***
Сон окутал моё тело спокойствием и теплом. Наконец-то я смог сюда попасть. Сразу после разговора с Даниэлем я попытался вступить в сон Авеля, но у меня долгое время не получалось. Сейчас, находясь в сознании в неизвестном месте, в горах около светлого красивого озера, я понимаю, что смог попасть к нему. Эта практика была для меня первой, я никогда и ни при каких обстоятельствах раньше не вступал никому в сны, но здесь мне нужно разобраться, нежели ждать когда же он придёт ко мне сам. Я нахожу Авеля около озера, он спокойно смотрит на меня, мирно улыбаясь. – Соскучился? – спрашивает меня он, я ему киваю, разглядывая красивые пейзажи. Ну это получше черного пространства. – У тебя там всё немного мрачно, а здесь действительно красиво. – Я думал сейчас о том же, – напрямую говорить о Даниэле даже как о новом друге будет очень странно, Авель не дурак и сразу поймет что к чему. Я не стану говорить ему о том, что мне сказал Даниэль. Пусть это будет нашим общим секретом. Я лишь хочу понять врёт он мне, или нет. У брата эмоции считываются просто отлично, не знаю как с другими, но рядом со мной он врать не умеет. – Как обстоят дела у тебя? – Не говори мне, что ты пришёл просто поговорить, я не поверю, – я закусываю нижнюю губу, повернувшись к брату. Он всё ещё мягко улыбается, это даёт мне понять, что он просто пошутил. – У меня всё отлично, твоё появление здесь повлияет на хорошее настроение в предстоящий день. – Да ты что, – я подхожу ближе к Авелю и обнимаю его. Честно, я крайне редко сам обнимаю кого-либо.. из семьи. В этих объятиях я чувствую себя максимально защищённым. Теплые руки брата греют мои лапчатки, мне хочется стоять так вечно, но мне приходится отстраниться. – Как там наши двойняшки? – В обычном своём движении, – он усмехнулся, поворачиваясь к горам. – Эллис сейчас изобретает какое-то мега полезное зелье, которое облегчит жизнь многим женщинам, которые не могут иметь детей, – я восхищаюсь им, серьезно. Эллис столько полезного сделал за его сто лет жизнь, это невероятно. – Эмми пишет новую песню, – Авель недолго помолчал, прежде чем добавил досадным голосом: – Ин, они по тебе скучают. Очень сильно. Ребята даже к нашей матери бегали, чтобы та с отцом поговорила. Готовы были в Ад бежать, – и от этих слов мне стало горько. Я тихо выдохнул, не смея произнести и слова. А что я мог сказать? Мне по под силу вернуться, я не смогу. Возможно, я просто слишком слаб, но я больше никогда не смогу спокойно смотреть на Рай, как на дом. Никогда и ни при каких обстоятельствах. – Я уверен, у них всё будет отлично, – я обнимаю себя за плечи, стараясь прогнать тоску вон. Как бы мне не хотелось признавать это, я скучаю за ними. – Ин, ты же знаешь, вернуться никогда не поздно, – говорит Авель с толикой надежды в голосе. – Возможно, – я не хочу ссорится, не хочу что-либо выяснять, но знаю брата. Именно поэтому следующие его слова не звучат неожиданно: – Честно, я тебя не понимаю. Если ты так скучаешь за ними, почему ты не вернёшься домой? Там же все дорогие для тебя люди, – он касается к моему плечу, я прикрываю глаза. – Не все, – поправил я. – Авель, ты действительно не видишь разницы между «Скучать за кем-то» и «Скучать по дому»? – этот вопрос, конечно, был больше риторическим. Он не видит разницы. Авель пытается что-то ответить, но я продолжаю свою мысль. – С одной стороны я понимаю тебя, для тебя дом это там, где есть важные люди. Для меня это совсем не так. Я не хочу туда возвращаться, так как больше это не мой дом, но это совсем не значит, что я прекратил любить тебя, правильно? – я ненадолго затихаю. – Ладно, проехали. У меня нет настроения обсуждать это, войди в положение. – Как скажешь, – на удивление брат быстро соглашается со мной, и у меня моментально же наступает облегчение. – Та-ак, кто тебе уже к сердцу припёкся? – Авель потрепал мои волосы, я же закатил глаза. – Чарли, – после моих слов Авель немного напрягся. – Ин, ты же знаешь, тебе нельзя привязываться к парням, иначе.. – Это девушка, Авель, – я недовольно цокнул, дав брату щелбан. – Ау! Ну я же не знал! – он потёр ладонью лоб. – Не наигрывай, это сон, дурачок, – я усмехнулся, стараясь забыть его ранние слова. Да можно мне привязаться к кому угодно, что за бред? – Ещё у меня есть классный друг, это зовут Даниэль, – я внимательно взглянул на лицо собеседника. На секунду в его глазах зажглась неизвестная для меня эмоция. – Круто, я рад за тебя! – моё сердце неприятно кольнуло, а губы непроизвольно сложились в нить. Даниэль не врал. Авель сейчас бы начал говорить о том, что друзья мужского пола могут заставить меня вспоминать прошлое, а ещё, хуже этого, Сая. Эти слова звучали настолько наигранно, что мне стало противно. – Солнце, что случилось? Я что-то не так сказал? – Авель растерянно потянулся ко мне, но я быстро отошел на несколько шагов назад. Мой брат не мог угрожать, совсем нет, и я это знаю. Только факт того, что он прислал ко мне Дэля меня медленно убивает. – Нет, всё в порядке, не бери в голову, – я отмахнулся, но быстро понял – это было максимально подозрительно, и Авель, который совершенно не глуп, может легко понять, что я всё знаю. – Просто всё это странно, ты за Чарли спохватился, а как про Даниэля сказал, так положительно отреагировал. Авель, ты от меня что-то скрываешь? – лучший способ отвести подозрение – это сделать вид, что ты что-то подозреваешь, и разрешить человеку увести тебя в другую сторону. – Ты чего, конечно нет. Я просто немного не понял, ты ответил на вопрос, не припёкся ли ты к кому-нибудь именем Чарли, а потом ты как будто завёл другую тему о Даниэле, я подумал.. Боже, насколько это запутано звучит, прости, – Авель сложил ладони в знаке молитвы, я только хихикнул от его вида. Такой комичный. – Да ладно, забей, – я махнул рукой, наконец-то присевши на землю. – ты мне лучше скажи, как там Ева? – Ого. – Что? – Не бери в голову. Мама нормально, ты же её знаешь.. – Нет, я её не знаю, – перебил я, сжав край своей футболки. – Закрыли тему. Главное, что она в порядке, других подробностей мне не нужно. – Как скажешь, – Авель тяжело выдохнул. – но перед тем, как мы закроем тему мамы, я хочу тебе кое-что сказать, – он замолчал, и только тогда, когда мы столкнулись взглядами, он продолжил: – Ты ведь даже не пытался обсудить с ней это, ты просто.. – Давай обвини меня ещё в этом, – я невольно сжал кулаки, выискивая в глазах собеседника хоть каплю понимая. – Нет, я не собираюсь обвинять тебя, просто.. ты не дал ей понять, в чём именно она виновата.. – Она прекрасно знает в чём её вина, не делай из неё дурочку. – Дай мне договорить, Боже. Сам же возникаешь когда тебя перебивают, – я прикусил нижнюю губу, ощущая укол стыда. – Смотри, Ин, я тебе объясню. Ты мог хотя-бы иногда спрашивать у мамы напрямую как она, а не расспрашивать других о ней. Я знаю, ты всё ещё любишь её, но её безразличие в день Х намертво вбилось в твоей голове. Да, я не должен сравнивать тебя и себя, потому-что ситуации разные, но ты только взгляни: мама и я прекратили общение, но я всё ещё знаю что она делает и как, потому-что хоть иногда интересуюсь ей. – Я не.. – Да, ты не должен, я знаю, но почему бы тебе хотя-бы не попытаться спросить у мамы, как она? Почему бы тебе не понять её? Она же тебя поняла. Ин, она отпустила тебя не потому-что ты её достал, она отпустила тебя только