***
POV Эйрион Оглянувшись на пляж, он увидел, как Эгг схватил Бейлона за талию и швырнул его в набегающие волны. Эйемон прыгнул ему на спину, отчего тот потерял равновесие, и они вдвоем рухнули на мелководье. Он слышал, как Эгг ругался на высоком валирийском языке, и близнецы делали тоже самое. Он поморщился: Эгг получит по голове от Муньи, когда она услышит, как ругаются близнецы. — Когда же он поймет, что этих двух ему не победить? — усмехнулась Рейна, осматривая ракушки с своих руках. Одну она выбросила, а остальные положила в деревянное ведро. — Он должен быть королем, его не должны побеждать десятилетние дети и он не должен пытаться вернуть свою честь. — Он высокомерно хмыкнул. — НАСЛЕДНИК МЕРТВ!!! — ТО ЧТО МЕРТВО, УМЕРЕТЬ НЕ МОЖЕТ!!! Оглянувшись, он увидел, как Бейлон погружает голову Эгга под воду, а Эйемон сидит у него на спине. — Может, помочь ему? — спросила Рейна, в ее глазах отразилось беспокойство. Он покачал головой и взял у нее ведро. — Нам лучше отнести это Сенье, она действительно убьет нас, если мы не принесем ей то, о чем она просила. Его суженая кивнула и взяла его за руку, пока они шли обратно к палатке, где Висенья с раннего утра занималась изготовлением ожерелий из морских раковин. На его отце было пять ожерелий еще до полуденной трапезы, а у матери даже корона и браслеты. — Жаль, что Бейла не могла поехать с нами, она была несчастна последние несколько дней. Думаю, если бы она могла, то уже достала бы из себя ребенка, чтобы прекратить свои страдания, — сказала Рейна. Он скривился и оглянулся на старшего брата, у которого на обеих руках висели близнецы. Это был тягостный разговор, когда им пришлось рассказать Эггу о том, что делала его жена. Оказалось, что у него уже есть подозрения: Бейла часто пропадала, после их возвращение из путешествия. Это откровение причинило Эггу огромную боль. Эгг, он, Бейла и Рейна выросли вместе. Они были их сестрами еще до рождения Сеньи. Именно Эгг подарил Бейле ее первый деревянный меч, когда она захотела тренироваться с ними во дворе, но принцесса Рейнис запретила ей. Именно Эгг выбрал яйцо для колыбели. Между ними не было большой любви, но, как ему казалось, было хотя бы немного уважения. Их отец желал скорейшего возмездия. Он хотел, чтобы их притащили в тронный зал и осудили перед двором. Он хотел, чтобы Алин из Халла отправился на корм Караксесу, а Бейлу лишили титулов и отослали обратно к матери с позором. Эгг хотел соблюдать осторожность. Война все еще на горизонте, и им нужны Веларионы на своей стороне — и их драконы, и их флот. Он хотел, чтобы сначала родился ребенок, прежде чем принимать какие-либо решения. Но в отношении Алина он не был столь же сдержан. Сейчас он находится в трюме «Наслаждения Царства», и его допрашивают каждую ночь. Отец допрашивал его первым. Он хотел узнать, не был ли это более глубокий заговор. Если Веларионы, в своей безграничной глупости, хотят получить больше того, что, по их мнению, им принадлежит. Честолюбие лорда Корлиса было безграничным, одно время он подумывал обручить своих внуков с Хайтауэрами, пока все их яйца в колыбели не превратятся в камень. Ему не нужна была кровь Таргариенов, которые даже не могли вылупить яйца в колыбели. Но сколько бы зубов не удаляли из его рта и сколько бы ногтей ни вырывали из его пальцев, он неизменно твердил, что у них не было никаких дурных намерений. Они просто любили друг друга. Его отец сомневался. Он ни на мгновение не верил ему. Но Эйгон снова и снова спрашивал, как так вышло, и выяснил, что они сблизились, когда Бейлу послали сопровождать бабушку в Дрифтмарк, а Рейна и леди Лейна остались при