Злость

      Я много думал о всяком сегодня. На самом деле, все странные и безумные истории начинаются с этой фразы. Так вот, думал я, думал и понял, что мне нравится мой одноклассник. Это были даже не мысли, а взвешенное решение. Я подсчитал за и против, проанализировал свои прошлые влюбленности и да, это оно. Не скажу, что это было потрясающее трепетное чувство в груди или резкое осознание. Просто есть. Я это понял, пожал плечами и пошел готовить ужин.       Знаете, просто некоторые мысли не имеют огромного веса. Это как работа, которую надо сдать через месяц, она большая и трудная, но это же будет только через месяц, так что можно забыть об этом. с многим можно подолгу мириться. Столько было красивых историй о любви, которые заканчивались печалью, признания не было, но эта жертвенность была «во благо». Жертвенность. И я. Ага. Даже звучит смешно.       Вообще я довольно быстро перестал обращать внимание на свои чувства. Ну знаете, я просто живу, не обращая внимание на мысли в глубине меня. Да, соглашусь, я чувствую дрожь по спине, когда случайно вижу его лицо в коридоре среди цветных голов. Признаю. Но это секундная слабость, мне же можно это позволить.       Так что, я живу спокойно, хожу на уроки и накручиваю волосы. Все как у всех. Так как у меня. Было раньше, по крайней мере.       Уроки закончились. На улице уже понемногу становится холоднее, но не слишком. Я нашел в своих вещах серый плащ и полосатые брюки и теперь хожу на учебу только в официальной одежде. Сейчас я сижу на ступенях у порога в школу и просто трачу свое время. Через пару часов у меня тренировка, вещи с собой, так что домой я не поеду. Вот и вроде не хочется очень рано приехать, а в кафе посидеть и денег не хватит. Так что вот так.       — Ты чего тут сидишь, — спросил меня Аонунг, выходя из школы. Именно в этот момент солнце начало сильно светить мне в глаза.       — Не знаю, здесь удобно, — ответил я и вытащил один наушник.       — Что делаешь? — он сел рядом со мной на ступень, на всю школу и улицу прозвенел звонок.       — Прохожу Машинариум, — ответил я. Он просто смотрел на то, как я играю и что-то спрашивал. Было трудновато объяснить смысл игры с середины, но я правда старался.       В итоге я закончил играть и мы просто разговаривали. Ну знаете, эти разговоры ни о чем? Что видишь, то и комментируешь.       И я поцеловал его. Это явно было не в тот момент, который нужно, да и ситуация странная. Но мне показалось лучше момента и не будет. Я подумал, или сейчас, или никогда. Я не думал о том, что будет потом и что это будет значит, да-да, это эмоциональное решение. Но разве все решения должны быть приняты здраво? Да нет, конечно, поэтому мы и люди. Но все эти размышления были зря.       Он меня отстраняет. У него очень удивленный взгляд. Но даже так мне все стало ясно, да все кристально ясно. Ничего объяснять не нужно было. Это бы даже ухудшило ситуацию только. Я чувствую себя придурком. Из раза в раз повторяю: «Прости, прости, я придурок, прости меня» и ухожу. Я слышу его голос, он зовет меня.       Блять, блять, блять, блять. Как же мне хочется исчезнуть из этого мира, я быстрым шагом спешу к автобусу, чтобы просто пропасть, чтобы просто меня здесь не было. Ни о какой тренировке и речи не идет. Лишь бы я просто остался один и ко мне никто не лез. Надеюсь он не идет за мной, блять как же я облажался. Пусть просто все от меня отстанут и исчезнут, как же все достали я не хочу здесь быть.       И вообще убирайтесь отсюда! Да, я серьезно, я сделал глупость и хочу побыть один, свалите все от меня сейчас. Убирайтесь из моей жизни, идите куда-нибудь подальше и не лезьте ко мне. Это конец, все съебите отсюда. Ничего не будет! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .       Я успокоился. Может мои слова и могли бы показаться довольно резкими по отношению… ко всем? Но я от них не отказываюсь, Не то чтобы я не хотел говорить этого, я хотел, но что-то действительно нужно держать в своей голове. Хотя мысли именно там и были. Ладно, неважно, дело не в этом. Короче, простите за это, но мне не жаль. Мне не понадобилось очень много времени, чтобы снова прийти в стабильное состояние. С чего я взбесился-то вообще? Да не знаю я. Мне кажется, я просто резко все осознал. Иногда тяжело принять то, что ты придурок.       Благо, никого не оказалось дома, иначе бы я явно врезал или брату или отцу. От второго варианта, конечно, проблем было бы намного больше. Но не случилось и ладно. Как же я успокаивался, спросите вы? Я не знаю. Я просто закрылся у себя в комнате в горе одеял и смотрел сначала отвратительно несмешные комедии, а потом отвратительно мерзкие короткометражки. Так я пролежал около тридцати часов, потом сходил в душ и примерно столько же проспал.       А потом у меня просто не осталось сил злиться или рыдать или пытаться перестать делать одно из двух. Мне просто хотелось остаться в этом стабильном состоянии опустошенности немного дольше или может даже навсегда. Все слилось в одно и у меня уже не осталось отдельных мыслей. Это что ли называется депрессия? Не знаю, у меня вроде как никогда такого не было.       