ГЛАВА 5
Пока ты спишь — враг бодрствует
— О, Светоносный, к тебе просится пав Дилмет Варнава, — визирь слегка наклонился, опуская взор в мраморный пол. Тем демонстрируя почтительность и покорность, но держа себя выше остальных присутствующих в зале. Кроме, понятно, сидящего на подушках, аккуратно разложенных на помосте в центре. — Что надо этому мастеру торговцу? — мгновения потребовались благообразному старику, расслабленно вкушающему инжир, чтобы вспомнить о ком речь. В свои семьдесят два года, Сулейман Мудрый, правитель Города Солнца, всё ещё обладал быстрым и отлично работающим умом. Он кивком дал разрешение визирю, который тут же передал жестом слуге приказ. Падишах сходу оценил вес просителя в элите Города Солнца. И посчитал возможным оторваться от наслаждения фруктом. После небрежным жестом отправил пару полуобнажённых наложниц за пределы помоста, подальше к стене. Оставшись с двумя могучими стражами в доспехах и визирем. Ранее девушки услаждали Падишаха лёгким искусственным ветерком, разгоняя полуденную жару опахалами. Однако он, в отличии от большинства, полагал, что в любых разговорах по делу правителя, свидетелей нужно держать по минимуму. И даже при банальных встречах такое старался блюсти — сила привычки. Ведь слуги, в этом плане, являлись теми, через кого быстрее прочего «протекало» любым, готовым платить. — О, мой господин! Да освещают дела твои и имя твоё всё вокруг! — вошедший мужчина лет пятидесяти, идя к центру зала, сохранял в осанке достоинство. Однако, подойдя к помосту, незамедлительно опустился на колени, поклонившись столь низко, что лбом коснулся пола. — Оставь излишнее почтение, мастер. Последнее для тебя не требуется — заслужил праведной жизнью на благо моё и Города, — с лёгкой покровительственной улыбкой Падишах обозначил положительную оценку служению просителя. К тому же, в последнее время Торговый Совет начал брожения к наследственной сословности. Мол достаточно родиться в нужной семье и место в Совете гарантировано. Но то, что нормально в некоторых других сферах, для Совета не годилось. Так полагал сам Светоносный Сулейман. И периодически стал напоминать об этом при каждом удобном случае. Косвенно, как сейчас, когда проявил милость в отношении человека, ставшего мастером своими заслугами, а не семейным кумовством. Иронично, но речь мастер произнёс, как раз о преемственности. — О, Мудрейший, прошу разрешения за Салмана Рушди. Падишах, чуть повернувшись в сторону стоящего рядом визиря, вопросительно поднял бровь. — Это один из твоих старших палачей, Светоносный, — поспешил ответить визирь. — Я в курсе, но разве он не умер недавно? Или после захоронения возникли проблемы с наследством? — уточнил Падишах уже у торговца. — О нет, господин, вы в мудрости своей конечно правы. Салман с месяц, как умер. Но речь о его сыне. Того назвали также. И если ранее добавляли — младший, то теперь на его плечи свалилась забота о семье отца и его деле. — Вначале скажи, в чём твой интерес? — старый правитель говорил негромко. Однако, в тишине зала, невзирая на присутствие более десятка человек по его краям, его слова прекрасно слышались собеседником. — Его отец являлся моим старым другом. Увы, отправившись несколько месяцев назад с караваном на север, я вернулся неделю назад. И узнал о горе, что посетило семью друга пока я отсутствовал. — Память о друзьях, даже когда они ушли — дело праведное. Как и забота о родичах того, кого полагал многие годы близким человеком. — Вы несомненно правы, Мудрейший. — Так о чём твоя просьба? — Младшему Салману досталась работа отца, он очень благодарен за такую возможность — карать твоих врагов. — То есть он доволен? — Да, господин. — Вот видишь, визирь, а то некоторые сыновья, живя на широкую ногу в тени отцов, потом не хотят вкалывать так же, как и те, — усмехнулся Падишах, заметив еле мелькнувшее недовольство визиря. Неудивительно, как раз он, первые годы чудом удержавшись наверху — чуть не лишившись головы, когда-то принадлежал к таким наследникам. И до сих пор «пробивался», когда на это намекали в его присутствии. — Сын достойный отца, — чуть вымученно улыбнулся визирь. — О да, господин визирь, — согласно заметил