Самый прекрасный цветок

Майкрофт задумался, но лишь на пару мгновений, а после улыбнулся супругу и, протянув к нему руку, накрыл его ладонь своей. — Конечно, моя любовь, — он аккуратно переплел их пальцы, не отрывая от него взгляда. — И на этот раз я отправлюсь с тобой. Боюсь, моё сердце не выдержит ещё одной разлуки. — Мы все отправимся, — вторит за повелителем его верный рыцарь, а лорд Мориарти лишь взглядом выражает своё безмолвное согласие, хотя, после и добавляет чуть насмешливо. — Моя дорогая леди-жена прекрасно справится с одним престолом. – Надо только сообщить об этом Эвр. И чур это будет ее дражайший супруг. – Посмеивается Шерлок, за что получает незаметный, но чувствительный щипок за задницу от Джима, пока никто не видит. Ночи теперь они проводят вместе. Жаркие ласки, горячие поцелуи и нежная возня по утрам. Стало привычно просыпаться в медвежьих объятьях, разводить ноги по первому требованию и не из принуждения, а от мгновенно вскипавшего возбуждения, стоило чьему нибудь члену прижаться к промежности, ткнуться головкой меж ягодиц. Джеймс все меньше и меньше шипел на Лестрейда, как кот который привыкал медленно к чужаку, он все же начинал ему доверять. Но все таки они друг друга не касались, ни единой частью тела, хоть это и было чертовски сексуально, представлять маленького чопорного Мориарти, под разнузданным, диким медведем. Но склонять фаворитов, Шерлок считал моветоном – сами решат. Лошади отбирались выносливые, собирался необходимый скарб для путешествия королевских особ, экипаж для детей и их гувернанток, спальные экипажи для фаворита и его Величества и много много мелочей. Путешествие пойдет и детям на пользу, решили все единогласно, а чтобы не волноваться за их здоровье, Королевского Мейстера брали тоже, вместе с его склянками, банками и настойками. Уведомить ворчливого Джона послали Шерлока и тот огреб по самые помидоры, выслушав что он, королевский Мейстер, света белого не видит, одно варит мази для того что б кому-то, не ему, было трахаться хорошо. На справедливое замечание что это вполне нормально что королевский Мейстер работает на королевскую вагину, Степной Хан мятежных городов, был позорно избит полотенцем. Но Джона задобрили королевским алкоголем и обещанием разгульной жизни в путешествиях и ворчливый Мейстер согласился. В преддверии путешествия, Шерлок все больше томился в одеждах лорда, ему было тесно в скучных разговорах, где он исполнял красивое дополнение к королю и когда что-то бешеное стало вырываться наружу, Лестрейд вызвал Шерлока на ринг. Злой азарт вскипел в венах лорда Талли и он снял с себя рубашку и обувь, оставшись в одних брюках и босиком. То же самое сделал и медведь, оставшись в одних подлатниках. Первый бросок гибкого как змея, Шерлока, Грег пропустил, за что и поплатился. Шерлок остро ткнул его ребром ладони под ребро и так четко попал между мышцами, что Лестрейд зашипел и кинулся на дерзнувшего лорда. Шерлок танцевал, пока грубый и неповоротливый Грег давил его массой, надеясь измотать. Несколько точных ударов в торс и один пропущенный пудовый кулак роняет лорда на пыльную арену. И Шерлок не успевает увернуться, как громадное тело прыгает сверху заламывая руки, прижимая щекой к земле, но и тут лорд изворачивается угрем, выскальзывая из медвежьих лап и вновь становится в боевую стойку. Злой, но радостный, в пыли и полуголый, с оскалом и стояком, Шерлок будил желание валить и трахать. Майкрофт с любопытством наблюдал за тем, как его супруг и капитан его гвардии кружат на ринге тренировочной арены в диком и резвом танце. Неудержимые, как дикие звери, что томятся в клетках среди зевак, они бросаются друг на друга, выплескивая на песок концентрированную и расчетливую ярость, пытаясь достать противника. Сильные полуголые тела очень быстро заблестели под весенним солнцем от выступившего пота, и было что-то завораживающее в том, как пыль оседала разводами на загорелой коже, когда кто-то из них падал оземь, но тут же вскакивал, не желая сдаваться так скоро. К тому же, характерные выпуклости на штанах обоих недвусмысленно намекали на то, чем так или иначе закончится этот поединок. Майкрофт тихо усмехается, когда бросает взгляд на рядом стоящего Паука, который так же жадно пожирал взглядом раздразненного поединком Лорда Талли, как и Лестрейд, но от его внимания не укрывалось и то, что