Темные воды чужой жизни

Аня была рада, что их разделяет целый ряд. Казалось, что она смотрит на Мориси и Диму, которые, склонившись над блокнотом, что-то усердно обсуждали, едва не касаясь друг друга лбами. Но на самом деле ее взгляд уходил дальше, к третьему ряду у окна. Саша сидела на стуле в пол-оборота, поправляя рыжие волосы, небрежно спадающие на плечи. На ней была белая хлопковая рубашка, завязанная узлом — тоже будто небрежно. Но в целом в этом хаосе было что-то невозможно уютное. Как и в мягком ноябрьском солнце, которое струилось в окна, придавая всему розоватый оттенок. Рассветы поздней осени редко бывают не в тучи, но сегодня случился ясный день. Когда Аня ехала в школу, наблюдая за выползающим из-за домов огненным шаром, она вспоминала Сашу. Такую же огненную и рыжую, как это солнце. Марк показывал Саше что-то в телефоне, а Женя Семененко, разлегшись на парте, комментировал разговор с сонным, скучающим видом. В какой-то момент он повернул голову чуть вбок и поймал Анин взгляд. Определенно — да, потому что он немного оживился и подмигнул ей. Ане тут же захотелось отвернуться, раствориться и больше никогда не оглядываться, будто ее застали за чем-то неприличным. Хорошо хоть Саша не заметила, что она так бесцеремонно ее разглядывала. Очень удачно именно в этот момент Алина выронила косметичку, и у Ани появился легальный повод нырнуть под парту собирать разлетевшуюся по полу косметику. Вручив Алине туш и подводку с карандашом, она снова бросила осторожный взгляд в сторону третего ряда. Женя теперь сладко зевал, потирая руками глаза, Марк — всё еще пялился в телефон, а Саша… Саша смотрела прямо на нее, и это снова случилось. То, что случалось теперь постоянно по несколько раз в день. Аня ощутила, что ее сердце готово пробить ребра. Сашина верхняя губа чуть приподнялась, обнажая зубы, глаза прищурились — ее улыбка стала забавной, хитрой, лисьей. Аня улыбнулась в ответ, но только взглядом. Ни один мускул на ее лице не дрогнул, потому что она не могла, просто не имела права показать, насколько сильно ей важен этот контакт. Каждый из них — случайный, мимолетный — она помнила все, начиная с первого учебного понедельника. Аня не собиралась каким-либо образом настаивать на их общении. У Саши — она прекрасно понимала — и так было в обрез свободного времени. Но в этих их переглядках была какая-то особая магия. — Так! Носы все сюда! Аня аж вздрогнула от гулкого голоса Мориси, который очень удачно пародировал манеру их классной руководительницы. — У нас всё готово для новых ставок, — продолжил он, похлопывая по плечу Диму Козловского, — Успейте сделать ставку, кто выиграет в этом году! Дима демонстративно постучал по коробке, в которую все обычно скидывали деньги. Аня закатила глаза. — Ты знаешь, я думаю, что ты не станешь винным императором, как отец. Промотаешь всё в каком-нибудь казино за год, и останется от виноградников один голый кустик. — Э, ты меня недооцениваешь, Анико. Я и этот кустик поставлю, если будет надежда отыграться. Мимо Ани резко пронесся какой-то огненный вихрь. Она не успела моргнуть, как Саша ловким движением выхватила у Димы коробку и хохоча умчалась к окну. — Я выкину, — пригрозила она, берясь за ручку рамы. — Борьба с казино локального уровня, а? Мориси было двинулся за Сашей, но Аня вовремя сориентировалась и поставила ему подножку. Раздался дружный смех. — Я чет не пойму! — возмутился Мориси, который едва удержался на ногах. — У нас новый штам ковида гуляет и последние времена пришли? — он указал на Сашу у окна и затем на Аню. — Вы двое чего заодно