дворе. Эйгон хотел отпустить Алина, чтобы тот забрал Бейлу и исчез из королевства. Он хочет, чтобы они были далеко друг от друга, но он не будет тем, кто расторгнет их брак. Он хотел протестовать, такое предательство не заслуживает его внимания, но Эйгон должен быть королем, и ему необходимо сохранить хоть какие-то отношения с Веларионом после этого. Он вздохнул и прояснил лицо, когда они приблизились к шатру. До его собственной свадьбы осталось всего два дня. Как и Эйгон, он будет объезжать торговые станции и представлять Рейну как свою жену их партнерам. Мунья хотела, чтобы после поездки они жили на Драконьем Камне, но лорд Корлис настоял на том, чтобы они учились управлять его Домом уже сейчас. Похоже, он окончательно потерял надежду получить наследника от сира Лейнора. В шатре царила суматоха: более десяти детей жаждали получить драгоценные ожерелья из морских раковин, которые сделала его сестра. Он видит, как хмурится леди Алис, стоящая позади Висеньи. Его отец будет недоволен. Он знал, что они устали развлекать различных дворян, приехавших на свадьбу, и разрешил им насладиться днем на пляже. Он не будет рад узнать, что Висенья снова подвергла себя опасности, пригласив детей из меньших домов. Лорд Корлис раздраженно ухмыльнулся, когда отец пожаловался на это. Он напомнил Деймону, что его прозвали Принцем Блошиного Дна за то, что он имел привычку наслаждаться обществом простого народа, часто ускользал от стражи, когда был совсем ребенком, и вообще уходил один, когда достиг совершеннолетия. Лорд Корлис сказал, что Висенья была его наказанием. Ее называют «народной принцессой», «Свет Драконьего Камня». Висенья родилась во время одного из самых сильных штормов, обрушившихся на Драконий камень. Волны обрушились на Черные стены и поглотили более тридцати воинов. Террасы, которые тогда еще только строились, обрушились, некоторые камни, еще не соединенные друг с другом, упали вниз и погребли под собой не менее трех домов. Соляная шахта была затоплена, в результате чего погибло десять человек. Говорили, что его мать трудилась всю ночь, ее крики превосходили раскаты грома, от которых содрогался замок. Висенья пришла, когда буря стихла и на Драконьем Камне появился первый за последние три дня луч солнца. Простолюдины говорили, что она принесла с собой свет, и поэтому отец назвал ее Светом Драконьего Камня. Он не знает, что это за привычка у простолюдинов — давать имена королевским особам и знати. Принц Разбойник. Наслаждение Царства. Драконорожденный. Свет Драконьего Камня. Висенья улыбнулась им и понеслась за ведерком в его руках, высыпала его на стол и воскликнула, глядя на яркие ракушки. — Спасибо, Эйрион, ты такой хороший брат, Эйрион. Я всегда буду у тебя в долгу, Эйрион. — Язвительно сказал он и поднял брови на сестру. Висенья нахмурилась. — Уверена, что это Рейна искала их, учитывая, какие они красивые. В прошлый раз, когда ты принесла мне ракушки, они оказались камнями. — Она потянула Рейну за собой и усадила ее рядом. Он оставил их наслаждаться ракушками и велел служанкам приготовить что-нибудь перекусить. Прошло всего несколько минут, и Эгг с близнецами вернулись, требуя еды. Висенья заставила близнецов снять мокрую одежду и переодеться в чистую, а затем завернула их в толстые плащи с меховой подкладкой, прежде чем разрешить им поесть. Она бросила комплект одежды их старшему брату и приказала ему переодеться. Рейна помогала близнецам с едой, следя за тем, чтобы они не переели до ужина, а Висенья отдала часть пирожков детям, задержавшимся у палатки. Эгг сел рядом с Висеньей, с любопытством разглядывая ракушки на ее столе. — Я