MIST

Крепкий сон постепенно уступал место ленивой дремоте. Потянувшись в кровати, Сонхва почувствовал приятную бодрость во всем теле. Он давно не спал так хорошо, как эти несколько ночей. Ему нравилось просыпаться в теплой постели в обнимку с Уёном. Паршивец любил закинуть ногу поверх одеяла. Иногда он обхватывал Пака как коала дерево и мирно спал, сопя носом. Но сегодня Сонхва отчего-то не чувствовал ни приятной тяжести, ни тепла чужого тела. Открыв глаза, он увидел На Би, которая сидела рядом и гипнотизировала его взглядом. Как только она поняла, что хозяин пробудился, то коротко мяукнула, словно желая ему доброго утра. Сонхва протянул руку и погладил паршивку. - И где наш любимчик? - спросил он у кошки, но та не ответила. Поднявшись с кровати, Пак покинул спальню следом за На Би, которая семенила впереди. Ведомый запахом свежего кофе, которым была наполнена квартира, он вышел на кухню. Две пока еще пустые чашки стояли на столе, а на выключенной плите томился приготовленный завтрак. Сонхва улыбнулся. Сейчас его дом, заполненный различными запахами, теплом и уютом чужого пребывания, впервые за долгое время казался ему жилым. Он осмотрелся в поисках главного виновника его приятного утра. Но Уёна нигде не было видно. Оставалось лишь одно место. Прислушавшись, Сонхва услышал шум воды. Улыбнувшись, он направился в ванную, проигнорировав крутящуюся у ног кошку. Когда он открывал дверь в ванную комнату, Пак надеялся застать паршивца за принятием душа, но его ждало разочарование. Уён уже закончил с утренним омовением и теперь чистил зубы, стоя перед раковиной. Маленьким плюсом было то, что Чон был полуголый. Пижамные штаны сползли на бедра, а маленькое полотенце, переброшенное через плечо, не скрывало всей прелести его красивого и подтянутого торса. Прелести добавляли засосы, которые Сонхва так старательно оставлял на его коже на протяжении этих дней. - Наконец, проснулся, - вместо “доброго утра” произнес Чон. - Вы любите поспать, господин. Пака нисколько не обидела его ворчливость. Приблизившись, он улыбнулся и поцеловал в уголок губ, где все еще была зубная паста. Уён не сопротивлялся, ни когда Сонхва сгреб его в свои объятья, ни поцелуям, которые стали рассыпаться по его плечам. - Приятное утро? - задал вопрос паршивец, зная наверняка ответ. - Со вкусом мяты и запахом пиона… - Сонхва прижался носом к его шее и поглубже втянул аромат, который источала его кожа. - Я надеялся застать тебя под душем и присоединиться к тебе, но ты лишил меня удовольствия. - Господин, посмотри на мне нет живого места… Чон указал на отражение в зеркале. Сонхва ухмыльнулся, провел руками по красным отметинам, которых особенно много было на ключицах и груди. От легких прикосновений Уёну стало щекотно, а кожа покрылась мурашками. Он вздрогнул в его руках, когда горячее дыхание коснулось уха. Пак прикусил мочку, а после поцеловал в щеку. Их взгляды встретились, когда оба взглянули на себя в зеркало. В их томных глазах все еще тлело желание и похоть, которым они отдавались с благоговением в эти дни. Сонхва прижал к себе Уёна, и они вместе наблюдали за тем, как его руки скользили по обнаженному торсу Чона. Пальцы Пака замерли на розовом шраме, что теперь украшал тело возлюбленного. - Все в порядке, это просто царапина, - вдруг произнес Уён. Он догадывался, что этот шрам заставлял испытывать Сонхва угрызения совести. Ему не хотелось, чтобы он возлагал ответственность за случившееся на себя. Ведь никто из них не мог предугадать такой исход. Их взгляды вновь встретились, и в глазах Сонхва он увидел тревогу. Развернувшись к нему лицом, Уён обвил его шею руками, а после чмокнул в губы. Пак облизнулся и вновь почувствовал привкус зубной пасты. - Ну, и что ты делаешь? - спросил Сонхва, заглядывая в хитрые глаза паршивца. - Избавляю тебя от дурных мыслей. - Но не от всех “дурных” мыслей я хочу избавиться. Его руки в тот же миг легли на ягодицы Уёна и с силой сжали их. Чон зашипел и стал оказывать сопротивление, когда Сонхва стал теснее прижиматься к его паху. Он даже стукнул его по лбу зубной щеткой, но это все равно не остановило мужчину. Вновь припав к его шее, он куснул нежную кожу. Уён заверещал, схватился за всклокоченные волосы Сонхва и попытался оторвать его от себя. Однако Пак будто бы приклеился к нему. - Я не твой завтрак! - вопил он. - Чем больше ты сопротивляешься, тем сильнее я тебя хочу. - Продолжишь в том же духе, и я буду первым человеком, кто умрет от секса. - От этого не умирают. - Оспаривать твои слова на примере собственной шкуры я не хочу, - продолжая вырываться, протестовал Чон. - Отпусти, прошу… - Если