вдруг? Еще и против меня! Саша отпустила ручку окна и явно поспешила перевести тему. — Кветилашвилли, что ты как дед с этой коробкой? Давно бы уже сделал сайт «Тотализатор 11-А» и принимал ставки онлайн. — Говорят Цукерберг так и начинал, — сказала Алина. — Вот, — Саша улыбалась. Беспардонно и лучезарно, — Вложись. Собственных родителей еще обскачешь. Может оно знаешь, истина и не в вине? Мориси скорчил ей ехидную рожицу и быстро глянул на наручные часы. — Истина в физре, — вздохнул он. — Пошли переодеваться. Трусова, я тебя в баскетбол сегодня закопаю! Аня ходила на физру, когда хорошо себя чувствовала. Благо, никто не заставлял сдавать нормативы и прыгать выше головы. Но игры с мячом не были ее сильной стороной. Может с тех пор, как в пятом классе Камиле так мощно прилетело мячиком в голову, что она по инерции сбила с ног Аню. Обе с тех пор считали, что эти виды спорта ноль из десяти. Плюсом было то, что Камила тоже решила сегодня отсиживаться на трибунах. Минусом, к сожалению, тоже была Камила — потому что перебывала в стадии одержимости очередным мальчиком из параллельного. С которым в виду природной застенчивости никогда не заговорит, конечно. — Нет ну ты его видела? Видела Андрея? Я не могу, ну скажи, что он лапушка? — голос Ками отдавался эхом в зале для баскетбола. Они были пока одни, потому что остальной класс переодевался в форму. — Петя в том году тоже был лапушка. — Нет, — Камила нахмурилась. — Петя был брутал. — Я б так не сказала, — ухмыльнулась Аня, выбирая им с Ками места на центральной трибуне. — Много ты понимаешь, — Ками обижено ткнула ее в плече. — Ну да не важно, это в прошлом. Мы после физры пройдем мимо класса Андрея? Ты обещала, Щербакова! — Может он даже не выйдет в коридор на перемене. — А если выйдет? Я не готова упустить такую возможность. В зал постепенно вливались одноклассники. — Хэхэй, мои дорогие болельщики! — Алина поприветствовала Аню с Камилой, изящно вскинув вверх руки. — Хреновый вы фанклуб, даже без плаката! — Может тебе еще маскота сшить и бросить?! — выкрикнула Ками. — Да! Я вам даже ниточку с иголочкой принесу в следующий раз, чтоб хоть чем-то полезным занимались, лентяища! На площадке появилась рыжая шевелюра, и Аня почти сразу перестала слышать Камилу, которая, понизив голос, перечисляла, куда Алина может засунуть свои ниточки с иголочками. Саша лавировала между одноклассниками, стуча оранжевым мячом об пол. За ней едва поспевал Марк. Какое-то время они вели мячи параллельно, разминаясь и тренируя обводки. Затем — стали друг другу пасовать. Аня ничего не могла с собой поделать. Ни заставить себя перевести взгляд на кого-то другого. Ни повернуться к Камиле, которая всё еще что-то говорила. Будто это было жизненно необходимо — видеть Сашу, изучать Сашу, узнать больше о ней. Узнать больше… её? То ли Аня раньше просто не обращала внимания, то ли Саша раньше носила более длинные мешковатые майки на физру… Но в этот раз на ней была черная укороченная футболка, и когда Саша подняла руки, чтобы бросить Марку мяч, Анин взгляд невольно зацепился за кубики пресса на её животе и кажется… У Саши был пирсинг? «Оу» К счастью, на площадке происходило сумасшедшее броуновское движение, и никто, даже при желании, не смог бы понять, куда именно смотрит Аня. Ее это безусловно радовало, хотя, положа руку на сердце, перед самой собой она испытывала что-то среднее между смущением и стыдом. Ками над ухом громко рассуждала о вероятностях… вероятностях встретить Андрея после физры в коридоре, конечно. Аня же просебя думала о других вероятностях — покрутит ли