The sounds of ashes

      Уже успело минуть несколько долгих дней после прибытия британцев, как Висенья наконец-то начала чувствовать, что напряжение от присутствия чужих людей в её доме стало понемногу её отпускать. Наконец, жизнь вернулась в прежнее русло, и девушка с энтузиазмом принялась за привычные для неё ежедневные задачи: снова начала проводить свободное время в библиотеке, по нескольку раз в неделю тренироваться на корте, и вечерами упражняться в невербальном колдовстве. Благо, после той затянувшейся прогулки с Лордом она больше не пересекалась, разве что на завтраке и ужине, и как оказалось, шестерёнки в мозгу исправно работали, когда она не чувствовала на себе его взгляда.       Персона мага вызвала в ней что-то похожее на интригующий интерес. Личность этого человека, от чего-то, беспокоила её, и девушка упорно не могла понять, чем именно вызваны такие странные чувства. В какой-то момент Висенья даже всерьёз задумалась над тем, не началась ли у неё на почве стресса самая обычная паранойя, просто потому что всё вокруг неё, казалось, были действительно очарованы этим мужчиной.       Несколько из чиновников, что присутствовали на общем банкете, тоже решили задержаться немного в Тир на Ноге, видимо у них ещё остались важные вопросы с Анвеллом, а вместе с ними и их жёны. И Висенья всё чаще стала замечать, что кожа на щеках женщин ежедневно начала походить на вдоль и поперёк покрытый присыпкой пирог, настолько много те наносили на лицо пудры и румян. Длина их ресниц вот-вот грозила побить все существующие рекорды, а от количества открытых декольте попросту становилось больно глазам. В большинстве своём женщины эти являлись матерями далеко не одного ребёнка и соответственно, возраст их был далек от золотых двадцати, но похоже, что такая мелочь их волновала мало. Стоило только статной фигуре волшебника показаться за завтраком, как каждая из благородных дам выпрямляла спину, пальцами с просто диким количеством колец поправляла причёску и затуманенным от вожделения взглядом сверлила его силуэт, похоже надеясь, что британец где-то на корке мозга почувствует эти попытки и тут же встанет на одно колено, доставая из кармана припрятанное именно на такой случай обручальное кольцо. И даже её кузина Айрис, что с самого детства по уши была влюблена в Идена, то и дело косилась на него, пока никто не видел.       На четвёртый день Висенье это настолько надоело, что она завела привычку закрывать глаза и молча считать у себя в голове до десяти, чтобы успокоиться. Всё это конечно было крайне забавно и комично, но от просмотра одной и той же картины изо дня в день её вот-вот могло начать тошнить.       Определённо, Лорд выглядел в глазах, совсем отчаявшихся получить хоть какое-то тепло от своих мужей, женщин, как настоящая мечта. К тому же ещё и на редкость красив и обаятелен, но О’Дану любовной горячкой явно не страдала и отчётливо видела, что в разговорах с каждой из них Лорд играет так, словно он был главным актёром какого-то местного театра. Общался с ними как с настоящими леди и прекрасно знал, что от такого обращения к себе они тают, как ледники посреди жаркой пустыни. Признаться, сама девушка решительно не понимала, как вообще можно было разглядеть в таком человеке потенциального партнёра. Как так вышло, что та же Беллатриса чуть было не тряслась от любого его жеста и мерцающими глазами смотрела на это холодное, надменное лицо. Ни в одном взгляде, слове, и мимической морщинке Волдеморта не было никакой заинтересованности в ком либо, или хотя бы искреннего дружелюбия. Казалось, что чужая компания и вовсе его утомляет. За трапезой он сидел отдельно от своих людей, предпочитая компанию Анвелла, и по большей мере отвечал на нескончаемые вопросы о своей персоне от благородных дам, которые всё никак не желали заканчиваться.       И это утро не стало исключением.       Девушка угрюмо ковыряла вилкой в тарелке перед собой. Настроение у неё было, откровенно говоря, скверное. В первые минуты после пробуждения Висенья обнаружила пропажу своей любимой заколки, которую похоже оставила где-то в укромном уголке поместья, а где конкретно отчаянно не могла вспомнить. Мелочь, конечно же, но оптимизма сегодняшнему дню явно не добавляющая. Всё обитатели и гости поместья вновь собрались за завтраком. По обыкновению, британцы сидели за специально отведенным для них столом и с явным аппетитом пробовали на вкус изысканные блюда. То и дело до ушей долетали весёлые разговоры, громкий смех и звон бокалов. В главном зале атмосфера царила дружелюбная и расслабленная, от стеклянных витражей разноцветными бликами по полу и стенам бегали солнечные зайчики, а Реджина Фаррел, жена Гордена Фаррела, по девчачьи хихикала и краснела, ведя громкую беседу с Лордом, который по обыкновению занял место отдельно от своих людей:       — Хотите сказать, что Гораций Слизнорт пророчил вам блестящую карьеру в министерстве? — она нетерпеливо заёрзала на месте, от чего луч солнечного света попал на дорогое колье на могучей шее и засветил Висенье глаза, да так, что той пришлось даже зажмуриться. — Я знаю Горация уже много лет. Наш сын тоже учился в Хогвартсе и Гораций был его деканом на Слизерине. Крайне одарённый волшебник с просто поразительным чутьем на людей из которых может выйти что-то путное, — она вдруг томно вздохнула и вновь посмотрела своему собеседнику прямо в глаза. — Так, он ведь обещал свести вас с нужными людьми?       Маг, что сидел напротив неё, отпил эльфийского вина и поставив бокал кивнул, особой вовлеченности в беседу всё же не проявляя.       — Он хотел оказать мне большую услугу, но я отказался.       — Отказались? — женщина пораженно округлила глаза и поддалась чуть вперёд, почти накрывая увесистым бюстом собственную тарелку с несколькими воздушными пирожными на ней. — Но почему же? Такие перспективные волшебники очень нужны британскому министерству! Кто знает, дослужись вы до должности министра, то быть может государственный переворот был бы вовсе и не нужен?       Девушка удержалась, чтобы показательно не поднять глаза к потолку.       Ей очень хотелось бы не слушать бесполезные попытки миссис Фарелл подлизаться к британцу, но абсолютно все помимо неё были заняты разговорами и переключиться на беседу с кем-то возможности действительно не было. Во главе стола, как и положено хозяину дома, сидел Анвелл и обсуждал что-то с Горденом, который похоже не замечал, что его жена, ничего не стесняясь, прямо за столом строила глазки их гостю. Десмонд Кемпел, её дядя, периодически раз в несколько минут вставлял слово или два в их диалог, но по большей мере предпочитал только слушать. В то время как его дети абсолютно бессовестно шушукались о чем-то с Иденом, от чего Висенья то и дело недовольно поглядывала в их сторону, чувствуя в душе довольно сильный укол несправедливости.       «Как и всегда, стоило только Идену вернуться, как её в один миг снова перестали замечать.»       За столько лет девушка к подобному давно привыкла, но всё-таки осознавать, что брата все любили и лелеяли куда сильнее её, было не сильно приятно. Одна только Дарина и Коннел, её учитель, исправно продолжали вспоминать о её существовании.       — На то время меня интересовали куда более важные вещи, — холодный голос снова невольно заставил её начать прислушиваться к их беседе, — в первую очередь, я решил полностью посвятить себя изучению магических искусств. Несколько лет провел в странствиях, изучая волшебство других народов.       — Конечно, конечно, — Реджина поспешила как можно быстрее сгладить все острые углы, — я нисколько не сомневаюсь в том, что вы поступили правильно, предпочитая карьере знания. Если бы не это решение, то вас тут и не было бы, в конце концов! — пальцы с длинными коготками зацепились за очередное пирожное на тарелке, хотя ярко подведённые глаза женщины из-под пышных ресниц всё так же смотрели только на своего собеседника, будто бы вместо десерта она собиралась съесть его. — Но вы не можете не признать, что судьба всё равно привела вас на путь политики. Мальчик мой, это определённо ваше предназначение! — она откусила приличный кусок от угощения в своих руках и, блаженно вздохнув, продолжила. — Я слышала вашу речь тем вечером. И клянусь всеми богами, что и сама возмутилась введением этого бесполезного предмета в школьную программу о жизни простецов, хотя мой сын давным-давно окончил Хогвартс! Знаете, от чего-то вы сильно напоминаете мне его. Такой образованный, начитанный молодой человек. Да ещё и политический деятель, просто невероятно! Всё-таки, вы были рождены, чтобы приносить пользу нашему обществу, — её взгляд вдруг скользнул от обожаемого Лорда на Висенью, но девушка вовремя успела перевести взгляд на сидящего рядом Аластора, строя из себя просто дикое увлечение их тихим обсуждением. — Не все, даже представители чистейшей из кровей, могут похвастаться подробными достижениями.       Рука под столом невольно сжалась на ткани юбки, но девушка даже не повернулась в их сторону, всё так же делая вид, что этих слов она не услышала.       На этот раз пришлось оставить глаза открытыми.       «Раз…»       — Я не сторонник веры в настолько эфемерные вещи вроде судьбы, миссис Фаррел, и придерживаюсь мнения, что одного только происхождения для больших достижений в чем-либо слишком мало. Всего-навсего потенциала недостаточно для развития, допустим, мощи и точности заклятий. Всё это приходит после кропотливой работы над собой и самосовершенствования. Но не могу не признать, что в нашем мире довольно много действительно предрасположенных к магии людей по праву рождения. Самые выдающиеся колдуны и ведьмы, как правило, происходят из древнего рода волшебников, но ведь и возможностей к изучению у них гораздо больше. Хотя, конечно же, даже на самом процветающем дереве найдётся гнилое яблоко. На собственном опыте могу рассказать вам о далеко не об одном случае, когда братья и сестры из чистокровных семей до смешного сильно отличались по уровню колдовства.       От чего-то взгляд его вдруг скользнул от собственной тарелки на стол, за которым его люди уплетали за обе щеки пока ещё горячее кушанье. А конкретно в то место, где виделась угольно-черная шевелюра Беллатрисы Лестрейндж.       — Ох, так и есть, так и есть... — губы женщины вдруг недовольно поджались, будто один из домовых эльфов накрошил ей на пирожное лимонной присыпки, в то время пока она продолжала сверлить щеку О’Дану насмешливым взглядом. — Не поймите меня неправильно, но, по моему мнению, все мы, так или иначе, занимаем какое-то место в системе и обязаны выполнять поставленные нам обязанности. Вне зависимости от магического потенциала каждый из нас должен заботится о благополучии своей семьи, и быть может даже жертвовать чем-то, чтобы обеспечить её процветание, — впервые за весь их диалог мимические морщинки на лице британца пропустили какую-то эмоцию. А если конкретно, удивление. Мужчина слегка приподнял бровь и похоже почти сразу догадался, о ком именно говорила Реджина, не произнося имени вслух. — Вы — голос справедливости для ваших людей. Я — жена своего мужа и мать двоих детей, которая должна думать и заботится об их будущем, — зубы невольно скрипнули, и девушка мысленно дочитала до пяти. Прямо сейчас она была готова прикусить собственный язык, только бы не бросить прямо в лицо этой старухи какую-нибудь особенно едкую колкость, уже прекрасно зная, что она скажет следующим. — Но находятся люди, которые готовы поставить собственный комфорт выше общего благополучия и это… огорчает.       Она деланно цокнула и отпила немного вина из своего бокала.       Лорд джентльменски прокашлялся.       — Всех нас в первую очередь волнует собственный комфорт, миссис Фаррел.       В ответ сухие губы расплылись в улыбке, и она хохотнула, от чего пуговицы на небесно-голубом платье женщины едва не затрещали, одежда явно была ей немного мала.       — Оно и понятно. Но ведь есть разница между желанием погреть немного кости вечером у камина и эгоизмом. А особенно, когда речь идёт о будущем своей семьи, верно? — в один момент голос миссис Фаррел стал звучать громче и не скрывая больше причину своего раздражения она, похоже, решила столкнуться с ней лицом к лицу. — Висенья, моя дорогая.       Девушка наконец повернула к ней голову и любезно улыбнулась сидящей напротив женщине, изображая из себя самое искреннее дружелюбие из всех, на какое вообще была способна прямо сейчас.       — Да, миссис Фаррел? Надеюсь, пирожные пришлись вам по вкусу?       — Да, ваши эльфы хорошо знают свое дело! Нигде вам не подадут столько угощений и питья как в Тир на Ноге, Милорд, можете быть в этом уверены! — она отчётливо ощутила на себе его взгляд, но вместо того, чтобы посмотреть в ответ терпеливо продолжала ждать той минуты, когда вездесущая ведьма в который раз начнёт её отчитывать. — Анвелл всегда рад принять у себя гостей, пусть все те меры, какими он вынужден защищать родовое поместье, не обманывают вас. Он хороший лидер, и хороший отец, — стоило только ярко приведенным глазам вновь вернуться к ней, как тут же в них стало проглядываться что-то холодное. — Жаль только, что жизнь так несправедливо обошлась с вашей матерью. Её смерть была очень тяжёлой потерей для всех нас, — она, видимо, ожидала от Висеньи какой-то бурной реакции, но та только безучастно кивнула, пытаясь наколоть на вилку кусочек поджаренного бекона. Счётчик в мозгу медленно приближался к цифре семь. — Она, должно быть, возлагала большие надежды на вас с братом. На Идена — как на наследника вашего рода. А на вас — как на возможный мост с какой-нибудь настолько же влиятельной семьёй Ирландии.       «Восемь…»       Костяшки сжимающих вилку пальцев побелели. Спина напряглась подобно струне, а одна из ног едва заметно затряслась.       «Не поддавайся на эти гнусные провокации. Пропусти упоминание матери мимо ушей и просто продолжай строить из себя недалекую дурочку.»       Девушка сейчас не могла вспомнить, в какой именно момент у них с Реджиной сложилась настолько взаимная нелюбовь. Висенья знала, что вот уже много лет женщина разводила собак, а конкретно — такс, и откармливала их до той степени, что предназначенные для охоты животные со временем начинали походить на вечно хрюкающих свиней в смешных чепчиках. Она, на пару со своим мужем, гостила в их доме довольно часто, и год за годом неизменно приводила с собой двух личных спиногрызов, которых любила какой-то нездоровой любовью. Понятное дело, что все матери любят своих детей, но эта женщина сдувала со своих чад пылинки настолько часто, что казалось те не выносили и одного прикосновения к своей коже от посторонних.       