только ты меня поцелуешь. Уён скорчил лицо страдальца. Не потому, что ему не хотелось целовать Сонхва, просто он знал, что этот коварный человек сейчас нагло врал ему. Уже наученный опытом, Чон знал, стоило только начать целоваться, то остановиться они не смогут. Но разве можно отказать этому мужчине, который смотрел так словно это его последнее предсмертное желание? Когда Уён тяжело вздохнул, Сонхва в душе праздновал победу. Его губы растянулись в блаженной улыбке, когда любимый паршивец сдался и начал целовать с трепетной нежностью. Неторопливый, тягучий поцелуй с каждой новой секундой заставлял желать большего. Немного ленивое движение языка будоражило воображение, возбуждало. Сонхва охотно отвечал на поцелуй, но не отнимал у Уёна лидирующей роли. Он внимал его движениям губ и просто наслаждался искусством соблазнения своего любимого. Но Сонхва в самом деле не мог остановиться на этом. Его рука быстро забралась под штаны Уёна, который тут же попытался отстраниться. Ему пришлось сильнее сжать паршивца в руках, пресекая попытки не только бегства, но и сопротивления. Инициатива в поцелуе была тут же перехвачена. Пак целовал его с жадностью, с неистовством терзая его рот. Пыхтя от возмущения, Чон укусил его за губу. Было больно, однако пылкой страсти Сонхва это нисколько не убавило. - Ты лжец, - выпалил Уён, как только у него выдалась такая возможность. Пак коснулся языком укушенного места. Привкус крови смешался с мятным вкусом пасты. - Я честно думал, что смогу устоять, - продолжал врать он. - Но ты слишком старался меня соблазнить. Возьми ответственность. - Больше я на это не поведусь, - перебив, заверил Уён. - Коварный негодяй, обманувший мое доверие, ты должен быть наказан. - И как же? Его самодовольная улыбка исчезла и уступила место болезненной гримасе, когда Чон не церемонясь ударил Пака в пах. Он не попал в “драгоценное” место. Намеренно промазал, так как не мог допустить травмы того, что доставляло столько удовольствия. Но все же сильный удар пришелся на бедро и заставил Сонхва не только скривиться от боли, но и выпустить из плена пойманного возлюбленного. - Очень жестоко… с твоей стороны… - А с твоей бесчестно! - Выпалил Чон. Похлопав Сонхва по плечу, он развернулся, быстро прополоскал рот, поставил зубную щетку на место и, прежде чем уйти, с улыбкой добавил: - Быстрее принимай душ и выходи. Я хочу есть. Не заставляй меня долго ждать. - Как прикажите, Ваше Величество… Они улыбнулись друг другу, после чего Уён выскочил из ванной, оставив Сонхва один на один с его возбуждением. Остужал свой пыл Пак около пятнадцати минут. За это время Чон успел накрыть на стол, накормить кошку. Когда он вышел, Уён уже ожидал его, сидя за столом. Сердце в который раз забилось чаще. Сонхва и подумать не мог, что чье-то присутствие в его холостяцкой берлоге может вызывать столько радости. Это пугало и будоражило одновременно. Притяжение, которое он испытывал к Уёну, было сравнимо с желанием голодающего получить горсть риса. Все мысли в одночасье стали крутиться вокруг него. Порой Паку казалось, что если он закроет глаза, то будет чувствовать и слышать биение сердца любимого паршивца. Даже если Уёна не окажется рядом, его звонкий смех не покинет памяти. Вещи сохранят запах, и он станет наслаждаться тонким ароматом, принадлежащим хозяину его сердца и души. Это и есть любовь? Если да, то он согласен влюбляться в Уёна вновь и вновь. - О чем задумался? Садись скорее, завтрак остынет, - поторопил Чон. Сонхва улыбнулся. Счастье переполняло его. Но подойдя к столу, он схватил Уёна за руку и, предварительно извинившись, потащил за собой в гостиную. Ошеломленный таким поворотом событий, Чон просто не успел что-то сделать и как-то воспротивиться внезапному порыву Пака, который просто опрокинул его на диван и навалился сверху. Если ему и хотелось что-то сказать, то возможности не предоставилось. Сонхва запечатал его рот поцелуем. Они целовались не долго. Пак отпрянул от него и посмотрел в лицо. В чужих глазах Чон увидел жгучие нетерпение. - Да что на тебя сегодня нашло? - удивился Уён. Он не отталкивал неугомонного мужчину, но искренне не понимал откуда взялась эта ненасытность. - Я не знаю… - с каким-то бессилием отозвался Сонхва. - Я сошел с ума? Нет, это ты сделал меня безумцем. Не могу остановиться. Прости. Продолжая шепотом просить прощения, Пак целовал любимого в шею. От этих быстрых прикосновений горячих губ, Уёну было щекотно. Он смеялся и уворачивался. Приятная пытка вскоре, казалась, свела с ума обоих. Уён вновь сдался и пошел на уступку. Он взял лицо Сонхва в свои ладони и горячо