Все радостные места

      — Я думала, мы доберёмся автобусом, он как раз отправляется через десять минут с центрального вокзала, — пролепетала Хистория, поправляя лямку рюкзака, сползающего с худого плеча.       Ей-богу, как невинная овечка.       — Хочешь — вали на свой автобус, я не собираюсь ютиться в ржавой колымаге, — ответ нашёлся сразу, Эрен даже слегка приспустил солнечные очки и убавил музыку.       Начищенный до блеска капот йегеровского мини-купера отражал лучи майского солнца. Чёрный, винтажный, с кожаными сиденьями. Машина была под стать хозяину. Из колонок мелодично звучал Arctic Monkeys, задавая настроение. Не сказать, что Эрен был в восторге, но за прошедшие дни смирился. Всего пару дней потерпеть Хисторию Райсс, не стоит его потрёпанных нервов. Тем более Райнеру и Микасе повезло не больше, часть злорадства сыграла свою роль в его приподнятом настроении. Чего греха таить, если всё станет совсем дерьмово, он просто напьётся в ближайшем баре.       — Долго будешь там стоять?       Она ещё пару секунд потопталась на месте, сжимая в руках длинный чек, но в конце концов села в машину, стараясь не хлопать дверью. Как итог: она её не закрыла.       — Каши мало ела? Хлопни сильней, — скомандовал Эрен, наблюдая за её слабыми потугами, сам нагнулся и дёрнул на себя ручку.       Хистория, казалось, срослась с сидением, сильно вжавшись спиной к кожаной обивке, и прижала рюкзак крепче к себе. Боится его? Эрен почувствовал её голые бёдра, голые, покрывшись гусиной кожей. Тонкие, еле заметные светлые волоски встали дыбом, защекотав предплечье. М-да, это тебе не лазерная эпиляция, как у Микасы. Эрен сполз обратно на водительское и только сейчас заметил, что в руках у Хистории билет. Билет на её сраный автобус.       — Ты что, заранее купила билет?       — Ага, а он ещё и невозвратный, — она продолжала буравить взглядом несчастный клочок бумаги за семь долларов, будто это была самая серьёзная потеря за её жизнь.       — Ой, ну всё ещё успеешь за свой сраный автобус, — Эрен нарочно тряхнул запястьем, чтобы взглянуть на время, — набитый мигрантами и прочими отбросами общества, сиденья которого пропитаны потом и запахом нищеты, из разбитого окна в тебя будет слепить майское удушающее солнце, а справа от тебя сядет мужик с запахом двухнедельного перегара, который, несомненно, будет катить к тебе свои немытые яйца…       — Достаточно! — взвизгнула Хистория, похоже представив весь рассказ Эрена в красках. — Просто поедем.       Она смяла свой билет, однако в глазах мелькнуло сожаление. Она всё ещё теребила краешек с куар-кодом, уставившись прямо перед собой. Лицо её было бледным, почти неживым, а под тонкой кожей виднелись синие тонкие венки, особенно под глазами. Хистория походила на шарнирную куклу со стеклянными, вечно печальными взглядом. Она сидит где-то там на комоде для коллекции, для игр — грудастые барби в розовых юбках и майках с пайетками. Они всегда улыбчивые, яркие и красивые. А шарнирные — они будто в самую душу смотрят, даже жутко порой. Их не трогают лишний раз. И есть в этой пугающей красоте что-то притягательное. Таинственное.       Эрен надавил на педаль газа, что послышался скрип колес о ещё толком не разогретый асфальт. Хисторию по инерции встряхнуло вперёд-назад, и она хоть немного оживилась.       — Я надеюсь, ты подготовилась, — обратился он к ней, постукивая большим пальцем по рулю, — потому что я понятия не имею, куда еду.       — Я подготовила маршрут, — будто только и ожидая этого, ответила Хистория. — Сначала в старую библиотеку, она будет через четыре мили отсюда, потом можем поехать через Сигансину, там есть стена с последними словами самоубийц и ещё озеро…       — Погоди-погоди, — Эрен прервал её на полуслове. — Стена суицидников? Какое это вообще имеет отношение к истории?       Эрен с детства был любознательным, поэтому в силу своего характера постоянно заебывал родителей извечными вопросами в стиле «Почему небо голубое?». И сейчас какое-либо незнание было его упущением. О стене он точно никогда раньше не слышал. Так ещё рядом с его родным городом…       — Ну как? Вокруг Сигансины выстроили огромные стены для обороны…       — Они были вокруг всего Парадиза раньше, — снова прервал её Эрен, не давая закончить мысль.       — Верно, но стена у Сигансины сохранилась по сей день, в то время как остальные стены были разрушены. Её каждый год подвергали реставрации, — Райсс увлеченно рассказывала, слегка жестикулируя, рисуя в воздухе невидимые стены. — Но участились случаи, когда люди стали прыгать с этой стены и разбиваться насмерть. После ряда случаев доступ к стене был закрыт, и вместо этого власти решили фиксировать на ней последние слова людей, кто закончил жизнь самоубийством, чтобы уменьшить популяцию самоубийств на Парадизе.       — И чё помогло?       Прозвучало с какой-то надменной грубостью, поэтому Хистория немного затихла.       — Ничего не сможет изменить выбор человека, если он уже решил для себя что-то.       — Ладно, насрать на них, чем больше суицидников, тем меньше суицидников, — небрежно бросил Эрен. — Где там твоя библиотека?       — Через остановку нужно будет свернуть направо.       Хистория резко замолчала, а Эрен не стал дальше мусолить эту тему. Только прибавил музыку, чтобы отогнать мрачные мысли. Однако Йегер был приятно удивлён, что она не предложила пресловутую часовню или бывший штаб Разведкорпуса. В младших классах он изучил, казалось, каждый уголок исторических зданий. Идиотские экскурсии, чтобы палиться на клинки за стеклом, которые напоминали нынешние канцелярские ножи, устройства пространственного маневрирования и молитвенники Культа стен с пожелтевшими листами. В первый раз интересно, во второй можно заметить детали, которые не бросались в глаза с первого раза, а в третий — он уже ездил чисто из-за уважения к Эрвину Смиту и какой-то необычайной тоской по родным краям.       Интересно, Сигансина изменилась спустя пять лет?       Он свернул вправо, как и велела Хистория. За окнами проносился скучный пейзаж: поля сменялись небольшой лесополосой, фермерскими домиками и встречными пикапами. Эрен даже на секунду заскучал по предложению Микасы про кемпинг. Интересно, куда они выбрались с Жаном? Хотя… Эрену было фиолетово. Сейчас он будто избавился от невидимых оков пафоса и вернулся куда-то далеко в детство. Когда отец ещё не пропадал на работе и Зик приходил в гости, прихватив с собой огромный лего-конструктор из пиратской серии.       — Нужно свернуть на просёлочную дорогу, — тонким, почти ангельским голоском пролепетала Хистория и ткнула пальцем влево, туда.       Машину слегка трясло на кочках, но недолго. Эрен припарковался у обочины полуразрушенного здания. Буквы были поблекшие, нескольких уже нет, но по облупившейся краске можно понять, каких там не хватало. Сейчас уже и не узнать, какого цвета она была изначально. Крыша из шифера местами прохудилась, а в одном месте он опасно свисал с края, так и норовя упасть и раскрошиться в мелкую крошку. С треском. Внутри этой крыши наверняка солома или опилки, сгнившие из-за количества прошедших дождей. Стены уже давно проели термиты, наделав мелких дырок, соорудив из бруса настоящее решето.       БИ _ Л _ О__К.А       — А здесь-то что? — решил уточнить Эрен, до сих пор не понимая, какого чёрта они приехали к полуразрушенной библиотеке. — Бомжи?       — В подвале этой библиотеки находится целый подземный тоннель. Он использовался как запасной выход из замка короля Фрица. Король при нападении на его крепость мог спуститься в винный погреб и остаться в живых благодаря этому тоннелю и выйти живым из невзрачной сельской библиотеки. Никому бы и в голову не пришло искать короля тут, — она указала на полуразрушенное здание.       — Тут миль пятнадцать не меньше, — Эрен в голове прикинул примерное расстояние от дворца до деревни на окраине Сигансины. — Хочешь сказать, что всё это тоннель?       — Верно и шестнадцать футов в высоту, — с умным видом утвердила Хистория и зашагала прямо к этой самой библиотеке.       — Эй, ты куда?       — Внутрь, — со всей невозмутимостью ответила Хистория, смело раздвигая руками заросли травы, которая была ростом с самого Эрена. — Нам нужны фото. Забыл?       Всё он помнил, но заходить в рассадник всякой заразы не входило в планы Эрена. А вот Хистория отважно шла вперёд, не видя преград. Джинсам пизда, впрочем, как и футболке. Эрвин, задавая подобное задание, и подумать не мог, что детишки богатеньких родителей будут лазить по подобным заброшкам. Или… Чёртов Смит! Эрену пришлось практически сложиться вдвое, чтобы протиснуться в разъём, который раньше именовался дверью. В нос резко ударил запах сырости и плесени. Все стены разрисованы граффити, начиная от названий футбольных команд, заканчивая обычными членами. Некоторые стеллажи перевернуты, книги разорваны, но часть из них — пепел, что согревал местных маргиналов холодными вечерами. Тут бы фильмы ужасов снимать. Под ногами что-то неприятно хрустнуло, и Эрен, признаться, на секунду очканул.       — Слушай, давай просто скачаем эти сраные фотки, — предложил Эрен, как вдруг увидел, что Хистория корячится на полу, пытаясь открыть что-то вроде дверцы в подвал. — Блять.       — Ты что, не слышал, что сказал мистер Смит?       — А ты всегда такая правильная? — он подошёл ближе, присев на корточки среди обрывков литературы Серебряного века.       В глаза бросился отрывок из сборника стихов Йейтса, правда, не полностью, начало было безжалостно вырвано:       И синие и бледные и тёмные покровы       Сияющие утром, полночным серебром.       Я б их устлал к твоим ногам.       Но я — бедняк и у меня лишь грёзы;       Я простираю грёзы под ноги тебе;       Ступай легко, мои ты топчешь грёзы.       На тонких запястьях выступили венки, а костяшки побелели, пытаясь подковырнуть дощечку. Тонкие брови сведены на переносице, образовав небольшую морщинку. Старается бедняжка. Эрен зацепил пальцами металлическое кольцо на полу с его стороны и с легкостью потянул на себя. В ее глазах мелькнула тень смятения, не то из-за своей глупости и невнимательности, не то от своей слабости перед ним. Хистория суетливо достала мобильник, чтобы хоть куда-то спрятать глаза, что жадно рассматривали предплечье Эрена. От его взгляда это тоже не успело скрыться.       — Глубоко, — она заглянула внутрь, подсветив подвал фонариком от вспышки.       — Ага, — протянул Эрен, — прямо как вагина у моей бывшей.       — Скажи, а обязательно так шутить?       Хистория, не оценив шутку, как-то слишком резко отреагировала, чуть не уронив телефон вниз. Зацепилась рукавом о гвоздь, разодрав немного кожу у запястья и выше. Шикнула, одёрнув руку к себе, а смартфон отбросила в сторону.       — Чего там у тебя?       — Ничего, — отмахнулась Хистория, прижимая руку к груди. — Просто сфоткаем и поедем дальше.       Эрен повёл плечами, сделав несколько снимков на свой мобильник. Успел зацепить и члены. На память, так сказать. И Флоку скинуть самый маленький, глупо пошутив, что рисовали с натуры. Взгляд как-то сам упал на телефон Хистории, который она почему-то всё ещё не подняла. В самом обыкновенном, уже порядком пожелтевшем силиконовом прозрачном чехле с разбитым стеклом лежал смартфон, который вышел, чтоб не соврать, лет семь назад.       — Ничего себе, раритет у тебя, — он только потянулся к телефону, как Хистория тут же подлетела и выхватила его прямо из-под рук Йегера.       Как самый напуганный зверь, защищающий свое потомство, она цепко держала его, прижав к груди. Эрен опешил.       — Чё за херня?       — Тебя не учили, что нельзя трогать чужое без спроса? — выпалила Хистория, казалось, не на шутку разозлившись.       — Я просто поднял твой телефон, который ты сама швырнула, что за бред?       У Хистории испуганно бегали глаза, не зная, за что зацепиться. Рукав её кофты задрался, и оттуда показалась небольшая ссадина, под которой разрастался огромный фиолетовый синяк. Ещё совсем свежий. Хистория, видимо, заметив на себе изучающий взгляд, спешно расправила рукав, прижав край к ладони, придерживая пальцами.       — Это…       — Ничего, — выпалила она, шмыгнув рядом с ним. — Пойдём, а то мы до вечера не управимся.       Херня какая-то. С самого начала этой блядской поездки она вела себя весьма странно. Какая-то шуганная, торопливая и суетливая. Эрена такое поведение порядком раздражало. Вся поездка уже сплошное разочарование, ещё и она. Он уже тысячу и один раз проклял эти выходные, школу, мистера Смита, Флока, который развлекался сейчас с Хитч, и Хисторию.       Чёртову Хисторию.       Не было ещё в мире человека, который настолько был ненавистен Йегеру. Настолько сильно, что он не мог с этим совладать. Пока все издевались и кидались гадкими словами, он просто молчал. Внутри исходил злобой, которая прожигала все нутро, но слова застревали в горле, и он послушно их проглатывал. Эрен не говорил ничего. Не оскорблял, не смеялся, не портил её вещи, не унижал. Ни-че-го.       