потому-что поняла тебя и твои чувства. Мама со своими приколами, но кто из нас идеален? Думаешь, ей было плевать, когда ты обрезал ваше общение по корень? – он положил ладонь мне на плече, я же её скинул. – Да какой уже смысл? – мне стало тошно. – Я никогда, слышишь меня, никогда не вернусь обратно. – Сука, я не понимаю тебя. Ин, это твой дом, ты, в конец концов, ангел! Твоё место в Раю, почему ты игнорируешь факт ангельской крови находясь в Аду? – вот как. Я думал, он меня понял. Он ведь.. мой брат. – Ты то точно не понимаешь. Я же тебе объясняю, что не вернусь. Нет, нет, и ещё раз нет. Моё место вне Рая. Авель, мне плохо там, – я прижал руку в груди. – почему ты меня не слышишь? – Ты мой брат, Каин! Я хочу тебе лучшего! – от этих слов я пошатнулся назад. – Блять! – я схватился за предпредье одной рукой, сильно сжав его, но боли не последовало, клятый сон. – Я заебался, слышишь?! С меня хватит! Почему ты решаешь, что для меня лучше, а что нет?! Мне больно! Б-о-л-ь-н-о, – я проговорил по слогам, активно жестикулируя руками. – Я не могу уже, сколько можно! Мне не будет лучше, слышишь?! – я взглянул вверх, стараясь прогнать застышую соль в глазах. – Mon Dieu, j'en ai assez ! Merci pour une conversation aussi «confortable»! Je vous souhaite de vous débarrasser de votre égoïsme.– я незаметно для самого себя перешёл на французский, и, не желая больше ничего слышать, заставил себя проснуться.***
Я проснулся довольно подавленным. Разговор с Авелем достаточно сильно ударил по мне, потому-что я думал, он меня понимает. Не смотря на Даниэля. Просто в моей голове была надежда на то, что брат просто хочет моей безопасности, и именно поэтому послал Дэля. Но чем больше я размышляю об этом, тем больше эта мысль кажется абсурдной. Ко всему этому я чувствую себя на физическом уровне так, будто-бы меня переехал камаз. Кости ломит, нос заложен, меня постоянно мандражит, а голова, кажется, готова вот-вот взорваться. Запоздало я понимаю: у меня температура. Круто. Мои глаза, по ощущениям, готовы вот-вот выпасть из орбит. Я всё ещё лежу в постели, хотя уже минут как 30 в сознании. У меня нет сил на то, чтобы встать, что уж там говорить о других действиях. Всё чего я хочу – это спать. В голове я постоянно прокручиваю недавний разговор. Может, я и вправду мог поступать по-другому, если говорить насчет Евы. Причина больна, Сай был моим родным человеком, важным. Просто если-бы в тот день она согласилась.. нет, если-бы она вообще не говорила с Адамом, если-бы она не слушала Криса, всё вышло бы по другому. Наверное. Возможно. Авель.. не принимает моего решения. Он хочет поскорее забрать меня отсюда, и не слышит меня, но в то же время хочет, чтобы я услышал его. Но так же не бывает. Так не делается. Я не святой, и тоже могу ошибаться, могу следовать своими приоритетами, невзирая на других, но не тогда, когда другие – моя семья (Семья не в смысле семейная линия, а скорее люди, которых Ин действительно считает семьёй). Никогда и ни за что. Я нахожу в себе силы для того, чтобы встать. Мне нужно пройти к Даниэлю, раз он единственный ангел вместе со мной здесь, надеюсь, он хоть чем-то поможет. Мне не хочется одеваться, заплетать волосы и т.д, нет сил. Именно поэтому я просто закутываюсь в одеяло, хоть под ним меня всё равно сильно морозит, и выхожу из номера. Повезло, что его номер находится на моем этаже, иначе я бы помер на лестнице. Ноги безумно тяжёлые, поднимать их сложно. Встав около его двери я постучал по ней, ожидая ответа. Дверь передо мной распахнулась, моему взору предстал немного сонный Эль. Конечно, после нашей трёхчасовой беседы он тоже встал значительно позже. Сейчас уже 11:46. – О, доброе утро. Ну и видок у тебя конечно, – после этих слов Дэль проронил тихое «проходи», пропуская в комнату. – Я заболел, – мой голос звучал хрипло, и достаточно сдавленно, плюс я говорил в нос, так что я сам от себя прифигел. – Что? В смысле?! – он схватил меня за плечи, я недовольно замычал. Голова трещит, так Даниэль ещё и орет. – Потише, – я начал массировать свои виски, прикрыв глаза, которые, казалось, налились свинцом. – Мы же в Аду! И что мне делать? – он коснулся ладонью моего лба, его глаза стали размером с машинное колесо. – Ты.. пиздец. Я не могу. Мне конец! – Даниэль нервно хмыкнул. – Я не брал с собой лекарства.. вообще не задумывался о них.. это пиздец, Каин! – Угомони свои таланты. Чтобы сбить температуру нужно пить много прохладной жидкости, – я прислонился лбом к холодной стене, посильнее кутаясь в одеяло. – Ага, это так не работает. Температуру, мы, может и собьём, но не уничтожим ту гадость, которая потревожила твою иммунную систему, – Даниэль, не стыдясь меня, начал переодеваться в другую одежду, заставляя меня снова повернутся к стене. – Да ладно, температура сама убьёт эту падаль, – дааа, что-то я совсем не контролирую что вылетает из моего рта. Какая падаль?.. Это, как минимум, нелогично. – Ну тогда всё звучит не логично, ты хочешь сбить температуру, но в то же время она должна убить левые микроорганизмы, – по звуку застегнутой ширинки я определяю, что могу повернуться обратно. – Я и не говорил, что её нужно сбивать прямо сейчас, это ты суетишься как наседка вокруг цыплят, – оглядев Даниэля, в моей голове всплыл вопрос: Куда он уже уходит? – Лекарства нужно тебе найти, буду ходить по аптекам как дебил и читать состав каждого препарата, – будто-бы прочитав мои мысли, проговорил Эль. – А ты, будь добр, не шатайся туда-сюда, усядься и сиди. – Слушаюсь, повелитель, – съязвил я не к месту. Ну да, когда я болею я немного.. злой? Не знаю, какое слово сюда подойдёт. Даниэль на мои слова только покачал головой, поправляя свои волосы ладонью, а после быстро выбежал из комнаты, проговаривая что-то по типу «Я быстро». Я несколько минут просто смотрел на всё вокруг, подмечая зеленоватый оттенок его номера (я сюда ни разу не заходил). В комнате было чисто, но неимоверно душно, всё это сопровождалось каким-то непонятным запахом, то ли сладким, то ли ещё каким-то. Вообщем, здесь находится мне в тягость, поэтому я достаточно быстро оттуда свалил. Меня очень сильно тошнит, и очень тяжело понять, от чего именно: от желания есть, или просто из-за болячки. Так я и остался стоять посреди коридора, в размышлениях о своих дальнейших действиях. Поесть нужно, это факт, но хочу ли я этого сейчас? Я бы сказал нет. Об одной мысли о еде мне хочется биться головой об стену. Почему? Да я не знаю. Я немного капризный в моменты болезни. Ещё и многое мне сейчас нужно переосмыслить, понять, всё что я узнал, все мои переживания, всё сплетается одним большим узлом, который очень тяжело распутать. Почему-то в душе пусто после разговора с Авелем. Так не должно быть, но почему-то происходит. Мне кажется, я скоро снова выгорю. Боже, мне просто хочется сейчас лечь посреди этого коридора и заснуть. Но увы, так не делается. Нужно всё таки поесть. Неважно что, хоть что-то в себя запихать. Не знаю, сколько я так простоял, как последний придурок, но наконец-то возобновил движение к своей новой цели. Поесть нужно немного, иначе меня вырвет (пройденный этап, на всю жизнь запомнил). А что конкретно.. мы вчера с Элем же печенье готовили, вот его и попробую. Сейчас мне немного лучше, поэтому особых переживаний насчёт моего спускания с лестницы я не испытаю. Спустившись на первый этаж, я