Всевышний, все же, одарил чутьем, Дал лучше видеть, чуять, словно волку. И поступать по жизни, как сочтем, Ведь во флажках совсем не много толку.
Все-таки у него были сомнения насчет этого поступка, но Поттер за все время жизни смирился лишь с одной чертой своего характера: если его что-то волновало или тревожило, значит он докопается до сути любой ценой. Как было с поимкой последнего пожирателя, который владел искусными чарами гламура и умел прятаться почти что как самый натасканный шпион, работающий на два фронта. Гарри тогда изрядно намучался, отправляя отряд за отрядом на любую зацепку в которой видел намек на этого человека. Почти месяц не ночевал дома и изучал способы перемещения волшебников так, чтобы их было невозможно найти. И именно тогда ему и помогла библиотека на проклятом Гриммо. Ввалившись в то время в дом на свой страх и риск, он подтвердил свои догадки, что явно был связан с четой Блэк намного более тесно, чем ему говорили. Не выслушав Кричера в тот раз и не обращая внимания, что портрет на стене молчал, он достаточно быстро с помощью поиска нашел нужную информацию из темных фолиантов, которую тут же применил на практике. Контрзаклятье к магии, которую использовал Пожиратель, сработало без единого изъяна, и у него, слава богу, не стали интересоваться откуда он его знает. Тогда-то и была завоевана третья или четвертая медаль за храбрость при поимке Смертников [как про себя их называл весь Аврорат]. Как бы Гарри не пытался отмахнуться от темной стороны магии, она в их магическом мире использовалась знатно, и знать о ней нужно было хотя бы из соображений безопасности. Поэтому вновь столкнувшись с нерешаемой проблемой, он решил пойти тем же путем, который в прошлый раз устелил ему дорогу к цели. Только в этот раз, выйдя из камина, Гарри уже не помчался в первые же секунды в библиотеку, игнорирую все вокруг, а решил осмотреться. Переступив через кованую решетку, он невербально укоротил свою подметающую полы мантию, чтобы не собрать всю пыль особняка рода Блэк за один раз. В гостиной было очень темно, но даже без единого источника света, ощущалась аура заброшенности. — Люмос. Кричер. Домовик появился незамедлительно, топчась на одном месте и очень уж уныло для своего боевого характера опустив голову: — Гарри Поттер пришел в дом сиятельного рода Блэк. Гарри Поттер все-таки пришел. . . — Почему дом в таком состоянии? Разве не ты следишь за состояние единственного родового поместья уважаемой семьи? Чтобы договориться с чужим домовиком, нужно разговаривать на языке домовика. Поэтому когда Поттер произнес знакомые для самого Кричера слова, тот удивленно поднял свои повидавшие многое глаза и уставился на Гарри: — Кричер делает все, что может для рода Блэк! Правда, все! Но ему не хватает сил. Родовой камень почти высох, наследника нет, Главы Рода тоже . . . — И неужели Вальбурга спускает тебе это с рук? Тут глаза домовика чуть не наполнились слезами и парень понял, что переборщил. Все-таки упоминание горячо любимой хозяйки было лишним, но процесс уже не остановить: Кричер начал сокрушаться на всех нечестивых, включая предателей крови, грязнокровок и подобных. И если раньше это был просто бубнеж про их предательство магии, то сейчас он описывал очень странную ситуацию, где Гарри сумел разобрать лишь слова: бедная хозяйка, заперли, лишили чести, проклинаю и штора. Как среди этого потока нравственной и одновременно злой речи возникла штора Поттера не понял, но стоило ему повернуть голову к месту, где ранее висел портрет «любимицы» Ордена Феникса, многое стало на свои места. Заглушающие шторы продаются в обычных магазинах заколдованной мебели на Тисовой Аллее, ведь даже дети волшебников порой кричат так, что закладывает уши. А уж родители такому подарку всегда рады, поэтому это не было чем-то вне понимания Поттера. Но то, что магическую штору могут прибить степлером к картине, которую невозможно переместить в любое другое место, парень даже представить не мог. И он теперь понимал почему так сильно сокрушается Кричер — это действительно бесчестно поступать так с портретом, а особенно, не у себя дома. Несмотря на то, что парень тоже не был явным фанатом Вальбурги, но оставлять домовика без единой души с кем можно поговорить в доме, а портрет погибать под темной вуалью из заглушающих чар, было бесчеловечно. Почему-то сразу