Сублимация.

Частицы белого порошка летят на тёмную плитку, снег в середине осени. Громкая музыка, которая разносилась по всему зданию и черепной коробке, уже теряла свой смысл. Отражение в зеркале уплывало от взгляда разноцветных глаз¹, словно во сне. Темные мешки под глазами выделялись в красном полумраке неона, пока чужой, нарисованный взор смотрел в спину. Волосы цвета синего пепла были заплетены в высокий хвост, передние пряди, выпавшие из всей композиции образа, обрамляли смуглое худое лицо с впалыми скулами. Кожаная куртка держалась лишь на острие плеча, открывая взгляд на тонкую шею и ключицы, обтянутые черной безрукавкой. Широкие зрачки смотрели через мутную дымку в зеркало, пробираясь в самые затаённые углы собственного сознания. Все правила уходили на задний план в погоне за собственной могилой. Легкая дрожь по телу отдавалась приятными ощущениями внизу живота. Улыбка на лице. Новая порция дарила долгожданную эйфорию от которой подгибались ноги. Табун мурашек бегал по спине, заставляя каждую клеточку кожи шевелить определенный нерв. Нереальность происходящего сменялась резкой фокусировкой зрения, заставляя мир содрогаться. Звон в ушах перебивал все признаки других людей и собственной трезвой жизни. Существует только он и эта комната с красными неонами и глазами на стене. Больше ничего. Наркотики - это очки, которые надевает слабый человек, что боится смотреть в лицо жизненным трудностям, но разве это имеет смысл? Имеет ли смысл жизнь без привычных ощущений лёгкости? Отказаться от наркотиков - отказаться от себя и своей жизни. Имеет ли смысл жизнь без провалов памяти? Имеет ли жизнь вообще смысл? Нет. Он всегда был не прав. Диван из кожи. Зеленый или черный? Неважно. Здесь все пьяны, так же как и он. Среди развязных людей намного проще, не надо думать о чем завести тему можно просто заткнуть рот поцелуем, а на утро проснуться и не помнить никого и ничего. В клубах его любят. Там всегда любят тех, кто отдаётся и делает шоу. Разве люди пьют не для того, чтобы забыть? И неважно что забыть, так же неважно как различать какого цвета диван. Копаться в чужом грязном белье — кому это надо? Тут все пьяны, а почему уже не имеет смысла. Весь мир не имеет значения кроме Альбериха и этой комнаты. Алкоголь вымывает клетки мозга. Кого это останавливает? Зачем нужен здравый рассудок, если ты не планируешь дожить до тридцати? Спустя какое-то время начнёшь понимать, что утратил контроль, а на утро начинаешь ненавидеть себя. Громкая музыка отрезала собственные навязчивые мысли от происходящего. Парень не помнил как оказался в центре толпы под руку с брюнеткой. Короткое чёрное платье с разрезом на бедре, что на её фигуре выглядело изумительно. Не то, картинка не складывается. Она не вызывала выброс эндорфина. Темный силуэт с синими волосами. Разная радужка глаз полностью закрашена чернотой зрачка. Сухие губы в полуулыбке от эйфории. Ладони с длинными пальцами, которые чертят непонятные символы под черным коротким платьем. На утро он не вспомнит её имени и лица, оставив на кровати ранним утром. Но сейчас это лишь новое вечернее увлечение, к которому он потеряет интерес через пару часов. Попытки затопить внутренности в алкоголе и наркотиках, попытки забыть все что в душе — бесполезно. Минутная слабость превращается в марафоны, а марафоны к потере здравого рассудка. Сейчас он в центре темной толпы не различая лиц и всего происходящего, скоро тоже будет в темноте не различая жизнь от смерти. Красный. Красный напиток в стакане, красный с края поля зрения. Стоп. Музыка, что недавно била по ушам, словно уходила на задний план и теряла смысл, а девушка сбоку перестала быть важным фрагментом составляющей.

Рыжий. Это все что Кэйа различает в затуманенном алкоголем сознании. И

пристальный взгляд точно на него.