И вот она уже стояла у его машины, рассматривая свою царапину, а Эрен только и мог подойти и предложить аптечку. Не назвать её идиоткой, не прыснуть ядовитой шуткой, а предложить помощь, от которой она, естественно, откажется. Так и вышло. На кофте осталось небольшое бардовое пятнышко. Только и всего. Она также спокойно продолжила показывать ему путь до ебучей стены, а он даже ни разу не воспользовался навигатором. Только сейчас в голову пришло. Он ведь доехал только по её указаниям и подсказкам. Доверился, даже сам того не понимая.       Через несколько миль, как она и обещала, показалась стена. Единственная, которая осталась после войны с элдийцами и марлийцами, остальные были в слишком плачевном состоянии, поэтому властями Парадиза было принято решение их снести, оставив только одну. Часть стены Мария возвышалась над Сигансиной, отбрасывая мощную тень на поле, где вовсю цвели ромашки и маргаритки. Часть стены была разрушена и охранялась конвоем с двух сторон. Мария собирала рядом с собой тучу туристов, съезжавшихся со всех уголков Парадиза, и выходной не был исключением. Рядом раскинулась небольшая парковка, где было тяжело найти свободное место, но Эрен втиснулся между черным джипом и заржавевшим пикапом.       Хистория уже протискивалась между людьми, чтобы поближе рассмотреть выгравированные фразы самоубийц на стене, пока Эрен еще раз убедился, что припарковался не как мудак и никому не мешает. Идти туда совершенно не хотелось. Бред собачий, стена с последними словами людей, покончивших с жизнью. Только Хистория могла додуматься до такого. Развалина-библиотека, стена самоубийц… Что она ещё придумает? Однако Мария вызывала у людей не меньший интерес, чем у чудаковатой одноклассницы, они даже умудрялись оставлять цветы у подножья стены. Белые лилии устилали гранитный подъем, где люди разбивались насмерть. Некий памятник и напоминание о ценности жизни.       Эрен уже потерял из вида Хисторию и самостоятельно рассматривал выгравированные на граните фразы. Тысячи, а то и больше людей ушли из жизни, оставив после себя послание, которое теперь может увидеть практически весь мир.       «Хана, береги себя и сына и прости меня за твою исковерканную жизнь: прости, моя святая Хана! Если с тобой не ужился, то с кем же в мире могу жить» (поручик, конец XIX — начало XX века).       «Я очень устала от этой круговерти эмоций, поэтому я решила положить ей конец, уйдя из жизни» (женщина шестидесяти лет, конец XX века).       «Я устала жить и не гожусь» (учительница, конец XIX — начало XX века).       «Милые мои родители, извещаю вас, что я с белого света уволился, а вы будьте здоровы» (молодой человек из купеческой семьи, конец XIX — начало XX века).       «Раз уж у меня нет любви, которая так мне нужна, значит, у меня ничего не осталось» (женщина, сорок пять лет, конец XX века).       «У всех, кто меня знал, прошу прощения, но Омаха меня изменила и перепахала, а школа, куда я теперь хожу, ещё хуже. Вы услышите о том зле, что я натворю, но меня до этого довела чёртова школа. Я хочу, чтобы вы меня помнили за то, кем я был до этого. Я знаю, что сильно повлиял на жизни семей, которые я разрушил, мне очень жаль. Прощайте» (предсмертная записка американского старшеклассника, опубликованная им на странице в Facebook, 2011 год)       Эрену, признаться, стало не по себе. К горлу подступила тошнота, голова закружилась. Запахи духов, пота, табака и хрустящих лилий смешались в один, заставляя его растолкать всех и сбежать, не медля. Во рту стало невыносимо сухо.       Это место будто было пропитано невыносимой тоской. Будто вся горечь скопилась в единый сгусток, и стена Мария стала её эпицентром. Подобное Эрен чувствовал только в церквях, когда служители жгли вонючие церковные свечи. От воспоминаний в носу чётко ощущался запах ладана, от которого потом воняла одежда и кожа. Благо, воскресные мероприятия были лишь отголоском детства, которое Эрен старался не вспоминать. Семь лет своей жизни он без сожалений вырвал из своей памяти. Растоптал, вычеркнул, выкинул. Сигансина, дом на холме, вторая семья отца, блядская бедность. Все это Эрен спрятал глубоко, куда ещё ни одна душа заглянуть не сумела. Для всех Эрен Йегер — наглый мажористый парень, отец которого держит самую крупную клинику в Тросте, не тот голодранец из бедной семьи, которая еле-еле сводила концы с концами. Все эти истории, когда бедняки в прошлом, после помогают и понимают таких же самых бедняков, потому что сами прошли через это, — дерьмо собачье. Эрен предпочел думать, что детства у него не было.       — Эрен, — откуда ни возьмись появилась Хистория, окликая его совсем близко, — всё в порядке?       Она выглядела чуть взволнованно, или Эрену хотелось так думать. Солнце, что ли, голову напекло?       — Ты сфоткала блядскую стену?       — Да, но у меня немного смазано вышло и…       — В жопу, скачаем из гугла, и срал я на Эрвина, — Эрен нервничал, поэтому много матерился. — Пойдём отсюда, жуткое место.       Хистория перечить не стала. Испугалась или была с Эреном солидарна?.. Его не особо заботило, просто хотелось уехать подальше от стены, подальше от Сигансины, от воспоминаний. Из тысячи исторических мест Райсс выбрала Сигансину. Ни лес гигантских деревьев, ни Рагако, ни Каранес… Сигансину. Будто знала, где у Эрена болит, и всковырнула ранку, а потом надавила, присыпав солью. Но ничего она не знала. Так было бы легче её ненавидеть.       — Куда дальше? — Эрен плюхнулся на сидение, заметно расслабившись, ощущая себя в своей привычной среде.       В кармане завибрировал мобильник. Эрен разблокировал, свайпнул сообщение, как оказалось, от Флока. Видео, где он развлекается с Хитч. Кто бы сомневался? Эрен без задней мысли воспроизвел ролик, в котором показалось пьяное лицо Фостера: «Хей, дружище, как ты там? Её вши не перекочевали на твои пидорские волосы? Ещё нет? Эй, Эрен, бедность заразна…»       — Мудак, — Эрен заблокировал экран и отбросил телефон. — Поедем поедим, я уже проголодался.       — Ладно.       Хистория даже бровью не повела. Все высказывания Фостера пролетели мимо, будто и вовсе не были адресованы ей. Привыкла? Разве к этому дерьму можно привыкнуть?       — Тогда ещё и заправимся.