всплыло описание домовиком людей, посмевших так обойтись с одним из рода Блэк. Грязнокровки, предатели крови. . . Гарри тяжело выдохнул, усмиряя свой гнев и клубящуюся вокруг него магию. Никогда вспышки злости не доводили до хорошего. — Почему ты не вытащил эти железки? — Наложили чары против домовиков. — он это не сказал — выплюнул, сверкнув яростным взглядом. Устало потерев глаза в который раз за эти дни, Поттер понял, что еще не скоро доберется до библиотеки в нынешней ситуации. По крайней мере пока эти занозы, держащие штору, не окажутся выдернутыми одна за одной. Учитывая, что Гарри не знал чем еще могли напичкать эти маленькие железки в плане магии, безопаснее всего их было вытащить вручную с помощью обычного маггловского способа. — Подготовь мне комнату для ночевки и принеси инструменты. Если в этом доме еще остался огневиски, тоже буду рад. Быстро продиктовав все, что ему на ближайшее время понадобится, Гарри снял мантию и кинул ее на один из стульев, стоящих рядом. Подтянув второй такой стул, он вооружился появившимися с хлопком аппарации инструментами, и стал планомерно каждую скобу вытаскивать с противным звуком. Те, кто это сделал, постарались на славу: расстояния между ними практически не было. И все-таки когда перед ним возник стакан с янтарной жидкостью, а свечи особняка постепенно, но все-таки стали зажигаться, привнося небольшую нотку теплоты в само пространство, работать со скобами получалось быстрее и легче. Потратив на это почти час времени и чуть не навернувшись со стула, Гарри, довольный собой, одним легким движением руки, сдернул заглушающую штору вниз. На него смотрела статная женщина с иссиня черными глазами и сложившимися в тонкую линию губами. Если Глава Аврората ожидал тут же гневную триаду от Вальбурги о бесчинстве его друзей и товарищей, то женщина его удивила, не сказав ни слова, только изучающе смотря на него. Поэтому Гарри решил нарушить тишину первым: — Доброго дня, Леди Вальбурга. Предвосхищая ваше негодование касательно шторы, могу заверить, что я не был в курсе этого бесчинства. Виновные будут наказаны, а вы пока что примите мои искренние извинения. — И пока милость госпожи Блэк не сменилась на привычный ей гнев, Гарри, с чувством исполненного долга, уже хотел покинуть гостиную в надежде немного отдохнуть после ночного дежурства в Хогвартсе. — Здравствуй, Гарри Поттер. Голос с портрета раздался также неожиданно, как и осознание того факта, что парень впервые слышит ее не кричащей и проклинающей все на свете. Этот факт заставляет его даже развернуться и моментально сжать палочку в руке, пока что не обнажая ее. Он не слышал и не читал информацию о том, что портреты можно подделать, но почему-то именно сейчас об этом задумался. Не могла же Вальбурга поменяться чисто из-за благодарности после спасения? О нет, только не самая известная леди из рода Блэк. Только не она: — Ваш тон заставляет напрячься. — Разве я не могу проявить немного гостеприимства после столь долгого заточения в тишине? — Вы? Вряд ли. — Со стороны картины раздается тихий, но уловимый, смешок. — Ты прав. В моем стиле было бы подговорить Кричера послать в зачинщика Аваду, но уж точно не благодарить спасителя. Просто такой тон диалога располагает к вопросам и ответам. Не так ли? — Не понимаю о чем вы, Вальбурга. — Так ты пришел не за ответами, Гарри? — И какие же вопросы, по-вашему, мне хочется вам задать? Напряжением в диалоге сквозило за километр. Гарри все еще сомневался, что перед ним настоящая картина с Блэк, а ее намеки касательно поисков ответов заставляли его задаваться вопросом откуда портрет мог знать о его намерениях. Насколько помнил Поттер, у этой властной женщины всего одно воплощение на холсте. И путешествовать ради выведывания информации она точно не могла. Оставался Кричер, но домовики без Главы Рода не могли покидать доверенный им особняк. Что-то не сходится. — Магия. — Одно слово, но челюсти уже были плотно сжаты. — Не стоит так сильно напрягаться, мальчик. Я никогда не упоминала, что у меня только один портрет. Это вы так решили, видя меня всегда здесь. Так что когда ты будешь готов получить ответ на свой вопрос, приходи. И уже не обращая никакого внимания на Гарри, Вальбурга переключилась на Кричера, появившегося чуть позже. Сначала последовали указания касательно всего порядка в Блэк-хаусе, а потом