Её младшая дочь представляла их себя зрелище довольно унылое и попросту жалкое. Высокая, угловатая и нездорово худая, она никогда не улыбалась и явно понятия не имела о том, как вообще нужно общаться с людьми. Девочка была всего-то на два года младше Висеньи, а волшебная палочка в её руке не могла сотворить ни одного, даже самого простого, заклинания. От обычного «Репаро» целые предметы в комнате разваливались на куски, а «Акцио» по какой-то причине только разбрасывало книги и подсвечники во всевозможных направлениях. На любое проявление внимания к своей персоне она замирала у стены и сверлила взглядом своих огромных и пустых глаз этого самого смельчака, от чего желание хоть как-то контактировать с ней отпадало напрочь. Сейчас, будучи взрослой девушкой, Висенья понимала, что младшая дочь Фаррелов, скорее всего, была сквибом. Ни одно сотворённое ей заклятие не работало правильно, только лишь выпускало те слабые сгустки волшебства, которые в ней ещё остались. Но её родичи упорно не хотели этого замечать и среди прочей ирландской свиты ходили разговоры о том, что девочка попросту больна с рождения страшной болезнью, от того и не могла совершить самого обычного колдовства. В детстве ребята даже придумали ей прозвище: «Принцесса наоборот».       Только вот, по сравнению с братцем, коронованная принцесса со своими вечными трансами в прострации была настоящим ангелом.       Если девочка Фаррелов была странной, но довольно тихой и спокойной, то их старший сын представлял собой взрывную смесь капризного ребёнка и карманного тирана, от чего находиться с ним в одной комнате больше десяти минут было просто нереально. Родители настолько избаловали единственного сына, что тот считал само собой разумеющимся обижать других детей, в частности собственную сестру, а на любую попытку сопротивления от своих жертв мгновенно взрывался. Как-то раз, когда они ещё были детьми, в очередной свой визит он запер в одном из пыльных чуланов двух домовых эльфов, и предусмотрительно запретил им трансгрессировать, прекрасно понимая, что ослушаться прямого приказа они не смогут. А после пробовал на них особенно зловредные проклятия, причём исключительно тёмной магии. Благо, отец в тот день отправил её провести немного времени с сыном их гостей и Висенья увидела всю эту картину собственными глазами. Порой, когда кто бы то ни было упоминал в разговоре его имя, она вспоминала эти горящие садистским огнём глаза, животное выражение на тогда ещё детском лице и визг боли несчастного домовика, которого он заставил надеть себе на голову пылающую огнём шляпу.       Так что, абсурдное предложение о помолвке их дочери с Иденом прозвучало на собрании, как поделился за одним из ужинов дядя, как бред сумасшедшего. А вечные намёки от Реджины по поводу того, что Висенья не приносит совершенно никакой пользы своей семье, воспринимались девушкой как что-то довольно ироничное, ведь её же собственный сын, будучи уже взрослым мужчиной, получал от благородных дам Ирландии отказ за отказом, ведь никто не хотел связывать жизнь с любителем отстреливать громко поющих птичек из окна своей спальни.       — На данный момент у меня немного другие приоритеты, миссис Фаррел. Сейчас я хочу куда сильнее углубиться в политическую составляющую нашей страны.       Никто, казалось, не замечал, что рядом с ними в самом разгаре проходит настоящий словесный бой. Напряжение повисло в воздухе на манер морского бриза, заставляя ощутить то в собственных лёгких.       Её ответ, как и следовало ожидать, Реджине не сильно понравился. Она раздражённо взяла воздух через ноздри, и верхняя губа женщины нервно дёрнулась, но тон её так и продолжал быть приторно-сладким. Таким, с каким она похоже просто привыкла говорить с, как она считала, капризными детьми.       «Девять…»       — Но какую пользу вы можете нам принести, Висенья? Женщинам не место в политике, а уж тем более молодым девушкам вроде вас, — она неопределённо указала рукой в её сторону, едва не задев обширным рукавом собственный бокал. — Не разумнее было бы направить свой потенциал в действительно нужное русло? Такая красивая и статная! Я точно знаю, что далеко не один выходец из богатых семей намерен просить вашей руки, моя дорогая. Так быть может, стоит наконец оставить эти детские забавы на корте и найти мужчину вам по душе? Продолжите великий род О’Дану, а уже после посвятите себя делам своего дома. Я ведь тоже была такой когда-то, — она громко рассмеялась, словно девочка, и положив руку на сердце лучезарно улыбнулась молча наблюдающему за ними Лорду, — тоже хотела знать всё, даже того, чего мне знать не положено, но вовремя смогла включить голову. И что же из этого получилось? Под нашей крышей растёт достойный наследник, а я, наравне со своим мужем, веду и развиваю семейный бизнес, — пухлые пальцы подняли в воздухе бокал и отсалютовали в сторону Висеньи, как бы показывая, что Реджина пьёт за её здоровье. — Всего-то нужно уметь вовремя остановится.       «Десять…»       Снова насмешка в глазах, снова издевательство в словах и чаша терпения снова треснула, заставляя на секунду утратить контроль.       «Кто она такая, чтобы пытаться учить её? Кто такая, чтобы рассуждать о том, чего хотела бы её покойная мать? Старая стерва отчаянно ищет способ выдать её замуж за своего карманного тирана.»       Девушка тоже подняла бокал, и выждав секунду пока женщина начнёт пить, тихо произнесла:       — Благодарю вас за мудрый совет, миссис Фаррел. Я всегда стараюсь прислушиваться к наставлениям старших, — та слегка кивнула ей, явно млея от подобной лести, так и не отрывая бокала от своих губ. — Но вряд ли разведение такс можно отнести к семейному бизнесу.       Стоило последним словам достичь её ушей, как Реджина тут же закашлялась и в попытке восстановить дыхание с громким стуком поставила бокал на стол. Звук этот привлёк общее внимание и разговоры мгновенно стихли. Все взгляды впились в фигуру женщины, которая всё никак не могла совладать с собой, в какой-то момент глаза её заслезились, а лицо покрыла лёгкая испарина.       — Реджина, дорогая, — Горден повернулся к жене и слегка похлопал той по спине, помогая справится с удушьем, — всё хорошо?       — Да, — по помещению прошёлся громкий и не слишком приличный звук, и миссис Фаррел наконец восстановила дыхание, похоже машинально принимаясь слегка щупать собственное горло руками, — да, прошу прощения. Не стоило мне вести беседу и пить вино в один момент.       — Моя жена слегка захмелела, Анвелл, — Горден посмеялся в собственные усы и снова вернул всё свое внимание человеку во главе стола. — Давно я не пил вино такого высокого качества. Не подскажешь, где вы сумели его достать? Я бы приобрёл пару бутылок для личной коллекции, из целительских соображений, конечно же…       Когда все наконец убедились в том, что жизни миссис Фаррел ничего не угрожает, снова послышались, хоть уже и не такие громкие как раньше, но звуки прерванных разговоров. Отец принялся во всех красках и подробностях рассказывать советнику о способах выдержки эльфийского вина, не забыв упомянуть о довольно старом случае массовой контрабанды этого самого алкоголя предыдущим Британским министром магии, Игнатием Тафтом, который имел наглость незаконно скупить все вино в Ирландии и продавать то подпольно среди чиновников, за куда более высокую цену, конечно же. Иден вновь склонился к Айрис и что-то тихо шептал той на ухо, от чего щеки девушки непременно покраснели, а глаза замерцали так ярко, что казалось смысл ни одного из его слов она разобрать точно бы не сумела. Висенья не могла не подметить, что кузина выглядела сегодня так, словно любую минуту ждала приглашения, как минимум, под венец. Лёгкое, словно облачко, белое платье, чёрные длинные волосы блестели в свете наступившего утра аккуратными волнами. О’Дану даже задумалась над тем, не применила ли Айрис какое-то специальное заклинание для укладки, просто потому что сделать что-то подобное своими руками было просто-напросто невозможно. В общей обстановке довольно мрачного поместья она выглядела как настоящая фея. Конечно же, все Кемпелы отличались своей мистической красотой, едва граничащей с человеческой, но на фоне довольно серьёзных и расчетливых отца и брата она походила на единственную невинную овечку здесь. Робкая, нежная и ранимая. Грациозный и прекрасный лебедь среди стаи голодных гиен.       К слову, о гиенах.       Висенье даже не нужно было смотреть, чтобы понять, что Реджина в эту самую минуту пыталась невербально обрушить на тёмную макушку парочку непростительных. Девушка чувствовала её тяжёлый взгляд точно между глаз и молча надеялась, что разведением толстых собак она занимается куда профессиональнее магии. Она понимала, что настолько злопамятный и зацикленный на своей персоне человек как миссис Фаррел определенно запомнит это едкое замечание и не оставит ей её слова просто так. Рано или поздно этот выпад аукнется ей, но прямо сейчас Висенье было глубоко плевать на это. В последнее время чрезмерное количество нравоучений, ехидных подначек и прикрытых любезностью оскорблений стало слишком много. Она просто устала. По горло сыта тем, что каждый, кому не лень, изо дня в день тыкает её носом в собственные нравственные устои, словно нашкодившего котёнка, и говорит, что её амбиции и старания и выеденного яйца не стоят.       И перед собой же девушка лукавить точно не собиралась. Она определённо получала неимоверное удовольствие каждый раз, когда лицо Реджины Фаррел становилось похожим на особенно острый и жгучий перец.       — Не хмурься так, иначе через годик-другой сама станешь похожа на воблу, которую только что чуть не довела до могилы, — насмешливый шёпот раздался над левым ухом, и она удивлённо повела бровью, наблюдая на лице Аластора ехидную ухмылочку. — Если бы она всё-таки померла, то вся Ирландия упала бы тебе в ноги от благодарности.       Его дыхание опалило её кожу, раздавалось настолько близко, что никаких сомнений не оставалось в том, что кроме Висеньи эти слова никто не услышал. Так что, без зазрения совести девушка позволила себе прыснуть в кулак, отвечая кузену таким же лукавым взглядом.       — Хочешь сказать, что ты преклонил бы передо мной колено, Кемпел? — женские пальчики игриво зацепили свой бокал и слегка качнули тот, в частности обращаясь к темно-бордовой жидкости перед собой. — Действительно?       Кожей она ощутила, что Аластор приблизился к ней ещё ближе, но не позволила себе шелохнутся. Старалась не замечать приятных мурашек, возникших вдруг в один момент от ощущения непозволительной близости с ним. Со стороны казалось, что они просто разговаривают, так, как происходило довольно часто. Что Кемпел всего-навсего хочет сказать что-то именно ей, но на самом то деле прямо у всех на глазах этот наглец не постеснялся нарушить ту самую грань, за которую выходить им, пока, запрещено. Подошёл к той непозволительно близко и осторожно заправил прядь волос Висенье за ухо, словно коллекционер любующийся лучшей куклой на излюбленном стеллаже.       Она знала, что после того, как отец из раза в раз стал отказывать потенциальным женихам в помолвке с ней, Кемпел понял намерения Анвелла так же прекрасно, как и она. Случилось это примерно через два месяца после отъезда Идена в Англию, и с тех пор он порой позволял себе вещи, о которых раньше не смог бы даже подумать. Понятное дело, ничего такого уж из ряда вон выходящего он не делал. Мог подать ей руку, чтобы помочь спуститься по лестнице, придержать за талию, когда девушка брала книгу на самой высокой полке или, как сейчас, слишком уж лично и даже как-то интимно коснуться её, казалось бы, в самом обычном жесте. Очевидно, что перспективы стать её мужем Аластора более чем устраивали, но вот говорить о том, влюблен ли он в неё, пока было ещё слишком рано. Висенья чувствовала рядом с ним покой, и порой думала над тем, что порхающие бабочки где-то в животе, какие описывали почти в каждом романтическом романе, просто выдумка.       «Ей хорошо рядом с ним, так чего ещё она может желать? О каких чувствах может идти речь, когда отец лично выбрал для неё настолько удачную партию?»       Надоедливый голос в голове издевательски прошептал:       «Чего-то большего?»       Чтобы она не наплела Лорду в их разговоре в том лесу, на самом то деле только от одной мысли о том, что когда-то Висенья станет копией своей матери, которая променяла свою свободу на жизнь в четырёх стенах и вынашивание детей, девушке становилось больно почти физически. Эйну принуждали ходить на светские банкеты, счастливо лепетать с каждой женой очередного богатого аристократа и проживать так день за днём, позволяя сделать из себя послушную собачку на потеху публике. Сейчас, вспоминая все подобные ситуации и моменты из своего детства, Висенья не могла сказать, была ли её покойная матушка счастлива здесь. Определенно, она бесконечно любила и уважала Анвелла, души не чаяла в своих детях, но все же пошла на поводу у желания мужа родить ещё одного наследника и поплатилась за это собственной жизнью. Так, может стоило хоть раз сказать нет? Поставить свои желания превыше чужих?       Взгляд невольно скользнул от собственного бокала к лицу отца. Человека, которого она всей душой любила и так превозносила всю свою жизнь. Тот весело смеялся с какой-то фразы её дяди и похлопал того по плечу, совершенно не замечая, что его второй ребёнок, в очередной раз, терзается сомнениями.       «Как он может запирать её здесь? Как может держать в золотой клетке прекрасно зная, как сильно она мучается и рвётся на волю?»       Перед глазами вдруг появилась страница из дневника китайского магозоолога, Квонга По, копия которого хранилась на одной из полок их семейной библиотеки:

«В неволе даже самые свирепые и опасные особи драконов чахнут. Кожа их теряет былой окрас из-за недостатка солнечного света, а огонь, что они выдыхают, становится слабым. В обычной своей среде обитания драконы большую часть времени проводят на земле, но полёты необходимы им для того, чтобы мышцы их лап ежедневно подвергались сильным нагрузкам. Как правило, рождённые в неволе драконы сильнее подвержены различным заболеваниям, развиваются гораздо медленнее прочих своих сородичей и погибают, не достигнув возросла и семидесяти лет. Зафиксировано несколько случаев, когда крылья рождённых в заповедниках драконов атрофировались в совсем юном возрасте, и те никогда больше не имели возможности хотя бы раз в жизни подняться в небо. А ведь каждый драконолог знает, что бескрылый дракон — мертвый дракон.»

