       Вэйюэн прекрасно понял смысл сказанного, но произнес это скорее не для того, чтобы уточнить, а от того, что ему стало действительно страшно за жизнь брата и тошно от самого себя. Он почувствовал себя таким убогим и бесполезным. Не может помочь родному брату, ни на что не способен. Или может? Когда-то он не смог спасти лучшего друга, но родного брата он обязан спасти даже ценой своей жизни, иначе он ни за что себя не простит.

***

      Бай Циу уже час следовал вдоль реки сквозь плотный туман, отчаяние найти Вэйюэна уже настигло даоса, но в последний момент взгляд приковала розовая накидка, валяющаяся меж речных камней. Он подошел и опустился на одно колено, осторожно поднял ее, от прикосновения длинные пальцы испачкались какой-то зловонной серой жижей похожей на глину. Состав этой жижи довольно необычный, от нее исходила странная темная энергия, осознание, что именно здесь могли напасть на Вэйюэна, укоренилось в его сердце.       Поднявшись на ноги, он тщательно осмотрелся, и тут его взор приковала, еле заметная дорожка, выпачканная такой же жижей, не раздумывая, глава Бай бросился бежать по оставленному следу. Бежать пришлось достаточно долго, течения реки давно не было слышно, Бай Циу углубился в густые заросли леса. Продолжая свой путь до тех пор, пока заросли не стали редеть, а потом и вовсе глава Западного Ветра остался в окружении парочки низких деревьев. Перед ним возвышалась каменная скала, уходящая так высоко в небо, казалось, что по ней можно подняться на Небеса.       След на этом оборвался, до ушей мужчины донесся тихий стон откуда-то с левой стороны, Бай Циу бросился на звук и совсем скоро заметил сидящего у склона Вэйюэна. Голубые глаза округлились от одного вида главы клана Северного Ветра. Присев перед ним на колени, он бережно обхватил плечи Вэйюэна и немного потряс. Вэйюэн сидел без сознания, непонятная серая жижа, паутиной покрыла его кожу, влажные волосы смешались с серой глиной, черными прожилками обволакивая бледное лицо и плечи. Как бы не старался, как бы не звал, но Бай Циу так и не удалось привести его в чувства, а серая паутина не стиралась с лица, словно слившись с его кожей. Холодная ладонь задержалась на щеке Вэйюэна. Из-за выступа горы показался многоликий дух, Бай Циу мгновенно заметил его, вскочил на ноги и обнажил свой, не имеющий жалости меч.       — Что ты с ним сделал?! — направляя меч в существо, прорычал Бай Циу.       — Ничего, у нас с даосом уговор. Он очнется, если пройдет испытание, — раздался басистый гогот в голове Бай Циу, не скрывая он посмеивался над сребровласым мечником.       — Если он не очнется, я уничтожу тебя! — с глубочайшей ненавистью, произнес Бай Циу, если бы словами можно было убивать, эти бы точно убили. Главу даже не смутило, что существо общается с ним мысленно. Сейчас он желал только одного, а когда глава Западного Ветра на чем-то сосредоточен, ничто и никто его не отвлечет от цели.       — Если ты убьешь меня, он точно не очнется, — загоготал дух.       Бай Циу, стиснув зубы, сильнее сжал свой меч, кулаки дрожали от ярости, а взгляд мгновенно покрылся мертвенным вулканическим пеплом. «О, нет. Я уничтожу тебя только после того, как лично увижу, что с главой Чжао все в порядке». Одними глазами он произнес то, что так и не сорвалось с его губ. Бай Циу вернулся к Вэйюэну и снова опустился на колени напротив него, с беспокойством осматривая бессознательное лицо. Лицо, которое всегда выражало столько эмоций, сейчас совершенно безлико. Только ложбинка меж бровей, возникшая от сильного напряжения, выдавала в нем все еще живого человека. Тут Бай Циу заметил одиночную слезу, скатывающуюся по щеке главы клана Северного Ветра. Вэйюэн и слезы были настолько же несовместимы, как запад и восток, рассвет и закат, пламя и лед. Отчего в груди главы Западного Ветра что-то содрогнулось и сильно сжалось.