* * *

      Эрен видел такие закусочные только в фильмах. Красно-белые диванчики, шахматная черно-белая плитка и запах подгоревшего фритюрного масла на всю улицу. За прилавком не хватало только полного бармена, и Эрен бы точно почувствовал себя в дешевом клишированном сиквеле про подростков. Тощая официантка лавировала между столиками с подносом с парой молочных коктейлей со взбитыми сливками. Приторно и сладко.       Людей в кафе было немного, поэтому они заняли крайний угол у окна. Хистория сконфуженно села напротив, пялясь на ламинированный лист меню. Её глаза бегали по позициям, останавливаясь на самых дешевых вариантах. Эрен готов был поклясться, что она в уме высчитывала, хватит ли ей денег на всё. Когда-то и он так делал. Но тут она выдала то, о чем Эрен даже не догадывался: Хистория достала из рюкзака пару сэндвичей в шуршащей фольге. Она взяла с собой сраные бутерброды!       — Пиздец, ты серьёзно?       — Они с тунцом, — Хистория подняла на него свои большие глаза, — хочешь?       — Готовы сделать заказ? — рядом оказалась официантка, готовая чиркнуть в свой крошечный блокнот позиции из меню, но ее взгляд сразу упал на два свертка на столе.       Не один Эрен прихуел.       — Мне, пожалуйста, чай, — отрепетировано выдала Хистория.       — Может, хотите ещё добавить десерт к своему напитку? У нас появилась сезонная новинка в меню — крылышки в горчичном соусе и тортильи с фасолью.       — Нет, больше ничего не нужно, — Райсс отрицательно закачала головой и вышла из-за стола. — Пойду вымою руки.       Официантка, до боли напоминающая Эрену его мать, проводила Хисторию глазами и с приветливой улыбкой уставилась на него в ожидании. Эрен всё ещё не сводил взгляда с сэндвичей, аккуратно сложенных рядом с подставкой под кетчуп и горчицу. Хистория готова была поделиться с ним. С ним, который может выкупить все позиции в меню в этой забегаловке.       — Молодой человек?       — А? — он наконец-то обратился к официантке, которая всё это время терпеливо ждала, пока он перестанет залипать в одну точку. — Да, мне две порции вашего сезонного блюда, еще картошку и коктейль молочный, ну, эти, с вишенкой сверху. И колу.       — Отлично, тогда ваш заказ будет готов через пятнадцать минут.       Она зацокала каблуками по шахматному кафелю, оставляя Эрена дожидаться своего заказа. И Хисторию заодно.       Хистория. Хистория. Хистория.       Даже в свое отсутствие достаёт его. Какое-то идиотское помешательство. Нездоровое любопытство узнать о ней чуть больше. Смешно, учитывая то, что она проучилась с ним почти год. Но ему и дело до неё не было. Очередная замухрышка, которая должна была вылететь из их школы, как пробка из бутылки «Дон Периньон», который они открыли в честь нового учебного года на вечеринке у Жана. Но…       Вся Хистория как одно большое «но». Она делит его принципы напополам так же безжалостно, как и все издевательства одноклассников над ней. И Эрен свято верит, что он не имеет к этому никакого отношения.       — Ваши напитки, — официантка опустила на стол два стакана, — основной заказ будет через несколько минут.       Эрен кивнул, хотя стоило сказать спасибо. Нет, он не был мразью с официантами, гардеробщицами и продавцами, как Флок, к примеру. Просто застрял в своих мыслях, прямо как Хистория в уборной. Только стоило ему об этом подумать, она уже тут как тут: неуклюже прошла мимо столиков, задевая рукавом спинки диванов, скромно усаживаясь на место. По самому краю прошлась, чтобы не наследить по только что вымытому полу. Ангел, мать её.       — Это?..— она покосилась на молочный коктейль со сливочной шапочкой, щедро сдобренный карамелью и вишенкой сверху.       — Тебе, — отмахнулся Эрен, — убирай, тут со своим нельзя.       Соврал. Иначе бы не заставил её поесть. Каким-то приторным добряком стал. От мыслей своих тошно, будто он попал в какой-то лабиринт, в чертову матрицу с выбором цветных таблеток. Сейчас было бы кстати, жаль, Конни не с ним поехал. Они бы обдолбались на каком-нибудь озере. Но если Конни пропирает на смех, то Эрен ещё больше грузится. Как он это называет — бэд-трип. Дерьмо в прямом и переносном смысле.       — Эрен, я не могу…       — Считай, что я угощаю, поэтому забей, ладно?       Еду принесли быстро, не соврали. Плюс в карму этой забегаловки. Эрен долго не мог перебороть себя, после ресторанов картошка в трехдневном фритюре — не то чтобы экзотика, скорее, ещё одно напоминание о его бедном прошлом. Но, наблюдая за тем, как Хистория уминает тако в сырном соусе, забил на свои недавно приобретенные замашки гурмана.       Хистория кушала слегка неуклюже, пачкаясь, но тут же вытираясь. Похоже, ей все же было неловко в какой-то степени. Она отпила немного коктейля, испачкав уголки губ в сливках. Вишенку оставила нетронутой.       — У тебя тут, — Эрен показал на себе, указав на губы, — сливки.       Хистория спешно мазнула тыльной стороной ладони, но промахнулась. Вопросительно взглянула на Эрена, мол, всё? Это его даже позабавило.        Нет, не всё. Потянулся к ней через весь стол, большим пальцем стирая с уголков мягкую пенку. Языком слизал остатки, влажно причмокнув. Получился почти поцелуй. Формальный, ненастоящий, фантомный.       — Сладенько, — ухмыльнулся он, потянувшись за вишенкой, — если ты не против?       Хистория всё ещё ошарашенно смотрела, не смея ничего ответить. Даже если бы и была против, то явно и рот бы не открыла. Её щеки загорелись алым румянцем, под стать её клубничному коктейлю. Вот дурость — клубничный коктейль украшать вишней, но это далеко не самое глупое, что Эрену пришло в голову. Он хмыкнул, оставляя от вишенки одну веточку.