      — Если ты всегда будешь так улыбаться, то я готов сделать для тебя что угодно.       Ярко-зелёные глаза украдкой осмотрели её лицо, явно надеясь на то, что их жертва засмущается, ведь именно такую реакцию на даже самый невинный флирт красавец Кемпел и привык получать. Как правило, нескольких обворожительных улыбок и настойчивых намёков хватало для того, чтобы любая выбранная им цель наконец сдалась и позволила этим рукам делать с собой что угодно. Но Висенья была далеко не из таких. И, без сомнения, такая холодность с её стороны лишний рад только подогревала в нём желание покорить эту неприступную крепость. О’Дану жила на этом свете далеко не первый день и отлично осознавала, как всё это работает.       И в кои-то веки решила использовать это знание себе на пользу.       — Той барышне, вместе с которой ты удалился тем вечером, ты говорил то же самое? — девушка отпила немного вина из бокала, давая Аластору возможность понять, что за её внимание ему ещё придётся здорово попотеть. — Бедняжка, весь зал видел, как тряслись её коленки.       Её сосед тихо рассмеялся и отстранился, по-прежнему не скупясь на кошачью ухмылку.       — Что ты, я предпочитаю не разбрасываться подобными словами. Да и если говорить открыто, после того собрания у нас с Джанет были более важные… темы для обсуждения, — ярко-голубые глаза удивлённо расширились и их взгляды встретились в воздухе. Со своей стороны, Висенья не хотела знать абсолютно никаких подробностей личной жизни кузена, (хоть бы постыдился обсуждать кувыркания в своей постели за столом!) а того, казалось, совсем ничего не смущает. — А говорит она довольно громко.       — Какая прелесть, — процедила она сквозь зубы, сама того не осознавая, опять начиная полыхать как пороховая бочка, — выходит, что только мне ты даёшь такие громкие обещания?       — Определённо, — его губы вдруг растянулись в ещё большей улыбке, а на точеном лице появилась эмоция понимания, — миледи нужна моя помощь?       «В точку, Кемпел.»       Эта мысль посещала её изо дня в день уже очень давно. Как назойливое наваждение подкладывала в мозг возможные варианты, как можно осуществить задуманное, но из раза в раз разбивалось о стены тяжёлой реальности.       — Можно сказать и так, — девушка огляделась по сторонам, и убедившись, что никто больше не обращает на них внимания, тихо проговорила. — Я хочу уйти отсюда хотя бы на пару часов. Хочу, чтобы ты помог мне покинуть поместье этим вечером. И сделал это так, чтобы никто, ни одна живая или мертвая душа в этом доме, не заметила моей пропажи.       Сердце бешено забилось о грудную клетку в предвкушении скорого отказа. Ведь просьба её была, действительно, невыполнима. Невозможно покинуть Тир на Ног так, чтобы Анвелл не узнал об этом. Просто нереально. Антитрансгрессионные чары окружают всю их землю и никто, волшебник, эльф или просто дикое животное, не покинет его пределов без дозволения того, кому она принадлежит.       Но, вопреки её ожиданиям, Аластор не посмотрел на неё как на сумасшедшую. Не покрутил пальцем у виска и не сказал, что похоже Висенья на досуге приложилась головой о что-то тяжёлое. Вместо этого он улыбнулся краешком губ и в ответ ей раздалось такое же тихое:       — Можно устроить.

***

      Спустя несколько часов три высокие фигуры не спеша пересекали каменную площадку. Солнце в зените уже во всю грело всех желающих своими лучами, отсчитывая полдень. Несмотря на то, что погода этим днем была довольно жаркая, порывы ветра от непослушного залива то и дело трепали тёмные волосы, вынуждая её из раза в раз убирать те с донельзя счастливого лица.       — Поверить не могу, что мы делаем это, — быстро следующая за остальными Айрис опасливо обернулась на тёмные очертания Тир на Нога за своей спиной и прибавила шаг, отчаянно метаясь умоляющим взглядом с кузины на брата. — А если нас поймают, что тогда? Если твой отец заметит нашу пропажу, что тогда будет?       Аластор показательно поднял глаза к небу, а Висенья вынудила себя слегка замедлить шаг. Жажда такого желанного и необходимого приключения несла её точно вперёд на своих крыльях быстрее любого попутного ветра.       — Брось, Айрис. Отец с прибытием Идена видит меня только за обеденным столом, и то в тех случаях, когда я появляюсь там, — прозвучали эти слова куда более угрюмо и горько, чем она хотела бы, так что девушка жизнерадостно улыбнулась и взяла подругу детства за руку, заставляя её идти быстрее. — Будет весело! Нам всем не помешало бы немного отдохнуть, верно, Ал?       Кемпел игриво приподнял бровь и кивнул. Зелёные глаза под лучами солнца ярко замерцали, ясно давая понять, что он хочет покинуть родовое поместье О’Дану не меньше и самой хозяйки.       — Верно. Без обид, кузина, но за столько месяцев жизни здесь эти угловатые гаргульи и символика с драконами уже изрядно успела мне надоесть. Интересно, кто вообще решил, что убежище племён Дану обязательно должно нагонять такую тоску? Другое дело Хэддл Хол. Леса и равнины, свежий, тёплый воздух и никаких мокрых камней, и бесконечных ветров. Тебе бы стоило пожить немного у нас, Висенья, быть может вдалеке от моря ты перестала бы напоминать вернувшегося в мир живых мертвеца, — из девичьей груди вырвался звук выражающий явное возмущение, но тот только громко и заливисто рассмеялся. — Я о том, что в тебе столько же и нашей крови, сколько крови О’Дану. Против генов ничего не поделаешь, наше поместье является тебе таким же домом, как и Тир на Ног. Может, там ты бы чувствовала себя куда лучше.       Он замолчал на несколько секунд, а после многозначительно добавил:       — На свободе.       Красные губы расплылись в лёгкой улыбке, но она не стала ничего отвечать. В отличие от миролюбивой и домашней Айрис, которую пребывание рядом с любимым более чем устраивало в абсолютно любой точке земного шара, он понимал, насколько в последнее время Висенье в тягость изо дня в день просыпаться в собственной постели.       — После свадьбы вы можете перебраться в Хэддл Холл, если конечно захотите, — с каждой секундой удаления от мрачного имения Кемпел начала расслабляться и когда компания свернула от большого сада вправо, окончательно скрывая тёмные окна за листовой из деревьев, наконец перестала пугливо озираться. — Иден не согласится покинуть родовой дом, даже если я очень сильно его попрошу. Он так сильно скучал по этому месту весь этот год, да и вряд ли Анвелл снова позволит ему отсутствовать слишком долго. Утром он сказал мне, что дата нашей свадьбы будет назначена со дня на день, — девушка проморгалась и нервно поправила надетую поверх платья светло-розовую мантию, вид у неё был довольно обеспокоенный. — Но я всё равно съездила бы туда, хотя бы на пару часов.       Аластор от чего-то скривился, словно его сестра только что угодила в нарочито глубокую и грязную лужу.       — Мы тоже весь этот год скучали по дому. И нас, как и Идена, никто не спрашивал насчёт того, хотим ли мы вернуться обратно. Старшие приказывают — мы выполняем, — теперь уже совсем слабый ветер слегка растрепал тёмные волосы на его макушке, заставляя утратить вид идеального мальчика с обложки. Но казалось, он был настолько увлечён собственными размышлениями, что этого даже не заметил. — Иден был рождён старшим сыном и наследником. Ты должна была понимать, что останешься вместе с ним здесь, когда давала свое согласие на брак.       — Я понимаю, — Айрис измученно посмотрела на брата, — но всё произошло так быстро и неожиданно. Нам обещали, что через пару месяцев мы уже вернёмся домой, а по итогу всё затянулось на год. А теперь эта свадьба, — она вдруг с самой искренней и неподдельной теплотой посмотрела на Висенью, от чего в груди той в тот же миг принялось растекаться что-то очень трепетное и приятное. — Как хорошо, что ты здесь. Без тебя я бы точно сошла с ума от одиночества, — девушка вдруг взяла руку подруги в свою и крепко сжала, словно хотела, чтобы это движение придало твёрдости её словам. — Аластор постоянно занят, а кроме вас двоих у меня здесь больше никого и нет.       