Саша пальцем у виска, если она поймает её в раздевалке, когда все уйдут, и попросит показать пирсинг? Картинка этой сцены так четко нарисовалась в голове, что Ане резко стало очень жарко. Еблысь! Что-то лязгнуло прямо возле них. Ками с животным воплем отскочила от прилетевшего мяча в сторону. Аня, которую непозволительно резко вернули в реальность, несколько раз моргнула и подняла мяч, лежавший теперь на соседнем ряду. К бортикам уже несся перепуганный Семененко. Видимо, он и совершил этот кривой бросок. Камила материлась, повторяя, «Ну почему всегда в меня?!» Аня с мячом спустилась с третьего ряда к Жене. — Снайпером тебе не быть, Семененко. Женя забрал у нее мяч, но не убежал разминаться дальше, а деловито оперся о бортик. — Зависит от того, куда я целился _на самом деле_, — он загадочно улыбнулся. — А то как же. Эта отговорка называется «Рисовать мишень вокруг стрелы» — Стрелы любви сами выбирают цель. Мы тут не властны, — Женя сдул со лба блондинистую челку. Он был красным — то ли от тренировки, то ли от… смущения? И почему-то казался младше своих лет. — Твоя стрела… кхм, — Аня подняла брови, — Или правильнее будет сказать, пушечное ядро любви, целилось угробить Ками? Женя тихо рассмеялся, запрокинув голову. Легким жестом он поправил волосы, и снова посмотрел на Аню — теперь в упор и почти не мигая. — Просто хотел, чтобы прекрасная болельщица спустилась с трибун и подала мне мяч. — Ясно. А Камила пала случайной жертвой… Женя улыбнулся. У него был мягкий, добрый взгляд. Немного растерянный. — Слушай, — начал он. — Давно хотел спросить, может мы как-нибудь… Еблысь! Аня успела только вздрогнуть, но оказалось, что новый мяч прилетел уже не ей, а в спину Семененко. — Ааааааа! — заорал Женя, оборачиваясь. Аня тоже проследила за предполагаемой траекторией мяча, и не смогла удержаться от смеха, потому что он явно прилетел от Саши. — Трусова, какого черта?! — взвыл Женя. — Игра начинается, уже делимся на команды, а ты тут прохлаждаешься! — рявкнула Саша, и Женя, тихо бормоча что-то себе под нос, поплелся за ней. Пожалуй, Аня бы тоже молча последовала куда угодно, если бы на нее посмотрели таким испепеляющим взглядом. Только теперь Аня заметила, что Ками уже какое-то время стоит рядом. — Ну и повезло ж тебе, — протянула Камила задумчиво. — С чем это? — Аня поспешила подняться обратно и желательно на последний ряд, чтобы обезопасить себя от новых шальных стрел любви. — Вы с Семененко в одном классе… Можешь видеть его каждый день, а не как я Андрея украдкой. Аня остановилась. — В каком смысле? — Что «в каком смысле»? Я думала между вами давно что-то происходит. — Нет. Я бы вам с Алиной рассказала. — Да какое «нет»? Он же только что чуть не позвал тебя на свидание! — Думаешь? — А что тут думать? — Камила вздохнула и посмотрела на Аню с долей снисхождения. — Он все время на тебя пялится, с начала этого года так точно. Хочешь приведу железобетонное доказательство, что наш мальчик-зайчик запал? Говорю как эксперт. Аня села на скамью. — И почему я должна верить экспертизе человека, который трясется, как осиновый лист, просто увидев своего краша на другом конце коридора? Камила рассмеялась. — Потому что я теоретик, а не практик. Но теоретик то хороший. Так хочешь? Аня кивнула. В таких вещах лучше знать наверняка. — Каждый раз, когда он шутит, — деловито сказала Ками, — Первым делом смотрит в твою сторону. Ему не важно, оценят ли другие, только ты. Аня долго смотрела на Камилу, будто пытаясь понять по её лицу, не шутка ли всё это. — Окей, — сказала она, наконец, — Как его отшить, но так чтоб