* * *

      Леса. Музеи. Заброшенные здания. Ещё раз леса. Памятники.       Галерея Эрена под завязку наполнилась фотографиями, которые он мог спокойно скачать с «Гугла». Ему будто пятьдесят с лишним лет. Вишенкой на торте будут только фото с этими самыми памятниками во весь рост. Эрен даже на секунду задумался, не впихнуть ли в презентацию такие фотки, хоть народ повеселит. Хотя Конни уже наверняка наделал кучу стрёмных фото, и весь его проект будет одним сплошным стендапом на уроке.       — Всё, это было последним местом, можно возвращаться, — довольная Хистория откинулась на кресло, прикрыв глаза.       Время близилось к сумеркам. Они уложились за один день. Эрен между делом просматривал истории друзей в социальных сетях и бесился с того, что они, черти, весело проводят время. А он… Ну нет. Из этих выходных нужно выжать максимум. Эрен не из тех, кто будет тухнуть дома в выходной день, пока другие отрываются. Он возьмёт с этой поездки максимум!       — Осталось ещё одно место, — Эрен выехал на трассу в направлении Троста, — мы никак не можем его упустить.       — Что за место?       — Узнаешь, как приедем.       Эрен прибавил музыку и рванул вперёд. Не сказать, что он был фанатом быстрой езды, но иногда музыка подбивала втопить педаль газа в пол. Он заметил, что Хистория почувствовала себя некомфортно, изменившись в лице и крепко сжав кулаки. Эрен сбавил обороты, решив, что лишние истерики ему ни к чему. Настроение на удивление слишком хорошее. Он щёлкнул на пару кнопок на панели, переключив композиции, останавливаясь на более спокойных по типу Imagine Dragons. Стрелка спидометра вместе с музыкой опустилась до допустимой на трассе нормы. Однако Эрен не сразу понял, что пугала её вовсе не скорость. Чуть было не врезавшись ранее в автобус на встречной полосе, она даже глазом не повела.        У Эрена загорелся какой-то нездоровый интерес к Райсс.       Почему она постоянно поправляет рукава кофты, беспокоясь о том, чтобы они не задрались выше «положенного»? Откуда она, черт возьми, знает эту местность, как свои пять пальцев, указывая Эрену направление лучше любого навигатора? Откуда, чёрт возьми, Хистория знает язык жестов, когда к ним в кафе привязался странный мужчина после того, как они пообедали?       Но самый главный вопрос, на который Эрен вряд ли найдёт ответ — почему его так сильно волнует Хистория? Почему его будто током прошибает каждый раз, когда он невзначай касается её кожи?       По-че-му?!       Эрена буквально выбросило из собственных мыслей, как только трек переключился на какую-то откровенную попсу, раздражая Эрена с первых нот.       — Мика опять в моем плейлисте шарилась, — он только потянулся переключить песню, как прохладная рука мягко легла поверх его.       Вот снова. По спине даже мурашки прошлись. Хистория резко одернула руку, а Эрену хотелось, чтобы она снова прикоснулась к нему своими тонкими пальцами. Чтобы больше не убирала её. Будто там ей самое место. И Эрену чертовски хотелось сжать её ладонь до самого хруста костяшек, но он вовремя пришёл в себя, испугавшись своих собственных мыслей.       Какое же блядство.       — Не переключай, пожалуйста, если можно, — робко попросила она.       — Значит, — он бросил взгляд на панель, — Лана Дель Рей?       — У меня от твоей музыки уже голова побаливает, если честно.       — Рок грузит только слабых.       — Значит я слабая.       Эрен бы поспорил: не каждый выдержит травлю и буллинг длиной в год. Хистория точно не из слабых, но доказывать обратное он не собирался. Не сегодня. Успеет ещё..       Хистория не сдержала усмешку, когда Эрен, сам того не замечая, постукивал в такт музыке. Той самой попсе. Они будто ролями поменялись, однако Хистория смеялась без какой-либо злости. Искренне. По-доброму.       На горизонте мелькнула неоновая вывеска «Мотель» с молнией внизу. Они почти приехали. Эрен съехал с шоссе, припарковав машину на свободное место. Постояльцев, по-видимому, было немного.       — Мотель?       — Ага, — Эрен заглушил двигатель, вынимая ключ из замка зажигания.       — Это шутка какая-то? Эрен, объяснись.       Даже ноткой упрека в голосе его имя с её губ звучало иначе. Или у Эрена уже крыша поехала.       — Ну как же. В этом отеле останавливался великий революционер Эрен Крюгер, чтобы скоротать холодные ночи вместе с любовницами. Меня, кстати, назвали в честь него, сечёшь, о чем я?       Вместо ответа — звонкая пощёчина и хлопок дверью. Кожу адски жгло. М-да, похоже, шутка и правда была дурацкая. Эрен вышел из машины, наблюдая за тем, как Хистория зашагала в сторону трассы. Идиотка.       — Эй, — он остановил её, дёрнув за плечо, — это же шутка, согласен, плохая, но в моей голове было смешно.       — У тебя отвратительное чувство юмора, — выплюнула она на эмоциях. — Отвези меня домой.       — Ладно-ладно, — Эрен выставил перед собой руки, мол, сдаюсь.       Хистория наивно расслабилась и подошла к машине, дернув ручку.       — Вот только, — Эрен достал баночку пива и щёлкнул металлической открывашкой, отпив совсем немного, — я уже не смогу сесть за руль.       Голубые глаза расширились в ужасе, и Эрен готов был поклясться, что впервые видел, как Хистория буквально вскипела от негодования.       — Да ладно тебе, весело будет. Обещаю не приставать, — усмехнулся он.       Да и разве стал бы? К Райсс? Вот где-где, а в партнёрах Эрен был избирателен, хоть по нему и не скажешь. Развязно засосать какую-нибудь сучку вроде Хитч на вечеринке — это не значит сразу трахнуть. Надо очень постараться, чтобы бляшка его ремня звякнула. И очень малому количеству девушек это удавалось, хотя слухи ходили разные. Эрен больше любил потрепаться за жизнь, когда выпьет, а там уж как повезет.       — Да ты хоть понимаешь, что у меня нет денег на обратный проезд?! И автобусы… Они… Как я доберусь до дома? Что я скажу?! Чёрт! Кому я рассказываю? Понимал бы ты хоть что-то…       А Эрен понимал, к своему сожалению.

* * *

      — Твои издевательства сегодня закончатся? — Хистория уставилась на номер с одной кроватью, огромным ковром посреди комнаты, паре тумбочек и телевизоре со времён стен.       — Я выкупил все номера, не вопи, — Эрен прошёл вглубь, оставив бутылки с пивом, а сам плюхнулся на кровать.       — Тебе заняться больше нечем? А если кто-то захочет остановиться?       — Возьмёт ключи внизу, прикинь, как они охуеют, — усмехнулся он самой гадкой усмешкой Эрена Йегера. — Сама займёшь любой номер, какой твоя душа только пожелает, если захочешь, конечно.       — У тебя слишком большое самомнение и эго, — Хистория закатила глаза, но всё же прошла в комнату.       Эрен проследил за тем, с какой осторожностью она всё рассматривает, будто это она голубых кровей, а не он. Номер отвратный, но от мотеля на шоссе в Сигансине большего ждать глупо. Пружины на кровати скрипнули, а ведь Хистория села лишь на краешек. Ещё одно доказательство, что мотель — дерьмо. Спасибо, что хотя бы без клопов. Сквозь тонкие окна было слышно музыку из чьей-то машины. Лютая попса.       — Ладно, — он потянулся к бутылке, приложив крышку к краю тумбы, так, что она отлетела и закатилась под кровать, — упс, держи.       