поцеловал, облизывая так скоро истосковавшиеся по ласке чужие губы. Пока они оба наслаждались поцелуем, одна рука Чона скользнула между их телами и забралась в штаны страстного мужчины, который, несмотря на недавнее уединение, уже вновь был во всей готовности. Тихий стон наслаждения сорвался с уст Сонхва в то же мгновение, как Уён коснулся его возбужденного члена. Он сжал его в ладони и стал стимулировать, заставляя Пака содрогаться от наслаждения. Стоны заглушали поцелуи, которые сопровождались сексуальным причмоком. Если Сонхва и хотелось, как-то помочь Уёну, то он просто не мог. Разум помутился от ощущений. Он ничего не соображал и только повторял имя паршивца, который довел его до этого умопомрачительного состояния. Вновь уткнувшись в шею Чона, Сонхва издал томный стон и кончил, содрогнувшись всем телом. Было так хорошо, что хотелось еще. - Кажется, твой телефон звонит, - заметил Уён, гладя по голове упавшего на него мужчину. - Плевать, - коротко ответил он. - Он звонит уже в третий раз. - Мне все равно. - Пак повернулся и поцеловал Уёна в щёку. - Продолжим? - Сонхва, это может быть важным. Он просто разрывается. Слышишь? Теперь еще и сообщения. Приподнявшись, он уставился на Чона. Его хмурый взгляд выражал недовольство. Уён чмокнул его в губы и вновь заговорил: - Убедись, что все в порядке и мы продолжим. Раздраженный Сонхва, вскочил на ноги. Рыча и ругаясь себе под нос, он поспешил в спальню, откуда доносился звук неугомонного гаджета. Тем временем Уён, получив передышку, приподнялся. На глаза попалась На Би, которая сидела напротив у кухонного стола и сверлила его взглядом. Он вздохнул и, вновь рухнув на диван, уставился в потолок. Похотливое желание все еще томилось в ожидании Пака, который судя по доносящемуся бубнежу все-таки ответил на звонок. Уён прислушался, попытался разобрать хоть слово, но ничего не вышло. Поэтому он продолжил ждать. Сонхва вышел спустя пару минут. Его выражение лица резко изменилось. От того по-детски радостного влюбленного мужчины не осталось и тени. Сейчас на него смотрел хладнокровный босс “Джанго”. - Возникли срочные дела. Я должен уехать, - оповестил он, крутя в руке телефон. Судя по резким движениям, Пак был взволнован и раздражен. - Позавтракаешь без меня. - Что-то серьезное произошло? - вставая со своего места, поинтересовался Чон. - Ничего. Не думай об этом. - Сонхва подошел, притянул его к себе, чмокнул в висок и вновь отпустил. - Я позже позвоню. Вечером поужинаем где-нибудь вне дома. - Это не обязательно. - Нет, я так хочу. - Он ненадолго замолчал задумавшись. Но в итоге он произнес: - Не беспокойся, все будет хорошо. Уён кивнул. Хотя не был уверен в том, что эти подбадривающие слова Пак адресовал ему, а не себе. Видя, насколько сейчас Сонхва был озадачен, Чон решил не задавать вопросов. Он был уверен в том, что обо всем узнает позже. Поэтому, пообещав ждать звонка, Уён отправил своего бандита одеваться, а после решать непростые дела группировки.

***

- Сегодня ты вновь не будешь ночевать дома? - с тяжелым вздохом, спросил Сан. - Нет, я приеду, но буду поздно, - отозвался Хонджун. - Очень много работы. - Ненавижу твою работу. В динамике его телефона послышался негромкий смех Кима. Но в отличие от возлюбленного, Чхве сейчас вообще было не до смеха. Собственно, у него тоже имелось крайне много дел. Проблемы свалились на голову так внезапно, что хотелось волком выть. Хонджун являлся его “тихой гаванью” в этом бесконечном потоке безумия. Поэтому ему хотелось, чтобы тот был рядом. - Не заставляй меня сегодня долго ждать, - потребовал Сан. На другом конце послышалось короткое “угу”. Вновь повисло молчание. Не приятная тревога тяжелым грузом навалилась на плечи. - У тебя все хорошо? - вдруг спросил Ким. - Да, не беспокойся, - соврал Сан. - Просто… я соскучился. Хонджун вновь выдержал недолгую паузу. Холодок пробежал по спине Сана. Ему вдруг показалось, что Хонджун стоял позади и сверлил его затылок внимательным взглядом, пытаясь прочесть мысли. Если бы он не был уверен в том, что находится в комнате один, то обернулся бы. - Сан, ты ведь ничего от меня не скрываешь? - вдруг спросил Ким. - Нет, - тут же отозвался он. - Я не могу врать тебе, потому что люблю. - Тогда увидимся вечером. - Джун! - Сан побоялся, что Ким внезапно завершит разговор до того, как он успеет спросить: - А ты? Вновь пауза. На этот раз короткая. Хонджун скорее был обескуражен, чем растерян. В итоге он ответил: - Тоже люблю тебя. Разговор закончился и звонок оборвался. Сан натянуто улыбнулся. Спрашивал он о другом. Дверь позади него открылась. Чхве окликнули и он обернулся.