мимолётно подумал о том, как я буду подниматься обратно. Всё-таки спускаться и подниматься это разные вещи. В холле была только одна душа, и это был, как ни странно, Хаск за барной стойкой. Даже немного непривычно, всё таки уже обед, а никого здесь нет.. хотя, сегодня вторник, это всё объясняет. Будний день. Помахав нашему бармену ладонью, и не дожидаясь ответа, я пошёл на кухню. Печенье же должно быть там, да? По крайней мере по пути я их нигде не видел. К моему облегчению печенье лежало, как влитое, в специальной вазе, которая стояла посреди стола. По-крайней мере я надеюсь, что это наше печенье. Вдруг, не знаю, кто-то тоже его приготовил? Ладно, в целом, не важно кто его приготовил, важно на данный момент хоть что-то в себя запхать. С поиском тарелки я не стал заморачиваться, просто взял эту вазочку и поволок в холл. Пусть там стоит, может, кто-то захочет попробовать. По приходу обратно я заметил новую фигуру(ну как новую, достаточно знакомую), и молча кивнул ему, не желая сейчас хоть что-либо говорить. Усевшись на диван, я попросил Хаска налить мне вишнёвого сока. Из-за мороза по всему телу и укутался поглубже в одеяло, прикрывая глаза. Хочу спать, но не засну. Конечно, лучше было бы не кутаться в одеяло, а дать телу охладиться, ибо под одеялом я только больше нагреваюсь, но мне совсем не хочется отсюда вылазить. Я крупно вздрогнул от чужого касания к плечу, и с большим усилием разлепил глаза. Хотелось лежать так вечность, прирости к дивану, лишь бы только оставаться в таким покое. Передо мной был протянут стакан. Аа.. – Спасибо, но я мог сам забрать его, – передо мной всё расплывалось, но вскоре, я знаю, зрение придёт в норму. – Извини конечно, ты видал как ты сейчас выглядишь? Ещё чуть и во второй раз коньки откинешь, а мне такое «счастье» нахуй не сдалось, – Хаск протолкнул стакан в мою ладонь, а я же изумился тому, что он такой тяжёлый. Упадок сил? – Не важно как я сейчас выгляжу и что со мной происходит, вас это не должно.. – я моментально осёкся. Да что со мной такое? Хватит. То, что я плохо себя чувствую не означает, что мне можно портить настроение другим. – Спасибо. Вазочка с печеньем стояла на краю дивана, и я очень надеялся на то, что она не упадёт. Потянувшись за одним печеньем я попробовал его. И.. это, на самом деле, очень вкусно. Шоколад, который был внутри него, приятно таял во рту, вкус был сбалансирован. У меня даже появился аппетит. Как человек, который очень любит сладкое, я был более, чем доволен. Да, вишневый сок под это всё не подходит, но всё равно вкусно. Надо сказать спасибо Элю. Вместе со всем этим ко мне пришло чувство вины. Я с ним так грубо общался.. ему, может, было обидно. Не смотря на то, что он шпион, нужно оставаться человеком. Тем более если он ничего плохого пока не делает, и даже отдал мне свой нимб(я ему сказал, чтобы он отдал мне свой нимб, и тогда я точно смогу ему пока доверять, и верну, когда полностью убежусь в его безвредности). Я мазнул взглядом по Алу, подмечая какие-то изменения, которые визуально почти не видно. Просто, кажется, что-то изменилось, а что конкретно понять сложно. Может, одежда стала чуть темнее? Да вроде нет. Ладно, не хочу сейчас заморачиваться. Меня подкинуло, когда я осознал, что пялился на него достаточно долго, и это, кстати, не очень корректно. На меня смотрели красные глаза, скорее, вопросительно, нежели как-то негативно или ещё что-то. Мне пришлось отвести взгляд, и сделать вид, будто-бы ничего и не произошло. Немного поглядев на ободок дивана, я снова бросил взгляд на Аластора и, к сожалению, встречаюсь с красными глазами. – Будешь печенье? Вкусное! – я схватил вазочку и протянул ему, сам не понимая, что только что произошло. – Хм.. – Ал задумчиво почесал свой подбородок, а ваза с печеньем неприятно давила на мои руки. Да, упадок сил. – Пожалуй, откажусь, – я закусил нижнюю губу, стараясь унять дрожь в руках. Что за ужас? – Почему? Ну хоть одну! – Ангелок, я не горю желанием пробовать что-то, имеющее сладкий вкус, – Аластор сощурил глаза, я же громко выдохнул, поставив обратно на край дивана печенье. Он сладкое не любит? – Ясно, – я краем глаза посмотрел на Хаска, он же отрицательно замотал головой. Да почему? Ещё чуть-чуть, и я бы свалил отсюда, если-бы не одно «но». Мне нужно как можно лучше узнать Аластора. Нет, не так. Мне нужно его понять. Я не хочу втираться к нему в друзья, или ещё чего. Я хочу понимать каждого. И если остальных понимать получается(почти), то с ним так не работает. Я не обвиняю его, совсем нет, Аластор не тот человек, который будет открываться Бог знает кому, и не тот человек, который вообще в принципе будет когда-то готов к этому. Но я хочу пытаться. Не навязываться, но знать, какой он. Поэтому у меня в планах.. чёрт знает что. Я даже не знаю как вывести это на диалог, потому-что как собеседник я ему, увы, не интересен. По-другому он бы сам завязывал какие-то темы, Аластору это труда не составит. – У тебя есть ядро? – внезапно выпалил я, а потом сразу же ощутил поступающий к щекам жар. Да, да, и снова да, я всё ещё задаю тупые вопросы, на которые знаю ответ. – Нет, ангелок, я не имею ядра, – он взглянул на свои руки, а после, с очень осуждающим выражением лица на меня. Ну да сука, я не умею как ты заводить темы, и что теперь? – А что ты имеешь? Нет. Подожди.. твой любимый цвет? А, я знаю. Так, подожди, дай мне подумать.. стой, ты куда? – теперь я лицезрел чужую спину. – Ангелок, я не собираюсь тратить время понапрасну, – от обиды у меня даже немного намокли глаза. Вот гад! – Да ты совсем оборзел! – крикнул я, сам не свой от обиды. Именно поэтому я не люблю болеть. Я становлюсь каким-то слишком чувствительным, слишком вредным. – Вроде такой культурный, но уходишь как только возможность повернется. Я же так не делаю! – на мои слова Аластор поворачивается ко мне, и собирается проронить что-то издевательское, судя по его выражению лица. – Скажи ещё что я не прав! У вас тут все, что-ли, пишут свои правила на ходу? – а причём тут правила? Какой же я.. глупый. – Всё короче, иди куда хочешь, но учти: я буду поступать также! – Какой же ты глупышка, ангел, – ехидно продублировал мои мысли Аластор, и резко исчез. Закутавшись с головой в одеяло я проклинал себя за свою несдержанность. Нельзя так поступать. Ну не захотел он, с кем не бывает. Сейчас уже, увы, ничего не вернёшь назад. Мне остается только грызть до крови свои губы, в надежде на то, что сам Аластор не обижается. Я сам себя не контролирую, нужно что-то с этим делать. Со временем я услышал хлопок двери, и даже понадеялся на то, что вернулись девочки, именно из-за этого незамедлительно высунул свою голову из-под одеяла. Но на деле это оказался Эль, его выражение лица меня немного напрягло. – Не подходит. Ничего по составу не подходит, – он прикрыл ладонью глаза, я же опять почувствовал укор вины. – Ничего страшного, и так могу вылечиться. Температура как-то спадёт, не знаю.. – Точно! – выкрикнул Даниэль, его глаза засветились. – Ядро! Медитация! Ты должен помедитировать! Тогда твоё ядро наполнится силой, которая будет способна побороть простуду! С твоим ядром это прокатит, я знаю! – он подбежал ко мне и хорошенько так встряхнул меня за плечи, отчего у меня в глазах залетали мошки. – Прости! – Хааа.. – я устало выдохнул. Медитация.. не перевариваю её, но это действительно самый