уже привычные ее характеру недовольства и причитания. Поняв, что сейчас он ничего от этой женщины не добьется, Поттер решил последовать совету и пойти отдохнуть после практически бессонной ночи. Поднявшись по лестнице на второй этаж, он, заблаговременно не поинтересовавшись какая комната готова для него, стал дергать все возможные ручки дверей, пока не нашел ту, которая поддалась. Имитация окна в стене ослепила Поттера ярким солнечным светом, из-за чего тут же шторы были задвинуты одним легким движением руки. Сняв с себя обувь и даже не удосужившись раздеться до конца, парень упал на постель и тут же провалился в сон. Было бы хорошо, если бы без сновидений.***
Мечты Поттера по определению не сбываются. Запомнили? Тогда, наверное, не стоит рассказывать как через несколько часов, заметавшись по кровати, Гарри вынырнул из своего сна с бешеным взглядом и неистовым страхом. Ему вновь снилась война. Только не та, которую он прожил. Нет. Там были маггловские пушки, вертолеты. Смешались самолеты и метлы, автоматы и палочки. Это все было так правдоподобно, что смотреть дальше на это со стороны не хватило сил. В итоге, поспал парень вновь всего-ничего. Видимо, скоро заголовки пророка будут пестреть новостями: «У Героя Британии новый образ: к очкам и шраму добавились вечные синяки под глазами». Наколдовав темпус, Поттер с облегчением вздохнул и принялся приводить себя в порядок. Почему-то ему казалось неправильной идея появляться перед бывшей Главой Рода в помятой и грязной одеждой. Наведением порядка на голове он даже не пробовал заниматься. Это заведомо проигрышная идея, поэтому разобравшись с одеждой и обувью, Поттер принял душ и спустился в гостиную, где, как ни странно, вкусно пахло выпечкой. А от вчерашней пыли и затхлости не осталось и следа. — У нас праздник? — Поинтересовался Гарри у Кричера, присаживаясь за накрытый в столовой стол и беря тарелку с ароматными булочками. — Благодарность Гарри Поттеру за мою великую хозяйку и возможность снова ее лицезреть. — с благоговением ответил Кричер. Кивнув с пониманием, Гарри с воодушевлением принялся за ароматный завтрак, запивая это все свежесваренным эспрессо, которым его решил баловать Кричер из своих собственных запасов. На самом деле, очень давно он так хорошо не завтракал. А чтобы еще и кто-то готовил для него — кажется, это было в прошлой жизни. Оставив хлопоты с посудой домовику, Поттеру уже не терпелось приступить к разговору о насущном. Поэтому перекочевав из столовой вновь в гостиную, парень взял уже полюбившийся ему стул и сел напротив портера: — Я готов. Только мне нужно понимать цену информации, которую вы готовы мне дать. Вот только ответа не последовало. Женщина как смотрела на него с портрета, будто пропуская слова мимо ушей, так и продолжала смотреть, изредка отводя взгляд и не произнося ни слова. Не стоило усилий догадаться что что-то Поттер за свое короткое появление уже успел натворить. Окинув себя взглядом, изъянов в одежде не нашел. В словах тоже все было с уважением и по делу. Завтрак похвалил, ожидал ее ответа. Тогда что? Перекручивая момент с появлением его в поле зрения женщины, Гарри захотелось стукнуть себя по лбу. Вроде уже взрослый дяденька, а элементарное правило приличия запомнить не может: — Доброе утро, Леди Вальбурга. — Неужели, Гарри. Как знала, что детей сейчас уже не обучают этикету. Такие пробелы в знаниях, такие пробелы. . . — Не отвлекайтесь, пожалуйста. Мне стоит повторить вопрос или он был услышан? — Тут же на лице женщины появилась едва заметная ухмылка. — Рада, что хотя бы правильные вопросы все еще не разучился задавать. Ты прав. У любой информации есть цена. А поскольку моя история сократит тебе не только время, но и даст решение, я считаю, что это практически бесценно. — После укоризненного взгляда от Поттера, Вальбурга все же перешла к делу. — Единственное мое желание, моя ноша и одновременно гордость — это род Блэк. Я не допущу его вымирание. Будто этим все было сказано, Вальбурга замолчала, наблюдая за реакцией Поттера. Тот, наученный Авроратом, не выдал ей никаких эмоций на своем беспристрастном лице, вот только плечи напряглись от возможного осознания во что он ввязывается. Но эта женщина ведь не настолько сумасшедшая, чтобы просить его об этом? Или настолько? — Только не говорите, что мне предстоит получить титул Лорда Блэк.