Красный вельветовый пиджак. Рыжие волосы. Лазурные глаза. Он даже не знал его имени и не видел его раньше, но что-то внутри, не поддающееся описанию, заставило застыть. Хитрые океаны выделялись из толпы и лёгкая усмешка на губах. Незнакомец просто смотрел издалека проводя по каждой линии лица и рук, делая вид, что словно его не интересует голубоволосый. Это что вызов? Зеленый свет. Стакан сухой. А на губах лишь улыбка. Красный. Красные губы с запекшейся кровью. Красные следы на шее. Красная помада на губах. Девушка рядом не интересовала. Взгляд разных глаз был прикован к незнакомцу напротив. Оставляя влажную дорожку на тонкой шее он боковым зрением смотрел в одну точку, на соседний диван, наблюдая за реакцией. Долго будешь динамить? Это было соревнование. Кто первый, тот и проиграл. Игра, правила которой были понятны лишь им двоим, пусть даже и не знакомы. Блондинка на коленях ярко выделялась среди бордовой гаммы юноши, длинные пальцы рук, украшенные лишь одним кольцом приобнимали за бедра. Совершенно разные, но все так же смотрели друг на друга, пробираясь сквозь толпу. Он проиграл ровно в тот момент, когда встал с дивана, показывая лишь взглядом в сторону центра и бросая приглашение. Долго ждать не пришлось, рыжий понял все и без слов. Победная улыбка на губах. Таким Альберих запомнит его в первую встречу. Рыжие волосы и лазурные глаза, что смотрели прямо в душу, копаясь в мыслях и желаниях. Красный пиджак в тон помады на губах и черная вуаль под всем пафосом. Запах духов кружил голову больше, чем алкоголь. Он проиграл не в тот момент, когда встал с дивана, а когда вся игра началась. Время словно прекратило существовать. Они были примерно одного роста, телосложения. Оба пьяны и молоды. Сквозь пьяную дымку и затуманенный веществами взгляд никто не мог предугадать исход сегодняшнего вечера, но сейчас это меньшее, что интересует обоих. Руки по-свойски ложатся на чужие плечи, ощущая всю мягкость вельвета запястьями, максимально сокращая расстояние между телами. Холодные пальцы падают на смуглую спину, словно играя на фортепиано. Близко. Рыжий прикован взглядом точно к длинноволосому. Разноцветные глаза наполнены холодом. Мурашки пробежались по спине, когда чужие руки легли на плечи, явно не для того, чтобы потанцевать медляк, и лишь один вопрос крутился в пьяной пестрой голове - "В глазах напротив будет хоть капля огня?". Максимальная близость давила на все тело, вызывая до болезненности тугой узел внизу живота. Кончик языка проходится по чужим влажным губам, выжидая ответа. Секунда. Чужие губы на своих собственных. Сердца бились в унисон, а тела набирали температуру. Мягкие, синие волосы между пальцев приятно ощущались. Пальцы, украшенные кольцами, медленно спускались с плеч, опускаясь явно ниже приличного, но останавливаться никто не собирался, что подливало масло в огонь. Жар тела, покрытого веснушками², ощущался под тонкой сеткой. Музыки больше не существует, есть только два незнакомца посреди толпы. Всё взгляды были собраны новым дуэтом, кто-то снимал на камеру, ещё пусть с утра зальют в интернет, чтобы никогда не забыть рыжего парня и чтобы тот не забыл безбашенного парня из толпы с соседнего дивана. Неважно было все от собственного вето, которое Кэйа дал себе на трезвую голову - не целоваться с кем попало, заканчивая всей грязью происходящего. Причина нарушения запрета сейчас заставляет каждую мышцу тела содрогаться под горячими прикосновениями, заставляя ноги подкашиваться от сладкой истомы. Будет ли он жалеть? Наверняка, но не ближайшие дня три. Отказываться от наркотиков тяжело во всех проявлениях, начиная от физических ощущений, заканчивая психологическим давлением... А отказаться от рыжих волос, что тянут за собой сладкий, даже приторный аромат, будет ещё сложнее. Уже поздно. Они даже имени друг друга не знают. Спросить значит — проиграть в войне за гордость, а этот парень уж точно в ней участвует. Альберих ещё совершенно не думает что проиграет в ней абсолютно каждое сражение и пока свято верит в то, что это имеет какой-то смысл. В лёгких катастрофически не хватало воздуха, но отстраняться из них никто не хотел. Жарко. Хотелось полностью забыться и остаться в моменте, чтобы время остановилось, залезая иголками под кожу. Поцелуй со вкусом порошка. По венам циркулировала алая, словно пиджак, кровь, с явным градусом в ней. Влажные после поцелуя губы. Они все так же смотрели друг на друга. Лед в разноцветных глазах растворился, не оставляя ни единого хрустального кусочка в закрашенной чернотой радужке. Музыка возвращалась к ушам.