не обидеть? — Ты с ума сошла?! — Камила заорала так громко, что даже с баскетбольной площадки несколько человек повернули головы к трибунам. — Он что, тебе не нравится? — Я его толком и не знаю, мы никогда близко не общались. — Это ничего не значит. Я с Андреем вообще не общалась, и что? Аня перебывала в легком шоке. Она совершенно не ожидала, что ей придется решать такие вопросы. Только ухажера ей не хватало для полного счастья. — Что-то вы как будто всё за меня решили. Может я не хочу отношений. Ками махнула на Аню рукой, как на безнадежную. — Семененко реально классный. И вы будете хорошо смотреться вместе. Оба такие лани трепетные. У него только один недостаток — что дружит с Трусовой. А так всё сходится для вас. Зуб даю, после физры он еще раз подойдет и позовет тебя куда-нибудь. — О нет. — Да почему? — Да потому. Что я с ним буду делать? — Щербакова! — Камила выглядела так, будто пытается объяснить троллю таблицу умножения. — Ты вроде вот нормальная, я тебя кучу лет знаю, но иногда… Такие странности выкидываешь. Честное слово, девочка с сюрпризом. — О да, еще с каким, — ухмыльнулась Аня. Увы, Камила не считала, да и не могла считать, всей глубины сарказма. — Если бы Андрей меня хотел куда-то позвать, я бы… — Всё, теоретик, проехали, — Аня жестом указала на площадку. — Игра началась. Сложно было сразу вникнуть, кто против кого. Кажется, Марк и Саша снова играли в тандеме в роли форвардов. А команда, где были Семененко и Мориси, отчаянно защищала от них свое кольцо. Впрочем, Аня следила за игрой машинально, просто чтобы хоть какое-то время не отбиваться от нападок Камилы и разложить по полкам мысли, превратившиеся в полный бардак. «Это должно было рано или поздно произойти» По правде говоря, она всегда надеялась каким-то чудом проскочить этап школьных романов. Или вообще отношений. Из всех подруг только Ками до сих пор питалась исключительно платоническими чувствами к мальчикам, которые о ней знать не знали. Все остальные уже с кем-то встречались, а у Алины было целых два бывших. Аня же абсолютно осознанно не хотела влюбляться. И чтобы в нее кто-то влюбился — тоже не хотела. Избегать тусовок, на которые звала Алина, и в целом любого неформального общения с парнями было не так уж сложно. А про одноклассников она как-то не думала в этом ключе вообще. Но вот тебе на. Конечно у нее были глаза, и она прекрасно понимала, что боженька одарил её смазливой внешностью. А это обычно хороший плюс-старт по жизни в мире победившего патриархата. Но в ее случае в небесной канцелярии немного просчитались с другим. И никакая милая улыбка не поможет, если придется говорить пылко влюбленному юноше «Слушай, тут такая оказия приключилась, по вторникам и пятницам точно без свиданий, большой медицинской штуке надо прогнать через себя мою кровь. Кстати, для этого мне сшили вену с артерией в руке, секси, правда? И по понедельникам и четвергам вечером тоже без активностей, но если ты настаиваешь, то ладно, но возможно на свидании буду блевать дальше, чем вижу, потому что давление или еще какая побочка. И мы не пойдем на кофе, потому что я не пью кофе. И чай кстати тоже почти не. Да и воду. Вообще ничего. Куда ж ты бежишь, дорогой? Что говоришь? Жаль, что у нас в стране нет эвтаназии?» Аня мрачно хихикнула на последней мысли. Как назло, Ками это заметила и посчитала приглашением к продолжению разговора. — Давай договор? — начала она очень решительно. — Я первая заговорю с Андреем. А ты не будешь отшивать Женю. Аня подперла голову руками. Кажется она начинала уставать — не то от навязчивой идеи Камилы, не