Он скатился на пол, захватив бутылочку и себе. Эрен задрал покрывало, чтобы достать закатившуюся крышку. Пошарил рукой, задев что-то большим пальцем. Эрен наклонился и обнаружил пустую бутылку из-под вина, кажется.       Пиздец.       Будет славно, если сейчас между ними не пробежит жирнющий таракан. Хистория наверняка шум подняла бы. Наверно… Эрен не знал, боялась ли она всяких жуков. Наверно. Все же девчонки боятся. А Хистория точно ничем от остальных не отличается. Наверно?       Он украдкой взглянул на неё: она лениво листала каналы на небольшом пузатом телевизоре, что отсвечивал голубым светом и жутко рябил. М-да, это не плазма. BBC, Animal Planet, новостной канал и какое-то артхаусное порно сменялись друг другом, замирая лишь на несколько секунд.       — Предлагаю игру, — Эрен вырвал из её рук злосчастный пульт, зажав липкую кнопку выключения. — «Правда или действие», правила ты знаешь.       — Как банально, я от тебя ничего другого и не ожидала.       — Без пошлостей, — заверил Эрен, — или хочешь смотреть, как сношаются тигры?       — А у меня альтернатива, игра называется «Ты не достаешь меня весь оставшийся вечер».       — Так и скажи, что испугалась.       — Хочешь меня на слабо взять?       — Не, тут и без этого все понятно.       Она с какой-то тоской взглянула на пульт в его руках, понимая, что Эрен ничего ей не отдаст. Он всегда получал своё, и этот раз не исключение. Он возьмёт с этого вечера всё и даже больше.       — Вижу, ты согласна, — ухмыльнулся он, отпивая немного пива, — тогда я начну, пожалуй. Правда или действие, Хистория?       — Правда.       Кто бы сомневался, чёрт возьми. Все слабаки выбирают правду, ведь на действие кишка тонка. Но Эрен даже обрадовался, сегодня он собирается разговаривать. Много разговаривать. А под градусом он становится особенно болтлив.       — Откуда ты знаешь язык жестов?       Эрен не хотел ходить вокруг да около.       — Выучила.       — А я уж думал, это у тебя с рождения. Нет, серьёзно, зачем он тебе? Это не марлийский, его в школе не изучают для общего развития.       — Это уже другой вопрос, — она сделала глоток, — моя очередь, правда или действие?       Вот сучка. Эрен, похоже, активировал «наглую Хисторию».       — Действие.       Эрен заметил, как в глазах её блеснуло некое разочарование. Но Эрен душу раскрывать не собирался. Не в этот раз. Точнее — никогда.       — Потанцуй со мной.       Он ожидал всё, начиная от банальных кукареканий, заканчивая — вызвать ей такси до дома, но никак не этого. Он слегка опешил и заметил её победную ухмылку. Провела Йегера, молодец. Но Эрен отложил бутылку в сторону и встал на ноги, протянув ей руку. За окном, как по заказу, сменился трек с сопливого на еще более сопливый.       Не в этот раз, Хистория, не в этот раз.       — Отказываешься от своего действия?       Она отрицательно качнула головой и поднялась, вложив свою руку в его теплую ладонь. Вторая, как и положено, упала на талию — тонкую, хрупкую. Чуть сдави пальцами — раскрошится, как гипс. В его арсенале лишь вальс, который они учили на выпускной, поэтому выбирать не из чего. У него неплохо выходило на репетициях. Ничего сложного: раз — вперед правой ногой, на два — приставить левую, на три — правая нога делает снова шаг.       Раз, два три.       Хистория, плавная, как лебедь в озере, двигалась, отзеркаливая каждое его движение. «Отплывала» и снова льнула. И Эрен было почти её прижал к себе, но Хистория снова шагнула назад. Мягкие пряди пружинили от тонких плеч, и Эрену до безумия своего хотелось заправить их ей за ухо. Зарыться в пшеничную густоту.       Под ногами скрипели половицы, но Эрен в голове всё считал — раз, два, три… раз, два, три…       Раз. Её учащенное дыхание.       Два. Тепло её тела.       Три. Голубые оленьи глаза.       Эрен уже сбился со счёта. Двигаясь по наитию, повторял за Хисторией. Скользил по её лицу взглядом, останавливаясь на губах. Мягких, кукольных. Нетронутых им губах. Внутри стало щекотно и тепло, это и есть те самые бабочки?       Блять.       Эрен отпрянул, одёрнув руки, будто тело её вмиг стало кипятком. Увлёкся. Да и было бы с кем! На ладонях ещё фантомно ощущалось её тепло. Хистория не угловатая Микаса, и двигалась плавно. Как кошка.       — Полагаю, — Эрен опустился на пол, отпив немного с бутылки, смочить горло, — ты выберешь правду, поэтому сразу вопрос — для чего тебе язык жестов? Без увиливаний.       — Это… для мамы.       — В смысле?       — Мама не разговаривает. Мы с ней общаемся языком жестов.       Эрен вроде и знал, что семья у неё неблагополучная, но без тонкостей. Сейчас Флок обязательно бы пошутил по-чёрному, но у Эрена вмиг в горле пересохло. Не осталось совсем никаких слов. Поддержать её? Эрен никогда не умел, его максимум — похлопать кого-то по плечу. А нужна ли ей эта сраная поддержка? Отнюдь, ведь она даже слово вставить ему не дала, сразу задав вопрос этой дебильной игры для подростков.       — Правда или действие?       — Правда.       Хистория невзначай вскинула брови, а потом тут же нахмурилась. Не ожидала?       — Что за тату у тебя на предплечье?       — Ха, вот почему ты пялилась на меня в библиотеке? — тут же догадался Эрен, расплываясь в самодовольной улыбке.       — Ничего я… ещё чего? — Хистория, конечно, все отрицала, присосавшись к бутылке.       Но я же видел.       — Это парные тату, давно сделали с Микой, ничего особенного, — он с каким-то трепетом прошелся по рисунку, что не скрылось с глаз Райсс.       — Значит…она тебе дорога?       — А? Мика? Ну… Погоди, это же уже другой вопрос.       — Не хочешь — не отвечай, — она тут же начала отнекиваться, но по глазам было видно, что правду она узнать всё-таки хочет.       — Мы дружим со школы, почти везде ходим вместе, и я ей вроде как доверяю. Тату — обычное баловство, некоторые бьют себе партаки, а нам хватило денег и ума на нормальные татухи. Мика хорошая, но…       …раздражающая. Застряло в горле, но так и осталось там, не озвучено.       — Но? — в голосе её слышалась какая-то мнимая надежда.       — Тебе-то что? — Эрен слегка прищурился, замечая, что Хистория уже изрядно пьяна.       Не так чтобы в хлам, но уже достаточно для поговорки «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». Глаза блестели, и она стала смелее в своих высказываниях.       — Ничего, — хмыкнула она и как обычно перевела тему, — ну, твоя очередь, задавай.       — Так правда или дейст…       — Действие, — немедля ответила она, оборвав Эрена на полуслове.       Бутылка из-под её пива опустела, а у Эрена ещё половина стояла недопитой. Прямо как он сам. Наполовину пустой?       — Осмелела?       — Просто хочу скорее закончить.       Или хочешь чтобы я в душу тебе не лез?       — Сними кофту.       — Что? Ты же обещал без пошлостей!       Хистория не на шутку вскипела вскочив на ноги.       — У тебя под ней футболка, чего стесняться? — Эрен тоже встал на ноги, чуть было не разлив пиво, но успел перехватить и поставить на тумбу рядом.       С него на сегодня хватит.       — Я так не играю, отдавай ключи.       