Patisserie | Кондитерская

      Первый день домашнего ареста начинается хорошо. Редко, когда тебе удается вставать так поздно, как хочется, поэтому ты пользуешься данной возможностью, чтобы подольше полежать в постели. Солнце почти слепит глаза, проникая сквозь шторы еще до того, как ты встаешь. Затем ты тратишь немало времени на готовку завтрака: нарезанный кубиками сладкий картофель и лук, запеченный в духовке, бекон и яйцо-пашот сверху. Аромат приятно радует вкусовые рецепторы. Ты слегка прикрываешь глаза от яркого солнечного света. От чая поднимается пар.       Ты встала около часа назад, позавтракала в пижаме на кухне, никуда не спеша. Безусловно, это лучший день за долгое время.       Остаток утра ты проводишь за уборкой дома. Старая комната твоего соседа по квартире все еще пустует, и ты не знаешь, что с ней делать. Даже если бы и знала —у тебя нет мебели, чтобы что-то с ней сделать. По крайней мере, она убралась перед уходом, замечаешь ты с некоторым удовлетворением.       Ты собираешь волосы, пока вытираешь пыль и чистишь плинтусы. Ты стоишь на коленях и вычищаешь грязь из складок линолеума, когда в дверь стучат. Ты поднимаешь голову. С опозданием ты вспоминаешь обещание Элайджи прийти за списком покупок, который уже прикреплен к холодильнику.       Ты открываешь дверь и приветствие замирает у тебя на губах. Глаза Кола скользят по твоей грязной одежде.       — Я вижу, ты не ждала гостей, — сухо говорит он. Ты напряглась.       — Я не ждала тебя, - говоришь ты так спокойно, как только можешь. — Ты же здесь не для того, чтобы снова меня душить, правда?       — Ты не поверишь мне, если я скажу, что пришел извиниться?       — Нет.       На лице Кола появляется дьявольская ухмылка. — Ты умнее, чем кажешься, — комментирует он, и тебе почти хочется дать ему пощечину. Твои мадленки покорили меня.       — Прости, но сюда разрешено входить только хорошим вампирам .       — Ты впустила моего брата, — говорит Кол, — Ник гораздо хуже меня.       —Хм, — подумываешь ты, — возможно, в этом есть смысл. — На самом деле тебе очень не хочется его впускать, но, к сожалению, он не собирается уходить. Ты отходишь от дверного проема. — Заходи.       Он заходит внутрь и смотрит на разбросанные повсюду тряпки и чистящие средства.       — А домашний арест неплохо на тебя повлиял.       Ты закатываешь глаза. — Мне все равно уже давно нужно было убираться, просто у меня не было времени. — Ты бросила тряпку на кухонный стол и помыла руки. — Не то чтобы я не рада тебя видеть, — добавишь ты, — Но зачем ты на самом деле пришел?       — Клаус хочет, чтобы мы лично охраняли тебя, — лениво говорит он, проходя мимо тебя. — Я вытянул короткую соломинку.       Ты нахмурилась. Клаус не упоминал ничего подобного. Видимо он посчитал это лишним.       — Ты уже попробовала вино, которое я тебе оставил? — он продолжает.       — Ой! Так это был ты?       Он поднимает бровь. — У тебя что есть еще какие-нибудь тайные поклонники, о которых мне следует знать? «      — Ты мне не поклонник.       — Умная девочка, — комментирует он, лукаво улыбаясь.       — Мы с тобой пока еще не такие близкие друзья.       — Ну, — говорит он, — день только начался.       — Сейчас полдень, — протестуешь ты.       Кол пожимает плечами.