на Грегори Джеймс смотрел столь же горячо, хоть и украдкой, стараясь не заострять внимания. — Хороши, правда? — Его Величество облокачивается на перила арены, отчего длинные рукава кафтана слегка развиваются на лёгком ветерке, и кажется, будто Король как диковиная Райская птица сложил пёстрые крылья. С возвращением Супруга в его жизни стало куда больше ярких красок. — Не могу спорить, Мой Король, — Мориарти засматривается на то, как Шерлок ужом выскальзывает из-под сильного тела Грегори, и лишь потом спохватывается, разгадав, что имел в виду Майкрофт, после чего то ли дуется, то ли тушуется, но то, как старший Талли приобнимает его за талию, пока никто их не видит, и дикое рычание схлеснувшихся в поединке мужчин не оставляют ему и шанса продолжить строить из себя оскорбленную невинность, особенно, когда Майкрофт шепчет ему на ухо о том, как прекрасно должно быть было бы сейчас оказаться под кем-то из их мужчин. Быть сметенным этой похотливой животной яростью. В полной власти сильных рук, что сжимали бы до синяков хрупкое тело, подминая, подчиняя и не оставляя шанса извернуться от своей любви. Майкрофт шепчет в бледное ухо Паука, пархая ладонями по обтянутому в глухой тёмный фрак телу, гладит поясницу, дразня обтекая ягодицы и лишь слегка скользит по натянутой ширинке, перед этим прижавшись к напряженному низу "паучьего брюшка". — Сколько раз Лорд Талли взял Вас сегодня утром? — тонкие губы растягиваются в лукавой улыбке, пока шепот Его Величества опаляет раковину уха Лорда Мориарти. — Вы так сладко стонали, мой дорогой. Жаль, нельзя слушать Вас таким все время, я бы упивался этим все дни напролёт... – Не зря вас супруг зовет искусителем – отзывается Мориарти на соблазнительный шепот. – Но я не хотел бы оказаться под... Медведем. – Джим лжет неубедительно и это чувствует Майкрофт, который тут же расписывает ему с жаром как ощущается под Лестрейдом. Какой он горячий, сильный и дикий. Как он загоняет в ловушку, ловит и вынуждает оказать ему милость, дать ему. Как он берет, жадно и ненасытно, желая только тебя и вынимает душу, своим монотонным ритмом, когда ты вынужден лежать под ним раздвинув ноги и принимать его любовь. В это время Лестрейд, разгоряченный и злой роняет Шерлока на пыльную арену и падает сверху, заламывая того хитрым приёмом. Шерлок весь пыльный и потный, бьется под ним диким зверем, которого задирает голодный Медведь. Сильные бедра наездника обвиваются вокруг талии в жесткой хватке, руки лорда пытаются противостоять напору рыцаря, но вскоре оказываются прибиты широкой ладонью к земле над головой. Шерлок обмякает и сдается так провокационно, с поволокой в глазах, распуская захват своих бедер и ощущая так же ярко как собственное возбуждение – чужой член прижавшийся к заднице. – Ты победил – мурчит Шерлок низким голосом – Хочешь меня трахнуть? – Безумно. – коротко отвечает словоохотливый обычно, Лестрейд. – Так делали Варвары с побежденными. – Шерлок смотрит на нависшего над ним королевского рыцаря, смотрит на то как он борется с собой, стараясь не взять супруга короля, на арене где тренируются все солдаты его Величества. А Шерлок продолжает дразнить. – Победитель, трахал побежденного прямо там где уложил. Ты бы тоже меня мог взять прилюдно, верно Сэр Грегори?! – Лорд Талли не иначе как дьявольское отродье, упирается носками в землю и приподнимает таз, чтобы медленно потереться промеждностью, о толстый каменный стояк в штанах Лестрейда. – Я бы не спускал вас с члена, Лорд Талли. – говорит тихо Грегори, а затем видимо с невероятным, для себя усилием поднимается и поднимает Шерлока, тот смеется, поубавив той злобы и взвинченой ярости, окончательно поворачивается к Майкрофту и насмешливо говорит. – Зачем тебе, мой дорогой, эти пилочки для ногтей? – Яркий и красивый Майкрофт в летящих одеждах нарочито удивленно осматривается и отвечает ему в тон, приглаживая узорчатые кинжалы. – Я не вижу пилочек, мой дорогой, это смертоносные кинжалы, ставшие продолжением моих рук. – Не продемонстрируешь? – Шерлок мурчит, смотрит на Майкрофта соблазнительно, ощущая сильный контраст между нарядным, разодетым, чистым братом и собой, грязным, потным и азартным. Джеймс приподнимает бровь, но безмолвно наблюдает как райская птичка слетает к этим разгоряченным животным, как стелется и шуршит подол расшитого золотом одеяния, как