торговец, плохо знавший визиря лично, а потому не уловивший мельчайшие признаки произошедшего. — Но раз сын твоего друга доволен, о чём же ты просишь? Надеюсь, не о месте верховного палача? Так на его должность есть ещё девять претендентов из старших. И каждый из них, в отличии от него, уже немало отработал. — Он готов и далее со всей ответственностью нести обязанности одного из старших палачей. И нет, он молод и может когда-нибудь и решится просить о таком. Сейчас же речь не об этом. Если Твоей милости будет возможно, кроме текущей, даровать Салману Рушди ещё и должность золотаря Восточного района, которая освобождается. — ...? — недоуменно на торговца уставились сразу оба — Падишах и визирь. — Одного из старших там, если Твоей милости будет угодно. Там есть один, который уже крайне стар и ему пора на покой. И я слышал, что его должность вот-вот станет вакантна. Притом он имеет лишь дочь, которой дело не передашь. Салман обязуется вывозить пахучие отходы за Восточные врата. И если его смиренная просьба будет удовлетворена, ещё просит разрешить ему, приобрести там поле. — Однако, — некоторое время правитель недоумённо изучал торговца. — Речь о Лысом поле? — уточнил визирь. — Да, оно всё равно не используется и рядом никто не живёт. Салман накопает там ям и будет свозить туда то, что наполняет отхожие места в Восточном районе. Не всего, понятно, лишь района у врат. — Зачем это ему? Имея благородную и уважаемую должность старшего палача, брать на себя пусть важные и высокооплачиваемые, но малоуважаемые обязанности золотаря? — Сын моего друга раскрыл в себе таланты к лекарскому делу. — Как это связано? Хотя лекари — тоже уважаемая сфера. — Он решил заняться экспериментами и для этого ему нужны определённые ингредиенты. А получить их можно при процессах, что происходят с подобными отходами. — То есть он ещё и не собирается «это» закапывать... — на миг в тоне правителя мелькнула брезгливость, но тут же ушла. Алхимию он уважал, хоть и его указом квартал алхимиков вынесли подальше от центра. Уж больно оттуда, подчас, доносились поганые запахи. — Я в этом не разбираюсь, но он специально просил о Лысом поле, там его дела никому не помешают. — Ну, если он просит, и ты гарантируешь, что будет так. И кроме того свои главные обязанности Салман продолжит выполнять в полной и качественной мере... — только что мягко стелющий, на миг Падишах подпустил в голос стали. После же расслаблено и мягко закончил, — то милостью своей я удовлетворяю просьбу за сына твоего друга. — Благодарю, Светоносный, ты не пожалеешь. Отец его верно служил тебе, так же и сын продолжит дело. Когда торговец вышел, правитель, хмыкнув, заметил всё ещё стоящему рядом визирю: — Детям часто тесно в тисках рамок семьи. Им хочется достигнуть и чего-то своим трудом. — Хорошо, когда речь про труд, о Мудрейший, — согласился визирь, правильно уловивший настроение правителя. — Да, но всё же обрати внимание, не пойдёт ли во вред делу эти развлечения и метания молодого Салмана. — Я прослежу, господин. — Так, что там ещё? — Легат Жиро, снова устроил мордобой в чайхане уважаемого Мидика. И мало того, что избил нескольких гостей, а там не бывает простых и случайных людей. Нет, он ещё и отпинал, попытавшегося его утихомирить самого патриция Мидика. — Он всё не уймётся, — недовольно буркнул Падишах. Лучше бы продолжал наедать своё пузо. Он изучающе взглянул на визиря. Наверняка, тот постарался опередить врагов Жиро. И за новостью последует нюанс, окрасивший проступок в нужный визирю цвет. — Легат Жиро Хадик славный воин, и его легион немало провёл нужных для умиротворения дикарей операций. А Мидик давно его недолюбливал и постоянно провоцировал, когда тот посещал, привечаемое многими, даже патрициями, место. — Но нынче он мается дурью от безделья, — закончил за визиря правитель констатацией. — Когда я видел его последний раз, он уже разожрался, как бочка. Может его славность осталась в прошлом? — Он растолстел, верно, мой господин, но ведь ему и не нужно лично махать оружием. А голова у него та же, что и ранее. Просто ему нужно найти дело. — А то, что он твой родич по жене, на твою оценку никак не влияет? — усмехнулся Сулейман Первый, по прозванию Мудрейший. — Ни в коем разе. А если кто доносит до тебя, мой господин, такие наветы, то это завистники к славе достойного легата или мои недоброжелатели. — Ладно, не волнуйся так. Я подумаю, чем можно занять твоего родича, мающегося в застое. — Благодарю, о Светоносный. Всем чего-то надо, все чего-то просят, подумал Сулейман, изучая макушку замершего в поклоне визиря. Нет бы прийти и дать. Просто так. Чего-нибудь полезного и нужного. — Ладно, если дел больше нет, — полувопросительно уточнил Падишах, а увидев подтверждение, добавил, — то можешь пока идти.***