***

      Ученики упустили из виду главу Бай, когда тот, рассматривал какую-то, подобранную накидку и бросился прочь, им долго не удавалось найти его. Пока внезапный, разрезающий скалы голос главы Западного Ветра: «Если он не очнется, я уничтожу тебя!» не вывел учеников из чащи леса. Наконец они увидели, Вэйюэна, находящегося без сознания, Бай Циу, стоящего на коленях перед ним и жуткое серое существо, практически без лица, наблюдающие пустыми впадинами за бессмертными.       Чжао Юйлун не стал больше скрываться и выбежал к ним, остальные ученики решили не показываться.       — Брат!!! — Юйлун, напрочь забыв о том, кем являлся Бай Циу, оттолкнул его и сам сел перед Вэйюэном. — Что с ним?! — Юйлун задал вопрос, ни на мгновенье не отводя обеспокоенный взгляд от лица брата.       Многоликий дух снова разгоготался в объяснениях и повторил то же самое, что ранее говорил главе Бай.       — Ему возможно помочь? — решил все же уточнить Юйлун, предугадывая, что дух ответит отказом.       — Нет, он должен справиться самостоятельно.

***

      Когда-то он не смог спасти лучшего друга, но родного брата он обязан спасти даже ценой своей жизни, иначе он ни за что себя не простит. Недолго думая, Чжао Вэйюэн обратился к незнакомцу в сиреневых одеяниях со встречным предложением:       — Я стану сосудом, мое тело и золотое ядро продержатся явно дольше, — голос звучал решительно, панические эмоции отошли на второй план и заглушились в пучине мыслей.       — Самопожертвование... Мне нравится. Действительно, так у меня будет больше времени найти решение, — змеиный взгляд светловолосого заиграл новыми эмоциями, искрясь от удовольствия. Нарочито он состроил удивленное лицо, хотя изначально именно это и входило в его планы. Ему нужен Вэйюэн, а не Юйлун.       Темный заклинатель в фиалковых одеждах убрал купол одним жестом руки и приказал Вэйюэну сесть рядом с братом в печать. Когда глава клана Северного Ветра переступил контур печати, моментально его накрыла давящая боль, и он отключился. Даже сквозь воспоминание он ощутил ее, словно все это произошло опять. Кажется, бессмертный ощутил влагу на своих щеках.       Вэйюэн очнулся в каком-то незнакомом пространстве, окутанном пылкой тьмой, он сомневался, что это место существует. Все ощущалось слишком туманно. Глава клана Северного Ветра оставался в сознании, окружающее вокруг, точно не из его воспоминаний. Разглядеть что-либо было почти невозможно, мрак скрывал любые детали, если они и были. Одно Вэйюэн мог точно сказать, что сейчас он не в своих воспоминаниях, а в реальном времени.       — Ну что, узнал истинное лико? — голос прозвучал на затворках его сознания.       Вэйюэн оглянулся, но так никого и не увидел, он стоял один, поглощенный тьмой. Сейчас ему приходило только одно на ум. Если дух хотел услышать об истинном лике, вероятно, требовалось ответить, в каком из воспоминаний он был самим собой, был искренен и сбросил все свои маски. Что подтверждали, ранее сказанные слова многоликого: «Даос имел наглость сорвать мою маску, теперь моя очередь сорвать твою. Ты окунешься в воспоминания своего прошлого, отыщи свое истинное лико». Во всех воспоминаниях он подавлял настоящие эмоции, скрывал их даже от себя самого. Во всех, кроме одного.       