***

О случившемся в “Дюне” не говорили ни на одной новостной программе. Несмотря на это в кругах “теневого мира” о ней знали все. Ёсану страшную новость сообщил Хонджун, который позвонил рано утром. Он не знал подробностей, не знал о жертвах и масштабе трагедии. Поэтому Ким попросил связаться с Чонхо и узнать детали происходящего. Взволнованный Ёсан, даже если бы его об этом не попросили, поспешил набрать номер младшего. Вот только Чхве не отвечал на звонок. В голову Кана лезли разные мысли, но самую пугающую он старательно гнал прочь. Он не находил себе места, метался по квартире из угла в угол, продолжая попытки дозвониться. В какой-то момент протяжные и уже надоедливые гудки прервались, а женский голос произнес: - Здравствуйте, это телефон пациента Чхве Чонхо. Ёсан упал на стул и схватился за край стола. Он растерялся на несколько секунд, но после поспешил осведомиться: - Что с ним? В какой он больнице? - Кем вы приходитесь, пациенту? - Я… старший брат. Женщина ненадолго помолчала. Слышался какой-то шум и неразборчивая речь. Ёсан нетерпеливо переспросил, требуя разъяснений по ситуации. Но все что ответила ему женщина, это адрес больницы. Не задумываясь ни секунды он сорвался с места, взял ключи от машины и поспешил к Чонхо. Частная больница находилась на окраине в районе Ынпёнгу. Несясь на всех порах, насколько это позволяла загруженная дорога, путь казался Ёсану катастрофически долгим. Но именно это позволило ему немного остудить свой разум, совладать с эмоциями, привести мысли в порядок. Поэтому, когда он переступил порог больницы, первым делом осмотрелся в поисках невидимой угрозы. В конце концов, Ёсан все еще оставался полицейским, а Чонхо - главой мафиозной группировки. Об их связи не должны знать недоброжелатели. Больница была небольшой и обычной. Не увидев никого подозрительного, Кан подошел к регистрационной стойке. Приветливая медсестра улыбнулась ему и спросила, чем она может помочь. Ёсан назвал имя и осведомился о самочувствие пациента. Медсестра смерила его взглядом, после попросила назвать свое имя. Кан некоторое время сомневался, но в итоге ответил. Женщина вновь улыбнулась и назвала номер палаты. Ее поведение показалось ему странным. Идя по коридору к нужной двери, он был начеку. Присматриваясь к каждому встречающемуся на его пути человеку, Ёсан опасался напороться на недоброжелателя. В тот момент он задумался над вопросом: не слишком ли он опрометчиво поступил, примчавшись сюда? Но, к его удивлению, он так и не встретил никого, кто бы захотел помешать ему пройти к Чонхо. Он ожидал охрану у дверей, но и ее не было. Подозрения росли с каждой секундой, но они тот же час ушли на второй план, стоило ему оказаться в палате и увидеть своего младшего. Чонхо в палате был один. Подойдя к его кровати, Ёсан посмотрел на расписанное синяками лицо. Голова Чхве была перебинтована, правый глаз знатно подбит, ссадины на скулах и разбита губа. Сжав кулаки, Кан пытался справиться со злостью, которая закипела внутри него. Но потом он подумал о том, что если бы в тот день не оказался слаб, не сбежал бы, то всего этого с Чонхо не произошло. Именно он был тем фактором, который отправил младшего в руки мафии. Если на кого и следовало злиться, то только на себя. Тяжело вздохнув, он присел рядом с кроватью. Взяв руку Чхве в свои ладони, Ёсан аккуратно сжал ее, а после склонил голову, признавая свою вину. Закрыв глаза, внутренний голос Кана взывал к высшим силам и молил о прощении для себя, для Чонхо и этого чертового, жестокого, крайне кровожадного, лицемерного и прогнившего насквозь мира. Он так сильно отдался этому делу, что не сразу услышал своего имени. Лишь когда чья-то рука коснулась его головы, Ёсан вырвался из плена своих мыслей. - Хён… Чонхо смотрел на него ясными глазами, но вид его был болезненно измученным. Однако, превозмогая боль, он гладил Кана по голове. - Ты все-таки пришёл, - тихо добавил Чхве и криво улыбнулся. - Я ждал тебя. Словно завороженный Ёсан смотрел на него и никак не мог понять. Действия Чонхо были странными. Младший коснулся пальцами его щеки и стер слезинку, которая сорвалась с его ресниц. Чхве продолжал улыбаться, а полуоткрытые глаза с неким дурманом взирали на него. Происходящее казалось нереальным. - Чонхо, - позвал его Кан. В голову закралась одна мысль, которую он решил озвучить. - Это не сон, я правда здесь. Осознание реальности момента приходило к нему постепенно. Ясность во взгляде и удивление, свидетельствовали о скором пробуждении от дремоты, в плену которой он оказался. Проснувшись окончательно, Чонхо быстро осмотрелся. Поняв, где он и что происходит, младший попытался резко встать, но Ёсан успел схватить его за плечи и предотвратить ошибочно принятое решение. - Не