быстрый способ. И как я мог забыть? – Хорошо, только не тряси меня. Я сейчас же пойду.. помедитирую, – ну и здесь свои плюсы есть, я смогу отдохнуть. – Отлично! Ты умеешь выходить из медитации? – я тихо угукнул и поспешил к себе, подальше от этого шума. – Удачии! – услышал я сзади. Приятно. Уже у себя в номере я позволил себе расслабленно выдохнуть, разглядывая пол, как место, на котором я могу усесться. Если-бы кровать здесь была твердая, я бы медитировал на ней, с удовольствием. На мягкой постели медитировать невозможно. Только-только ты начинаешь уходить куда-то вглубь своего рассудка, как вдруг кровать может просесть под твоим весом ещё сильнее, вырывая тем самым из начала медитации. Так-что.. пол. Я скидываю одеяло на кровать, моментально же замерзая. Сажусь посреди комнаты. Поверить не могу, что я опять это делаю. Медитация – это страшно на самом деле. Именно из-за неё, как мне кажется, я впал в тот длительный сон. Это могла быть медитация, которую я просто не смог контролировать. Я оглядываю комнату, и закрываю глаза, начиная контролировать своё дыхание. Нужно вспомнить что-то хорошее, а потом уже эта затея сама пустит цепочку лучших воспоминаний. Конечно же, в голову лезет мой давний друг.. как же без этого. Что-же. Вспомним.***
Солнце медленно заходит за горизонт, разрешая луне взять контроль над освещением ночи. Сай о чём-то лепечет, а я слушаю его. – Лис, ты же тоже хоть раз представлял будущее через лет.. ну, допустим, 20, – я ответом угукаю, поудобнее устроившись на земле. Видела бы это мама.. она бы с ума сошла. – Так вот. Я очень хочу совместного будущего с Маей.. хочу, чтобы она никогда в жизни ни в чём не нуждалась, хочу, чтобы у нас были дети, а ты был бы для них отличным дядей.. крёстным, – воодушевленно говорит Сай, я ненадолго задумываюсь. А это ведь действительно было бы круто. – Ты прав. Я надеюсь, у тебя именно так всё и будет, – от его улыбки в мою сторону в моей груди разливается очень приятное чувство. Мне хочется, чтобы он всегда улыбался, хочется, чтобы он был счастлив везде и всегда, не в зависимости от ситуации, я хочу, чтобы ему никогда не было больно. – А ты? – внимательно смотрит на меня Сай. Я отвожу взгляд, прикусывая нижнюю губу. – А что я? – мне приходится взять в кулак свой указательный палец, чтобы хоть как-то отвлечься. – Я не вижу своего будущего. Знаешь, мне иногда страшно смотреть вперёд. Страшно знать о том, что что-то может произойти, пойти не так. Вдруг там, в будущем, я останусь совсем один? – на душе становится неспокойно, только стоит произнести вслух свои мысли. Рука Сая ложится прямо на мои волосы, меня тут же начинает отпускать. – У тебя всё будет хорошо. Лис, ты лучик света, и я не знаю, что бы было со мной, если-бы тебя не было рядом. Спасибо, – я смотрю в его глаза, и не могу сдержать улыбки. – Я тебя люблю, – шепчу я, прикрывая глаза. – как друга. – И я тебя. – Знаешь, возможно, когда-то всё наладится, – я ложу голову ему на плече, не скрывая улыбки до ушей, а после распахиваю глаза, когда Сай берёт мою ладонь в свою. Звезда падает..***
Сейчас 6 мая 1945 года (сейчас вроде модно говорить даты, перед тем, как начать рассказ). Я нетерпеливо ерзаю за обеденным столом, стараясь быстро перекусить и пойти на встречу с двойнятами. Я в последний раз видел их когда им было по 11. Прошло целых шесть лет. Я храню каждое письмо, которые они пишут, каждые безделушки, которые они иногда присылают с этими же письмами. Храню всё. – Боже, Ин, будь более аккуратным, не спеши, – улыбается мама, прикрывая рот веером. Ей, конечно, легко говорить. – Тебе же не нужно никуда идти, их привезут. – Извините, мама, но я очень заскучал за ними, – ответил я после того, как протер рот салфеткой. – Ладно уж, вечное дитё, – звон в колокол заставляет меня подскочить, вызывая у мамы тихий смешок. – Не забей себе что-нибудь. Боже, я так волнуюсь. У меня даже ноги немеют. Стоит мне услышать звуки приближающихся шагов, я будто-бы прилепаю к полу, моё сердце стремится туда же. Я вижу перед собой их. Двойняшки замирают. Эллис резко бежит ко мне, и обнимает что есть силы. – Дядя Ин, я так скучал по Вам! – говорит мне он куда-то в шею. Честно сказать, я думал он станет немного выше с момента нашей последней встречи. Но это так не важно! Эмми также подбегает и обнимает нас, у меня же слезятся глаза. Такие родные, такие хорошие. Я по ним очень скучал, сейчас.. мне кажется, я умру от счастья. – Я по вам тоже очень скучал.. вы так подросли.. – я целую их двоих куда-то в макушку, а потом отодвигаю от себя, чтобы посмотреть, как они выглядят. Они прекрасны. Эмми выглядит невероятно взрослой, женственной, красивой.. черты лица у неё точно как у Грэйс. Даже веснушки. У неё белые-белые волосы, заплетённые в французские косы.. веснушки, и карие глаза. Светятся они точно также как и у Грэйс. Эллис также очень красив, ни в чём не отстаёт от сестрёнки. Такие же белые волосы, только личико без единого намёка на веснушки, или что-то такое, и серые, ледяные глаза. Всё это подчеркивает светлая, почти что бледная кожа. Они прекрасны, повторюсь я, и ещё не раз. – Дети, ну что вы опять? Для кого правила поведения созданы? – пробубнила Грэйс, появившись в моём поле зрения, а после взглянула на меня и улыбнулась. – Здравствуйте. Мне очень жаль, что мы не виделись так долго. – Забудьте, с кем не бывает, – мы с Грэйс оба недолюбливаем правила формальности, но рядом с моей мамой нам нужно играть. Она страшная женщина. – Дядя Ин! Почему мы стоим? Пойдём! Нам столько всего нужно Вам рассказать, – Эмми потащила меня за руку, проигнорировав Грэйс, Эллис поступил также, только, как истинный хитрец, для начала обнял свою мать. – Да! Она, так уж и быть, иногда права, – Эмми недовольно шикнула на него, Эллис же показал ей язык. – Я недавно выиграл в состязании! – Правда? – я ощутил необъяснимую радость. Это действительно круто! – По чему? – По полётам! – он потряс передо мной своими светлыми крыльями, я же посмеялся, и, как следует, похвалил Эллиса. – Ух-ты! Я горжусь тобой, Элли! Не волновался? – Конечно нет! Я же мужчина! – Как девчонка бегал туда-сюда, и даже плакал, – шепнула мне Эмми. Я рассмеялся снова. Ну что за люди-счастье? – Ничего я не плакал! Я уже тебе объяснял, это соринка в глаза попала! – Что это за соринка такая, которая сразу в два глаза попадает? Врунишка! – Это я врунишка?! Кто бы говорил! Мне стало так спокойно и комфортно. В последнее время всё продвигается просто отлично. Возможно, теперь моя жизнь будет состоять только из хороших моментов? Жизнь, которая была наполнена страданием и болью.. может ли она в один момент стать яркой, желанной, счастливой?***