Мастер торговец Дилмет вышел из дворца и остановился в тени развесистого дерева. Он ещё раз подумал, не поступил ли опрометчиво? Нет, всё сказанное им было правдой. От и до. И он реально хотел помочь сыну друга. К тому же его мучала совесть, что он оставил его больным, уйдя в долгий поход за монетой. И ближайший друг, с которым они с малолетства, ушёл за грань в его отсутствие. Хотя это можно было предсказать. Но Дилмет позволил другу убедить себя, что он ещё протянет и дождётся его возвращения. Увы, нет. Но вернувшись, Дилмет наткнулся на странность. Он прекрасно знал молодого Салмана. И придя к ним домой, он застал другого человека. Нет, это конечно был тот же Салман. Однако, когда знаешь человека так хорошо, быстро увидишь массу нюансов, которые чужеродны. Самое сбивающее — окружающие этого не замечали. Все они, воспринимали изменившегося парня, будто ничего не поменялось. А ведь было чем смутиться. Немного шебутной Салман в свои двадцать лет, вдруг начал вести себя заметно старше и спокойней. Он и раньше так мог, но лишь, когда очень надо. И Дилмет прекрасно видел, как трудно ему это давалось. Со временем этому бы парень научился. Тем более задатки у него явно виделись. Но не так же резко? Была и масса других «мелочей». Салман старший, прекрасно понимая, что сыну однажды придётся принять его дело, обучил его обращению с крупным топором палача. Однако, «новый» Салман вдруг воспылал любовью к карийскому прямому двуручнику. Самое интересное, что он работал им, будто родным. И это притом, что меч пришлось заказывать на стороне и в семейном хранилище его ранее не было. Дилмет даже уточнил это у слуги. А внезапно проснувшиеся таланты к знанию человеческого тела? Да на уровне сильного лекаря. Нет, умелый палач должен обладать в этой области немалыми знаниями. И кое что отец сыну вдолбил. Но снова — не так много и не такой глубины. Откуда? Да, определенными талантами младший Салман обладал и раньше, как и обучение прошёл неплохое. Но Дилмет будто отсутствовал не несколько месяцев, а лет. И это минимум. А то с какой твёрдостью и уверенностью развернулся сын после смерти отца... Всё это немало смущало мастера. Однако, раздавив сомнения, он всё же решил сделать изначально задуманное. Пусть и понял, что теперь ему будет неуютно посещать дом умершего друга. И даже не из-за этих мелочей. А последней. Что-то ещё изменилось во взгляде молодого Салмана. Толика презрительности, несколько раз мелькающая, когда он думал, что Дилмет не видит. Казалось, юноша внезапно стал презирать всех вокруг. Впрочем, он отлично это скрывал и скорее проявлял такое в мгновения расслабленности. Все менее частые. А последнее изменившийся Салман, себе практически не позволял. Вот, ещё один странный нюанс. Ведь ему всего двадцать, а стал вести, будто разменял четвёртый, а то и пятый десяток лет.***
— Госпожа старший Вестник, всё готово и... — Ты много болтаешь, а если кто услышит? Я могла бы тогда припереться сюда со всеми слугами и в своей накидке, — раздражённо зашипела Елена, смотря на мужчину. Вот же, проклятие. Сейчас она уже жалела, что приказала отрубить голову его предшественнику. Тот был по понятливей. — Простите, госпожа Хара, — и снова вздрогнул под яростным взглядом Елены. Похоже, порученная ему нынче работа, плохо повлияла на поганца. А изначально он выглядел более крепким. Сейчас же поплыл и явно боится. Зря она мало уделяла ему внимание последнее время, сконцентрировавшись на предстоящем. — Проваливай. И смотри, чтобы никого рядом с домом не было. Сам, если что, не лезь. Увидишь кого, предупредишь