вставай, - потребовал Кан, укладывая его обратно на больничную кровать. Чонхо не сопротивлялся. Быть может, если даже и хотел, он был растерян и шокирован таким поворотом судьбы. Поэтому предпочел подчиниться воле старшего, который сейчас казался ему совершенно не настоящим. Если бы не сила чужих рук, что держали его за плечи, он бы ударил себя по щеке, заставляя проснуться от дурного сновидения. Когда Ёсан сел на место, Чонхо еще некоторое время молча наблюдал за ним. Кан в свою очередь, поправлял одеяло и то же молчал. Он избегал его взгляда и, очевидно, раздумывал над тем, что сказать. Чонхо вновь решил не истязать старшего томительным ожиданием и начал разговор первым. - Как ты узнал, где я? - Позвонил на твой телефон, и медсестра сказала, где тебя искать. Чонхо нахмурился и задумался. В это мгновение Ёсан украдкой посмотрел на младшего. Кажется, Чонхо был чем-то озадачен. Но когда он вновь устремил свой взор на него, Кан отвернулся. - Охраны за дверью не было? Тебя просто пропустили? - продолжал он задавать вопросы. - Там нет никого, кроме строгих медсестер. К тому же тебя хорошо спрятали. Никто не станет искать тебя на территории “Вольфганга”. - Но ты же нашёл. - Кажется, мне помогли. - Сначала сказал Ёсан, но быстро исправился: - Я не мог не найти. Чонхо вновь замолчал. Кан, набравшись смелости, наконец, посмотрел на него. Взгляд младшего стал тяжелым и давил на него с той же силой, что и чувство вины. - Ты не должен вести себя так безрассудно. Тебя могли увидеть. Не стоило приходить. - Но ты ведь ждал. - Нет… Вот еще… - буркнул Чонхо, отвернувшись. Он сильнее нахмурился, сделавшись более суровым. Но кончики его ушей покраснели, свидетельствуя в пользу смущения. - Ведешь себя как старший, - с улыбкой заметил Ёсан. - В отличие от тебя, я и мыслю более здраво. Но ты все так же по-детски наивен. Хён, нельзя так жить. - Если ты будешь рядом, мне можно и подурачиться. Чонхо сжал одеяло в руках. Мелкая дрожь поразила все тело. С их первой встречи произошло слишком много, но он по-прежнему мечтал “быть рядом”. Но не как с братом, а как с человеком, который готов разделить с ним одну жизнь. Понимал ли Ёсан, бросая столь желанные им слова? Или это очередной безрассудный поступок старшего? Сердце отчаянно хотело верить ему. Руки желали сжать его в объятьях. Разум сопротивлялся, пытаясь задушить чувства в зародыше. Но оборона пала в тот же миг, как Ёсан накрыл своей ладонью его кулак. - Все хорошо, Чонхо. Я буду ждать сколько потребуется. Мне просто нужно было убедиться, что с тобой все… Договорить он не смог. Откуда только бралась сила в этих руках? Ответа на этот вопрос Ёсан не знал. Однако, он хорошо понимал, откуда бралась эта неукротимая пылкость, с которой Чонхо целовал его. Чонхо схватил Кана за ворот и дернул на себя. Старший просто впечатался в его губы. Но он не растерялся и сразу же стал целовать их. Из-за ранки в уголке рта и ушибленной челюсти, двигать языком было сложно. Но наслаждение, которое обрушилось на него, когда Ёсан ответил на требовательный натиск, напрочь заглушало все другие ощущения. Сердце колотилось словно сумасшедшее, а разум выл, содрогаясь в истерике. Если это очередная глупая ошибка, которую он допустил, то так тому и быть. Потому что терпеть этой муки сил больше не было. Любовь, возникшая в его юношеском сердце, казалось истощила себя. Но их встреча вновь наполнила этот колодец чувств. И Чхве тонул в нем. Их губы разомкнулись и Ёсан увидел перед собой красного от смущения Чонхо, который теперь определенно точно походил на младшего, чем когда-либо еще. Он смотрел на него с горящими глазами, в которых можно было углядеть любовь и страх, стыд и трепетное желание. Чхве по-прежнему держал его за ворот, то ли боясь отпустить, то ли не решаясь оттолкнуть. Эти несколько секунд молчания и сомнений, казались Ёсану целой вечностью. Страх будто бы остановил его сердце. Он затаил дыхание в момент, когда Чонхо начал говорить. - Я не терпелив и не хочу больше ждать, - выпалил Чхве. - Будь рядом, хён. Держи меня за руку, целуй, когда захочется. Но только не обманывай ни себя, ни меня. Я приму любой твой выбор, но предательства больше не вынесу. Я ведь так сильно… тебя люблю… хён… Сердце сжалось от волнения и мольбы, которую его драгоценный младший обратил к нему. - Прости, что был таким трусом. Я ведь тоже, очень люблю тебя, Чонхо. Он вновь подался вперед. В этот раз Ёсан сам сделал первый шаг и поцеловал его. Их губы сомкнулись в трепетном, совершенно скромном поцелуе. Но именно он вызвал фейерверк чувств, словно внутри не бабочки, а маленькие хлопушки. В голове стоял звон, мурашки бежали по всей коже. Ёсан чувствовал неописуемый восторг, а Чонхо прилив энергии, словно в этом поцелуе была заключена его жизнь.

