All about us

Nobody can see us in this midnight mist So let me kiss those poisoned lips I'm forever yours, you're forever mine But now it's time to say goodbye And go back to live our empty lives

Blackbriar, “Deadly Nightshade”

настоящее * * *       Ветхий дом на горе Тайцан казался заброшенным и нежилым, хотя это было не так. Се Ляня он заметил сразу – тот, держа в одной руке метлу, которой подметал опавшие листья возле входа, стоял и смотрел куда-то вдаль. Впрочем, при звуке знакомого (ха-ха) серебристого звона легких шагов, он тут же обернулся.       В другой ситуации это выглядело бы забавно – столь великой радостью озарилось чужое лицо при виде «Хуа Чэна».       - Сань Лан?! – Правда, лишь на мгновение. Радость сменилась недоумением и даже некой настороженностью. – Ах.       Хэ Сюань расплылся в ответной улыбке, раскинув руки и рассмеявшись. Слышать чужой смех, исходящий из собственных губ ему было не впервой. Хотя на этот раз ему пришлось подавить дрожь. Ведь, когда речь шла о нем – все было по-другому.       - Гэгэ! Не ждал? – после чего сделал знак Се Ляню, кивнув на дом, и одними губами произнес «Надо поговорить».       Се Лянь схватывал на лету, за что получил мысленный плюс от Хэ Сюаня, и, снова широко улыбнувшись, затряс головой.       - Что ты, что ты, Сань Лан, ты же знаешь, что всегда желанный гость – проходи. Хэ Сюань кивнул, и скрылся в доме, вслед за Се Лянем, придерживая на поясе сверкнувший в лучах заходящего солнца Э-Мин. прошлое * * *       Он пришел в Тунлу слишком поздно – да будь проклята и столица, и поветрие ликов, и круг бесполезных дебилов, и все демоны, которых пришлось координировать и управлять ими! Слишком поздно. Битва уже была окончена, уже все было окончено. Из теней, незамеченный никем, Хэ Сюань наблюдал за тем, как серебристые бабочки летят ввысь невесомым облаком, и ощущал тянущую, ноющую пустоту, что не шла ни в какое сравнение с самым худшим голодом. «Ты опоздал». Снова.       Как тогда, когда уводили его сестру и невесту, и когда он пытался бежать за повозкой. Только те воспоминания и та боль остались в другой жизни, остались там, за гранью добра и зла, которую он перешел, когда умер. А здесь и сейчас все ощущалось куда ярче и куда хуже.       Нет, у него не было уверенности, что его присутствие как-либо повлияло бы на исход битвы. И все же…       Когда он, наконец, остался один, медленно-медленно, он подошел к месту, где был ранее Хуа Чэн, и еще медленнее наклонился, подняв с земли забытый всеми (случайно? намеренно? неважно, главное, что они оставили его здесь, словно своеобразный знак свыше) Э-Мин. Красный глаз ятагана был плотно закрыт. Хэ Сюань долго, долго смотрел на Э-Мина, словно раздумывая, тонкие пальцы скользили по рукояти и по украшению на ней – алая подвеска с темно-серебряной бабочкой, - а потом развернулся и пошел прочь из этого проклятого места.       В чем они с Хуа Чэном сходились всегда, так это в том, что оба ненавидели Тунлу. настоящее * * *       Хэ Сюань вольготно раскинулся на стуле убогого жилища Се Ляня – так, как это сделал бы другой, и снова наградил его широкой улыбкой, обведя комнату левым глазом – молчаливый вопрос Се Ляню – «Нас не слышно? Не видно?» Единственное, что было неудобно в истинном облике Хуа Чэна, так это слепота правого глаза. Впрочем, к иному восприятию глубины привыкнуть можно. Главное – практика, а ее теперь у Хэ Сюаня будет предостаточно. Се Лянь качнул головой и сел на второй стул.       - Господин Черновод? – тихо-тихо уточнил он.       Хэ Сюань коротко кивнул.       - Прошу прощения за этот облик, Ваше Высочество. Однако, как вы уже догадываетесь, мне придется носить именно его некоторое время.       - Пока он не вернется, - это не было вопросом.       - Пока он не вернется, - эхом повторил Хэ Сюань, чуть сжав эфес по-прежнему безжизненного Э-Мина под столом. – Дело в том, что ранее мы никогда не запечатывали наши территории на длительное время, - перешел он к объяснению деталей всей его затеи. – Всего пару раз за все время, и то на несколько недель – я говорю о Призрачном городе, разумеется. На мою территорию особо некому было претендовать, в отличие от.       - Понимаю, - Се Лянь кивнул, сложив руки на столе и рассеяно погладив кончик Жое, что высунулся из рукава. – Когда открывалась Тунлу, верно?       - Именно так. Однако в… сложившейся ситуации, сложно точно определить, когда он вернется, - оба словно негласно избегали называть Хуа Чэна по имени. Как же трогательно, и как же глупо. – И, если держать Призрачный город закрытым, то возникнет недоумение и непонимание. Так же, как и если держать его открытым, но без должного контроля. Вы были там и знаете, что далеко не все его жители могут сдерживать себя, а про Игорный дом я промолчу, - Хэ Сюань сделал паузу, коснувшись бусины в косичке. Не настоящей – то есть, не оригинальной, конечно, - но отличить его от Хуа Чэна было невозможно, если не знать наверняка. – Вы – единственный, кто может понять, что я – не он. Поэтому я здесь. Чтобы предупредить вас о том, что собираюсь сделать, и извиниться за подобную необходимость.       - В этом нет нужды, - Се Лянь покачал головой, - Вы рассуждаете совершенно справедливо и верно, и я тоже думаю, что это – меньшее из зол.       - Что ж, тогда есть шанс, что мне влетит за эту затею меньше потом, если ее одобрили вы, - не удержался Хэ Сюань.       Се Лянь фыркнул, тихо рассмеявшись в ладонь, но потом снова посерьезнел.       - Вы здесь, в том числе потому, что мне придется принимать активное участие в представлении, да?       - Как же легко и приятно, когда не нужно по буквам и на пальцах объяснять очевидное, - Хэ Сюань позволил себе усмехнуться. – Да. Мой единственный вопрос – вы сможете?       И Се Лянь, и Хэ Сюань прекрасно понимали, что вопрос не относился к актерским талантам первого или их недостатку, а к моральной стороне вопроса. «Сможешь ли ты общаться с важным – самым важным – для тебя человеком, зная, что это не он, но при этом общаться именно так, как и должен? Близко и тесно?»       - А вы?       Вопрос застал Хэ Сюаня врасплох. Единственный глаз расширился от удивления. По лицу Се Ляня он прочитал, что тот, возможно, понимает больше, чем следовало, но решил ответить обтекаемо, ничего не говоря напрямую.       - Я имею богатый опыт игры в других людей.       - И вы знаете Сань Лана, как никто другой, - да будь ты проклят, наследный принц. Замолчи.       - Я единственный, у кого есть хотя бы приблизительная сила, чтобы убедить остальных в том, что шутки с Призрачным городом плохи. – Хэ Сюань не собирался уступать и говорить лишнего. Не сейчас. Не вот так. – И единственный, кто сможет удержать управление им.       Се Лянь откинулся на спинку стула, вздохнув, и коротко кивнул.       - Что ж… если так, то, в числе прочих претендентов, нам будет необходимо убедить Небеса в том, что Сань Лан жив и здоров, - а голос выдает вас, наследный принц. Он дрогнул, пусть неслышно для чужих ушей, но все же, все же… Вслух, разумеется, Хэ Сюань этого не сказал.       - Это оставьте мне. Есть… одна идея. И я надеюсь, что ты поможешь мне воплотить ее в жизнь, гэгэ, - последнее предложение Хэ Сюань почти пропел, с озорным выражением лица, с легкостью входя в роль Хуа Чэна. Ведь кто еще знал второго Непревзойденного так же хорошо, как он?.. прошлое * * *       Он заметил Хуэ Чэна в толпе сразу – тот не был в одном из своих основных обликов, просто выглядел, как неприметный, сливающийся с разношерстными людьми и демонами юноша, - но Хэ Сюань знал, что это он. Чуть усмехнувшись, он сам принял облик ребенка и подбежал к Хуа Чэну, дернув того за полы одежд.       - Гэгэ, гэгэ, поиграй со мной!       О, судя по секундному удивлению, скользнувшему по лицу Хуа Чэна, сначала тот его не признал. Хэ Сюань расплылся в довольной ребяческой улыбке, мысленно засчитав себе эту маленькую победу. Конечно же, он прекрасно знал, что в следующий момент тот все понял.       - Я занят. Иди и играй с другими, - буркнул Хуа Чэн. Игра, или не очень хорошее настроение? Его не было в городе несколько дней.       - Но я хочу играть только с гэгэ! – упрямо топнул ножкой Хэ Сюань, надув губки. Хуа Чэн усмехнулся уголком рта.       - Я занят, - с нажимом повторил он, впрочем, его глаза то ли хищно, то ли хитро сощурились, когда он, отступив на шаг, смешался с толпой, на ходу изменяя свой облик. Даже так, да? Игра в догонялки?.. Хэ Сюань, оставаясь ребенком, побежал за «гэгэ», который уже выглядел как юноша чуть старше, в красных одеждах. Хуа Чэн намеренно подпускал его ближе, а потом снова терялся в толпе, или сворачивал в неожиданные узкие переулки и подворотни Призрачного города, про которые Хэ Сюань даже не знал, одновременно меняя облик с каждым поворотом. Странная игра продолжалась довольно долго, прежде, чем Хэ Сюань вдруг оказался в тупике, окруженный стенами домов без окон и высокой стеной спереди.       Он цокнул языком, принимая собственный настоящий облик, и хотел было обернуться, признавая поражение – похоже, Хуа Чэн и правда не был настроен на общение, - но сверху мелькнул алый сполох – и Хэ Сюань оказался прижат к стене, рука Хуа Чэна крепко держала его за волосы, не давая повернуть голову.       Тихий смех на ухо и чужое дыхание, щекотавшее шею. Слишком разгоряченное для демона, как и его тело. Хэ Сюаня против воли пробрала дрожь.       - Диди хочет поиграть?       - Хотел, но у тебя паршивое настроение, - не стал юлить Хэ Сюань.       - Возможно, но какая разница? Ты мне нужен, - что-то неуловимо изменилось в облике и голосе Хуа Чэна. Хэ Сюань почувствовал чужую силу, что словно алой дымкой заполнила все вокруг.       «Нас не увидеть и не услышать», - догадался он. Еле заметное движение головы, и нажим стал сильнее, почти впечатав его в растрескавшийся камень стены.       - Не смей оборачиваться, - резкий, нетерпеливый голос Хуа Чэна.       «Он в настоящем облике, - вдруг подумал Хэ Сюань. – Он никогда не показывал его раньше. Но сейчас по какой-то причине, он в настоящем облике».       - Да. – Коротко, отрывисто. Выражая согласие и… подчинение. Если спросить Хэ Сюаня потом, спустя время, он смог бы с легкостью ответить, почему позволял Хуа Чэну распоряжаться собой и потакал чужим капризам. Почему готов был заботиться о нем, когда считал, что ему это необходимо, почему подчинялся любым приказам и выполнял поручения, если Хуа Чэн того требовал. Тогда же он попросту осознавал, что слабее другого Непревзойденного и сопротивление бесполезно. А еще – что, если он нужен Хуа Чэну, то Хуа Чэн нужен ему точно также. И не ради денег, власти, и связей.       Звук рвущейся ткани, и на глаза Хэ Сюаня легла алая повязка. Почти плотная – почти. Он был уверен, что Хуа Чэн намеренно сделал так, чтобы Хэ Сюань видел лишь смутный, нечеткий силуэт, когда его резко развернули лицом к себе. Он мог лишь гадать о том, что именно случилось, и почему Хуа Чэн был в таком состоянии, но не противился ему. В конце концов, то, что делал Хуа Чэн, являлось своего рода слабостью, словно он не до конца контролировал себя в данный момент. Хэ Сюань же почему-то упрямо не хотел его… разочаровать.       Его всегда привлекал этот алый демон. Чем? Сначала он не знал, не мог себе объяснить. Да и сейчас не смог бы. Во всяком случае, не до конца, поскольку подобные вещи складывались из необъяснимых мелочей, от чужой манеры держать бокал вина, легко покачивая его из стороны в сторону, до моментов физического контакта и резких окриков, когда Хуа Чэн пытался научить Хэ Сюаня искусству меча. Не столь безуспешно, как когда Хэ Сюань пытался научить Хуа Чэна писать красиво или хотя бы внятно, разумеется.       Тысячи мелочей, таких, как наклон головы, озорной отблеск в глазах, манера тереть левый глаз после длительного чтения, хмуриться, если ему надоедали демоны в Игорном доме или людская жадность… Картины всегда складываются из штрихов, из мелочей, так же, как книги складываются из слов и букв.       Хэ Сюань не сопротивлялся, когда его подхватили под бедра и когда неровности стены впились в его спину. Он лишь согласно положил руки на плечи Хуа Чэна, держась за того, и зашипел, резко и коротко, когда чужая плоть вошла в него. Отдаленная мысль о том, что Хэ Сюань единственный, с кем Хуа Чэн позволяет себе подобное, потому что всех остальных считает ниже себя настолько, что они не стоят и взгляда, мелькнула и погасла, уступив место разливающейся по телу боли, перемешанной с удовольствием.       