сделала это для Бейлы. — Сестра показала ему красочное ожерелье из острых раковин, которыми можно было проткнуть человека. Бейле больше нравились опасные вещи, чем красивые. Он увидел, как потемнело лицо Эгга, и улыбнулся сестре. — Уверен, ей понравится. — Надеюсь. Эта беременность сделала ее прямо-таки невыносимой, пожалуйста, не заставляй ее снова беременеть. Или подожди несколько лет, мне не нравится ее поведение, и я скормлю ее Арраксу, если она еще раз на меня огрызнется, беременная она или нет, — сказала она. Он увидел, как рядом с ним вздрогнула Рейна: последние несколько дней Баэла была сварлива и остра на язык. Наверное, гадала, куда подевался ее возлюбленный. Он фыркнул и улыбнулся Эйемону, который посмотрел на него и заставил себя громко рыгнуть. Брат недоверчиво уставился на него, на его лице появилось ожидающее выражение, словно он ждал похвалы. — Сделай это позже за ужином перед отцом, — улыбаясь поощряла его Висеня. — Сенья! — Возмутился Эгг. Палатка наполнилась смехом, Висенья подбадривала близнецов, устраивая соревнование по отрыгиванию, а Эйгон ругал их.***
POV Эйгон Эйгон смотрел на бледное лицо жены, нахмурившей брови во сне. На ее лбу выступили капельки пота. Мейстер сказал, что она потеряла много крови, но с достаточным количеством сна она полностью восстановится. Он повернулся к колыбели рядом с кроватью, где на шелковом покрывале лежал маленький младенец: кожа у него была золотистая, как у Бейлы, а глаза — сине-зеленые, как у Дома Веларион; на макушке у него были густые серебряные кудри, делавшие его похожим на льва. — Боюсь, он — чистый Веларион, ваша светлость, — сказал лорд Корлис, прижимая к груди своего правнука. — Да, это так, — сказал его отец, глядя на сверток. -Чистый Веларион, — резко произнес принц Деймон. Бейла зашевелилась и открыла глаза. Она улыбнулась ему и с трудом попыталась сесть. — Что заставило тебя остаться? — спросил он. — Мой принц? — спросила она, нахмурив брови в замешательстве. — Алин. — Сказал он, было комично видеть, как ее глаза расширились от шока и паники. — Я разрешил ему пойти к тебе, что б вы вместе исчезли. У вас есть дракон, вы бы оказались в Эссосе за несколько коротких часов. Лунная Плясунья достаточно мала, чтобы при соблюдении осторожности ее было нелегко заметить. Но Алин сказал, что ты отказалась. — Он сделал паузу. — Почему? — Я… ваше высочество… мое место здесь, с моей семьей. — А ты думала о своей семье, когда трахалась с ним в замке моей матери? — спросил он. Бейла заплакала, с трудом поднялась и упала перед ним на колени. Она взяла его за руку и крепко сжала. — Ваше высочество, прошу вас. Это было… это глупость! Меня захватили мои женские хитрости, и я была ослеплена страстью! Я обещаю, что это больше не повторится, прошу простить меня за этот раз! — Вы ведь не собирались мне рассказывать, не так ли? — Сказал он. — Ты была бы счастлива выдать своего бастарда за моего наследника. Бейла зажала рот руками, не давая рыданиям вырваться наружу. В отличие от Драконьего Камня, где у них было собственное крыло, этот коридор они делили с его братьями и сестрой. — Мой отец скорее разрушит Драконий камень до основания, чем позволит бастарду Веларионов сесть на Обсидиановый трон. — Пожалуйста, пожалуйста, Ваше Высочество-муж, за ту любовь, которую вы питали ко мне, когда мы были моложе… пожалуйста, пощадите моего сына! — Какого сына? — спросил он, и она подняла на него непонимающие глаза. Он посмотрел на колыбель, и тогда она поднялась на ноги, но была еще слишком слаба, и ей пришлось ползти. Она нашла своего младенца, уже остывшим. Ее крик разбудил Дрифтмарк той ночью.