***

О произошедшем Сонхва коротко рассказал Минги, который таки смог дозвониться до товарища. Нападение на Чонхо было вопиющей наглостью, которая была сравнима с хлесткой пощечиной. Их враги перешли в наступление раньше, чем он планировал, и со всей дерзостью объявили им войну. Минги и Юнхо ждали его у входа в “Дюну”. Стоило ему покинуть автомобиль, как Сон тут же оживился. Заметив волнение на лице друга, Пак нахмурился. - Выглядишь так по-домашнему, будто бы и не босс мафии, - заметил Минги, быстро оглядывая товарища с ног до головы. - Прости, что прервали твой медовый месяц. - Давай говорить по делу. Я не в настроении шутить, - перебил Сонхва, проходя в клуб и игнорируя остальных подчиненных, что приветствовали его. - Как Чонхо? - Все с ним будет в порядке. Крепкий черт, - заверил Сон. Он нисколько не обиделся на грубость старшего. - А что насчет предателей? - Все схвачены, паршивка А Ён - убита. План сработал. Я правда сомневался в нашем двойном агенте, но деньги все же сыграли свою роль. - Лучше от него избавиться. Человек, который так легко меняет сторону нам не нужен. - Хорошо. Мы его уберем. Весь путь Минги тараторил и докладывал обо всем, что вспомнил, за время отсутствия Сонхва. Юнхо молча следовал за ними, пока они не оказались на третьем этаже. Сон сразу заметил его отсутствие и затормозил, успев ступить на первую ступеньку. Его вопросительный взгляд устремился на Чона. - Не думаю, что мое присутствие будет уместным, - пояснил Юнхо. - Что за херню ты сейчас несешь? Не ты ли мне хвастал, что все еще являешься одним из лидеров “Джанго”? Так давай! Вперед и с песней, подставляй голову под меч нашего короля. Сонхва тоже обернулся. Они с Юнхо переглянулись. Пак молчал, а Минги крутил головой, переводя взгляд то на одного то на другого. - Если ты не идешь, то я тоже останусь. - Ты его все еще боишься? - вдруг спросил Юнхо, легко улыбнувшись. - А ты будто нет… - буркнул Минги. - Только настоящий псих может так искусно обманывать других. У меня мурашки по коже от одного его взгляда. - Всегда надеялся, что только я смогу вызвать у тебя мурашки, а тут вот как вышло… - Юнхо, засранец, сейчас не время флиртовать… - Я один пойду, - бросил Сонхва, перебивая их диалог. - Если понадобитесь, позову. - Нет! - Тут же возразил Минги. Он схватил Юнхо за руку и потащил за собой. - Наша сила в единстве! Логику Сона было трудно понять, поэтому никто из них даже не пытался этого сделать. Они просто согласились с его решением, которое находили уместным. Пока двое товарищей продолжали спорить друг с другом и вести свои невербальные любовные игры, мысли Сонхва занимал разговор с человеком, перед которым он всегда держал отчет. Настоящий босс “Джанго”, который дал жизнь группировке, обеспечил ее территорией и могуществом. Пройдя по коридору, они подошли к безымянной комнате. Без стука Сонхва открыл дверь. Мужчина стоял к ним спиной и, кажется, разговаривал по телефону. Но не успел он обернуться, как Минги выступил вперед и без каких-либо церемоний произнес: - Эй, Ким Хонджун, разве это не праздник? В коем-то веке мы все в сборе. Сон прошел, плюхнулся на свое любимое место и закинул ногу на ногу. Выглядел он вполне раскрепощенно и совершенно не походил на напуганного человека. Сонхва посмотрел на Юнхо, который в свою очередь тяжело вздохнул. - Ты, как всегда, бодр и весел, - оборачиваясь, холодно заметил Хонджун. - Хотя я причин для веселья не нахожу. Он бросил в сторону Сона строгий взгляд. Минги тут же опустил ногу, сел нормально. Его губы дрогнули в нервной ухмылке. Он скрестил руки на груди, так Сон чувствовал себя лучше. Юнхо сел только тогда, когда свои места заняли Хонджун и Сонхва. Последний уступил свое место во главе стола. - Как мы умудрились довести до кровопролитной войны? - задался Ким риторическим вопросом. - Мы с самого начала вели так дела, - отозвался Сонхва. - Ты, кажется, забыл, заигравшись в доброго полицейского. - Язвишь? - удивился Хонджун. - Ты знаешь, как тяжело держать все под контролем. Но в последнее время вы совсем не стараетесь мне помочь, а только добавляете проблем. - Мы не ведем праздную жизнь и делаем все возможное… - Правда что ли? А мне кажется ты более чем расслабился. - К хорошему быстро привыкаешь. Тебе ли меня в этом упрекать? Они метали друг в друга молнии. Со стороны и не скажешь, что эти двое были неразлучными друзьями с пеленок. Минги всегда поражала их манера общения и то, как быстро менялось их настроение. Сейчас они собачились, но через некоторое время, будут вести вполне дружескую беседу, словно никаких укоров в адрес друг друга они не отпускали. Наблюдавшему