неслышно ступает Майкрофт по пыльной арене... Как отточенным и легким движением вынимает кинжалы, держа холодное, смертоносное оружие обратным хватом. Лестрейд такой же разгорячённый медленно подходит со спины, пока Шерлок отвлекает внимание. Осторожные шаги, тихие движения и бросок на беззащитную спину его Величества... Но его заставляет увернуться блеснувший кинжал, прижавшийся острием к горлу. – Не получится, Сэр Грегори. – качает головой король и тут же исчезает что бы тут же приставить острие оружия, под ребро брата, надумавшего напасть, пока король отвлечен. Майкрофт тихо и соблазнительно смеется, заставляя кинжалы в руках вертеться с блеском, а очарованных спутников медленно наступать. – Может, к нам и лорд Мориарти спуститься? – Ворчит очарованный медведь, кидая взгляд на чопорного Десницу. – Лорду Мориарти и тут неплохо. – Отзывается Джим, хоть у него и была твердая эрекция, но ее обнаружения не хотелось, тем более этим неотёсанным медведем. Майкрофт двигается играючи, плавно, будто текущий ручей, влекущий исходящих в нужде от жажды, и идеально сбалансированные кинжалы буквально пархают на тонких пальцах, почти на самых кончиках, пока холеная ладонь Его Величества не перехватывает рукоять, чтобы, будь это реальный поединок, вонзить остриё холодного лезвия в живую пышущую жаром плоть. Он ловко уходит от грубых прямых захватов, попутно обозначая, останавливаясь за секунду перед тем, как нанести удар, сколько раз бы уже успел смертельно ранить супруга и фаворита, и то, что начинается как немного шутливая и снисходительная от двух более сильных физически мужчин игра, неволей заставляет Сэра Грегори и Лорда Талли взвинтиться как на одной тугой пружине. Они пытаются изловить Короля по отдельности или вместе, на ходу продумывая стратегию и пытаясь выстроить стратегический тандем, но каждый раз Майкрофт как будто бы не сделав ни одного спешного шага сверх прежнего, всё равно уворачивается, успевая при этом то приставить нож к артерии на бедре, то образно вонзает лезвие в сердце кому-то из них, и ускользает. Снова и снова. И в конце концов из райской птицы Его Величество неуловимо трансформируется в кобру, когда, кажется, оба его "противника" невольно воспринимают его танцы с кинжалами всерьёз. Пыль вновь клубами стелется под ногами, а раздражённый рык Шерлока, смешит Майкрофта, пока он останавливает мужа уколом кинжала аккурат в солнечное сплетение, а после быстро и ловко перехватывает другой за остриё лезвия и коротким росчерком руки в развороте запускает его в наступающего сзади Медведя. Сэр Грегори, конечно же уворачивается, но стоит ему вспомнить, что там за его спиной стоял Лорд Мориарти, хоть и за перилами тренировочной арены, рывком оборачивается назад, но видя ошеломленное, но не искажённое болью лицо Джеймса, облегченно вздыхает и прослеживает направление, куда обращён тёмный взгляда Паука. Лезвие вошло в древесину перил почти на половину, но самое примечательное — в перекладину, что прикрывала пах десницы. — Ваше Величество! — Восклицает Мориарти, а Майкрофт с озорной ухмылкой прячет кинжал обратно в скрытые ножны под широкими рукавами, закреплённые на запястьях. — Конечно я целился, мой дорогой Джим! — он заправляет выбившуюся из аккуратной причёски рыжую прядь за ухо, вдруг помолодев от этого жеста и улыбки, осветившей лицо в бледных веснушках, лет на десять. — И хватит стоять там в одиночестве, мой Лорд, спускайтесь к нам. – Я не искусен в этом, поэтому воздержусь от участия. – говорит Джим скупо. Ярко улыбающийся Лестрейд, все же желая чтобы чопорный Паук спустился, проговорил с напускным равнодушием. – Просто "Его Темнейшество" боится. – На что Джеймс со снисхождением отвечает полуголому и грязному Грегу – Меня никто еще так бездарно, не брал на слабо. Попробуйте еще раз. – Вы поедете в путешествие вместе с королевской семьей в полном составе. В качестве кого вы поедете? – Вкрадчиво спросил Шерлок, все еще лелеющий мечту схватить своего пламенного супруга за подол одежды. – В качестве Десницы его Величества. – величаво и так же чопорно отвечает Джим. – Неет, мой дорогой. – елейно отвечает Шерлок – это здесь, вы Десница короля. А как только вы покинете пределы Вестероса, Король станет моей Кхалиси, а вы либо наложником, либо мужем способным драться. – Шерлок делает обманный маневр, пытаясь схватить своего