Рыжий. Это все, что Кейя различает в затуманенном алкоголем и наркотиками сознании. Кусочек картинки, что не хотелось терять на следующий день. И он сделает все, чтобы запомнить его, вкус губ, запах от волос.

Голубые океаны смотрели в самое нутро. Он явно не глуп, но понять по глазам будет тяжело, ведь они оба пьяны и молоды. Что может остановить двух парней в самом пике своих сил? Верно. Ничто и никто. Они имели возможность быть собой. Быть ужасными. Быть мерзкими, но любимыми в клубах. Это их мир больной и повернутый. Они смотрели одинаково пьяно и с пеленой страсти. Черный прекрасно дополнял белый, так же как и рыжий дополнял синий и наоборот. Мурашки и тепло на руке. Холодные ночи и горячая ладонь. Куда они? Кожаный салон авто. Все, кто были до этого времени, теряли свою необходимость и значимость. Не волновало сколько помады было на бледных, с крапинками веснушек, губах. Тонкие пальцы держали руль, пока дороги бетонных джунглей были пусты. Рыжие волосы небрежной копной спадали на лицо. Даже пьяным он выглядит слишком.... Они даже имен друг друга не знают. Сиплый, явно сорванный голос, рушил гнетущую тишину дорогого салона. — Так как тебя зовут? — явно смирившись спрашивал Альберих. Смириться с поражением можно, но он просто сойдёт с ума, если не узнает его имя. — Звучит так, как будто я тебя в ЗАГС завтра позову. — заливаясь звонким хохотом, пока чужой, нет явно не чужой, бархатистый голос подлавливал — Чайлд, Тарталья или Аякс. Как больше нравится — поджигая сигарету с ярким вишневым запахом. С чем эти сигареты делают? Терпкий запах табака смешался со сладостью ванильных духов. Кашель все ближе подбирался к горлу. — Кэйа Альберих или Рагвиндр. Как больше нравится, так и называй — собственная гениальная шутка вызвала улыбку на покусанных губах. Куда они едут — не столь интересует, по сравнению с собеседником, да и длинноволосый не глупый, чтобы понять, что его ждёт что-то круче чем тот поцелуй. Целовался он отменно, а про дальше уже и задумываться не хотелось. Личный фетиш для юноши были безбашенные люди, а тот чьи руки были на руле, полностью подходил под его вкус. Правда в том, что признает это далеко не скоро. Этот вечер изменил многое в жизни двоих. Симбиоз с первых минут захватил с головой. Корни всегда больно отсекать, но сейчас никто об этом и не думает. Они слишком увлечены друг другом, настолько, что готовы упиваться близостью до потери пульса. Ненавязчивые вопросы и последующие ответы на них. Это отличалось от всего, что было с ними до этого, от всех, кто был с ними до этого. Кэйа был готов нырнуть в этого человека с головой, не задумываясь о последствиях и том, что будет с ним если он уйдет. В той самой машине, в то роковое 22 октября, начался их путь. Влюбился ли Альберих после первого же поцелуя? Конечно нет. Он что идиот?