за ними Минги очень хотелось вставить свое слово, но наэлектризованное между этими двумя напряжение не позволило бы даже мухе пролететь мимо. Сидящий рядом Чон напротив, терпеливо ждал, пока два друга выпустят пар. Он знал их дольше Сона и лучше понимал динамику их отношений. Каждая их перепалка - это определение лидерства. Они оба были наделены природными лидерскими качествами, поэтому сосуществовать в одном поле им было сложно. Вероятно, из-за этого Сонхва и Хонджун поделили области влияния: один управлял внутри, другой извне. Но все же Пак был тем, кто чаще уступал и занимал место “второго” номера. Хотя его значимости для группировки это нисколько не убавляло. - Ладно, поговорим об этом позже, - пошел на попятную Хонджун, опуская тему их любовных предпочтений. - Давайте по существу. “Красный дракон” не стал бы действовать в одиночку. Уверен, немаловажную роль во всем этом беспорядке сыграла русская мафия. - Мы отправили “Амурскому тигру” предупреждение, и они нам ответили. - Отреагировали быстрее, чем мы думали, - заметил Юнхо. Взгляд Хонджуна тут же метнулся к нему. - Они ведут дела через людей “Красного дракона”. Девчонка около двух лет шпионила для китайцев. - И вы это допустили. - Теперь Ким взглянул на Минги. - Мир полон неожиданных предательств. - Заметил Сон. - Из нас троих я пашу как проклятый. И этот факт никто из вас не посмеет опровергнуть. - Он ткнул пальцем в каждого из сидящих, даже в Юнхо. Хонджун тяжело вздохнул и отвернулся. Тем временем Чон наклонился к своему возлюбленному и тихонько поинтересовался: - А ты точно сейчас напуган? - Когда мне страшно, я творю безумные вещи. Тебе ли не знать? Юнхо закивал головой, вспомнив, как дерзко Сон вел себя в первые дни их знакомства. Тогда он подумал, что парень сыщет приключений на свою задницу. Но Минги оказался совсем другим: настороженным, внимательным, немного мнительным. Его эксцентричность - маска, за которой скрывалось настоящее “я”. За время его отсутствия он хорошо слился с этим образом, однако Юнхо все еще видел настоящего Минги. И все же кое в чем он оказался прав - приключений на задницу парень нашел с лихвой. - Проблема даже не в том, что китайцы решили пойти против нас. Ни “Дракону”, ни “Тигру” ничего не светит на нашей земле, - уверенно произнес Хонджун. - Однако вы привлекли внимание полиции. - Разве ты не должен прикрывать нас? - Минги, я не всесилен. - Да? А мне казалось ты наш всемогущий бог. - Сон нахмурился и вновь отвернулся, когда Ким одарил его красноречивым взглядом. - Ян Хён Сок доставляет проблемы? - догадался Сонхва. - Мы давно думали его убрать. Время пришло. - Сейчас никак нельзя, - выразил протест Юнхо и Хонджун кивнул, соглашаясь с ним. - В последнее время вокруг “Дюны” много шума. Даже если правительство выдает себя за общество слепых и глухих, это не значит, что они не приглядывают за нами. Уверен, шеф Ян уже что-то предпринял. Убьем его сейчас - падем под подозрение. С этим старым лисом надо быть осторожными. Еще некоторое время они обсуждали дела. Атмосфера перестала угнетать и стала более легкой. Минги заметно расслабился, вновь принял вальяжный вид, охотно рассуждая о работе бара. Все вместе они не собирались больше трех лет, но вспомнить былые времена, как оказалось, куда проще, чем устанавливать новые границы в их общении. После обсуждения общих вопросов, Минги и Юнхо вышли, оставив двух глав “Джанго” один на один. Сонхва казался спокойным, но его дергающаяся нога выдавала желание поскорее уйти. Хонджун смерил его внимательным взглядом, ухмыльнулся и произнес: - Что? Так не терпится вернуться к новоиспеченному любовнику? - Сонхва нахмурился и бросил в его сторону недоброжелательный взгляд. - Не смотри на меня злым волком. Если бы я знал, что ты голову из-за него потеряешь, нашел бы менее обаятельного паршивца. - Раз осознаешь свою вину, ты не должен упрекать меня. Хонджун в очередной раз вздохнул. Да, Сонхва был прав. Уён - его просчет. Но можно ли было поступить иначе? Попав в их организацию, Чон сразу смекнул, что коррумпированность поработила полицию. Верха кормились за счет “преступного мира”, и он отчего-то решил стать героем, который обличит их темные дела. Тогда Хонджун решил прибрать сообразительного молодого человека к рукам и принял в свой отдел. Так он надеялся сдержать его порывы к справедливости. Но получалось плохо. Уёна сложно было контролировать. Тогда Ким решил, что его лучше убрать, чтобы не мешался. Но вдруг Чон познакомил его с Саном, и избавиться от паршивца стало сложнее. В итоге он решил завербовать Уёна, отправить в самое сердце “Джанго” под присмотр