Сквозь пелену повязки Хэ Сюань видел запрокинувший голову силуэт Хуа Чэна, который отличался от его привычного облика юноши в алых одеждах, неуловимо, но в то же время определенно, Хэ Сюань скорее чувствовал, нежели видел, отличия. В какой-то момент, когда оба достигли пика, он позволил себе поднять руку и запустить ее в волосы Хуа Чэна. Пальцы споткнулись о… повязку? Тонкая лента ткани, что огибала голову Хуа Чэна и закрывала его правый глаз.       Стальная хватка чужих пальцев мгновенно сомкнулась на его запястье, чуть не вывихнув его, и Хэ Сюань так и не понял, был ли вырвавшийся рык Хуа Чэна от ярости, или от того, что тот излился в него, после чего столь же резко выйдя и, не проронив ни слова, исчез из переулка, словно его здесь и не было.       Ошеломленный, Хэ Сюань еще несколько мгновений стоял, прислонившись к стене, а потом торопливо сдернул повязку с глаз и оправил одежды, вертя головой, пытаясь разглядеть алый сполох хоть где-нибудь, но Хуа Чэн и правда ушел, оставив кусок красной ткани в руках Хэ Сюаня и странное, странное чувство, которое Хэ Сюань раньше никогда не испытывал – словно он падает назад, в бесконечную пропасть, и понятия не имеет, что ждет его на дне. настоящее * * *       Небесная столица не радовала разнообразием. Какая была до разгрома Цзюнь У, такая и осталась после. Похоже, боги были слишком ленивы, чтобы заморачиваться с великими изменениями. Все эти дворцы и улицы Хэ Сюань знал слишком хорошо. В совокупности с игральными кубиками Хуа Чэна, это давало неоспоримое преимущество в незаметном передвижении.       Говоря о «идее» с Се Лянем, Хэ Сюань руководствовался собственными корыстными мотивами. Не до конца решенным делом, если можно было так выразиться. Его взгляд упал на небольшой мешок, который он нес с собой. Хэ Сюань поджал губы. Глупо. Неосмотрительно. Неосторожно. Глупо. И тем более, бесполезно.       И все же он добрался незамеченным до места, где находилась могила Водяного Самодура. Нет, пока что он не был в облике Хуа Чэна. Он не собирался подставлять его, пока не осуществит задуманное, если вдруг какого-то придурка из младших служащих занесет сюда. Хотя это было маловероятно. Лин Вэнь можно не опасаться, она под домашним арестом. А Мин Гуан либо трахается где-то у себя с очередной девицей, либо в мире смертных пьет в очередном трактире – одним словом, не занимается ничем полезным, и тем более вряд ли заявится сюда.       Остановившись рядом с могилой, Хэ Сюань тихо, сквозь зубы выругался – большей частью на самого себя, - и, достав лопату Повелителя Земли, принялся копать.       Только когда содержимое мешка переместилось на законное место, а потревоженная земля была возвращена ровным слоем, он позволил себе не то что бы расслабиться, а выдохнуть и на мгновение остановиться, чтобы собраться – уже для иного рода представления.       На заданный самому же себе вопрос «зачем» он предпочитал не отвечать. Просто потому что. Просто потому, что он чувствовал, что и так потерял все, что было можно. Просто потому, что и так было слишком больно, но приходилось это игнорировать. Шоу должно было продолжаться, и оно будет продолжаться, пока Хуа Чэн не вернется.       «А если он не?..»       «Заткнись. Заткнись и даже не смей думать об этом», - оборвал сам себя Хэ Сюань.       На улицу Небесной столицы вышел уже «Хуа Чэн», абсолютно не скрываясь, неспешно, словно прогуливаясь, почти нагло направляясь к дворцу Его Высочества Наследного Принца Сянь Лэ.       - Твою мать, что ты тут забыл?!       Хэ Сюань довольно оскалился. То, что нужно – именно то, что нужно.       - Соскучился по тебе, Нань Ян, - ответил он в тон Фэн Синю, широко ухмыляясь. О Фэн Сине Хуа Чэн всегда отзывался как о «псе Его Высочества», и Хэ Сюань не мог не отметить некое… сходство, поскольку Фэн Синь чуть ли не зарычал на него, осыпав ругательствами не хуже Ци Жуна.       - Бессмертные боги, а я-то думал, в тебя вколотили довольно учтивости в Тунлу, но ты неисправим, - Хэ Сюань театрально приложил ладонь ко лбу, после чего дерзко хмыкнул в ответ. – С каких пор мне нужно твое разрешение увидеть гэгэ?       - С тех самых, как ты устроил ему представление в Тунлу, после которого он рыдал, тварь ты проклятая, - о, прелестно. Вот и второй. Хэ Сюаню нравилось, когда хотя бы что-то шло по плану.       - Сюань Чжэнь, - Хэ Сюань осклабился, обнажив клыки, - Какие молодцы, что пришли, теперь займитесь друг другом – нет, нет, не в этом плане, на это не хочу смотреть, а, скажем, разнесите опять столицу, и не мешайте взрослым заниматься делами поважнее.       Он повернулся и продолжил путь к дворцу Се Ляня, когда холодный, едва сдерживающий рвущуюся наружу ярость голос Му Цина донесся сзади:       - Его здесь нет.       - А ты это знаешь лучше всех, да?       Конечно, Му Цин был прав – был бы прав – если бы до этого Хэ Сюань не успел связаться с Се Лянем. «Сейчас». Поэтому для него появление на другом конце улицы Его Высочества Наследного Принца, несущего, разумеется, специально, несколько каких-то свитков из дворца Сянь Лэ, не стало сюрпризом. В отличие от этих двоих.       - Гэгэ, твои псы опять лают, - Хэ Сюань надул губы, словно капризный ребенок, принимая самый невинный вид, как только Се Лянь приблизился к ним. – Надень на них намордники.       - Да как ты…       - Да чтоб тебя…       - Сань Лан…       Поток ругательств Фэн Синя и Му Цина, неловкая улыбка Се Ляна, пытающегося сгладить ситуацию, любопытные взгляды нескольких, опасливо выглядывающих на улицу богов. Отлично. Чем больше, чем лучше. А теперь, главная часть представления.       Хэ Сюань скользнул к Се Ляню, обняв того за талию рукой, как это делал Хуа Чэн, и мило улыбнулся.       - Гэгэ, гэгэ, нам пора. Они утомили меня, к тому же, погода здесь такая плохая.       Се Лянь, согласно сценарию и договоренности, не вырвался из его объятий, но искренне удивленно посмотрел на безоблачные небеса.       - Плохая?..       - Очень, - убедительно произнес Хэ Сюань и оскалился, глядя на Му Цина. – Сюань Чжэнь, займись уже любимым делом и постирай одежду. Можешь и Нан Яну заодно помочь.       В следующее мгновение он распахнул над Се Лянем и собой красный зонт, а кровавый дождь обрушился на Небесную столицу, залив Му Цина и Фэн Синя.       …а вот этот поток ругательств уже, пожалуй, переплевывал и Ци Жуна, подумал Хэ Сюань, под собственный (не собственный) смех, кидая игральные кубики и исчезая с Небес вместе с Се Лянем прежде, чем те двое успели добраться до них.       - Как вы сделали это? – уже позже, возвращаясь на гору Тайцан через кленовый лес, спросил Се Лянь.       - Дождь, кровавый или нет, та же вода, которую можно достать из влаги в воздухе. Ну, или любого пруда ближайшего небожителя, - спокойно ответил Хэ Сюань, закрывая и пряча зонт. – Цвет – иллюзия. Все, что оставалось сделать, это чуть изменить структуру воды, сделав ее более вязкой и плотной, как кровь. А чтобы достопочтенные Боги Войны не заметили подвоха – то бишь отсутствия характерного для крови запаха, - достаточно было разозлить их так, что они попросту не обратили бы на это внимания.       Разумеется, он не мог вызвать настоящего кровавого дождя Хуа Чэна. Но импровизация сработала – во всяком случае, Се Лянь подтвердил это, после того, как на несколько минут вошел в общую сеть духовного общения.       - Они в ярости.       - Ну, это было ожидаемо.       - Господин Черновод.       - Хм?       - Почему именно дождь? Разве присутствия было недостаточно?       - Достаточно, - кивнул Хэ Сюань, и поднял указательный палец. – Для почти всех. Но не для Сюань Чжэня. Вы не видели, как он на меня смотрел.       - Му Цин, он…       - До дождя он не был уверен в том, кого видит.       - Потому что он все понял в Тунлу.       Хэ Сюань кивнул.       - Правда, теперь он уверен в том, что это «моя» очередная проделка, и укрепился в своей ненависти. Как печально, - наигранно произнес он. Се Лянь лишь покачал головой.       - Что ж… по крайней мере, самую трудную часть мы выполнили. В Небесной столице теперь уверены в том, что он жив и здоров.       Почему-то при этих словах, Хэ Сюаню захотелось кричать.