Голубые глаза с сочувствием глянули на несчастную Айрис, а её собственные пальцы тоже слегка сжали чужую руку в крепком замке, без слов говоря, что она понимает.       Действительно, так уж сложилось, что мать и их семьи, к сожалению, тоже скончалась. Только случилось это от тяжёлой болезни и очень давно. Оба кузена толком не знали своей матери, так что её потерю они смогли пережить гораздо проще и не настолько болезненно как Висенья. С детства брата с сестрой выхаживал строгий отец и такие же сиделки, как и Дарина, предпочитая держать именитых отпрысков в ежовых рукавицах. Следствием такого метода воспитания стала нерешительность и порой слишком сильная привязанность к другим от младшей, и ярое желание доказать отцу, чего он стоит, от старшего. Возможно, сложись так, что Эйна умерла бы ещё раньше, то их с Иденом ждала бы примерно такая же учесть.       Странно было осознавать, что такие похожие и такие ужасные события в одной семье понесли за собой настолько разные последствия.       — В последнее время… — к горлу подкатил ненужный ком, и она постаралась как можно быстрее проглотить его, чтобы тот не мешал ей говорить. — В последнее время я чувствую себя очень одиноко здесь. И кроме вас у меня, по сути, тоже никого больше нет, — Аластор, который всё это время продолжал идти перед ними, обернулся и прямым взглядом впился точно в её лицо. — Отец всегда занят. А брат после приезда перестал походить на себя. Раньше мы говорили об этом с мамой, а сейчас стало не с кем. После её смерти семья раскололась, а меня начали запирать в доме, как в золотой клетке.       Они остановились. Брат с сестрой обменялись обеспокоенными взглядами, а Висенья сама и не поняла, с чего это её вообще потянуло на подобные откровения.       — Я просто хочу сказать... — невольно она стала говорить чуть быстрее. — Я понимаю, что они делают это для моей безопасности. Но нельзя же вечно держать меня взаперти, верно? Пока мама была жива, мне не ставили таких жёстких ограничений. Отец за всю свою жизнь успел посмотреть почти весь мир, а меня в двадцать, черт возьми, лет держат дома как маленького ребёнка, — в голове невольно возник образ девятнадцатилетней Беллатрисы, девушки из такого же древнего и славного рода, как и она, родичи которой приняли за честь позволить дочери пойти на службу к Волдеморту. — Лорд привёз с собой в другую страну Беллатрису Лестрейндж, которая совсем недавно окончила Хогвартс, — на глаза навернулись горячие слезы от такой несправедливости и О’Дану поспешила отвернуться, избегая сочувствующих взглядов. Вдруг вспомнилась беззаботная улыбка Анвелла за завтраком. Широкая и задорная. — Он ведь знает, что я способна на большее. Несправедливо позволять одному ребёнку всё, а другому не давать совсем ничего.       Женские руки обняли её быстрее, чем она успела хотя бы попытаться избежать этих объятий. Айрис крепко прижимала её к себе, не желая наконец отпустить. И объятия эти были настолько отчаянными, настолько нежными и чувственными, что Висенья невольно ощутила жар на щеках от жгучего стыда.       «Какая эгоистка! Разлилась тут речами о себе и своих неудачах. Айрис ведь тоже было непросто весь этот долгий год. Слишком много ответственности свалилось на эти хрупкие плечи в последнее время.»       — Хочешь, на днях сходим к твоей маме? — раздалось на ухо еле слышное. — Навестим её в какой-нибудь вечер?       Висенья кивнула. Минутный порыв разочарования и грусти постепенно сходил на нет, заменяясь трепетным предвкушением.       — Если хотите всё-таки уйти отсюда, то советую поторопиться. У нас не так много времени.       Обе закатили глаза и побрели следом за высокой фигурой Аластора, всё так же держась за руки.       Времени на то, чтобы пересечь большую половину прилегающей к поместью территории, у них ушло очень много. Из года в год Висенья смотрела на такие знакомые виды на множестве карт и не понимала, правда ли сторонние люди считают, что этот ничем не примечательный кусочек пустой земли действительно такой маленький и невзрачный. Просто пустое пространство, окруженное скалами и заливом между двумя маленькими деревушками. То, что маглы по сей день умудрялись не совать сюда носа с желанием построить очередное чудо света, было настоящей удачей, (скорее всего благодарить за это нужно маглооталкивающие чары), но и без них развлечений тут было полно. Примерно через сорок минут бесконечной ходьбы девушка пожалела о том, что не может позвать к ним на помощь Мейлу. Кто-то точно заметит в небе дракона и доложит отцу, что улетела она куда дальше от дома, чем обычно, и со смесью ужаса и отвращения проводила взглядом пробежавшего недалеко от них через кусты растопырника. Животное похожее на крысу с уродливыми, напоминающими щупальца, наростами на спине, которое нередко можно было встретить у побережья.       — Фу! — Айрис брезгливо поморщилась, стоило её глазам заметить исчезнувший среди травы хвост. — Ненавижу их. Сразу как попадаются на глаза — дрожь по спине идёт.       Брат обернулся на неё с лукавой улыбочкой, явно не предвещающей ничего хорошего.       — Ты так говоришь даже при виде ежа, Айрис. Не удручай нас, пожалуйста, наигранными сценами потери сознания. Мы им все равно не проверим.       — Пошёл ты, Аластор! — тот покачал головой и направился дальше, ведя девушек за собой. — Ну что хорошего может быть в голой крысе с таким уродством на спине? Я понимаю, что это природа, но ведь есть такие красивые магические создания. Единороги, например, нунду или жмыр. Да и те же драконы…       — Которых ты тоже до смерти боишься.       Безжалостно вставил Кемпел, но та сделала вид, что не услышал его слов и продолжила говорить, как ни в чем не бывало.       — … хоть и очень опасны, но невероятно красивы. Из их кожи делают самую прочную защитную одежду, используют для зелий кровь и когти, волосы единорога и вовсе стоят целое состояние!       Девушка покачала головой из стороны в сторону, один локон всё-таки не сумел удержаться в идеально ровных волнах и непослушно выпал из её причёски.       — Насколько я знаю, отростки на спине растопырника маринуют и используют для целительских настроек. Они хорошо заживляют раны, — подруга состроила самую жалостливую моську из всех, что Висенья когда-либо видела. Причём она так и кричала ей: «Перестань уже нудить!» и О’Дану пришлось поднять руки вверх, показывая, что она затыкается. — Но выглядят они и правда дерьмово.       Аластор громко и заливисто рассмеялся, и даже несмотря на громкое: «Висенья!» уголок губ Айрис дрогнул в весёлой улыбке.       Ещё через десять минут они наконец добрались до нужного места и двое из весёлой компании недоуменно уставились на большой, вдоль и поперёк обросший мхом, камень. Находились они у ведущего к морю крутого склона, не так далеко от леса. И единственным, что помимо грязного валуна добавляло красок в этот довольно мрачный вид, было иссохшее и склонившееся почти до самой земли от постоянных ветров дерево. Словно изгнанное своими собратьями из леса оно стояло тут как последнее напоминание о жизни. Ветки его были настолько надломаны, что со стороны этот шедевр природы больше напоминал огромного паука акромантула с их восьмью лапами. Ветер свистел в ушах и больно бил по щекам, радуясь, что на настолько открытом пространстве появились желанные жертвы. Невидимые руки нагло пробирались под мантию потоками холодного воздуха, да так, что девушка на всякий случай покрепче закрепила застежку на своей мантии, опасаясь, что та улетит.       — Я надеюсь, ты привёл нас сюда не для того, чтобы посмотреть на камень? — она покрепче укуталась в мантию и переступила с ноги на ногу, начиная замерзать. У буйного моря было холодно в любое время года. — Ты сказал, что сможешь помочь нам убраться подальше от дома. Так что, мы будем переплывать залив? — тёмная макушка покрутилась в воздухе, а голубые радужки попытались найти глазами лодку. — Если неудачно наткнёмся на защиту — нас поджарит.       Айрис в ужасе округлила глаза, а Аластор только отмахнулся.       — Я, по твоему, на безмозглого тролля похож? За спиной только дубинки не хватает? — Висенья вызывающе вздёрнула подбородок вверх, как бы показывая, что определённые сходства всё-таки имеются. — Я не такой идиот, чтобы пытаться вплавь пересечь барьер. Мало того, что в этих водах куча тварей водится, так ещё и магический запал убьёт так быстро, что не заметишь. Не просто так все, кто появляется здесь, пользуются порталами. Уйти или попасть сюда просто так нереально, твой отец об этом позаботился, — длинные пальцы поправили сумку на его правом плече, и он впился внимательным взглядом в камень, словно нашёл на нем что-то дико интересное. — Благо, к нам это не относится.       Брови девушки скептически изогнулись. С каждой секундой ей всё отчётливее казалось, что Кемпел привёл их сюда шутки ради.       «Она то думала, что он знает какое-то заклинание или припрятал в запасах специальное зелье, чтобы они без последствий могли обойти защитные чары. А выходит, что сделать это никак не получится?»       — Неужели?       Разочарование в её голосе он разобрал без труда и улыбнулся самой лучезарной улыбкой из всех, что ей приходилось видеть на его лице.       — Какая нетерпеливая. Не переживай, попадёшь сегодня в свой Лисканнор.       Ткань простой белой рубашки на нем вот-вот грозила вырваться из объятий пуговиц от безжалостной игры ветра, тёмные как смоль волосы окончательно растрепались и теперь приняли свой обычный лениво непослушный вид. Из-за бледной кожи такие большие и зелёные глаза выделялись необычайно ярко, словно два спасительных огня глухой ночью. Только сейчас Висенья обратила внимание на то, что в кои-то веки Аластор выглядел… обычно. Белая рубашка с закатанными по локоть рукавами и чёрные брюки, одна только сумка слегка портила этот домашний вид. Казалось, что отправляется он не на «секретную операцию», а выпить чашечку чая на крыльце своего дома с утренней газетой.       И как собственному удивлению пришла к выводу, что такой повседневный вид Аластору к лицу даже больше дорогих костюмов.       — Мы отправимся в Ликсаннор?       — Да, выбирать деревни, а уж тем более города, ещё дальше было бы глупо. А нам нужно успеть вернуться к ужину, — он прошёл вперёд и в его руке тут час же появилась припрятанная до этого в кармане волшебная палочка. — Пока постойте там, мне нужно кое-что сделать.       Под взором двух пар глаз Кемпел резкими взмахами принялся чертить что-то в воздухе, и только спустя секунду они заметили, что с каждым его движением перед ними начинает вырисовываться что-то. Казалось, что ориентировался он на конкретные предметы. Первая линия рассекла сухую землю от выпирающего корня дерева до брошенной тут кем-то жестяной банки, вторая, параллельно первой, от края валуна до собранного в небольшую кучку иссохшего сена. После он соединил те, представляя их вниманию нарисованный квадрат, площадь которого едва ли доходила до шести футов.       — А теперь, — он аккуратно ступил внутрь квадрата и поманил остолбеневших зевак рукой, — прошу. Только постарайтесь по возможности не стереть мои художества.       Аластор уставился на них в ожидании. Несмотря на то, что ни одна из них явно так и не поняла толком, что вообще только что произошло, обе только многозначительно переглянулись и послушно ступили внутрь фигуры, стараясь не столкнуть друг друга за её пределы.             — И что всё это значит? — Кемпел бросил быстрый взгляд на часы и мигом спрятал палочку, зачем-то хватаясь за плечи обоих. — Ал, ты начинаешь меня пугать.       — Меньше вопросов, сестра, больше действий, — он медленно закрыл глаза и глубоко взял воздух в лёгкие. Дыхание его стало спокойным и размеренным. — А теперь, постарайтесь сосредоточиться на одном, конкретном месте…       И только в этот момент до Висеньи наконец дошло, что тут происходит.       — Не может быть! — восклицание вырвалось изо рта и её глаза чуть было не полезли на лоб, впиваясь в лицо Кемпела так, словно она впервые чётко смогла рассмотреть кузена. — Но как?! Это ведь невозможно!       От чего-то он чуть было не испепелил её взглядом. Если бы он был осязаем, то, без сомнений, ей по лицу сейчас прилетела бы хлёсткая пощёчина за то, что она в очередной раз не смогла удержать язык за зубами.       — Ты?.. — Айрис каким-то безумным взглядом оглядела очертания нарисованного квадрата. — Мы что, трансгрессируем?!       Никто не успел ответить, даже предпринять попытку её переубедить, но молчание это было равносильно признанию. Кемпел за какое-то жалкое мгновение выскочила за линию так быстро, что до сих пор не отошедшая от лёгкого шока Висенья успела только моргнуть. С лица подруги разом сошла краска и она слегка покачнулась, словно только что кто-то ударил её по голове невидимой дубинкой.       — Ты сошёл с ума! — это не был вопрос, а твёрдое утверждение, в правдивости которого Айрис даже не сомневалась. — Ты спятил, Аластор! Нас может убить только от одной попытки! Анвелл предупреждал всех нас, что любая трансгрессия на территории Тир на Нога может закончиться плохо! Ты забыл, как того старика расщепило?       Висенья невольно поморщилась от неприятных подробностей.       Речь шла о сотруднике отдела магических игр и спорта, который почтил Анвелла своим визитом около года назад, и видимо пропустил мимо ушей предупреждение о строжайшем запрете на любые перемещения. Защита против трансгрессии не была чем-то из ряда вон выходящим и применялась довольно часто, в большинстве случаев ничего страшного произойти не должно, но из-за оборонительных чар такой мощный всплеск магии мог привести к расщепу, а зрелище это точно не из приятных. Стоило только мужчине ступить на каменную площадку, как тот машинально прокрутился в воздухе, намереваясь рассечь пространство, но вместо этого оказался в паре метрах от входных дверей. В то время как его нога мирно ждала своего хозяина на том месте, откуда был совершён прыжок. На его истошный крик прибежала Дарина и подняв всё поместье на уши общими усилиями они смогли оказать ему первую помощь. Благо, такие, хоть и крайне ужасные, ситуации в мире волшебников редкостью не были. Исправить последствия неудачной трансгрессии было куда легче чем, допустим, избавится от тёмного проклятия.       — Перестань так вопить, — зашипел на сестру Кемпел, — и никого сегодня тут не убьёт. Не просто же так мы пришли именно сюда, — яркие радужки вдруг как-то затравленно скользнули к голубым глазам, почти сразу же прерывая зрительный контакт. — Это единственное место, где расщеп никому точно не грозит, если вы конечно умеете правильно это делать. В пределах этого квадрата защитные чары… не работают.       «Что?..»       Повисла неловкая пауза и даже Айрис в один момент позабыла о всех нравоучениях. Аластор словно специально старался особо не пересекаться ни с кем из них взглядом, вместо этого начиная абсолютно наигранно и бесцельно копошиться в своей дорожной сумке.       Сердце отбило первый беспокойный удар.       — Что ещё значит: «не работают»? — Висенья не могла поверить своим ушам, отчётливо ощущая, как в мозгу все пазлы медленно начинают складываться нужными гранями. — Ты хочешь сказать, что всё это время в защите моего дома была брешь, о которой ты знал, и не счёл нужным никому сообщить? Я правильно всё понимаю?       Пока губы в слух говорили одно, надоедливый червяк где-то внутри твердил другое:       «Сообщить мне.»       