Я хлопаю вороного коня по шее, поправляя повод. Мне немного нервно от мыслей о предстоящей участи, есть же шанс, что я не смогу. Я поправляю колчан, стараясь не думать о плохом, но злые мысли прокрадываются. Если у меня не выйдет.. для отца я окончательно стану неудачником. Ворон фыркает, переминается с ноги на ногу, бедный устал стоять в одном положении. Нам нужно бежать в лес, по тропинке, почти на каждом дереве стоят цели. Я долго тренировался, и до этого дня был уверен в своей победе. Отец даже не пришёл. Ещё не начало, но вот-вот, и мне нужно садиться в седло, а его нет. Единственный, кто пришел посмотреть на всё это – Авель. Мой брат. Я не могу найти себе места, не только из-за этих соревнований. Вчера у меня была практика с новым учителем.. он мне не нравится. Какой-то.. озабоченный. Он мне ничего не делал, совершенно нет, но мне не нравится как он смотрит на меня! Может, у него просто взгляд такой.. вообщем, я нервничаю из-за него. – Ваша милость, время начинать, – подходит ко мне мужчина. Я тяжело выдыхаю. – Затяните Ворону подпругу, будьте добры, и посмотрите, не переживает ли она крылья, – говорю я. В последний раз проверяю лук. В груди нарастает тревога. Я смогу. Я смогу это сделать, здесь нет ничего сложного. Ворон отучен на езду без повода на балансе, мои руки могут зафиксироваться в одном положении и ни разу не дрогнуть. Вот только почему-то это не успокаивает, а больше нагнетает. Вдруг я совершу оплошность? Вдруг конь ветки испугается? Что будет, если всё пойдёт не по плану? – Подпруга затянута, – сообщает сопровождающий. – Благодарю, – я подхожу к коню, проверяя самостоятельно, дёргая седло в свою сторону. Убедившись в этом, я спускаю стремена и просовываю в них свою ногу. Хватаюсь за гриву ладонью и запрыгиваю в седло. Лёгким щекотанием носками ног бока Ворона я призываю его к шагу. Верхом, честно сказать, я чувствую себя увереннее. Мы направляемся к стартовой полосе. Я оглядываю всех присутствующих, отца нет. Улыбаюсь брату, он единственный, который никогда обо мне не забывает. Авель одними губами шепчет мне «Удачи». Я ценю это. Доходим до стартовой полосы. Корпус немного назад, мягко тяну повод на себя, конь останавливается. Я готов. Всё будет впорядке. Мне нельзя нервничать, животное, на котором я сижу, это чувствует. Тогда он тоже будет нервничать. Мне нужно сразу же после сигнала погнать галопом. Не теряться, лук держать как подобает. Галоп должен быть не быстрым и не замедленным. Размеренным, спокойным, только под конец мы должны гнать как не в себя. – Давай, друг, у нас всё получится, – наклоняюсь я к шее Ворона, поглаживая её свободной рукой. Он всё понимает, поворачивается ко мне, сколько ему позволяет шея, заглядывает прямо в глаза, и через какое-то время медленно отворачивается. Я даю себе время для тихого вздоха. Окончательно сажусь прямо. Где-то сбоку раздается громкий гул. Я сжимаю колени, конь сам переводится в галоп. «Соблюдай баланс» – раз за разом повторяю себе я. Цели очерчены белой точкой на коре деревьев. Нужно быть внимательным, иначе цель можно легко пропустить. Беру лук в левую руку вместо правой, вытягиваю стрелу и накладываю её, тетиву захватываю указательным и средним пальцем. Натягивать тетиву пока смысла нет, и даже когда я вижу белую точку, я просто целюсь. И только когда мы подбегаем, я достаточно быстро натягиваю тетиву и стреляю. У меня нет времени смотреть куда именно я попал, так как после одной цели сразу же следует другая. С ней я поступаю точно также. Ворон почему-то разгоняется, мне приходится хватать повод одной рукой и нежно потягивать на себя, ведь на голос он реагировать не желает. Обращая свой взор обратно, я с ужасом замечаю новую цель, но она уже слишком близко. Мне приходится быстро вставить стрелу и наотмашь натянуть тетиву, не сильно задумываясь о том, что стрела может перелететь, или не долететь. Но, к моему облегчению, я попал! Три из восьми. Уже хорошо. Идея двойной стрелы отлична, но я сюда пришёл не хвастаться, или ещё что-то.. я пришёл показать отцу, что я ещё чего-то стою. Вот только немного прогадал, он не пришёл. Четыре из восьми. Цель оказалась значительно дальше, чем я ожидал. Мы выбегаем на открытую поляну, получается, сделали полукруг. Надавливаю шенкелем, конь моментально же ускоряется. В седле уже не усидишь, приходится вставать в полевую посадку, которая заключается в «встать-присесть» под темп Ворона. Пять из восьми. Ещё совсем немного. Две цели сверкают впереди, и совсем рядом с друг другом. Одна есть. Стреляю на далёкой дистанции, чтобы было время накласть вторую стрелу. Считаю пробеги кона. На третьей нужно выстрелить. Раз. Целюсь. Два. Натягиваю тетиву. Три. Стреляю. Точно в цель. Поджимаю шенкель, мы мчимся к старту. – Какой ты молодец! Молодец, хороший мальчик! – хвалю я коня, поглаживая его по шее. Пробегаем мимо финишной и одновременно стартовой полосы, около который стоит другой всадник, накидывая амуницию на своего коня. Голосом прошу Ворона остановится, он быстро исполняет просьбу, переходя сначало в рысь, потом в шаг. Наконец-то я могу с облегчением скинуть лук вместе с колчаном. Весь этот пробег со стреляниной занял у меня максимум 15 минут, но уже устал невероятно. Я спешился с коня, как обычно подмечая немного ватные ноги. В место пробега уже отправился человек, дабы посмотреть как точно я попал в цели. Ворон наклоняет голову, упираясь ею мне в шею. Я понимаю его намек и чешу область ушей, упираюсь лбом ему в лоб. Его дыхание спокойное и размеренное, в отличии от моего. Будто-бы он и не бежал 10 минут без остановки галопом с грузом на спине. Правда, если отнимать его вес и мой, то я для него не буду считаться грузом. Со временем я вспоминаю о подпруге. Нужно расседлать коня, на него сегодня никто садится не будет. Это я поручаю сделать стоящему рядом рабочему, а сам отправляюсь к брату. – Здравствуйте, дорогой брат, – Авель выглядит счастливым. Он, не беспокоясь о стоящих рядом личностях, сковал меня в сильные тиски объятий. – Ин, вы прекрасно проехали! Ни одной ошибки за вами замечено не было, – моё сердце готово петь и прыгать. Я прикрываю глаза, сделав вдох полной грудью. – Отец не пришел, – говорю я. Как бы я не старался, из мыслей отец выходить не собирается. – Он придёт, обязательно придёт, не беспокойтесь на этот счёт, – брат отпускает меня из объятий, я отхожу на шаг назад, на секунду повернувшись, чтобы проконтролировать расседлывание моего коня. – Когда этот момент наступит? Неужели, когда начнёт вечереть? Отцу нет дела до меня, но я почему-то всё никак не.. приму это осознание. Сердце гложит, чувство такое, словно каждое слово отца наполнено ядом, – я прижимаю руку к сердцу. – Брат, вы слишком часто нервничайте и ищите подвох во всём, что вас окружает. Таков ваш характер, но разве не можно его приглушить? Разве вам самим нравится это бесконтрольное недоверие? – спрашивает он, озираясь по сторонам. – А разве я могу иначе? – тихо спросил я, вглядываясь в желтые глаза брата, но не находя там понимания. Я выдохнул. – Эта тема слишком больна, мне жаль, что пришлось поднять её, но не могли бы мы прекратить? – Да, как скажете, – Авель взглянул куда-то за меня, а после сжал рукой моё плечо. – Отец пришел. Я быстро повернулся назад. Пришел. Я не смог сдержать счастливой улыбки. Отец, как только заметил нас, также улыбнулся, только более.. сдержанно? Да. Как только отец подошел, я наклонил голову в знаке почтения. – Здравствуйте, отец, – сказали мы с Авелем почти что одновременно. Были бы мы только вдвоем, вдоволь бы насмеялись от этого. – Здравствуй, Авель, Каин, – отец взглянул на Ворона, видимо, чтобы понять, закончил я, или нет. – Каин, дитё моё, как ты проехал? – Отлично, отец, – я услышал гул, и повернулся в сторону стартовой линии. Стрелок-всадник побежал. – ещё несколько человек, и мы узнаем итоги. – Мне нет нужды знать итоги, ведь ты здесь несомненно первый. Я приходил, чтобы дать тебе больше надежды и желания продолжить, но, увы, немного припозднился, ты уж прости, – проронил отец, глядя больше сквозь меня, чем на меня. Так.. он уходит? Уже? Каков смысл был в его приходе, раз он уже собирается уйти? Хоть отец и сказал свой мотив, я не думаю, это не похоже на правду. Но.. всё же.. он пришел. Мой отец пришёл, и сказал, что я.. здесь несомненно первый. Это греет мне душу. Он сказал это без яда, без презрения. Не знаю, сколько времени прошло с ухода отца. Авель скрасил его светлыми красками, так что я и не скучал. Победителем оказался я. Мои стрелы выстрелили точно в цель, прямо в самую середину. За осанку тоже судят, моя осанка была идеальна, не побоюсь этого слова. Отец был прав. Я со спокойной душой отправился в дворец. Это был не первый раз победы, и надеюсь, не последний. И не последний раз столь доброго поведения отца. Моё сердце готова плясать. Мне хочется прямо сейчас пройти ещё одно состояние, ещё раз занять первое место. Чтобы я был гордостью.***