сигналом. Если заметишь у дома стражу и она полезет через забор, кинешь о стену колбу, что тебе дала. Грохнет громко. И вали подальше. А сейчас оставь меня. Наконец полудурок ушёл. Женщина, пройдя в протяжённую арку, откинула плотную занавесь. После, освободив решётку, закрыла ей вход в зал и тихо выругалась. В её положении заниматься такой работой, да ещё и лично — паршивый вариант. Сейчас она уже сомневалась в этой авантюре. Впрочем, думать стоило раньше. Нынче время ушло и отмотать его не выйдет. Если её поймают, то при грозящей ей участи — быстрая смерть станет избавлением. Среди пленников слишком много важных персон. И не важно, что лишь двое из них из Санама, а остальные привезены извне. К сожалению, в её случае, люди которые обладают значимым статусом и имеют влияние на многих — самое то, в плане ингридиента. В прошлой жизни, работая на суккубу в Аду, она творила много худшее. Да и с ней самой... Мороз воспоминаний мурашками пробежал по спине, но она изгнала его волевым усилием. — Чертов Ричард, — сплюнула она, входя в полутёмный зал. — Сейчас, наверняка нежится в постели с какой-нибудь девкой. Увы, решить проблему с его помощью — точнее смертью, в своё время не удалось. Ублюдок тогда сбежал. А никого соразмерного Елена так и не нашла. Да и являлся ли он подобным ей? До сих пор такой уверенности у Елены не было. Войдя в круг, в центре которого находилось углубление в виде каменной ванны, женщина огляделась. Связанные и висящие по кругу люди, кто с ненавистью, другие со страхом взирали на неё. — Ммм, — попытался что-то высказать один из них. Скорее всего, судя по выражению лица, выругаться. Но плотно вставленный ему в рот шарик из мягкого пробкового дерева, этого не дал. Кляп с небольшими дырками, чтобы жертвы раньше времени случайно не задохнулись. Дом хоть и на отшибе, но лишний шум ей ни к чему. Но было бы обидно, после всех усилий для их доставки сюда, потерять даже одного из них. Впрочем, её опыт и как ликвидатора, и как рабыни суккубы, немало чему научил. Хорошо зафиксированная жертва — не приносит проблем и обычно не требует охраны. Проверив всё, Елена наконец приступила к неприятному, но нужному действу. Если после него не удастся излечиться, то она даже и не знает, что делать. Долгое время удавалось купировать последствия старого отравления — почти остановив его. Отделываясь деградацией лишь части кисти. Но в последнее время обычная алхимия перестала спасать. А поражение тканей резко пошло в рост. Таким темпом у неё осталось несколько месяцев. А потом придётся решать — рисковать ли ампутацией руки, или это уже не поможет. В своё время, только закончив спортивную карьеру в биатлоне, она оказалась выброшена на мороз. Бывшая детдомовка, ей не на кого оказалось положиться. Скопленные во время карьеры не особо большие деньги, разошлись за пару лет, как дым. Вокруг шли девяностые с их разгулом криминала во всём его кровавом беспределе. Удел таких, как она — с её опытом и талантами, довольно быстро привёл недавно средненькую спортсменку с узкими талантами в одно из ОПГ. Бегай она на уровне топов — удалось бы ещё продлить спортивную карьеру. Увы, являясь прекрасным снайпером, в лыжах она так и не смогла вырасти выше скромного середнячка. Часто потом она вспоминала то решение. Она ведь неплохой человек.. была, когда-то. Но одно тянуло за другим. И вот очередной маленький шажок за границу допустимого, а оглянувшись и вокруг болото из которого не выскочить обратно. А началось всё с малого. Плюнула на карьеру в спорте, поняв, что никогда не станет лучшей. Её достало то, что на пьедестал удавалось взойти, лишь при диких промахах оппоненток. И даже пару не закрытых мишеней, десяток из топа часто легко отыгрывал у неё на лыжне. Это выматывало и казалось, что перспектив нет. Знай она, куда приведёт её то решение — терпела бы дальше. Тем более последующее время показало, что такие как она снайперы всё же могут, вполне неплохо держаться в сборной. Жаль, что люди часто крепки задним умом. Зато работая на авторитета, что контролировал огромный район их мегаполиса, она раскрылась во всей красе. Уже тёмной. Ведь обычно в человеке есть стороны. Светлая и тёмная, с серой