Это глупо, очень глупо. В моей жизни достаточно проблем и… да это даже не проблема! Чувства не чувства, меня же это никогда не волновало, взаимно — прикольно, нет — да плевать, рыбы в море, как говорится. Но на этот раз мне даже немного захотелось поговорить об этом с кем-то. Ну, сначала мне очень не хотелось, как вы поняли, но сейчас я бы даже… даже рассказал кому-то об этом. Но кому? Как будто у меня никогда не было разговоров о чем-то… о чем-то несмешном.       Но я не говорил. Да я даже не выходил из комнаты. Мда, хорошо справляюсь со своими эмоциями. Как-то вечером мама зашла в мою комнату, от ее рук пахло кремом и нежностью и она гладила меня по голове очень осторожно, не задевая мои волосы ногтями. Она мне ничего не говорила и не хотела, чтобы я ей что-то говорил. Она просто успокаивала меня своим присутствием. Мне не стало очень хорошо или все мои беды не ушли, но я смог опустошить свою голову первый раз за все это время.       А еще ко мне уже другим вечером зашел брат, он не стучался, я пытался уснуть. Он зашел ко мне и сел на кровать, отодвинув мои ноги и долго-долго пытался начать разговор. Я лежал в одеяле и смотрел на него. Интересно, мое лицо очень опухшее и покрытое прыщами, или еще терпимо?       — Я скучаю по своему брату, — сказал он. Я не стал ничего говорить, — по веселому брату, который мог бы вбежать ко мне в комнату и бросить в меня кепку с криком: «Граната». По брату, который подсказал бы мне что делать в любой ситуации, чтобы глупое я не спросил. Может и не идеальном брате, немного эгоистичном, — я несильно стукнул его ногой по спине, — может у него и есть некоторые проблемы с вредными привычками. Но я все равно по нему скучаю.       Я не стал ничего отвечать. Мне никогда не понять, каким меня видят окружающие и как они меня понимают. Да, я не очень хороший брат, точно не лучший сын и внук, очень плохой друг и самый худший парень. Но я не стал говорить ничего. Я только тяжело выдохнул и закрыл рукой глаза.       — А еще я скучаю по брату, который мог бы мне помочь советом о любви. В последнее время мне это необходимо.       — Будто мне самому такой совет не нужен, — хрипло ответил я.       — Расскажешь?       — Там нечего рассказывать, — ответил я и уже почувствовал, как Ло`ак собирается уходить, — я признался в любви человеку, который меня точно не любит. У меня нервный срыв и может быть тревога. Конец.       — Нормально, что ты попадаешь в такие ситуации. Не всегда все хорошо, я бы не сказал, что ты всегда справлялся и так странно это все, но ты справишься. Сейчас может быть тяжело, а потом ты поймешь, что все это не просто так.       — У какого психолога подслушал?       — Отвали, я пытаюсь помочь, — ответил он возмущенно.       — Верни мне мою толстовку и все будет окей, я вернусь в строй.       После этого я послушал киберпоп музыки и у меня резко появились новые силы (да-да, тот самый резкий прилив сил ночью). Я поднялся, взял себя в руки и прибрал комнату (относительно). Я расплел волосы и заплел их в косы как это делал всегда, только немного аккуратнее. Посмотрел в зеркало. Увидел мать. Сделал хоть какое-то домашнее задание и лег спать с уверенностью, что пойду на уроки утром.       И я действительно пошел. Я нашел у себя обычные джинсы (это правда было проблемой, ибо все мои джинсы или с дырками или какого-то странного кроя и цвета) и забрал свою черную толстовку. Мне показалось, сегодня я похож на жертву абьюзивных отношений из стереотипных фильмов и сериалов. Будто я как Мэдди сейчас одену солнцезащитные очки и с безразличным лицом буду ходить по школе. А потом кого-то оправдывать, потому что меня избили. Обычно у меня нет синяков, честно.       Только садясь за рулья понял, что вот вообще не готов снова войти в учебный режим. Что в школе я даже если буду прятаться, все равно увижу Аонунга. Мне этого не хочется. В машину загрузились Кири и Ло`ак, но сделали они это без какого-то доверия. Они, наверняка, все еще думают, что я в нестабильном состоянии и могу в любой момент двинуть рукой и машина улетит в кювет.       Первые несколько уроков у нас разные, а в коридорах я продолжал с таинственным видом ходить в капюшоне. На одном из уроков он все же оказался. Всю перемену я просидел в туалете и пришел в кабинет в последний момент (не потому что в этой школе по туалетам ходят учителя и стучаться в кабинки, чтобы кого-нибудь оттуда выгнать). Было такое чувство будто он весь урок смотрел на меня и только на меня. Как только прозвенел звонок, я забросил рюкзак на плечи и сразу же вышел и отправился в сторону выхода. К черту это все.       И я понимаю, что он идет за мной и перед лестницей останавливает меня за плечо со своим глубокомысленным: «Нам надо поговорить». Сколько проблем в одной фразе, удивительно. У меня нет настроения на что-то серьезное. Ананасы в моей голове, У меня никого нет потому что мой мозг мёртв.*