– Стена? – повёл одной бровью Крис, я поправил съехавший венок. – У тебя есть другие варианты? – снисходительно спрашивает в ответ Мая, натягивая перчатки на руки. – Ладно, стена так стена, – я попытался обернуться, но Сай сказал что-то по-типу «Рано». У меня были планы фоткаться с высоким хвостом и своими густыми чёрными волосами(моей самой большой гордостью, никогда их не отрежу), вот только у моего друга были другие планы. Он плетёт мне косу, вместо распущенных волос. – Чего вы как кошка с собакой, можете иногда вести себя как друзья? – вздохнул Сай, больно потянув меня за волосы. – Прекрати, иначе получишь, – предупреждающе молвил я. Не первый и не последний раз он дёргает мои волосы, и это уже точно не случайность. – Утютю, какие мы злые, – хохотнул он, а у меня снова съехал венок. Интересно, эти белые цветы, заплетенные в круг, когда-нибудь прекратят растягиваться? – Ага, это ещё мы как кошка с собакой, – проговорила Мая, переглянувшись с Крисом. – Смотри, Каин то тебе нос разобьет. – Не смеши меня, он и мухи не обидит, – наконец-то процедура была окончена, и Сай оставил мои волосы. Я притянул косу, взглянув на его труды. – Ты серьёзно? – усмехнувшись, спросил я, изучая косу, из которой почти везде торчали волосы. – И ты над этим трудился столь долго? – А что? Это ты дергался постоянно, я нормально плету. – Даа, если это по-твоему нормально, то я заплетаю волосы на уровне Боженьки, – ладно уж, похожу с такой косой. Всё-таки, Сай старался. Стена и вправду не очень хороший вариант. Мы все такие нарядные, крутые, подвыпившие, а тут.. ну.. стена. – А тут точно нет лучшего места? – спросил я, наконец-то имея при себе возможность оглядываться. – Ещё один умник, – цокнула Мая. Почему в столице Рая нет лучшего места? Как придурки здесь стоим. Ну мы тоже отчасти умны, вместо того чтобы шевелиться и что-то искать, стоим на месте, в возмущениях. – Напомните мне, почему мы остановились именно здесь? – подал голос Крис, подошедший ко мне. Он заправил мне некоторые пряди челки за ухо, я же попытался успокоить пляс своего сердца. Это не тот человек, который мне нужен. Хороший друг, но никак не что-то большее. – Потому-что Каин сказал, что у него тяжёлые ноги, он устал, хочет отдохнуть, и идти дальше не намерен, – Мая недобро взглянула на меня, будто-бы одним взглядом обвиняя во всех бедах. – Не было такого, – нахмурился я. – Помолчи ты, пьянь многолетняя. Протрезвел, и то хорошо, – закатила глаза Мая. Нет, ну это уже хамство! – Я выпил от силы два бокала, мой максимум – это подвыпившее состояние, – обижено проговорил я. – Так, успокоились оба. Лис, ты правда это говорил, и правда был немного не в себе, это правда, – сказал Сай. – Мая, я тебя прошу, не дави на него и не упрекай в этом, ты сама ни раз выпивала до беспамятства. И вообще, что нам мешает пойти найти другое место? Мы все замолчали. По факту нам ничего не мешает, тогда почему мы зациклились на этом месте? Первым голос подал Крис: – О! Вспомнил! Недалеко есть фонтан, пойдём туда! Мы все, конечно же, согласились. Мне бы хотелось смеяться с нашей коллективной тупости, если-бы она не была основана на выпитом алкоголе. Но мы уже трезвы как стеклышко. Может, когда-то в будущем, мы все вместе будем это вспоминать с улыбкой, если, конечно, не забудем об этом моменте. Фонтан был красив. Белый, казалось, блестящий на закатном солнце. Как жаль, что камера не сможет передать этот цвет. Не может в принципе передать любые цвета, кроме чёрного(с разными оттенками) и белого. – Может, по сигаре? – мучительно спрашивает Сай, усевшись на асфальт. Я не могу сдержаться и вглядываюсь в его профиль, а после перевожу взгляд на Кристиана. Неправильно, но.. чем они отличаются? Кто и в чём лучше? Я чувствую себя настоящей мразью, смея даже подумать об этом. Они два человека. Один искренне считает меня другом, второй влюблён в меня. Как давно я узнал? Примерно насколько месяцев назад. – Нет! Ты слишком много куришь, у тебя скоро воспаление лёгких будет! – прокричала Мая, тем самым немного выводя меня из себя. Как можно столь грубо обращаться с любимым человеком? Даже если это забота.. он же не при смерти, как никак, можно не кричать. – Пневмония по-моему не из-за курева появляется, – задумчиво поправил её Крис. – Пневмония и воспаление лёгких две разные болезни, – я взглянул на Криса. Мы снова все замолчали. Вот и поговорили, как говорится. Через несколько секунд гробового молчания я подал голос: – Ну так что.. будем фоткаться? – Ага, – кажется, Мая только и ждала этого слова. Она легко поправила свои светлые волосы, припудрила скулы, хотя, как по мне, это было не нужное действие, ведь на камере фотоаппарата этого всё равно видно не будет, и поправила шляпку с пером феникса. Это очень дорогая шляпка кстати. Я же поправил съехавший венок. Наши мужчинки (мой юмор самый лучший, знаю) ничего не сказали, значит дали согласие. Так как Сай владеет некоторой магией, он легко заставит фотоаппарат сфоткать нас тогда, когда мы встанем как нужно. Я оказался между Крисом и Саем. Крис положил на моё плечо свою руку, а я и не был особо против. Я взглянул на Сая, потом на счастливую Маю, которую приобнял за талию мой друг, и улыбнулся в камеру. Яркая вспышка перед глазами заставила меня их зажмурить.***
Я распахнул глаза, покачнувшись на месте. В душе приятным слоем осела цепочка из воспоминаний, такая ценная, ничем не заменимая, но в то же время такая делёкая, почти забытая. Мне хотелось снова и снова забыться, нырнуть с головой в то время, в котором было минимум проблем, одно лишь счастье и желание жить. В то время, когда самой большой проблемой был Адам. В то беззаботное время, которое больше никогда не повторится. Которого больше никогда в моей жизни не будет. Не будет тех людей, не будет тех мест, и не будет тех эмоций. Я больше никогда не буду настолько живым. Почему мне так тяжело жить настоящим? Я тяжело выдыхаю, подмечая ясность ума и лёгкость в теле после медитации. Дэль был прав, мне и вправду стало легче. С большой неохотой мне пришлось подняться с пола. На настенных часах время указывало начало седьмого. Да, только к вечеру я решил привести себя в полный порядок (только потому-что на это появились силы). Переоделся в мою типичную одежду, расчесал волосы.. волосы. Стоя напротив зеркала с резинкой и хвостом в руках, я опустил взгляд на полуоткрытую тумбу, замечая в ней ножницы. Задумчиво прикусываю нижнюю губу. Я их хотел