супруга, но вновь натыкается на сталь, разочарованно рыча. – Я не обязан ничего... Доказывать... – Тихо и растерянно говорит Джим, но потом весь будто собирается и ступает на арену, вынув клинок Майкрофта. – Если наступит нужда, то я дорого продам свою жизнь. – Говорит, королевский Паук, выпрямляя спину. И слишком поздно реагирует на бросок Лестрейда, отшатываясь от дикого и азартного медведя. — Как я вовремя поднатаскался в искусстве владеть клинком, — Майкрофт откровенно веселится в ответ на слова супруга, продолжая дразнить его своей мнимой недоступностью, пока медведь кидается в сторону Джима, которого так бессовестно поймали на не самой искусной провокации, но Шерлок действовал всё же тоньше, чем Сэр Грегори, к тому же, и сердце Джеймса было неравнодушно к Лорду Талли куда более открыто, чем к королевскому Медведю, так что Майкрофт делает своему Деснице скидку. — Как думаешь, долго они ещё будут сторониться своих желаний? — украдкой спрашивает он у брата с хитрой улыбкой, и стреляет глазами в сторону фаворитов. Сэр Грегори, кажется, уже и не скрывает, как готов рваться к бледному телу Паука, но вот Джим артачится и старается вовсе не смотреть на Лестрейда. — Как Вы будете защищаться, если не видите противника, Лорд Мориарти? — Майкрофт плавно уводит их с Шерлоком поближе к их любовникам, подмигивая. — А когда Вы успели стать столь сведущим в боевом искусстве, Ваше Величество? — ехидничает Паук и Майкрофт снова смеётся. — Вы должны помнить раба из Браавоса, которого мне подарил Король города, ещё до того, как был свергнут, — о да, кто тогда только не говорил о полуголом невольнике, которого подвели к трону скорбящего по пропавшему супругу Майкрофта. И много кто утверждал, что утешение он нашёл как раз в его объятиях, но правда была куда менее пикантна, но не менее любопытна. — Мы провели вместе много ночей... И это их плоды. – Я... Помню его. – Джим уворачивается с трудом от цепких, сильных рук, чувствуя цепкие пальцы в последние мгновения. – Я удивился тому, что он пропал... – Наш красавец, тот еще ревнивый паук. – Смеется Грегори – Подумать только, задумал отравить этого раба, как только появилась возможность. – Замолчи. – Паук не шипит, он грозно предупреждает глупого Медведя о своей ядовитости, но попадается тут же, в стальные объятья, когда его сгребают мощными лапами и прижимают к горячему, рельефному телу и жарко дышат в шею, пытаясь унюхать аромат прошлой страсти. – Да что вы говорите?! – восклицает Шерлок – Джеймс Мориарти – Ревнивец? – Еще какой. – Говорит игриво Грегори, несмотря на вялые попытки вырваться. Королевский кинжал лежит в пыли, выбитый хитрым приемом. – Только попробуйте яйца подкатить к кому-то еще. – бурчит Джим, пока Лестрейд не выпуская его из объятий, обнюхивает его шею, несмотря на фырканье и недовольство. Шерлоку все же удается поймать верткого Майкрофта, но больше похоже что он сам устал дразнить мужа и играть недотрогу. Нежный, сладко пахнущий, такой родной... У лорда Талли защемило в груди, а сердце вдруг стало биться непозволительно громко. – Мое самое любимое сокровище, самая желанная радость, мое самое драгоценное в мире золото... Я так люблю тебя... Шепчет Шерлок прижимая к себе тонкого супруга. Тот кажется слегка рдеет от подобных признаний, горячих взглядов, но с удовольствием слушает еще. — А если у меня нет яиц, мой дорогой Джим? — Майкрофт смеётся, прижимаясь спиной к груди брата, который наконец схватил свою сдавшуюся добычу, и теперь почти также как и Сэр Грегори Десницу, прижимал к себе супруга, который и правда зарделся от того, как щедро младший брат высыпал на него пылкие комплименты. — И я тебя, моя любовь, — Его Величество улыбается нежно и ласково, тая в объятиях и от слов, что патокой выливались на слух. — Люблю до Луны и обратно. Так же горячо, как пылает солнце в летний зенит. Мой родной. Мой лунный свет. Майкрофт изворачивается, чтобы поймать лицо брата в ладони и, погладив большими пальцами по контуру скул, ненадолго прильнуть к сухим после боя губам. Порой он до сих пор не мог поверить, что спустя почти четыре года Шерлок всё же вернулся к нему, но стоило лишь коснуться его, поцеловать или ощутить, как крепки стали объятия младшего брата, счастье грозило утопить Его Величество. Фавориты, наблюдая за тем, как воркуют супруги, не испытывая ревности, внутренне