Её руки соскользнули от крови на краю крыши, за который она держалась. Её тело подалось вперёд и она всем весом навалилось на край, начиная падать. Глаза Сэм были широко открыты, она не могла их закрыть, быстро начиная анализировать, за что хвататься и как падать, как вдруг горловина свитера, как и весь свитер сдавил девушку. Она висела в воздухе, медленно покачиваясь и чувствуя как её держат за шиворот. Она стала неуклюже брыкаться, стараясь ногой подцепить край крыши, и когда ей это удалось, она смогла развернуться и посмотреть на спасителя.
—Ой, Аластор! А я тебя обыскалась. — Девушка помахала ему рукой и ярко улыбнулась, радуясь, что не превратилась в лепёшку, а её спасителем оказался тот кого она знала.
—И поэтому ты решила спрыгнуть, влекомая горем от моей утраты? — Усмехнулся радио-демон, всё ещё держа голубоглазую за шиворот над землёй.
—Не совсем, но спасибо, что спас. Можешь отпус… — Она застопорилась и резко подняла две руки в воздух с выставленными указательными пальцами вперёд. — Стоп! Нет! Не делай резких движений! Не вздумай отпускать меня! Лучше поставь меня вот туда, — она указала на место рядом с Аластором. — пожалуйста.
Смотря на всю эту ситуацию, демон забавлялся. Ему нравилось как Сэм осторожно подбирала слова, на этот раз она вела себя более обдуманно, как и всегда, когда дело доходило до критических точек.
Играется с огнём. Это продлится не долго, ведь игры с огнём не шутка и одно неправильное действие и ты сгоришь, особенно это касается её, которая так любила
подливать масла в пламя, чтобы оно разгоралось ещё сильнее, опаснее. Издав непонятный разочарованный звук, Аластор отпустил девушку на бетонную крышу рядом с собой.
—Ух, ещё раз спасибо, но посадка всё равно не особо мягкая… — Сэм потирала ушибленный таз с прищуром смотря на демона, который уже начинал уходить. Она встала и пошла за ним. — Я так понимаю, что рассказ ты мне не повторишь?
—Угадала! — С язвой в голосе ответил демон.
—Не обижаешься, что я тебя не слушала? — Она заглянула ему в глаза, склонив голову на бок.
—Что ты, как я могу? — Аластор усмехнулся. «Она либо не особо умная, что вряд ли, либо ей просто чуждо понятие страха, что тоже с большой долей вероятности не правда.
Не понимаю…»
—О, это хорошо, а куда мы сейчас?
—Думаю в отель, всё же с тебя хватит на сегодня приключений.
Именно в этот момент Сэм споткнулась на ровном месте, чуть не упав, из-за чего с её губ слетел странный звук, который лишь отдалённо напоминал «Блять». Обернувшись же, Аластор увидел лишь то, как она с яркой улыбкой смотрела на него, будто ничего и не было. Весь спуск, Сэм то и дело выпендривалась, скатываясь с перил. Она была словно ребёнок, которому дали волю, но это была особенная черта. Но каждый раз когда она хотела так привлечь внимание кого-то, кто ей был так или иначе интересен, это всегда заканчивалось плохо.
Она была слишком доставучей.
На последнем пролёте, Сэм хотела перепрыгнуть три ступеньки. Только она прыгнула, как на уровне её живота оказалась трость, реакция дала о себе знать. Грешница с широко распахнутыми от удивления глазами схватилась за трость и оттолкнулась от неё руками, высоко подняв ноги и прижав их к туловищу. Благо приземлилась она на ноги без травм, но потом, из-за инерции тут же руками врезалась в стену.
—Это чо было?! — Она быстро развернулась к Аластору с, не то удивлённым, не то злым выражением лица.
—Стало скучно, не более. — «Ощущение будто она на крыше и она сейчас, были два разных человека, ничего не понимаю.»
Это непонимание раздражало его, он привык, что всё для него известно, что он мог прочитать, сломать и найти подход к любому, а здесь, с ней он чувствует себя странно, будто это она была известным демоном и одним из повелителей на кругу гордыни, а не он. «
Повелитель?.. Кто-то из повелителей?.. Бред… Она лишь две недели назад как оказалась тут, да и сейчас бы все говорили о ней, будь она одним из повелителей, но эти глаза.» Он снова посмотрел на её радужку, она в это время зло глядела на демона, чётко ему в глаза. Аластора передёрнуло и он тут же направился к двери, а точнее дыре, где должна была быть дверь и вышел из заброшенного здания. «А что если кто-то из её родственников?.. Но сейчас из повелителей я никого не знаю, кто мог бы быть похожим на неё. Тогда откуда я знаю эти глаза,
откуда мне так знакомо чувство страха, когда я смотрю в них, это противное, съедающее изнутри чувство невозможности что-либо сделать при виде
её глаз…» Улыбка радио-демона вздрагивала от каждой мысли, становясь слабее с каждым разом. Он и не заметил, что они уже дошли до отеля, что он вошёл внутрь и даже не попрощавшись с Сэм, а он был слишком вежлив, чтобы вот так, уйти по-английски, ушёл в свой номер. Дверь за ним захлопнулась и он только сейчас обратил внимание, что куда-то пришёл. Не узнавая собственной комнаты, он внимательно осмотрел её. Всё так же, два кресла, столешница, камин, болотистая часть, где он обычно трапезничал, кровать у стены обычной части комнаты и радио с лёгким, тихим джазом исходившим от него. Аластор шумно выдохнул и с прищуром, всё ещё обдумывая в голове, анализируя, кого она так ему напоминала, он сел в кресло и, с чашкой любимого кофе, стал смотреть на потрескивание углей в камине.