товарищей. Так, в случае чего, шальная пуля легко могла избавить Кима от проблемы. Но в план вмешался Сонхва со своей внезапной любовью. - Как он? - Много жалуется, - с улыбкой ответил Сонхва. - Боже, если бы ты себя только видел, - Хонджун скривился и толкнул друга в плечо. - Может мне сделать вам свадебный подарок? - Хорошо. Пусть вступит в группировку, - вдруг предложил Сонхва. Ким не удивился данному предложению. Он хорошо знал друга, поэтому, как только речь зашла о серьезности его намерений, следовало ждать желания держать Чона при себе. Но несмотря на то, что сам Хонджун однажды требовал от Уёна вступить в группировку, в этом вопросе он не был серьезен. - Он все еще полицейский, - после короткой паузы напомнил Ким. - Твой Чхве тоже… - Не сравнивай. - Ты рискуешь больше. Уён хотя бы знает настоящего меня и готов довериться. - Укор во взгляде товарища нисколько не смутил Пака. Он продолжил: - Я уверен в нем. Он сможет прижиться в нашем мире. Между ними вновь повисло молчание. Хонджун сверлил друга взглядом, размышляя о сложившейся ситуации. Требование Пака было рискованным и опрометчивым. В частности, как и его собственное. Вероятно, не стоило вообще внедрять Чона в “Дюну”. Минги, словно предрекая будущее, в первый же день сказал: “Ты даешь сладкоежке конфетку. Это плохо кончится.” Надо было прислушаться к его словам. - Я твоей уверенности не разделяю, - произнес Хонджун. - Но переубеждать тебя уже поздно. Будет по-твоему. Однако у меня есть условие: держи подальше его от дел в “Дюне”. Судя по выражению лица, Сонхва не совсем был доволен встречным требованием. Но это был единственный вариант. - Согласен. Назначим опекуном Ма Дон Сока. Пусть занимается подпольными боями. - Не возражаю, - дал добро Хонджун. Они вместе поднялись на ноги. Разговор о делах подошел к концу. - Ты головы от счастья все же не теряй. Я не смогу разгрести этот беспорядок в одиночку. Ты мне нужен. - Не беспокойся. Они покинули клуб, оставив все склоки в безымянной комнате.

***

Когда Сан пришел домой, первым же делом он приметил ботинки Хонджуна. Улыбка тут же коснулась его губ. Любимый вернулся раньше, чем обещал. Это делало Чхве счастливым. В гостиной было пусто, поэтому он сразу направился в спальню. Аккуратно приоткрыв дверь, он обнаружил Кима спящим. Сон был его вторым счастьем (первым, конечно же, являлся Сан). Ему не хотелось будить возлюбленного. Он намеревался тихонько переодеться и пойти в душ, но просто не совладал с желанием подойти. Свет от ночника, который стоял на его прикроватной тумбочке, слабо освещал лицо спящего Хонджуна. Он обнимал подушку, уткнувшись в нее носом. Сан протянул руку и попытался осторожно убрать закрывающие глаза волосы. Стоило ему коснуться любимого, как его длинные ресницы задрожали. - Сан… это ты? - в полудреме спросил Ким. Когда Чхве угукнул, он потянулся за его рукой и вцепился в пальцы, как младенец цепляется за мать. - Ты поздно… - Это ты вернулся рано, - вновь улыбнувшись, ответил он, присаживаясь на край кровати. Хонджун перевернулся на спину. Он все еще цеплялся за Сана и продолжал дремать. Чхве наклонился и поцеловал его в щеку. Возлюбленный тут же улыбнулся и, обвив его шею свободной рукой, обнял. Он также предпринял попытку завалить Сана на кровать, но тот упрямо сопротивлялся. - Мне нужно в душ, - произнес Чхве. - Я двое суток таскался по закоулкам Сеула. Я грязный и воняю. - Ничего подобного, - возразил Хонджун, но все же выпустил из своих рук. Поднимаясь, он спросил: - Ты ужинал? - Не успел. Но я принес нам суп из ребрышек. - Звучит аппетитно. - Ким подался вперед, поцеловал Сана в губы. Чхве очень неохотно прервал их любовный миг. Он даже невольно потянулся за вторым “чмоком”, но Хонджун увернулся, одарив его хитрой улыбкой. - Иди в душ, а я накрою на стол. - Если бы я знал, что ты так рано придешь, уговорил бы сходить в кино. - В следующий раз сходим. - Обещаешь? - Да. - Почему я тебе не верю? Хонджун округлил глаза и с некой обидой заметил: - Я никогда не врал тебе. Губы Чхве в очередной раз изогнулись в улыбке, только в этот раз она показалась какой-то неуверенной. Хонджун не придал этому никакого значения, а Сан быстро отвернулся. - Все, иди скорее в ванную. Только недолго. Встав с кровати, Ким лениво побрел на кухню. Проводив его взглядом, Сан некоторое время сидел в полумраке комнаты и думал. Телефон дзынькнул, уведомив о полученном сообщении. Неохотно вытащив гаджет из кармана, он посмотрел на дисплей, на котором высветилось: Начальник Ян [ Хорошенько подумай над тем, что я сказал… ] - Пошел ты к черту… - тихо выругался он, сжав телефон в руке.