присоединяясь к их радости. Терять было трудно, как и наблюдать за скорбным Королём, поэтому обретя Шерлока вновь, никто бы из них не сказал, что не был счастлив. Мориарти не отвечает на провокацию Майкрофта, но смотрит достаточно красноречивым взглядом, обещающим сжечь своей ревностью того, на кого король легкомысленно обратит внимание. Но потом все же обращается к возбужденному Грегу – Не будете ли вы так добры, не тыкаться своим членом мне в зад?! – Но вы, лорд Мориарти, такой... Маленький, изящный... Грех не потыкать и вас... – Урчит Грегори на ухо Джиму, окончательно смущая его. Он выдирается из объятий совершенно взъерошенный, но быстро приводит себя в порядок попутно изливая свой яд на глупого Лестрейда, кланяется Королю и его супругу и ретируется с арены так быстро, как только позволяют приличия. Лестрейд усмехается и поднимает кинжал с земли, чтобы вытерев его тщательно, самому вложить в ножны Короля. – Ваше Величество. – сияет карими глазами Медведь. – Вы великолепно владеете оружием, это было красиво и невероятно... В дорогу было все собрано, все приготовлено, Джон с мрачным видом садился в экипаж, уже успев поругаться с конюшим, втюхивающим ему оседланного коня. "Идите лесом, я буду сидеть в карете и пить виски. Сами жопу бейте" Дети были усажены в свой экипаж, Шерринфорда заплакавшего от таких значительных перемен, успокоил сам король прижав к ребенка к груди и зашептав, что будущему королю необходимо мириться с новым и приглашать перемены в королевство, а еще королю важно знать свои владения. Малыш так похожий на Шерлока в детстве умилительно пытался не плакать, пока резвая сестрица пыталась уломать пап ехать самой на лошади. И Лестрейд и Шерлок были непреклонны, а Мориарти в своем репертуаре, намекнул что юным леди не стоит скакать на лошадях как оголтелым беспризорникам, на что Мелисса насупилась и позволила гувернантке себя увести. Вскоре вся процессия тронулась в путь. Шерринфорд, хныкавший на руках у отца, долго не мог уняться, но постепенно задремал в нежных объятиях, пока дочка, насупившаяся от обиды, жалась ко второму боку Майкрофта, но и её вскоре сморила тряска экипажа. Майкрофт так и ехал, обложенный детьми, чутко следя, чтобы ни одна крохотная жопка не свалилась на пол. Это первое путешествие для его крошек, и нужно было сделать его как можно более безболезненным. Особенно для Шелли. Если его сестрица сама была готова лезть на лошадь и скакать вдаль, то Наследник был куда более комнатным ребёнком, привыкший мыть руки и никогда не знавший походных условий. Одна надежда увлечь его новыми знаниями, благо, Шерринфорд уже перестал везде таскать с собой рукавички... а то бы им понадобится для них отдельный сундук. Дорога предстояла дальняя. Для начала, им нужно было добраться до порта, а после переплыть узкое море, а там уже по варварски кочевать по вольным городам, которые успел захватить его супруг... Это до сих пор звучало для старшего Талли в диковинку. Нет, он не сомневался в силе Шерлока, но представлять своего брала Кхалом. Правителем дикого народа... наверное, ему нужно было увидеть это воочию, чтобы образ нового Шерлока окончательно слился в его сознании с Ханом. Тем более, что чем дольше Шерлок проводил времени во дворце, тем больше становилось заметно, как его варварская натура рвётся за пределы всех этих изысканных одежд. Его брат изменился, и не то, чтобы Майкрофт не принял бы его любым. Принял бы, и с распростёртыми объятиями, но не замечать эту дикость в повадках супруга — было бы глупо. Опасно запирать в клетке дикого зверя, даже если ты думаешь, что приручил его — это далеко не так. Тем более, он бы никогда не хотел, чтобы их близость стала для брата бременем, чтобы ему пришлось отказываться от себя и заново ломаться, чтобы быть рядом. Он любил его для этого слишком сильно. Со временем Шерринфорд не успокаивается слишком уж сильно. И даже во время первого привала мальчишка скорее хнычет, в ужасе от походных условий, но Майкрофту как-то удаётся увлечь его рассказами о землях, в которые они отправляются, а после и Шерлок подхватывает рассказы супруга, когда все рассаживаются у костра. Мисси уже вовсю ползала по Шерлоку, будто шальной зверек, прося ещё рассказов вместо сказок на ночь, а любопытный Шерринфорд по прежнему жмётся к Майкрофту, и лишь изредка перебирается на колени к Джеймсу, когда