то от собственных сомнений. — Ками, почему ты так хочешь нас сосватать? — Ну это же весело… Ты вот ни с кем не встречаешься. Даже не влюблена ни в кого! Это надо срочно исправлять. — Но это же не делается по заказу. На весь зал раздался громкий свисток тренера. Игра близилась к кульминации? На площадке Женя стоял с грустным видом, уперев руки в колени. Похоже его команда проигрывала. — Ты усложняешь, — буркнула Камила, которая тоже теперь краем глаза следила за игрой. Аня ничего не усложняла. Она еще толком не отошла от того, как всё изменилось из-за Саши. Только новых перемен не хватало. Но с Сашей — с Сашей было проще. То есть с ней самой иногда бывало сложно, с этой её колкостью и сарказмом. Но Аня понимала, откуда и почему она такая. И с ней хотелось общаться все равно, хотелось узнать ближе. Аня не могла толком объяснить себе этот феномен: просто Саша со всей своей правдой свалилась, как снег на голову, и внезапно стала не одной из десятков знакомых, а кем-то очень особенным. Мог ли кто-то еще стать таким особенным для нее? Аня нашла Сашу глазами. Трусова только что, похоже, удачно пробила штрафной. Решающий? Она улыбалась чуть ли не до ушей и победно вскинула кулак вверх. Аня в этот момент впервые пожалела о том, что не играла. Сейчас бы броситься поздравлять друг друга с победой и обниматься, а не вот это всё. Глупо, конечно, Аня не умела играть и даже не знала правил. А если б и знала — швы на руке еще до конца не зажили и едва ли стоило рисковать. — Просто сходи на свидание хотя бы раз и всё. — Камила не унималась. — Почему не хочешь? — Потому что ничего не чувствую. — Аня сама не ожидала, что ответ будет таким простым. — Откуда ты вообще знаешь, что должна чувствовать? Ты же не влюблялась. Аня пожала плечами. Она все еще смотрела на площадку. Рыжая, яркая, смеющаяся Саша подпрыгивала от радости и обнималась с командой. Всего лишь матч на уроке физкультуры — а столько эмоций. На это можно было смотреть вечно, потому что она ликовала на всю катушку, как ребенок. И при этом Аня знала, что как раз детство у Саши закончилось очень-очень рано. И всё равно — прорва жизнелюбия. От нее, как от солнца, исходило какое-то невероятное количество тепла. — Кто сказал, что не влюблялась? — Аня склонила голову, загадочно улыбнувшись Камиле. Та вытаращила глаза. — Тогда почему никогда не говорила?! — Я сама не знала. — Как это? — Ну вот так. Только что поняла, — сказала Аня, и ей на мгновение стало тепло и спокойно. А потом немного грустно, потому что эти чувства не имели ни смысла, ни будущего, ни шансов на взаимность. Камила глянула на счастливых, вспотевших, громких одноклассников, которые покидали зал, и кажется восприняла слова Ани совершенно по-своему. *** Саша вышла из душевой. Кончики прядей волос, которые выбились из её тугого хвоста, все еще были влажными. В коридоре ждали Марк и Женя. Женя изображал вину как мог, разглядывая узор на паркете. Но Саша первым делом решила напасть на Марка. — Ты знал?! — Догадывался. — дипломатично ответил Марк. — И молчал!.. Женя наконец поднял голову. — Я хотел тебе рассказать после олимпиады. Кстати, я всё равно собирался ставить на тебя! — Ой, спасибо великое! — Саша отвесила ему карикатурный низкий поклон. Она злилась, и, что было самое удачное, могла этого не скрывать. Этой реакции от нее по сути и ожидали. Просто никто не знал о настоящей причине ее эмоций. — Сань, ну правда, камон, — Семененко отвел её в примыкающий коридор, потому что остальные ребята группками мимо них направлялись после физры и душа в класс. — Я думал ты