отрезать, ещё давно. Но почему-то каждый раз, глядя на ножницы, меня бросало в непонятную дрожь, а сердце, казалось, прекращало биться. Потому-что я не готов. Не готов отпускать прошлое, не готов отпускать Сая. Но когда он умер, я отрезал волосы. Отрезал, а потом рыдал, рыдал в голос, бил пол кулаками, ведь.. эти волосы он любил. Он жив в моем сердце пока мои волосы, снова отросшие, в полном порядке. Но разве это так? Сай жил, живёт, и будет жить в моем сердце, не имея значимости в волосах. Будь я лысым, всё равно буду помнить каждый момент, проведённый рядом. Нужно. Нужно делать первые шаги. Нужно учиться отпускать. Будь то брат, друг, или же Рай. Это было и прошло. Я тянусь к ножницам. Не умею резать ровно, в прошлый раз у меня была прическа «Ёж», ведь где-то волосы торчали, где-то нет, что-то длиннее, что-то короче. Это не важно. Попрошу кого-то подровнять. Завязываю низкий хвост, беру в руки ножницы. Зажмуриваюсь, и режу. Характерные звуки с одной стороны заставляют меня желать вернуть всё обратно, передумать, не резать волосы, оставить их, пусть хранят в себе память, но.. с другой стороны я желаю продолжить, не бросать дело, научиться отвечать за свои слова, научиться хотя-бы помаленьку, но отпускать. И вторую сторону я слышу ярче. Когда ножницы начинают резать воздух, я открываю глаза. Всё. Глядя в зеркало я не вижу пушистых длинных волос, ведь большая их часть на полу. Снимаю резинку. Ну.. каре, немного перекошенное.. ладно, много. Волосы как по диагонали идут. Почему-то мне стало так спокойно.. легко, что-ли. Я опустился на корточки рядом со своими обрезанными волосами. Теперь я не буду в них путаться. Теперь они не напоминают мне ни о чём. Крест на моей груди почему-то резко потеплел. Будто-бы передал мне свои поздравления, или же поддержку. Обрезанные волосы я сгреб в кучу и выкинул, маленькие волоски на моей кофте указывали мне на реальность происходящего. Ну и неровная прическа тоже. Теперь я мог здраво оценить, насколько сильно у меня выросла чёлка, которую я предпочёл не срезать. Распределив её по бокам от лба, я снова взглянул на себя в зеркало. Видеть себя с другой причёской было более, чем непривычно. Я бы остался у себя, если-бы не сильная жажда воды. Попытавшись хоть как-то исправить ситуацию с волосами ничего не поменялось, поэтому я сдался, и отправился к мини бару. Температура всё ещё была, но она была не критична. Единственное, что мне действительно мешало – это слабое головокружение. Спускаясь вниз по лестнице я уловил знакомые голоса. Девочки вернулись. Это заставило меня поспешить, наплевав на возможность упасть и покатититься вниз по лестнице. Спустившись, я поспешил к креслам, в которых уже увидел их. Они были.. достаточно уставшие. Синяки под глазами, каждая отдавала саму себя на это дело. У Вэгги слипались глаза, она очень хотела спать, но продолжала сидеть с чашкой кофе в руках. Чарли выглядела обеспокоенной, словно её что-то терзало. Что-то неизведанное, то, чего я пока не понимал. Именно это заставляло моё сердце бесконтрольно сжиматься, а холодный ком из переживаний за них двоих оседал всё ниже и ниже. – Привет, – тихо проговорил я, поглядывая на куняющую беловолосую девушку. Чарли поспешила забрать у неё чашку, и поставить на тумбочку, перед тем, как Вэгги полноценно закрыла глаза. – Привет.. как твои дела? – Чарли постарались выдавить из себя улыбку, но я же всё вижу. Вижу, как ей плохо. Почему при всём этом она не желает принимать моего взноса? Она оглядела меня, её брови немного приподнялись. – Ты срезал волосы? – озадаченно спросила Чарли, я молча кивнул, поджав губы. – Это я должен спрашивать у тебя, как ваши дела, а не ты у меня, – её уставшие глаза всё равно излучали надежду, ласку и понимание. – У нас всё хорошо, мы.. мы сделали всё что нужно, но почему-то чувство такое… будто-бы.. чего-то всё равно не хватает, и будто-бы это что-то никогда не появится, – выдохнула она, прикрыв глаза на несколько секунд. Её длинные ресницы затрепетали, а брови сошлись к переносице. – Я порой забываю о жизни, которая была у меня до всего этого. Иногда просто так хочется спокойствия, хочется, чтобы с ней всё было хорошо, – Чарли бросила взгляд на Вэгги, а после себе на руки. Она захотела, судя по всему, обнять меня, ведь потянула руки вперёд. Я резко вскинул ладонь вверх, обрезая её попытку в корень, сказав тихое «Прости, так надо». Не хватало ещё заразить Чарли. – Чарли, – я осёкся. Что я могу сказать? Банальное «Всё будет хорошо» уже давно приелось, так не утешают. – Это рано или поздно закончится, и ты навсегда забудешь об этих нервах. Ты, и Вэгги, вы заслуживаете на счастье, и вы его обязательно получите. Вам нужен отдых. Я хотел бы тебе помочь.. – Нет, Ин, твоя помощь здесь ни к чему, – перебила меня она. Её выражение лица было виноватым, а на дне глаз плескалась вся та тяжесть, которую она с Вэгги проходит. – Прости, но это правда. Уже всё сделано. До зачистки два месяца, за месяц мы постараемся снова оповестить как можно больше демонов из круга Гордыни, остальное без надобности, ангелы туда не суются, – Чарли помассировала виски. – Как скажешь, – я собирался было пожелать ей хорошего отдыха и уйти за водой, ведь по Чарли было видно, что она хочет спать, но она опередила меня. – Ты стал выходить из отеля? – она спросила это максимально спокойно, скорее, как что-то обыденное, и я позволил себе не напрягаться. – Да, – я не должен объясняться, какими бы наши отношения дружными не были. И Чарли это было без надобности. – Хорошо, спасибо, что не соврал, – на её лице было написано, что она собиралась спросить что-то ещё, но также я видел сомнения. – Спасибо, что ты есть с нами сейчас, – услышал я, вместо того, что она действительно хотела спросить. Я не стану допрашиваться, если Чарли решится, она спросит. – Тебе спасибо. Отдыхай, – она улыбнулась мне, я сделал то же самое. Моей изначальной целью была вода, так что через некоторое время я наконец-то её пил. Выпил стакана так три, и теперь окончательно почувствовал себя живым, пусть и немного тревожным. Девочки, они.. не заслуживают ничего из всего этого. Они не должны проходить этот ужас, чувствовать эту постоянную усталость. Они должны быть счастливыми, это факт. Стукнула входная дверь, я быстро взглянул на вошедшего человека, прогоняя навязчивые мысли из головы. Аластор. Один его вид заставил меня виновато опустить глаза. Я повёл себя максимально эгоистично и глупо. Каким бы Аластор человеком не был, он не вёл себя так по отношению ко мне. Ну, кроме того момента, из-за которого я на него накричал. Ну и ещё нескольких.. да ладно! Он всё равно ничего плохого не делал! Лучше искать плюсы: 1. Он не пытался меня убить, это уже огромный плюс; 2. Что я у него не попрошу, Аластор мне это даст (что-то на потребительском, ага); 3. Он не раз меня спасал; 4. Легко идёт на уступки(правда когда ему это нужно, но чем не плюс?) На большее у меня не хватило фантазии. Вообщем, я был не прав, и это факт. Нельзя было на нём отыгрываться, пусть и Аластору, может быть, по барабану что я там ему сказал, он это, скорее всего, уже и не помнит. А вдруг помнит? Если его это, ещё хуже, задело? Я в это совсем не верю, но только одна мысль о том, что я могу сделать кому-то больно заставляет меня чувствовать себя самым ужасным человеком в мире. Я снова взглянул на Ала, как