Его Величеству нужно отлучиться. Всё меняется лишь когда они наконец добираются до гавани, и вид корабля, на котором они собираются плыть через залив Работорговцев, действительно захватывает дух маленького Шелли. Раньше он видел их только маленькими точками из окон Красного Замка. — Мы правда поплывем на нём? — кажется, монументальность огромного торгового судна вводит мальчишку в трепет, и он забывает, как парой минут назад хныкал из-за проказ сестрицы. Перевести дух в последнем пристанище Вестероса было необходимо. Пополнить запасы, дать детям отдохнуть, а потом уже взойти на корабль. Шерринфорд взволнован поднимаясь на борт торгового суденышка, которое ему кажется огромным, но юный исследователь еще не видел громадные боевые корабли, которыми командовал его отец. Торговое судно должно было отвести Шерлока и его семью, на один из его кораблей стоящих в нейтральных водах. Уже не было той армады, но оставшиеся корабли стояли боевым клином и пустившие торговое судно поближе только благодаря условному знаку. Шерринфорд наблюдавший за Шерлоком у штурвала с раскрытыми глазами, был удивительно похож на Мелиссу. Та тоже молча смотрела как отец ведет корабль меж военных фрегатов с ювелирной точностью, чтобы состыковаться с одним из них. На борту Шерлока встречают его люди, он все как один, прижимают кулак к сердцу и приветствуют своего Хана громкими выкриками. Все меняется стоит на борт взойти Майкрофту с детьми. Рыжеволосый, облаченный в походную одежду, но по-прежнему изящный, филигранно женственный и прекрасный, неуловимо приобретающий особую привлекательность с детьми на руках, немудрено что Варвары замирают увидев такое зрелище, на что Шерлок, нет уже Хан, говорит на грубом варварском языке. – Это мои наследники и моя королева. – С запозданием Варвары прижимают кулак к сердцу обращаясь к Майкрофту. Лестрейд тихой, но грозной тенью стоит сзади. Некий страх и незащищенность испытывает Джим, не имеющий защиты в виде своей паутины и игр в дворцовых кулуарах. Атмосферу разряжает Джон. Он недовольно бурчащий взбирается на соседний корабль, вместе с внушительными, подозрительно позвякивающими, сумками. – Джон, там же лекарства? – Спрашивает Шерлок, выгнув бровь. – Однозначно. Для меня. – раздраженного ежа лучше не трогать, это знает даже Мелисса, вот Лорд великого дома Талли и позволяет Мейстеру с позвякивающими бутылками удалиться в свою каюту. Когда был погружен весь провиант и вещи, Майкрофт, дети, а так же Лестрейд и Джим были устроены, торговое судно дало задний ход, пока полностью не исчезло из виду. На борту огромного фрегата, царило оживление, Лестрейд, удивительный человек, без всякого языка, умудрился тяпнуть с варварами пару пинт, а потом ввязаться в шутливую драку, ибо огромный, раскачанный иноземец, показался им весьма удивительным. Грегори было весело, Шерлок общался на варварском свободно, Майкрофт иногда проявлял участие, обращаясь к мужу на варварском, заставляя супруга умиляться, а невольных слушателей удивляться как грубая речь может литься подобно меду. Шерринфорда не нужно было уговаривать быть рядом с отцом, зато Мелиссу интересовало буквально все. Осторожный паук тормозил маленькую принцессу как мог, будучи не в состоянии обеспечить ей полную безопасность, да и не чувствуя себя в безопасности, чувствуя на себе любопытные взгляды, он внутренне сжимался, понимая что Шерлок не мог их привести в опасное место, но все же... – Кто это, Хан? – Приближенный Раух, все же задал вопрос, указывая на Мориарти. Тот в данный момент завязывал шнурки на обуви принцессы и строго отчитывал девчушку, которую не особо волновали нотации. – Это мой наложник. – Ответил Шерлок и хлебнул эля. Варвар уставился на него, а потом перевел взгляд на белокожего Джима. – Красивый. И королева твоя красивая. Зачем нужен наложник, если у тебя такая прекрасная жена?! – варварам не был известен стыд или личное пространство, поэтому он спрашивал как на духу, а Шерлок не могущий сказать, что оказывается ему нравится, когда его трахают и самому трахать в зад, сказал единственное что было возможно. – Любовь. Он часть моей семьи, но я не могу подарить ему статус жены, поэтому наложник. – Варвар помолчал немного, а потом указал на радостно ржущего Лестрейда, тот находил общий язык, для вполне нормальной коммуникации. – А этот?! – Это защитник наследников