выиграешь, успокоишься, и тогда тебе будет всё равно, что я позову… ну в общем, предложу Ане встречаться. Это вообще не повлияет на нашу с тобой дружбу! — Не друг ты мне, Иуда. Врали еще оба. Тфу! — Саш, — Марк попытался встрять в разговор. — Ну правда, я думаю Женя хотел всё потом спокойно рассказать. Кто ж думал, что ты раньше догадаешься. — Оооо! — громко и возмущенно протянула Саша. — Да уж как тут не догадаться? Смотрю: стоит с ней у бортика, волосики ерошит, соловьем разливается. Влюбленный Орфей! Где-то в основном коридоре послышался — Саша не сомневалась — голос Ани. Видимо, она направлялась в класс, дождавшись Алину. Женя несомненно тоже всё услышал, но Саша успела схватить его за ухо, прежде, чем он успел повернуть голову. — А ну не смей оглядываться! — сказала она сквозь зубы, — Мифов не читал? Потеряешь свою Эвридику. И не потому, что Аид заберет… — Отпусти, ты меня абьюзишь! Сначала мяч, теперь это! — …а потому что я сама лично отправлю тебя к Аиду, вот почему. Спущу в канализацию прямиком в царство мертвых! — Трусова-прекрати-ты-озверела! Саша отпустила Женино ухо и выдохнула. — Ну а чего ты ожидал? — Что порадуешься моему счастью! Саша закатила глаза и посмотрела на Марка, сказав будто бы только ему. — Я есть хочу. Пошли в столовку. Всю дорогу до столовой Саша не разговаривала с Женей, а Марк между ними пытался как-то сгладить ситуацию. Выходило жалко. Саше нравилось смотреть на скорбную мину Семененко, но она не собиралась издеваться долго. Да и никакой ненависти к нему у нее не было, ведь кто тут виноват вообще? Конечно, ей хотелось ему вмазать или по крайней мере надергать уши. Но злиться по-настоящему, глубоко и сильно, Саша перестала еще когда стояла в прохладном душе. Потому что — ну а чего она ожидала? На что вообще рассчитывала? Что сможет влюбить в себя Аню? Что они поженятся? Ха-ха три раза. Женя был умный, богатый, мягкий, добрый — желанный принц, просто мечта. А Аня заслуживала хорошего парня. С нормальными людьми так и случается — любовь, отношения. А то, что она, Саша, ненормальная и влюбилась в девчонку — исключительно её проблема. Она в общем-то и не жаловалась. Не привыкла считать, что вселенная ей что-то должна. Только было немного обидно от того, что Аня, настоящая, только-только появилась в её жизни. Только-только Саша начала радоваться этому новому невозможному чувству, взглядам, которыми они перебрасывались, полуулыбкам, — как тут же появился Семененко. И почему так скоро? Саша ела медленно и молча, всё еще удачно изображая раненую гордость. Марк разговаривал сам с собой, по крайней мере это так выглядело, потому что ни Женя, ни Саша не отвечали. Семененко сначала сидел со скорбным видом, будто пришел не в столовую, а на поминки. Думал, видимо, что только так может показать Саше, что глубоко раскаивается. Затем ему наскучило, и он прервал молчанку. — Я бы порадовался за тебя, если бы ты стала с кем-то встречаться. — Даже с твоим врагом? — хмыкнула Саша. — Просто у него нет врагов, — сказал Марк. — Легко говорить. — Ваш конфликт всегда был такой… не серьезный, если честно, — Семенеко поправил челку. — С чего он вообще начался? С какой-то глупости наверняка. Ну мы же вроде уже взрослые люди тут все. И что? Будешь из-за такой фигни на меня долго дуться? Саша не собиралась «дуться» и тем более долго. Она поела грибной суп, мышцы приятно устали после баскетбола, ей было грустно, и больше всего хотелось домой. А ей обычно очень редко хотелось домой. — В общем, — добавил Женя, — Если бы ты в кого-то влюбилась, я бы поддерживал тебя, каким бы тот человек