обычно встретившись со взглядом красных глаз. Мне захотелось уйти, сдать заднюю, но воспоминания о моих словах не допустили секундной слабости. Он стоял около бара, и беседовал о чём-то с Хаском, и только когда чувствовал на себе мой взгляд, ненадолго поворачивался ко мне. Я же стоял чуть поодаль, потому-что.. ну, я же болею типо. Вдруг заражу кого-то. Мне понадобилась всего секунда, и когда Радио-Демон снова взглянул на меня, я позволил себе подойти немного ближе. – Извини, Аластор, – тихо пробормотал я, ведь это всё, что я мог из себя сейчас выдавить. Так глупо. Ты даже извиниться нормально не можешь, что ты из себя представляешь? От своих же мыслей мне хотелось убежать. – Ты воистину удивительное существо, ангелок, – Аластор снисходительно поднял бровь. Вот этого я совсем не мог ожидать. Я ожидал чего угодно(негативного), но не этого. От нервов к моему лицу накатил жар, так что я поспешил наклонить голову вниз. – Как.. ты не в обиде? – конечно, не в обиде. Этот демон убивал многих, кто стоял у него на пути, он не мог вот так просто обидеться. Опять же, а вдруг мог? Он тоже живой, и испытывает эмоции. – Ангелок, меня не обижают такие мелочи, как твой крик в мою сторону, – он резко оскалился, и я уже знал что он добавит. – А когда это крики моих врагов.. особенно мольба о помощи.. – Можешь не продолжать, я понял, – перебил я. Да.. ну вот такой вот Аластор. – Всё равно я не должен был. Это, по меньшей мере, некорректно, – я прикусил нижнюю губу, и поднял взгляд на собеседника. Мне так стыдно, я, наверное, ещё долго буду помнить свой внезапный выпад. – Спасибо. И пусть я не знал, за что я благодарю, я чувствовал потребность в произнесении этого слова. Когда внимание Аластора больше мне не принадлежало, мне стало просто необходимо спросить его, что он от меня хочет. Просто так такой как он ничего бы не делал. Я мысленно дал себе подзатыльник. Да я же ничего и не знаю о нём, а уже делаю свои выводы. Вдруг он из своих благих побуждений мне помогает? Я тихо вздохнул, чтобы не привлекать внимание. Оставлю эти мысли на потом. Остальное время до девяти вечера я провёл словно во сне. Как-бы то не было, но я болею, медитация хоть и помогает, но не сразу. Мне нужно провести таких штуки 3-4, чтобы всё окончательно прошло. В какой-то момент я вспомнил про Даниэля. В отеле его не было, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы его найти. Он сидел на заднем дворе, усевшись на траву он думал о чём-то своём. Мне было не подвластны чужие мысли, и я хотел уйти, оставить его одного, но что-то меня заставило остаться. Я подошёл к нему и присел, сохраняя расстояние примерно два метра. Эль глядел куда-то вдаль, я последовал его примеру. – Не сиди на земле, она пока достаточно прохладная. Сейчас твой иммунитет слаб, – не отводя взгляда от горизонта сказал Дэль. – Хуже не станет, я себя знаю. Когда-то, когда я заболел чем-то, я убегал ночью на улицу. Земля была очень холодная, но это не мешало мне на ней сидеть. Я делал так часто, сбегал из дворца покуда больной, но ещё не разу моё здоровье от этого не ухудшалось, – я очень хотел завести хоть какую-то тему для разговора. Мне это было важно. Воспоминания, которыми я делился, меня действительно грели. Те моменты были прекрасны. – Ты просто везунчик, – хмыкнул Дэль, удостоив меня своим взглядом карих глаз. – Те времена для тебя теплы, да? – он будто-бы прочитал мои мысли, или это было написано на моём лице, впрочем, это не важно. – Конечно, – я полность лёг на траву, вглядываясь в красное небо. – А ты? У тебя есть хорошие воспоминания? – Есть, – Даниэль недолго помолчал, после начал рассказ. – Я здесь родился. Ну, в смысле в Раю. Я хорошо помню момент из детства, который всё ещё греет душу. Мне тогда было, наверное, лет 12. На кассе в магазине я очень хотел купить себе леденцы. Не знаю, знаешь их, или нет, они были в форме сердца с различными вкусами, типо.. райские фрукты, голубая клубника, и т.д, – я сказал тихое «знаю», и видимо, мой ответ, или факт того, что я его действительно слушаю, придали Даниэлю уверенности. – Вообщем, стою я на кассе, у меня тогда не хватило на те леденцы около 10 центов, или что-то такое. А в очереди сзади меня стояла девушка.. вообщем, она за меня расплатилась. Ты можешь сказать, что это бред о таком помнить.. – Ты что, это совсем не бред, – мне пришлось встать с земли, дабы сжать его плечо. – Это то, что важно для тебя, и никак не может считаться бредом. Хоть скажи мне о том, что на тебя упала облачная жаба, и ты это запомнил как что-то приятное, я бы никогда не посмел считать это бредом, – Даниэль улыбнулся, его улыбка передалась мне. – Спасибо, это ценно для меня, – и для меня тоже. Ценно, когда человек делится с тобой важными воспоминаниями. – А сейчас у тебя дома что? Если не хочешь, можешь конечно не отвечать, я всё пони.. – У меня недавно умер отец, – резко сказал Дэль. Мне показалось, я стал немым. – Моя семья.. ничем и никогда не отличалась от других, обычных семей. Отец и мама, младшая сестра. Со смертью отца всё стало хуже, он был единственным, кто обеспечивал мою семью, по «удачному» случаю.. меня тоже поперли с работы. Они вынуждены бедствовать, а я вынужден всем чем могу помочь им. Поэтому.. отправился сюда, – я поражаюсь тому, как легко Даниэль обо всём говорит. – Да и у меня выбора особого то не было, – прохладным тоном добавил он. Несмотря на каменное лицо, его глаза немного слезились. Беру свои слова обратно, Даниэль отнюдь не легко об этом говорить. – Если хочется плакать, поплачь, тебе станет легче, – ну конечно, как же без моего режима недопсихолога. Мне бы очень хотелось забрать его боль, но и в моём теле её перебор. – Я не буду. Я мужчина. – Ну я вижу, что ты не бобёр, так теперь что, плакать нельзя? Ты живой, этого достаточно для того, чтобы ты имел право на любые проявления эмоций, – как это странно, да? Я сам крайне редко плачу при ком-то, потому-что считаю это слабостью, но на других это не распространяется. Даниэлю сейчас это нужно. – Причём тут бобёр? – он хмыкнул, но скорее истерически, держась за последний шанс заткнуть в себе все слёзы. Но Даниэль не сдержался. Секунда, две, и с его глаз начинают падать одинокие капли слёз. Я обнимаю Дэля, недолго, но обнимаю. Не говорю ничего, ему это щас не нужно. Одинокие капли со временем переходят в реку, он всхлипывает, раз за разом. У меня тоже намокают глаза. Смерть отца, тяжелая жизнь его матери и сестры. Это не просто больно. Это невероятно больно. – Я никогда не желал такого исхода, если-бы я сразу согласился.. если-бы я.. – Согласился на что? – тихо спрашиваю я. Ответа так и не последовало, и я не смею обвинять Даниэля в этом. Он крепко сжал меня в тиски объятий, как это делали когда-то мои друзья, мой брат. Я немного растерялся, потом же просто расслабился. Его грудная клетка со временем прекратила землетрясение для моей головы, начала вздыматься более спокойнее, пока Даниэль окончательно не успокоился. – Спасибо, – проронил он, выпуская меня из своих оков объятий. – Знаешь, я тебе скажу банальщину, но ты послушай: когда-то всё наладится. Это будет не сейчас, даже не через месяц или два. Но ты обретёшь счастье. И с твоей семьёй всё будет хорошо, – на мои слова Даниэль заулыбался. – Банальщина, но душу то греет. И пока ночь входила в свои права, я знал точно: у него всё будет хорошо.