и королевы. – Невозмутимо пояснил Шерлок. – многие пытались навредить, но он доказал свою верность и силу. На ужин была жареная рыба, с немудреными лепешками. Никаких изысков, только простая пища. Эль для взрослых и яблочный сок для детей. Шерринфорд ел мало, выбирая кости и потроша рыбу. От значительных перемен он не чувствовал голода и был встревожен больше обычного. Зато проголодавшаяся принцесса, как малек пираньи, уничтожала все в мгновение ока. Морской воздух казалось разбудил ее аппетит и она ела за двоих, пока Джон уговаривал Шерринфорда съесть маленький кусочек рыбы, объясняя чем чреват длительный перерыв в приеме пищи. Принц все же осилил немного рыбы и сока, но потом в течении часа вырвал все, заставив Джона спешно реагировать, разбавлять настойки и делать микстуру в походных условиях. Акклиматизация для принца шла туговато, и когда принцесса уже видела десятый сон, Шерринфорд едва забылся, окруженный обеспокоенными родителями. Майкрофт с величайшей осторожностью прижимал сына к родительской груди, пока корабль покачивал их на тёмных водах Узкого моря, стараясь не разбудить и окружить первенца собой, чтобы он мог хоть немного поспать спокойно. — Когда я впервые плыл на корабле, — полу-шёпот старшего Талли раздаётся в полумраке каюты, звуча мягко, почти бархатно, — мне было не многим лучше Шелли. По большей части, паршиво Майкрофту было, конечно, из-за того, что его везли продавать в рабство, но и морская болезнь с непривычки не обошла его стороной, — хах — не путешествие, а сплошное разочарование... Майкрофт вздыхает, аккуратно и ласково отводя немного влажную от испарины челку сына со лба, и целует его у самой линии роста волос, успокаивая вздрогнувшее тельце, что вцепились ручкой в одеяние отца. — Тише, моё сокровище, папа тут, — Майкрофт оставляет ещё несколько лёгких поцелуев, но уже ближе к виску Шерринфорда, и обнимает его чуть крепче, пока посапывающая Мисси звездой раскинулась на груди Шерлока, кажется, вовсе не чувствуя никаких неудобств. — Они такие разные, — тихий смешок, добродушно срывается с губ, и Его Величество, аккуратно протягивает одну из рук, чтобы поправить подол сорочки у принцессы. — Порой мне всё ещё не верится, что всё это происходит со мной. Что я действительно могу быть счастлив, с тобой и детьми, с Джимом и Грегом, что всё обернулось именно... так. Майкрофт тихо вздыхает, найдя руку супруга, чтобы переплести их пальцы. Он не звучит скорбно или печально, но и без того понятно, что стоит за прозвучавшими словами. Годы и годы тоски и страданий... но сейчас, когда всё более, чем хорошо, не стоит предаваться печали. — Ты говорил своим людям, что я твоя Королева, — немного озорства просачивается в голос старшего Талли. — Выходит, я теперь Кхалиси, мой дорогой Хан? Кажется, можно было услышать, как улыбка касается его тонких губ. — И какие же обязанности у Кхалиси? Шерлок улыбается Майкрофту нежно, удерживая сильной рукой дочку, нежно поглаживая ее по спине. Теплый и родной малек, посапывает на груди у отца, даря тому неимоверное счастье, от того что он держит на руках свое дитя и оно доверчиво спит у него на руках. А напротив тоже его ребёнок, в родных руках, любимого брата и желанного супруга. Майкрофт перенесший темную и страшную пору в своей жизни, тем не менее был ласков, как отец, нежен и от этого флера вокруг него, он был привлекательнее и желаннее в несколько раз. – Я бы убил их еще раз. С особой жестокостью. – тихо ворчит Шерлок, вспоминая как выжигал бордель, как резал и мучил каждого посетителя, а потом ему кинули под ноги управляющего. Тот его узнал не сразу, но когда увидел в загорелом Хане, того дерзкого юнца, забравшего самую прибыльную шлюху, то обоссался от кровавого тумана в глазах напротив. Умирал он долго, но Шерлок припоминал, как он хотел залезть под подол к брату. Как он залезал наверняка каждый раз, пока не перестало стоять, как он видя чистого мальчишку, явного аристократа, не сообщил о выкупе чистокровным семьям, а оставил работать, приучая к хуям. Возможно на мгновение что-то отразилось в глазах брата, что Майкрофт перевел тему, беря его за руку. – Обязанности Кхалиси... Быть рядом, быть моим солнцем и звездами. – Шерлок начал серьезно, но потом тоже скатился в игривость – Давать лежать на своей груди, оказывать милость своему Кхалу, поднимая подол по его