ни был. Так поступают друзья. — Ой ли… — сказала Саша. — Что за недоверие? — нахмурился Семененко. — Какое я тебе в жизни плохое зло сделал? — А вот и не поддержал бы! — Поддержал бы. — Ты даже не понимаешь, о чем говоришь. «Знал бы ты, в кого я влюбилась» Было тяжело сидеть здесь с Женей и Марком, которые понятия на самом деле не имели о том, что с ней происходит. И знать не знали о её настоящих тревогах. Да, пожалуй среди всего этого смирения, в котором убеждала себя Саша, оставалось кое что тревожащее. Кое что, с чем нужно было разобраться прямо сейчас. — Семененко, — начала она, толком не обдумав, как вообще можно провести этот диалог, не ходя по краю. — Ты настроен серьезно? Женя поперхнулся чаем. — В каком смысле? — Насчет Ани. Или так, замутить по приколу? — Саша сама не ожидала, что будет звучать так сурово. — Ну. Серьезно, наверное. — Женя был явно удивлен, что разговор потек в такое русло. — Что значит «наверное»? Она тебе нравится? — Нравится, конечно, иначе я б не стал… — Очень нравится?! Марк водил головой от Саши к Жене. Наверное, со стороны всё это выглядело, как допрос с пристрастием. — Ну. Очень… — Очень-очень?! — Трусова! Что ты от меня хочешь услышать? Да, очень нравится. Она классная и вообще я давно к ней присматривался и хочу, чтобы мы встречались! Саша глубоко вдохнула. Она была связана их с Аней секретами по рукам и ногам. Она не могла сказать ничего лишнего. — Я имею ввиду, что прям так нравится, что, ну, знаешь, как там, «…в горе и в радости, в болезни и в здравии» — Готов ли я жениться?! — Женя хохотнул и откинулся на спинку стула. — Вот это прям ваше, девчачье, чуть что — сразу про свадьбу и троих детей. Как я могу сейчас сказать заранее, смеешься что ли? — Я не про свадьбу, — Саша была в отчаянии. И в тупике. Она ничего не могла ни сказать, ни сделать, чтобы хотя бы попытаться защитить Аню от возможного разочарования. Женя не был злым, но черт возьми, он мог сделать ей больно — не специально, а просто струсив. — А про что? Саша кусала губы. Слова не находились. Нужно было, наверное, в лоб. Плевать. Она снова набрала побольше воздуха в легкие, стараясь не смотреть ни на Женю, ни на Марка. — Ты не обидишь её? — это прозвучало тише, чем всё, что было сказано до. И Саша не была уверена, что смогла скрыть внезапную дрожь в голосе. Марк и Женя уставились на нее так, будто раньше никогда не видели. Затем они переглянулись и снова посмотрели на Сашу, которая мусолила в руках салфетку и к этому времени превратила её почти в труху. — Я чего-то не понимаю… — задумчиво сказал Марк. Не Саше, а скорее куда-то в пространство. — Ты что ли о Щербаковой беспокоишься? Ну анекдот. — выдал, наконец, Женя. — Нет, о тебе, — Саша сосредоточенно смотрела на свои руки и остатки салфетки в них. — Просто ты должен хорошо подумать. Готов ли ты… — она подняла глаза к потолку, точно прося у господа помощи с формулировками, — к разному. И уверен ли ты, что в любой ситуации не поступишь, как мудак. Повисла тишина, а Марк и Женя снова переглянулись. Теперь у них был скорее тревожный вид, чем удивленный. — Сань, — Марк потер переносицу. — Ты странные вещи сейчас говоришь. Ты меня пугаешь. У тебя всё в порядке? Женя улыбнулся, но как-то нервно. — Я, конечно, в целом по жизни не люблю поступать, как мудак. И не планировал. Но теперь даже интересно, а что мне будет, если я поступлю как мудак? В непонятно какой воображаемой ситуации, но опустим. И откуда _ты_ это знаешь? «Я тебе лично ноги вырву, спички вставлю и заставлю танцевать кан-кан» Марк тронул Женю за плечо. — Погоди, бро, — сказал