Как подтверждение её словам, на точеных скулах Аластора появилось два чётко выраженных пятна, и вместе с тем, как её брови предупреждающие нахмурились, он поспешил перейти в наступление:       — Даже не пытайся говорить, что магическая защита поместья хотя бы немного тебя волнует. Ты злишься из-за того, что я всё это время знал, как можно сбежать отсюда. И не сказал об этом тебе, — Айрис уже открыла было рот, но её брат поднял руку в воздух, приказывая той не вмешиваться. — Но моей вины в этом нет. Иден своими руками создал эту брешь и взял с меня обещание, что я не расскажу тебе о ней.       От этих слов она рассвирепела ещё больше. Руки напряжённо сложились в замок на груди, губы поджались, а гул мыслей в голове отдавался в висках тупой болью.       — И как давно? — голос стал отдавать стальными нотками. — Как давно ты знаешь?       Весь вид Кемпела так и говорил, что будь у него такая возможность, то он бы предпочёл не отвечать на поставленные вопросы, но бежать уже было некуда:       — Чуть больше года.       По округе прокатилось презрительное фырканье и выступив за грани квадрата она отвернулась, устремляя взгляд на красоту морских волн и пытаясь справиться с нахлынувшими на неё чувствами.       «Знал столько времени и ничего не сказал! Знал куда лучше отца, как сильно ей это нужно, и решил безжалостно промолчать!»       — Ты бы сбежала! — Кемпел быстро подошёл к ней и попытался развернуть к себе, но Висенья не позволила ему сделать этого, вовремя увернувшись. — Посмотри мне в глаза и скажи, что если бы ты знала о нём с самого начала, то после нескольких месяцев не сбежала бы! Если первое время я ничего не рассказывал по просьбе твоего брата, то потом, знаешь ли, мне не сильно хотелось проснуться утром и услышать новость о том, что обещанная мне невеста глубокой ночью собрала вещички и скрылась в неизвестном направлении!       — Я тебе не обещана! — пряди тёмных волос рывком развернулись точно к нему, глаза каким-то диким взглядом впились в не менее разгневанное лицо кузена. — Никому не обещана! Если я дам отказ, то никто меня не заставит! Чёртов эгоист, как ты мог так поступить со мной?! — желваки опасно заиграли на его лице, такие яркие глаза поменяли свой цвет как минимум на несколько тонов темнее, наглядно показывая, что не только она уже находится на грани. — Ты — не Иден! Ты гораздо лучше знаешь, чего я хочу на самом деле! Знаешь, как мне плохо здесь!       Большие ладони неожиданно легли ей на плечи, и в этот раз куда более настойчивым и цепким движением. Огромные глаза Айрис испуганно перебегали с одной фигуры на другую, она явно металась от одной стороны к другой, не зная, кого поддержать. И как итог просто не вклинивалась в эту баталию, похоже, опасаясь стать её случайной жертвой.       — Я понимаю, — несмотря на то, что глаза по-прежнему метали искры, голос его неожиданно смягчился, словно Аластор понимал, что лучше для них обоих будет свести конфликт на нет, а не продолжать плеваться друг в друга ядом, словно пара гремучих змей. — И ты имеешь полное право злиться. Но спрашивать нужно не с меня, а с твоего брата. Не я был инициатором этого молчания.       — Твоего соучастия это не отменяет, — она хотела отступить на шаг, но Аластор упрямо продолжал удерживать её на одном месте, не позволяя ей отстраниться. — Что же снизошло на тебя теперь, что ты самолично привёл меня сюда? Не боишься, что я оглушу тебя заклятием, а когда ты откроешь глаза, меня уже и след простынет?       Его губы растянулись в вымученной улыбке.       — Пылкий нрав не должен мешать работать мозгам, Висенья. Ты никуда не уйдёшь. Не тогда, когда твоя семья открыто объявила о сотрудничестве с Волдемортом. Ты девочка умная, никогда не упустишь такую желанную возможность показать наконец себя в глазах отца. Его признания ты жаждешь так же сильно, как и свободы.       Подбородок гордо взметнулся вверх. На лице не дрогнул ни один мускул, хотя на самом то деле желудок скрутило в тугой узел от проницательности и правоты этих слов. Кемпел знал её слишком хорошо.       «Так много времени она мечтала вырваться из-под опеки отца. Но уходить сейчас, когда в любой момент ей может подвернуться случай показать ему, чего она стоит, было бы просто глупо. Прося Аластора о помощи Висенья прекрасно знала, что этим вечером всё равно вернётся в такие родные и одновременно чужие стены.»       — Как и ты.       Он улыбнулся ещё шире и слегка покачал головой, убирая руки с её плеч.       — Всё-таки все толки о том, что О’Дану беспощадны в гневе — чистая правда. Благо, нам эта черта не передалась, — он кивнул сестре и развернувшись направился в сторону расчерченного квадрата. — Попробуй приласкать дракона, так он тебя без руки оставит, верно, Висенья?       Она закатила глаза, все ещё злясь на него за такое гнусное предательство, но ничего не сказала. Только направилась следом и очень старалась отогнать недавнее воспоминание изящных длинных пальцев британского Лорда, которые осторожно выводили круги за кругами на кроваво-красной чешуе смертельно опасного зверя. Тихого голоса и слов, после которых самое величественное существо в этом мире блаженно прикрывало глаза, позволяя ему делать с собой что угодно.       — Может… — Айрис единственная осталась топтаться на месте, не решаясь снова ступить за отведенную линию. — Может, нам стоит вернуться и рассказать кому-нибудь об этом? — она неопределённо обвела руками пространство перед собой. — Всё-таки, речь идёт о защите поместья. Вдруг кто-нибудь узнает, и проникнет в Тир на Ног через этот трансгрессионный коридор?       — Перестань наводить панику, Айрис, — они осторожно остановились друг на против друга. Места осталось ровно на одного человека. — За столько времени существования этой бреши ничего подобного не случилось и вряд ли случится. Маг должен знать, в каком конкретно месте он должен оказаться. А из всех живущих на этом свете людей о её существовании знаем только мы трое и Иден. Он создавал её исключительно для собственных целей, и явно не рассчитывал, что кто-то помимо него рискнёт воспользоваться ей. Так что советую держать языки за зубами, особенно теперь.       Зелёные радужки Кемпел метнулись к подруге в поисках поддержки.       — Скажи ему, Висенья!       Она громко выдохнула и на секунду прикрыла глаза, собирая все мысли по полочкам.       — Я согласна, что само наличие этой бреши очень опасно. Но ведь создал её Иден, верно? Он должен был понимать, что в случае нападения отец сразу найдёт лазейку, через которую враги прокрались сюда. И без труда поймёт, чьей конкретно палочкой она была прорвана, — Аластор взглянул на неё с одобрением и несмотря на гнев за его проступок Висенья чувствовала, что большая часть обиды в её душе, всё-таки, направлена на старшего брата. — Он — наследник. Пусть разбирается с этим сам. Доносить, а уж тем более покрывать его, я не стану. И на твоём месте я бы тоже не лезла в их дела, Айрис, — девушка в бессилии опустила руки и с видом вселенской усталости посмотрела ей точно в глаза. — Нам не должно быть дела до политики. Это твои слова.       Ещё несколько секунд Кемпел колебалась, явно ведя в голове настоящую войну нравов и принципов, а после решительно кивнула и поправив колыхающуюся от ветра мантию всё-таки переступила черту, дыша так глубоко, словно всего мгновение назад закончила бежать настоящий марафон.       — Ну, наконец-то. Берите меня под руки, дамы, и держитесь крепче. Для нас главная задача на сегодня: проветрить немного и без того ветреную голову одной не очень вежливой миледи, и проследить за тем, чтобы по возвращению обратно не притащить следом за собой хвост из недругов, — обе девушки крепко вцепились в ткань мужской рубашки, уже готовясь вновь столкнуться с не очень приятными ощущениями, — хотя, если подумать, толку в такой осторожности нет. Твой отец принял их как почётных гостей.