Хистория выставила ладонь вперед в ожидании ключей от соседнего номера. Наивная.       — А я думал, ты хорошенькая и всегда следуешь правилам, как же так, Хистория? Ну… Давай я тебе помогу.       Она отступила назад, наверняка подумав, что он её разденет насильно. Но вместо этого разделся сам. Снял футболку, потянув со спины. Швырнул на кровать и даже с места не двинулся. Буквально каждое его движение говорило: «Ты никогда не узнаешь мой следующий шаг».       — Ты… что?       — Твоя очередь, видишь, не так уж и сложно.       Эрен всегда добивался своего. И это раз не был исключением. Заставить Хисторию густо краснеть и смущаться не было одной из его хотелок, но как же приятно смотреть на то, как она пытается не разглядывать его так бесстыдно и нагло. От ненависти до любви? Ха-ха. Не было бы так смешно, если бы его не коснулось. Все вопросы про Микасу неспроста, но ему-то что? Потешить свое эго, что очередная девчонка без ума от главного мажора школы? А очередная ли? Иначе зачем устраивает этот блядский допрос с пристрастиями? И Эрен был готов ответить на все своим фирменным «похуй», но обманывать себя — все равно что намазывать дерьмо на тост и говорить, что это нутелла.       Хистория тем временем медленно расстегивала пуговицу за пуговицей на своем потрепанном жизнью кардигане.       — Перед смертью не надышишься, — съерничал Эрен, чтобы сбежать от своих мыслей куда подальше.       И сейчас бы самое время закончить игру, остановить Хисторию и выставить её за дверь с ключами от соседнего номера, но она уже оголила плечо, которое буквально слилось с темно-фиолетовой занавеской в этом номере.       — Доволен? Можешь рассказать своим дружкам, будет новый повод для насмешек.       Не то чтобы Эрен чувствовал себя сволочью в этот момент, но толика совести в нем проснулась. В голове тысяча мыслей, и он не может ни за одну из них ухватиться. Язык неповоротливый, ватный, предательски прирос к небу, не давая ему и слова сказать. Хотел откровений — получай. В голове лишь одно — прижать её к себе, пусть и не в его характере, раз словами не получается. Но тело тоже не слушается. Он стоит как идиот и бегает глазами по её худым рукам.       Какой же идиот.       — Я и не думал…       — А вы никогда не думаете.       — Это… это кто-то из наших?       Он перебрал просто всех. Микаса? Не стала бы, хоть и может. Хитч? Она уничтожит словесно, но маникюр свой побережет. Флок? Он хоть и гандон, но девчонок не тронет. Не так воспитан. Браун?..       — Это этот ублюдок — Райнер?!       От одной мысли о Брауне у Эрена в жилах закипала кровь.       — Что? Нет!       — Тогда кто?       Хистория стыдливо опустила глаза, надевая обратно свой кардиган. Отвечать не спешила.       — Хистория…       — Мама.       Что? Это ему не послышалось сейчас? Её лупит собственная мать?       Блять.       Ну как залез в чужое грязное белье? Кайф тебе, Эрен? Идиот. Вдвойне идиот потому что и слова вымолвить не может.       Скажи уже, блять, что-то!       — Я…это… блять!       — Пожалуйста, лучше ничего не говори, — ответила она на его отчаянные попытки сказать хоть что-то, — мне твоя жалость не нужна.       А Эрен и не собирался. Не собирался ведь? Это он сейчас выглядит жалко, а она… Чёрт. На душе будто кошки кучку навалили. Чёртова Хистория заставляет его чувствовать себя куском дерьма. В груди печёт от стыда и неистового желания ударить кулаком в стенку. Чтобы до боли в костяшках, до крови. Даже извиниться не может, все слова в горле застревают горьким комом и прожигают нутро.       — Игра закончена, я думаю.       — Да, — он пошарился в карманах брюк, достав ключи и передал их Хистории, опустился на краешек кровати, — держи.       Она лишь на секунду коснулась его руки, а его уже током прошибло. Да-да, металл пропускает ток, но это… Это совсем другое было.       — А что…— она подошла ближе, рухнув рядом с ним и упала на мягкие подушки, — если я не хочу?       Эрен повернулся назад, а она лежала, блаженно прикрыв глаза. Устала бедняжка. Его как магнитом к ней затянуло, и он тоже лег рядом. Повернулся боком, положив руку под голову, и смотрел на её безмятежное лицо. Мраморное, кукольное, светлое. Кожа тонкая-тонкая, почти прозрачная, такая, что можно разглядеть паутинку голубых вен на веках. Аккуратный нос, губы бантиком, печальное выражение лица. Вечно мешающая челка, которую до судорог в запястьях хочется смахнуть.       Что с тобой не так, Райсс?       Она будто прочитала его мысли, тут же открыла глаза. Моргнула и дернулась.       Испугалась.       Но потом повернулась на бок в сторону Эрена, подложив ладонь под голову, глядя ему в глаза. Не отрываясь, насквозь, своим льдом в глазах заставляла его тело покрываться мурашками.       — Тут хорошо, — вдруг Хистория прервала тишину, — тут её нет.       — А давно она… ну, — Эрен не мог подобрать подходящих слов, чтобы как-то помягче сказать.       — Бьёт меня? — не дождавшись кивка, продолжила: — с тех пор, как отец ушёл. Я плохо его помню, но он неплохо зарабатывал, не то чтобы много, но нам хватало. Мама винит меня в том, что он нас бросил, и сейчас нам приходится сводить концы с концами. Вот и срывается на мне.       — Почему ты не обратишься в опеку? Почему не расскажешь, что она делает с тобой?       — Я не могу, она же… она же моя мама. Родителей не выбирают.       — И что? Это не значит, что ты её тряпичная кукла для битья. Ты можешь дать отпор и плевать кто она такая.       Казалось, такая простая истина, но до Хистории не доходило.       — Эрен, прошу, давай не будем об этом, — она улыбнулась, будто и вовсе не говорила о насилии со стороны матери, — мне сейчас хорошо.       Эрен уже хотел ей возразить, но тут же сомкнул губы. Хватит с неё. Достаточно. Её мерное дыхание щекотало кожу, заставляя покрываться мелкой россыпью мурашек. Чёрт, он же даже не оделся. Может, ему просто холодно и не от Хистории это вовсе? Не от того, что она лежит совсем рядом, только руку протяни. Не от того, что ей хорошо. С ним хорошо. Вот так лежать на этой скрипучей кровати и просто молчать. Эрен и вспомнить не мог, когда ему самому было так легко и хорошо.              Спокойно.       И не хочется, чтобы это заканчивалось. Не хочется возвращаться в Трост. Не хочется в свою комнату, нашпигованную новомодной и дорогой техникой, к друзьям, которых волнуют лишь тусовки и бабки, к Микасе. К надоедливой Микасе, к сучке Хитч, к самовлюбленному Жану, к обкуренному Конни и к индюку Флоку. К постоянно занятым родителям. К брату, которому вечно не до него.       Хочется остаться в этом дешёвом номере, со скрипучей кроватью, с серо-буро-малиновыми шторами и с худшей девчонкой на этой планете. С Хисторией, мать её, Райсс.       — Хочешь, — начал он тихо, чтобы не спугнуть момент, почти шёпотом, — завтра вернёмся только к вечеру?       — Хочу, — ответила она, так же шёпотом, придвинувшись ближе, — очень хочу.       Внутри будто горячий кипяток разлили. Чертовски приятно, чертовски хорошо. Аж дыхание на секунду перехватило, когда она носом в его грудь уткнулась. В голове больше не осталось лишних мыслей. Только чувство спокойствия, чувство, что он дома.