На совете глава Северного Ветра носил маску отрешенности, делал вид, что его совершенно не заботит происходящее, очевидно, что это не так. В ту ночь, когда на клан Восточного Ветра напали, а он активировал запретную печать, он внушил себе, что действительно хотел спасти больше жизней, но на самом деле не совсем так. Он хотел их спасти, но по итогу это не спасение ради его спасения. Ему показалось это выгодной сделкой. Сейчас он всех спасет и преобразуется в героя в глазах остальных. Уважение к нему вернется и все прекратят его презирать за грехи отца. Но в итоге солнце взошло на западе, а зашло на востоке.       В воспоминании с отцом все было в разы сложнее. Он любил и ненавидел его, больше ненавидел, но глубоко в душе, он таил надежду на его снисхождение. Вэйюэн никогда не показывал хотя бы каплю любви к отцу, натягивая маску безразличия. Эту же маску безразличия он натянул, когда сердце лучшего друга пронзил меч. Вэйюэн не проронил ни слезы, хотя был готов захлебнуться в рыданиях, утонуть в них до остатка. Но он не позволил бы отцу увидеть его слабость.       Все маски слетели с него только в тот момент, когда он почувствовал, что его родному брату угрожает реальная опасность. Он должен спасти его, несмотря ни на что, вопреки всему. Тогда, когда Вэйюэн без сомнений принял в себя смертоносную тьму, изначально предназначенную брату. Тогда, когда решился умереть за него. Слеза вскользь хлыстнула его по щеке от воспоминаний, что произошло после того, как он поменял золотое ядро брата на свое собственное, не решаясь дальше погружаться в него, он поспешил с ответом:       — Последнее воспоминание с моим братом.       — Лишь на пороге смерти самого родного человека, слетают маски, которые все мы ежедневно носим, сменяя одну за другой. Ответ верный, я отпускаю тебя, даос, как и обещал. Когда очнешься, не пытайся искать меня, я покидаю эту деревню. Запомни, если мы встретимся еще раз, второго шанса спастись не будет.       Вэйюэн не успел что-либо ответить, как что-то невесомое толкнуло его в грудь, и он провалился в бездну, словно сделал последний шаг со скалы в обрыв. Зрение постепенно прояснялось, он зажмурился, потерев веки руками, а затем открыл, яркий свет резанул зрачки черных глаз, заставляя снова их прикрыть. Непроизвольно лицо нахмурилось.       — Брат! Брат! Ты очнулся? — заметив движение, начал трезвить Юйлун и трясти его за плечи.       Услышав голос брата, Вэйюэн не поверил своим ушам... «Юйлун?! Какого демона он тут делает?!» Вэйюэн широко распахнул глаза ястреба, голова немного покалывала, а место, где находилось золотое ядро, давало о себе знать тянущейся тупой болью. Эта боль давно породнилась с телом, с того дня она всегда сопровождала даоса, не утихая ни на миг. Рука машинально потянулась к беспокоящему месту, Вэйюэн издал тихий стон. Эта боль отвлекла его от желания прямо сейчас устроить взбучку Юйлуну.       Сознание окончательно вернулось, и он увидел перед собой, стоящих на коленях Бай Циу и Юйлуна. В их глазах читалась яркая тревога, они рассматривали его, не моргая.       — С тобой все в порядке? Я… — хотел продолжить глава Бай, но его перебил Вэйюэн:       — По-вашему я умер? Чего вылупили так?!       Вэйюэн окинул этих двоих пустым взглядом, встал и пошел прочь, сам не понимая, куда именно, но отчего-то у него совсем не было желания разговаривать и терпеть чье-то общество. Попутно он окинул взглядом пространство в поиске многоликого, но тот, словно сквозь землю провалился, сдержав свое слово. Вэйюэн этому был несказанно рад, не придется с ним сейчас разбираться, но он запомнил эту тварь и так просто ее не отпустит. От внимания Вэйюэна не ускользнули и другие два ученика в черном и красном одеяниях, прячущиеся за деревьями, но он только хмыкнул себе под нос и не придал этому значение. Единственное, чего он желал, как можно скорее, смыть с себя этот день.