прогибающейся посредственностью меж ними. И вопрос лишь в балансе меж сторонами. А главное — какая возьмёт верх в данный конкретный момент. И эти стороны с человеком до конца жизни. Работая в банде, бегать оказалось не надо. А стрелять она умела. И с нервами у неё всегда было прекрасно. Ну, до смерти. После же, попав в Адский бордель, от нервной системы осталось пепелище. И лишь оказавшись уже тут, Елена более-менее восстановилась. Покровительница имела свои предпочтения и наилучший отклик давали кровавые смерти через мучения. Елена немало, в том числе и на личном опыте, узнала об этом мерзком занятии. Но нынче она не могла себя пересилить. Это пробуждало те жуткие времена в Аду. И это раньше она могла себя успокаивать, что у неё нет выбора. Сейчас же выбор, пусть и относительный — есть. И если она продолжит весте себя как в Аду — то оправданий не останется. И правы станут те, кто полагал её бездушной тварью. И потому она работала умеренно, как при забое скота. Не плодя у жертв излишних страданий. Ограничившись ментальными. Ведь все пленники могли видеть её работу. Оставалось надеяться, что это пусть и меньше, но тоже усилит ритуал. Подходя к очередному человеку, она делала несколько умелых надрезов. И пока кровь начинала всё более щедро изливаться из тел, ставших бурдюками с кровью, двигалась к следующему. В конце она прошла в центр и, скинув всю одежду, улеглась в чашу. Выше пола осталась, лишь голова Елены. Она расслабилась, смотря на стекающие к чаше под воздействием гравитации тёмно красные ручейки. Принятое ранее лёгкое снотворное уже десяток минут, как активно действовало. Женщина отпустила волевое усилие, которым придерживала усиливающуюся дрёму. Постепенно чаша начала наполнятся. Дрёма же — всё сильнее брать верх над сознанием. — Панацея, мне нужна она. Если что и сможет меня спасти — эта чёртова божественная алхимия, — бормотала Елена уже почти засыпая в тёплой кровавой ванне. — Именем шаха, старший вестник Алса Хара, немедленно откройте! Крик вывел Елену из дрёмы. Секунду ей потребовалось, чтобы волей сбросить сонливость, уставившись в яростные лица за решёткой в глубине прохода. Мысль заметалась. Почему слуга не предупредил? Его страх. Она списала его на жертв, что он тут собрал. А дело банальней — предательство. И знай он, что тут есть крепкая решётка, её бы уже взяли. Лицемеры и твари — дождались убийств и лишь тогда пошли на захват. Наверняка за ними стоит визирь. Гнида, давно пытался протащить своего человека на её должность. — Выхода нет, немедленно открывайте, «госпожа» Вестник, — с издевкой, которой бы раньше никогда не позволил, бросил командующий отрядом пав. — Гори в Аду, ублюдок, как и твой самодовольный визирь, — прошипела Елена, не обращая внимание на обнажённость, заметавшаяся по залу. Но если стража подумала, что Вестник впала в панику — то зря. Кричащий из арки пав, периодически теряющий её из вида, ещё пытался увещевать женщину. Дурачок до сих пор воспринимал её в неправильном ключе. Зря, ведь слишком много мучений для неё кровавым напоминанием висели в зале. Шах города Санам Арслан Фадель, при всё внешнем добродушии, являлся довольно жестким правителем. И за такое её ждёт масса боли. Он конечно и пальца суккубы не стоит, но ей от того не легче. — Если ты, тварь, — наконец, отбросив даже мизер почтительности, рявкнул пав, — не откроешь, то сильно пожалеешь, когда... Договорить он не смог. Этому помешала небольшая стрелка из компактного арбалета, которая влетела ему в рот. — Встретимся в Аду, болтливый кретин, — буркнула себе под нос Елена, на ходу запахивая халат и метнувшись к дальней стене. Предатель не знал о паранойе своей госпожи. А Елена хоть и расслабилась, но про банальный запасной выход не забыла. Это привычка с вариантами отступления с ней ещё с Земли. Заскочив за ширму, она нырнула в нишу и, провернув панель, покинула паршивое место. К сожалению, так и не состоявшегося кровавого ритуала. Впрочем, может чисто убийств хватит? Всё же чаша и купание в крови, было призвано усилить эффект. Пока об этом не стоит думать. Сейчас следует спастись бегством. Надеясь, что стража не оцепила весь квартал. Тогда тайный ход не спасёт.