* * *

      Хистория любила поболтать. Говорила без умолку, стоило им уехать из придорожного мотеля. А Эрен слушал. Не перебивал. Её голос казался ему сахарным и тягучим, как патока, но для Хистории больше подойдет карамель. Она выложила ему всё, о чем так долго молчала. Про детство, про родителей, про старую школу. Всё.       Они остановились у небольшого озера и провели там целый день. Эрен вырубил мобильник, который разрывался до самого утра. Флок, Микаса, Хитч. Все они стали такими неважными, весь его фокус внимания сместился на одну лишь Хисторию. Ещё неделю назад и поверить не мог, что будет лежать в тени плакучей ивы и делить с Райс сэндвичи. С тунцом, мать его.       — А вот там, — она показала пальцем на огромный тополь на другом берегу, — у нас был домик на дереве. Его уже разобрали должно быть…       — А Имир?       — Моя подруга детства, — произнесла она с грустью и замолчала впервые за день.       — Не общаетесь больше?       — Мёртвые не болтают знаешь ли.       — Прости.       Хистория внезапно рассмеялась, будто и вовсе не говорила о своей мёртвой подруге. Смех её был совсем не истерический. Настоящий.       — Ты… чего?       — Да нет, просто ты впервые извинился.       Эрену не нашлось, что ответить. М-да уж. Ну и мудак же он редкостный. Это взросление так ощущается? Все едкие шуточки куда-то подевались из его арсенала, будто его подменили.       Впервые так хорошо в обстановке, совершенно чуждой для него. Тут не бьёт музыка по ушам, здесь тишина, и иногда стрекочут кузнечики. Тут не карбонара и бокал дорогого, но кислого алкоголя, здесь домашние бутерброды и холодный до ужаса сладкий чай. Тут не Микаса… Здесь Хистория.       Но всему есть предел. Солнце уже было близко к горизонту, как бы намекая, что пора возвращаться. На пледе глухо завибрировал телефон. Эрен по привычке посмотрел, совсем позабыв, что свой телефон он оставил включенным в машине. На разбитом экране всплыло уведомление от какого-то известного магазина. Обычный спам. Маркетинговая уловка. Ничего необычного, но Эрен успел ненароком прочитать.       «Вы недавно смотрели платье Valentino…»       Эрен тут же вспомнил все разговоры Хитч и Микасы, и название бренда тут же всплыло в его голове. Микаса хуйню не купит. С пелёнок в брендовых тряпках она не наденет ничего дешевле пяти тысяч долларов. Хистории до одного топика Valentino придется всю жизнь работать и жить на одной воде с хлебом, а тут платье. Эрен хоть и не сильно разбирался в тряпье, но прекрасно понимал, что то самое платье Райсс видеть только за разбитым экраном телефона.       — Поедем?       — А? Да, конечно, — ответил Эрен, замечая то, как Хистория уже успела собрать все, кроме пледа, на котором они сидели.       На котором он чуть было не трахнулся с Микасой. Всё ещё пахнет её духами. Даже на расстоянии умеет все испортить. Эрен сложил его вдвое, совсем неаккуратно и небрежно кинул в багажник. Надо бы постирать. И как бы невзначай спросить у Хистории про выпускной.       — Пойдёшь на выпускной? — спросил он, как только обе дверцы машины захлопнулись в унисон.       Совсем невзначай. Да.       — Я как-то не думала.       Так не думала, что совсем случайно смотрела платье, которое сможет позволить себе только в самых смелых мечтах.       — Да ладно тебе, — Эрен повернул ключ зажигания, — выпускной один раз в жизни.       — Я там… буду лишней.       — А если я куплю тебе то платье? — Эрен решил не мелочиться и спросить в лоб.       Хистория в эту же секунду возмущенно зыркнула на него, будто он узнал что-то сокрытое, но смирилась, отвернувшись к окну.       — Не всё в этом мире покупается за деньги.       — Всё.       — Глупец, — с какой-то досадой в голосе выдала она.       — Значит, договорились, в следующую пятницу платье будет у тебя, и, возможно, я станцую с тобой медляк, — усмехнулся он, чтобы разрядить обстановку.       — Только не всё бывает так, как нам хочется.       — Всё.       Эрен ехал неспешно, наверно, впервые в жизни, чтобы ещё немного побыть с ней. Может быть, даже положить ладонь на коленку. Хотя это лишнее. Но до зуда под кожей хотелось. Хотелось погладить её по бедру. Может, выше…       Блять.       Но вместо острых коленей Хистории Эрен лишь крепче ухватился за руль, отгоняя странные мысли. С каждой милей мысли о Хистории становились всё абсурднее и абсурднее. Это было не тупое желание, которое он уже умел отличать. Нечто другое. Непонятное. Чуждое. Раздражающее. Эрен будто терял какую-то трезвость ума. Вроде сильно приятно, а потом накрывает. Как дерьмо Конни. Накрывает всех по-разному, а исход один. Как в том мерзком фильме с ампутацией руки главного героя.       Спустя несколько часов Эрен свернул уже на знакомую трассу, где бликами мерцали огни Троста. Они дома. Он отвезет ее домой, и они разойдутся. Будто не было ничего. А ничего и не было. Ни-че-го.       — А можешь сейчас свернуть влево? — вдруг попросила Хистория, надеясь на положительный ответ.       — Разве ты живешь не на третьей авеню?       — Да, но я хочу тебе кое-что показать. Последнее место в нашем маленьком путешествии. Если ты не спешишь домой, то позволь мне показать его тебе.       — Не спешу, — ответил он, хотя устал до безумия за эти два дня.       Эрен резко свернул влево, туда, куда сказала Хистория. Ехал до тех пор, пока она не сказала остановиться. Он прожил в Тросте уже достаточно, но в этом месте был впервые. Хотя, черт, все его места — это местные клубы и элитные заведения. Уж не по окрестностям же ему тусоваться.       — Мы приехали.       Звук двигателя стих. Дверцы машины хлопнули, и перед Эреном открылось что-то неземное. Весь Трост был на ладони, каждый его уголок. Эрен стоял на краю обрыва, а казалось — на краю земли. Тысяча огней разливалась внизу, а сверху — миллиарды таких же, будто в небе отражался их город, усыпанный бусинами звезд. Небольшая скамейка была будто каким-то проводником в другое измерение. Просидишь здесь до самой старости, не успев налюбоваться до упоения.       — Я прихожу сюда каждый раз, когда мне плохо и одиноко, — Хистория подошла сзади, робко встав рядом, — никто об этом месте не знал. Ты первый. Правда, красиво?       — Да, — только сумел ответить Эрен, совсем растерявшись.       Он взглянул на Хисторию, уже порядком уставшую и слегка помятую, а внутри всё кипело от того, как ему хотелось коснуться её розовых тонких губ. Эрен — богатенький мальчик, получивший всё по щелчку. Любую игрушку, любую вещь, любую девчонку. И сейчас, казалось бы, вот — возьми за руку, прижми, и она твоя, но… Чёртово ходящее «но», и имя ей — Хистория Райсс.       Хисторию нельзя трогать, нельзя обнимать и уж тем более целовать. Хистория — это бедность, которую Эрен ненавидел всем сердцем. И всё, что она заслуживает, — презрения. Таковы правила. Правила, которые Эрен сам придумал и установил. Правила, которые Эрен нарушил, потянув к себе Хисторию и коснувшись губами её губ. Эрен — анархист, что смял её мягкие и тёплые губы. Эрен — Адам, что вкусил тот самый запретный плод.