***
Как только эти двое вошли в отель, Сэм посмотрела на Аластора и, радостно улыбнулась ему.
—Спасибо за прогулку! Спокойной ночи Ал!
Она помахала ему, но в ответ получила лишь молчание. Рука слегка дрогнула. Она ненавидела… Нет,
она боялась того, что на неё не обратят внимания. Решив его не останавливать, девушка поджала губы и сжала ладонь в кулак. Неприятное чувство.
—О, Сэм! — Голубоглазая обернулась и, увидев Ниффти ярко улыбнулась ей, поприветсвовав. — Ты работаешь целыми днями, даже поговорить не получается. Представляешь я сегодня целых 5 жуков убила!
—О, какое чудо, ты большая молодец! — Девушка опустилась на её уровень и нежно похлопала её по волосам.
—Они вопили в отчаянии, когда я их загнала в угол и начала одного за другим кромсать и накалывать на свою иголочку! — Её улыбка стала очень широкой и злобной, в глазах выражалась искренняя, но крайне извращённая радость. Сэм такое слишком нравилось в отличии от других, поэтому она хихикнула.
—Класс, туда этих жуков, чтобы знали на кого нарвались! — Воодушевлённо сказала голубоглазая и взяла Ниффти за подмышки, подняв вверх.
—Да, ура! — Маленькое существо вытянулось, победоносно подняла руки вверх, с иглой в одной из них.
Радость, умиление и счастье, которое чувствовала Сэм нельзя было передать словами. «Этот отель, здесь такие милые люди, ну и насрать, что мы в аду, он почти ничем не отличается от обычной людской жизни, ну чуть больше анархии и меньше законов, но так разве не интереснее?»
Наговорившись с Ниффти вдоволь, грешница ушла к себе в комнату и плюхнулась на кровать. Её взгляд вновь зацепился за треснутую стену. «Да блять, забыла про зеркало, ладно завтра точно куплю» Она встала с кровати и, взяв свою пижаму и полотенце ушла в душ. Спокойствие. Вода тихонько стекает по телу, пока Сэм сидит на полу ванной. Она закрыла глаза. Темно, тихо, спокойно…
«Темно…»
***
Она открывает глаза и видит перед собой картины, много картин, всё тех же, как из сна. Всё тех же, какие её преследуют всю жизнь, во всех снах, даже на просторах интернета, она часто видела эти картины. Людям они нравились, Сэм тоже они нравились, но было так странно. Этот стиль был так похож на её, эти линии, эта резкость в штрихах и особая небрежность, всё так сильно смахивало на стиль голубоглазой.
Какой из?
Сэм открывает глаза, на этот раз по-настоящему. Она резко осматривается, её дыхание сильно сбилось и было не ровным, словно она пробежала километр без остановки, на пределе своей скорости. Глаза забегали по стенам, уложенным плиткой, кран, раковины, туалету, пробежались по душу, а потом посмотрели вниз, на руки девушки. «Кто… Кто это сказал, откуда голос?..» Её мысли были забиты этим вопросом, пока она судорожно искала того, кто сказал это. Никого. «Совсем блять с ума уже схожу… Всё надо смыть с себя весь этот пиздец и идти спать, просто наверное послышалось или что-то вроде…
Правда ведь?» Её глаза блеснули, от слёз, но и на этот раз девушка удержалась от порыва эмоций. Ей было страшно, очень страшно, она была совсем одна в этом мире, хотя… Она и в том мире была одна, лишь играла в дружбу, не умея по-настоящему любить и дружить, она всегда думала, что вряд ли нужна кому-то, что никто даже не вспомнит о ней, она была никто в том мире и этим же никто осталась в мире подземном.
«Чёрт да хватит думать об этом!!! Хватит топить себя в этом всём! Неужели тебе самой нравится что-то подобное?! Почему…» она снова упала на пол. Стоя на коленях, она крепко опиралась на руки, голова была опущена, противное чувство, извращённое понимание красоты, извращённое понимание искусства.
Она была ходячей ошибкой. У неё прекрасная жизнь, счастливая, да, даже в аду она была счастлива, но сама себя загоняла в тупик. Да, потому что ей нравилось, потому что ей нравилось убивать себя, чувствовать как она тонет, потому что знает, что ей никто не поможет, что она загубила жизнь тех кто общался с ней, а значит должна страдать. Ей нравилось истязать себя, это было красиво, приятно, это успокаивало расшатанные нервы. Её эмоции опасно подходили к пределу, эта бомба скоро должна взорваться.
Ей это всё слишком нравилось… Улыбка, истерическая, кривая, но улыбка не сходила с её лица. Внезапно она переменилась злостью. Сильно ударив кафель под собой, она взвыла от боли, снова удар пришёлся на ту же руку. Склонившись ещё сильнее, она стала тихонько посмеиваться, улыбаться, радоваться крови, начиная слизывать её с кулака. Чёрная субстанция текла по её костяшкам, а потом по языку попадала в горло и
ей нравилось. Это был такой странный, новый необычный вкус. Это была не та металлическая, красная кровь как у всех, эта была вкуснее, приятнее на вкус, пусть горькая, пусть кисловатая, но чёрт, как же ей нравился этот новый вкус, который она ощутила на своих губах.
Она впала в отчаянное, выстроенную ею самой крепость безумия и страха перед самой собой. И эта крепость только становилась крепче, защищённее, не подпускала никого, но в то же время
давала смотреть всем мимо проходящим. Это был её особенный способ почувствовать, что на неё обращают внимание, но даже так никто не смотрел на неё, видел, но не говорил, или не видел вовсе из-за чего это превратилось из потребности во внимании в особую зависимость, присущую только ей, где она могла отличиться, быть другой,
быть не такой как все. Её могло спасти лишь чудо… 