***

      В конечном итоге Колу удается споить тебя за час — подвиг, нечего сказать! Вообще-то ты не собирались напиваться, а хотела выпить чуть чуть только, чтобы немного успокоить нервы. Видимо у тебя больше проблем, чем ты думала.       — Господи из чего это вообще сделано? — спросила ты. Ты пытаешься прочитать этикетку, но буквы лишь пляшут перед глазами.       — Оно крепче, чем предыдущее, — говорит он, посмеиваясь, — из-за этого ты такая злая?       — Я не злюсь, с чего мне злиться? — Ты недовольно поглядываешь на него. Голова кружится от выпитого.       — Да не сердись ты, глупая американка, — говорит Кол, закатывая глаза, — я же не сказал тебе, что ты чертовски пьяна. — Его тон стал намного мягче. Как будто он пытается тебя задобрить.       Но ты не веришь в его доброту.       — Как ты еще не пьян?       Он раскидывает руки и злобно ухмыляется. — Вампир, помнишь?       — О, да, — говоришь ты и падаешь в кресло напротив него. Каким-то образом алкоголь из стакана не выливается. — Я все время забываю, что ты вампир. — Ты наклонилась на подушки. Наверное тебе уже не встать отсюда.       — Мне незнакомо это чувство.       Ты морщишь нос. — Ну, конечно, нет, последние тысячу лет точно.       — Где ты услышала это?       — Элайджа рассказал.       — Ах, — говорит Кол, — золотой старший братик.       Ты хмуришься. — Что вы с Клаусом имеете против него? Он кажется милым. — Очень даже милым, но ты этого не говоришь.       — Да, в этом и проблема, — нетерпеливо говорит Кол. — Вампиры не «милые». Он живет в своем джентльменском образе. Это раздражает.       — Мне кажется, ты ревнуешь, — говоришь ты и почти сразу же сожалеешь об этих словах.       Кол скалит зубы в улыбке, которая выглядит скорее угрожающей, чем радостной. Постоянное напряжение, которое ты чувствуешь в присутствии Майклсона, усиливается. Алкоголь не помогает. — А с чего мне ревновать ко второму по скучности члену моей семьи?— Интересно, кстати, кто самый скучный.       — Ну, не знаю, ты мне и скажи.       Кол выглядит так, будто хочет убить тебя. Даже будучи пьяной ты понимаешь, что идешь по лезвию ножа. Пора менять тему.       — Тебе нравится быть вампиром?       — Иногда. Это странно. Но круто, — по его лицу пробежала еле уловимая тень.       — Звучит не очень.       — Все не так уж и плохо, — утверждает Кол. — Вампирство имеет свои преимущества.— Похоже, он пытается убедить в этом самого себя.       Ты кивнула. Сейчас ты почувствовала на себе все неприятные стороны алкоголя. Голова кружится. Ты положила ее на спинку стула. — Я уверена, что это так. Но то же самое можно сказать и о том, чтобы быть человеком.       — Что, черт возьми, лучше в том, чтобы быть человеком, чем вампиром? — Кол недоверчиво спрашивает. Он встает со стула и смотрит на быстро уменьшающееся вино в бутылке. Ты немного напрягаешься, когда он проходит мимо тебя, но он даже не бросает на тебя взгляда.       Ты пожимаешь плечами, — Ну, я не знаю. Что вам больше всего нравится в том, чтобы быть вампиром?        — Ты когда-нибудь употребляла легкие наркотики? — небрежно спрашивает Кол, откидываясь на спинку стула с еще одной полной бутылкой вина.       Тебя немного смутил такой вопрос.       — Немного.       — Я не удивлен.       Непонятно, стоит ли это тебе воспринимать как оскорбление или нет.       — Какое это имеет отношение к моему вопросу?       — Я никогда не экспериментировал с наркотиками, пока был человеком, в Северной Америке эпохи викингов их было не достать, поэтому я не знаю точно, как это ощущается для человека, — продолжает Кол, игнорируя твой вопрос, — Но человеческая кровь дает больше кайфа, чем самый сильный наркотик.       — Понятно.       Непонятно, монолог Кола или вино поспособствовали твоей тошноте. Ты заметно побледнела. Кол, должно быть, заметил это.       — Я не буду пить из тебя, — заверяет он с некоторой долей веселья. — Вербена — яд для вампиров. — Напряжение немного отступает.       — Кровь с вербеной жжется, — ты спрашиваешь.       Он делает паузу, в замешательстве. — Да… — отвечает он, и затем его лицо озаряется радостной ухмылкой. — Пожалуйста, скажи мне, что мой дорогой брат пил из тебя.       — … Да, было больно. — Ты все еще чувствуешь покалывание на месте уже проходящего синяка.       — Чего бы я только не отдал, чтобы увидеть лицо Ника, — говорит он восторженным голосом.       — Сейчас мне уже хорошо, — сухо говоришь ты, но мне бы не хотелось пережить это заново.       — Тебе повезло, что после этого ты осталась жива, — говорит он. — Ник убил многих.       — Все вампиры такие жестокие?       Он пожимает плечами. — Те, кто хотят выжить да.       — Тогда я считаю это преимуществом человека, — решительно говоришь ты. — Насилие порождает насилие, или как там его.       — Насилие присуще не только вампирам, дорогуша, — тянет Кол, — Люди одни из самых порочных существ.       — Возможны ты в какой-то степени и прав, но не все люди жестоки.       — Но у всех уже есть задатки, — возражает он, и ты поглядываешь на него с недоверием. Вино сделало тебя неспособной контролировать свои эмоции, так что ты не можешь сдержать выражение нескрываемого скептицизма на лице.       (Опасно, надо меньше пить.)       — Я вижу, ты мне не веришь, — добавляет он.       — Я думаю, что ты идиот.       Он скалит зубы. — Осторожно, дорогая.       Ты смотришь на него с застывшей улыбкой на губах. — Если бы ты собирался, ты бы убил меня раньше. — В твоем голосе звучит притворная храбрость, которую ты на самом деле не ощущаешь. Его голова наклоняется, а глаза пристально смотрит на тебя. Он одним плавным движением встает с кресла и приближается к тебе.       — А откуда ты знаешь? — Он приближается, наклонившись так близко, что ты почти касаешься его. Его глаза такие темные, что кажется, что ты тонешь в их черноте. — Модет быть я просто выжидаю идеальный момент, когда ты почувствуешь себя в безопасности, а затем я вырву твое сердце.       Ты нервно сглатываешь.       — В вашей семье все такие драматичные? — спрашиваешь ты, но голос все равно дрожит. Он смеется и не отступает.       — Я бы сказал да, мы любим веселиться, — бормочет он. Его взгляд опускается вниз и задерживается на синяке, который он оставил на твоей шее. Все-таки ты решаешь оттолкнуть его. Как ни странно, Кол не сопротивляется. Ты осушаешь свой стакан вина.       — Я хочу есть, пойду приготовлю обед.       Кол возвращается к своему креслу и наливает себе еще стакан. Ты пользуешься случаем, чтобы спрятаться на кухне. Схватившись за край стойки, ты судорожно выдыхаешь. Голова кружится. Тебе не следовало так много пить. Напиться с вампиром — не самая лучшая идея.       Слишком поздно.       Ты достаешь остатки продуктов и начинаете готовить салат. В холодильнике еще остались остатки лимонного винегрета, достаешь их и кладешь на стол. Кол возвращается с двумя бокалами вина в руках. Ты смотришь на него скептически, пока он протягивает один тебе.       — Кол, — говоришь ты, — если бы я не знала тебя, решила бы, что ты пытаешься меня споить.       Он ухмыляется, — Ты умнее, чем кажешься.       — Ты же понимаешь, что для меня это уже перебор? — сухо спрашиваешь ты.       — Последний стакан! Обещаю, — говорит он, — по крайней мере, для тебя. — Ты неохотно делаешь глоток из предложенного стакана. Головная боль ослабевает.       — Это уже другая бутылка? — ты спрашиваешь.       Он делает паузу.       — Да, — говорит он, — оно не такое сильное. Я не хочу, чтобы ты потеряла сознание.       Ты закатываешь глаза. — Мне не так уж и плохо, не смеши меня. — Ты допиваешь вино из стакана, и даже чувствуешь себя немного лучше. — Хм… вкусно.       Улыбка тронула губы Кола. — Тогда я обязательно принесу тебе еще.       Ты поворачиваешься к нему.       — Нет, не надо. Мне уже хватит. Где ты вообще взял это вино, не помню, чтобы оно лежало у меня дома?       Кол закатывает глаза. — Считай это оплатой за твою прекрасную компанию и опустошение твоих алкогольных запасов.       — Ладно.       Ты берешь разделочную доску и нож и начинаешь нарезать огурец. Кол наблюдает, как ты готовишь салат.       — Ты вегетарианка, да? — вдруг он спрашивает.       Отвращение в его голосе вызывает у тебя веселье.       — Нет. Не совсем. Но это не значит, что я поддерживаю вампиризм.       — Еще привыкнешь.       Тебе не очень нравится, как он это произносит. Ты чувствуешь, как волосы на затылке снова начинают вставать дыбом.       — Прекрати,— тебе совсем не нравится эта тема для разговора.       — Ну, не злись, — Кол отходит и позволяет тебе пройти к барной стойке. Ты уже засыпаешь, бурный вечер не прошел без последствий. Следует немного вздремнуть после еды. Пока ты ешь, Кол обходит твой дом: он обходит кухню, заглядывает в ванную.       — Прекрати рыться в моих вещах, — кричишь ты, когда Кол проводит в ванной уже около пяти минут. Он вышел, выглядя разочарованным.       — Что? Не нашел наркотики?       Вместо ответа он продолжает глазами что-то искать.       — Ты не можешь так жить, — настаивает он с недоверием.       — Как? — осматривать ты, хрустя морковкой. — Нормально?       Кол кажется даже разгневанным. Но тебя это смешит. — Наоборот это не нормально. Каковы же твои темные тайны?       — Что? Насильно заставишь меня рассказать свои грязные секреты? — спрашиваешь ты насмешливо. Он скалит зубы.       — Не искушай меня.       — Я думала, что вампиры не смогут подчинить себе людей, употребляющих вербену.       — Не беспокойся, — говорит он довольно, — я могу просто вылить из тебя всю кровь.       — Хм, — говоришь ты, доедая салат и подпирая голову рукой, — это звучит не очень приятно.       Он ухмыляется. — А ты чертовски права.       Ты все никак не можешь понять, чего от тебя хочет Кол. Ну, это не совсем так. Ты уверена, что он был бы чрезвычайно рад, если бы ты признались в убийстве или чем-то в этом роде, но подобных преступлений у тебя нет. Ошибки, которые ты совершила в своей жизни, обычно вредили только тебе самой.(Но это не то, что интересует Кола)       — Ты хочешь, чтобы я убила кого-то или что-то типа того?       Он смеется. — Если бы я был уверен, что смогу заставить тебя это сделать, то да.       Это звучит не очень.       — Что мне нужно сделать, чтобы убедить тебя, что большинство людей — хорошие люди, которые не совершают ужасных преступлений? — Кола кривится.       — Ты действительно в это веришь?       — Конечно.       Он смотрит на тебя, как будто ты полная идиотка. Ты встаешь со своего места и начинаешь убирать тарелки. Кол просто наблюдает за тобой.       — Кол, — говоришь ты наконец, — мне кажется, ты проводишь слишком много времени с вампирами, если считаешь меня чем-то особенным.       — Нет, — отрезает он, — я никогда раньше не встречал кого-то вроде тебя.       Ты поворачиваешься, чтобы посмотреть на него. — Кол, — говоришь ты, — это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышала в жизни.       — Я прожил тысячу лет, — горло говорит он. Человеческая природа склонна к насилию.       Ты уже начинаешь порядком раздражаться. Заблуждения Кола уже начинают злить тебя. Как ему удалось прожить тысячу лет, и так разочароваться в людях. Вдруг неожиданная волна сочувствия к первородному накатывает на тебя.       Походу тебя все-таки стоило идти на психолога.       — Кол, — в конце концов говоришь ты так мягко, как только можешь, — Я мало что знаю о твоей жизни, но люди склонны притягивать себе подобных.       — Что ты имеешь в виду?       — Ты кажешься мне очень злым и жестоким человеком. Твоя недоброжелательность внушает недоброжелательность другим. Никто не рождается злым, оно создается такими же злыми людьми.       Он молчит какое-то время. — Жаль, что сейчас вам в школах преподают такие глупости, — говорит Кол, но уже сдержаннее х, чем раньше. Тебе надоело спорить с ним, поэтому наливаешь еще вина.       — Присоединишься?       Он не отказывается.       Напряжение почти исчезло, когда в дверь снова постучали. У тебя очень странное ощущение, что вы с Колом чем-то похожи. (Конечно, это беспокоит. Но это проблема, о которой можно подумать потом.) После еще пары бокалов тебе начинает казаться, что Кол все-таки пьян. Ты подходишь у двери.       — О, Элайджа! — Ты искренне рада его видеть, — я и забыла, что ты собирался ко мне заглянуть. — Учитывая количество выпитого тобой алкоголя — это неудивительно.       Его взгляд скользит мимо тебя к Колу, растянувшемуся в кресле. — Я хотел прийти раньше, — говорит он, переводя взгляд на тебя. — Мои извинения.       — Элайджа!— приветствует брата Кол. — Рад тебя видеть.       — Пожалуйста, заходи, Элайджа, — вежливо говоришь ты. Он подчиняется и заходит внутрь. Ты закрываешь дверь, не желая выпускать тепло из дома. На улице уже похолодало.       — Я не знаю, когда смогу снова выйти на улицу. Поэтому список необходимого довольно длинный, — извиняешься ты.       — Все в порядке, — говорит Элайджа. — У нас есть люди, готовые покупать все, что тебе нужно, вне зависимости от того сколько это понадобится. — Твой мысленный образ Элайджи, бродящего по обычному продуктовому магазину, рассеивается.       — Признаюсь, я не ожидал увидеть тебя здесь, брат, — говорит Элайджа, — ты пришел, потому что искренне исцелить ее, или просто, чтобы успокоить свою совесть? — Твои брови хмурятся.       Кол скалит зубы. — У меня нет совести.       — Подожди… — перебиваешь ты, — Что?       Глаза Элайджи скользят по твоей шее, и на его лице появляется странное выражение. Ты напрягаешься.       — Кол, — говоришь ты, — что, черт возьми, ты сделал?       Он недовольно хмурится. — Я оказал тебе услугу. — Твои деки начинают пылать от гнева.       — Я тебя, черт возьми, просила? — Прежде чем он успевает ответить, ты мчишься в ванную. На шее больше нет синяков, зеленовато-желтый цвет кожи вернулся к нормальному тону. Ты помнишь бокал вина, который налил тебе Кол, его странный вкус и как оно сняло твою головную боль.       — Я убью его, — рычишь ты, хотя и понимаешь, что тебе это не удастся. Хочется спрятаться в тесной ванной, но нужно вернуться и встретиться с ним лицом к лицу. Ну, думаешь ты, по крайней мере, Элайджа тоже здесь. Свидетель на случай, если Кол тебя убьет. Когда ты вернулась в гостиную, Кола уже нет. Ты смотришь на Элайджу.       — Боюсь, большинство моих братьев и сестер не могут принять свою неправоту, — говорит Элайджа.       — Я понимаю. Клаус же не просил Кола присмотреть за мной сегодня?       — Насколько мне известно, нет. Он пришел к тебе по собственному желанию, — извиняющимся тоном говорит Элайджа.       — У меня складывается ощущение, что у вас в семье не все гладко.       — К сожалению, я в курсе. — Он делает паузу, — Вот, садись. Я приготовлю тебе чаю. — Ты проходишь к одному из кресел и Элайджа накидывает одеяло тебе на плечи, как ни странно, тебе кажется, что ты даже чувствуешь его тепло через ткань. Кухня лишь частично видна из гостиной, но ты все равно замечаешь, что Элайджа ведет себя у тебя в доме так, словно всегда жил здесь.       Ты все еще злишься на Кола.       Элайджа возвращается с двумя чашками и садится на место, которое освободил Кол.       — Спасибо, — благодаришь ты. Он добавил в бокал молоко и мед, как ты любишь. Удивительно, что вампир это запомнил.       — Я искренне извиняюсь за Кола, — говорит Элайджа, делая глоток, — я принимаю, что это ничего не изменит.       Ты даришь ему натянутую улыбку. — Все равно спасибо. Меня больше злит, что он врал мне.       — Ему следует быть внимательнее. Кровь вампира не только лечит людей.       Ты хмуришься. — На что еще она способна? — Элайджа делает паузу и ставит чашку на подставку.       — Если человек умрет с нашей кровью в организме, — говорит он наконец, — он тоже станет вампиром.       Гнев исчезает, уступая место холодному ужасу.       — Но это меня не убьет, верно?       Элайджа качает головой. — Нет, с тобой все будет в порядке, — говорит он, — только постарайся в ближайшие дни не умереть.       Ты вынуждаешь себя криво улыбнуться. — Я сделаю все возможное, — говоришь ты, но тревога никуда не уходит. Ты понимаешь, что хочешь побыть одна. Должно быть, ты не так хорошо умеешь скрывать свои чувства, как тебе кажется, потому что Элайджа встает.       — Я больше не буду тебе мешать, — вежливо говорит он. — Надеюсь, скоро увидимся.       Нужно быть вежливой и попросить его остаться, но ты этого не хочешь.       — Извини, — говоришь ты, но он тебя перебивает.       — Все в порядке, я понимаю. — Он слегка улыбается, и ты уверена, что он действительно все понимает.       — Спасибо, Элайджа.       — Завтра тебе доставят продукты. — Ты кивнула ему в знак благодарности. Элайджа покинул дом. С улицы ты услышала звук заводящейся машины, словно у тебя в гостях был обычный человек. За эти дни твой дом посетило рекордное количество гостей. У тебя никогда не было много друзей, поэтому такая масса гостей за столь короткое время для тебя непривычно. Ты понимаешь, что твоя жизнь меняется.       Тебе начинает казаться, что это не просто мимолетный период. Майклсоны прочно входят в твою жизнь.       С этой мыслью ты погружаешься в беспокойный сон.