он. — Ты что, не видишь, что этот разговор вообще провалился в полный бред? Марк понимал. Марк чувствовал, что что-то не так. С ней, с Сашей. Что она хочет что-то сказать, но не может. — Ну а чего она? — ответил Семененко Марку. — Да не важно вообще. Что я тут сижу оправдываюсь и чуть ли не благословения прошу. Сань, ты классная, я не собираюсь с тобой ссориться, ну серьезно. Зачем ты меня допрашиваешь и какую-то фигню несешь? Харош. — он вышел из-за стола. — Я иду курить! — Ты же бросил. — сказал Марк. — Ну вот сегодня такой день, что надо! — ответил Женя немного раздраженно. — Спасибо Саше. — Да-да, я во всём виновата. — Увидимся в классе, — буркнул Семененко, покидая Сашу и Марка, которые остались сидеть за столом. — Я хочу еще пирожное. Тебе взять? — сказала Саша в затянувшемся молчании, которое образовалось после ухода Жени. Марк кивнул, и она ушла к раздаче, организованной в виде шведского стола. Когда она только поступила в эту школу, было сложно первое время сдерживать порыв слопать все блюда разом. Позже она немного привыкла к изобилию, но пирожными все еще закидывалась в большом количестве впрок. Когда она вернулась, Марк смотрел на нее в упор и на его лице было написано «Сейчас у нас будет серьезный разговор» «Окей…» — Сань, — начал он. — Ты объяснишь мне теперь, что это было? — Нет. — Саша, — он был явно серьезно настроен. — Ты знаешь что-то о Щербаковой, чего не знаем мы. — Нет. — Это не вопрос. Но ты не хочешь рассказывать… — Не хочу. Ей уже расхотелось даже есть фисташковое пирожное, которое она взяла. — Сань, просто это очень странно, — сказал Марк. — Я тебе расскажу, как это звучит. Короче. Выглядит пока для меня так, будто у Щербаковой есть в друзьях какие-то очень высоко стоящие ребята, которые, если Жека накосячит, начистят сначала ему морду, а потом заставят еще год ходить в свитере для извинений. — Ахаха, — Саша так громко рассмеялась, что несколько соседних столов повернули к ним головы. — Боже, нет, Кондратюк, нет! Она тем не менее очень ярко представила себе Женю в вязаном свитере с высоким горлом, который рассказывает на камеру, как нечаянно зашел не в ту дверь. — Тогда я сдаюсь, — Марк устало принялся за пирожное. — Но я не понимаю, почему ты мне ничего не говоришь. Вообще никогда. — Никогда? — Да, — Марк задумчиво ковырял ложкой крем фисташкового цвета. — Я не лезу, куда не просят, но мы второй год вроде бы друзья. Ты даже у меня в гостях не была. И я у тебя. Всё как-то… — он бросил ложку на блюдце. — Я тоже не в восторге от идеи Семененко. Не хочу, чтоб они с Щербаковой ходили сослались в коридорах, как два ужа. Но блин. Это их дело. Но я тебе что сделал-то? Ты странная бываешь и ничего не говоришь. Теперь была Сашина очередь ковырять крем и не есть его. Интересно, Марк всегда замечал её скрытность? Если замечал, то терпел? Просто общался дальше, принимая её закидоны как данность? Это уметь, конечно, надо. Не каждый бы смог. Ей стало стыдно. Теперь еще и из-за того, что она продолжала обманывать Марка. — Хочешь позвать меня в гости? — сказала она первое, что пришло в голову. — А чего нет-то? — он немного оживился. — У нас в погребе классное вино. И у меня есть от него ключ, про который ба не знает. Погнали? — Сейчас олимпиада на носу, — сказала Саша. — Времени не будет особо. Но мы это сделаем. Только сначала, знаешь, — она кажется искусала все губы за сегодня, — Сначала я покажу тебе _свой_ дом. Не на днях, может, немного позже. Но до нового года точно. Да, — она будто поставила точку в собственном намерении. — Я тебе всё покажу. И расскажу.