просьбе... – Уже спит? – Джон сунулся в каюту впуская туда свежий морской ветер, но спросил шёпотом. Зайдя и закрыв за собой дверь он достал небольшой флакон из синего стекла. – Я оставлю его здесь. Утром как проснется, напоите его перед завтраком, а то бедолага весь желудок уже прополоскал. – Джон заботливо потрогал немного липкий от пота, детский лобик проверяя температуру и удовлетворившись, откланялся и вышел. Дети даже не проснулись, а вот Шерлок благодарно смотрел на Джона, пока тот не оставил их с Майкрофтом вновь наедине. – Хорошо что мы взяли его с собой. – говорит Шерлок, осторожно поднимаясь с Мелиссой, боясь разбудить дочь. Но принцесса убитая впечатлениями спит крепко, пока лорд Талли укладывает дочь в постель. Затем помогает Майкрофту лечь самому, вместе с ношей на руках. Шерринфорд вцепился крепкой хваткой в родительское одеяние, но забылся сном тоже крепко. Шерлок ложится со стороны Мелиссы, укрывая теплолюбивого супруга и детей одеялом. – Я сейчас счастлив как никогда... Ты со мной. И дети рядом. – Шерлок нежно гладит по щеке, своего мужа, а потом убирает выбившуюся прядь волос. – Может быть ты подаришь мне еще дитя?! – Говорит тихо Шерлок дальновидно прикрываясь спящими детьми, прекрасно осознавая что Майкрофт ничего сейчас ему не сделает. Утро было прохладным, но Шерлок проснулся раньше всех, ушел из каюты предварительно укрыв получше Майкрофта и прилипших к нему детей. Шерринфорд скрутился под боком, а Мелисса закинула ноги на живот родителя и сопела в обе дырочки. Шерлок привёл себя в порядок и встал за штурвал, вспоминая навыки, припыленные жизнью во дворце. Яркое солнце ничуть не умаляло прохладного ветра, но Джон очевидно накидавшийся уже с утра был настроен благодушно. Он шатался по палубе, цокал когда доставали рыбу и морских гадов для еды, делился выпивкой с матросами, блевал за борт, но создавалось ощущение, что у королевского Мейстера отпуск, не иначе. Шерлок развеселился от этой картины. – Эй, Великий Мейстер. Как здоровьице? – Джон посмотрел на Шерлока неожиданно трезво и поплелся к штурвалу. – Неплохо. Жду пока накормят меня. Как Шелли? – спросил он с теплотой, малец ему нравился, хоть он и ругался на его приставучесть, но внутри любил мальца всем своим злым ежиным сердцем. – Спит до сих пор. Майкрофт с ними. А где Сэр Грегори и лорд Мориарти? – Они забились в одну нору и там уснули. Сначала немного пошуршали, а потом уснули. – Джон хлебнул вискаря, а Шерлок уставился на него. – В смысле "пошуршали"? – Вот сам у них и спросишь. Я тебе не сплетница. – Огрызнулся Ватсон и пошел гулять дальше. А прошлой ночью все было прозаично, пьяный Лестрейд просто не пожелал слушать Джима, говорившего, что у него есть своя каюта и он не хочет ее делить ни с кем, Грегори затащил сопротивляющегося и брызжущего ядом Джима в свою каюту и пристал с алкогольными поцелуями, шарил руками по телу, раздевая на удивление ловко, пока Джим шипел на него, обещал отравить или зарезать во сне. Но удивился когда вместо ожидаемого насилия, Грегори уложил его рядом, заботливо укутал одеялом и прижал к мощной, горячей груди, прошептав перегаром короткое "Спи." Тут уже Мориарти сдался. Он мог гордо встать, одеться и уйти, но кому оно надо, спать одному в холодной постели, лелея свою гордость и упиваться одиночеством. Теплый и заботливый Грег, позаботился о безопасности Джима, позаботился о нем самом и это странно согрело Джима изнутри. Зато утро не задалось. Или задалось, как посмотреть... Джим медленно просыпался, качаясь на волнах интимной ласки ртом, он тихо постанывал, когда горячий, жадный рот, подбирал языком и яйца, втягивая их в жаркую влажную узость. Медленно открытые глаза узрели седую, коротко стриженную голову мерно опускающуюся между его ног. – О, боги... Лестрейд... – простонал Джим, а сладко сосавший до этого Грег, оторвался от своего занятия и с пошлой улыбкой попросил. – Я буду счастлив, если ты будешь звать меня по имени, хотя бы в постели. Грегори. Меня зовут Грегори. – Будьте добры, Грегори, продолжите мне сосать. – ответил в тон, Мориарти, прокатывая имя Лестрейда на языке так, что у рыцаря поджались яйца и он немедленно взял в рот снова. Довел до логического конца, сглатывая вязкое семя и слушая протяжное "Грег... Грегори..." Пока Джим приходил в себя Лестрейд маялся, неудовлетворенный и жалкий. Он покрывал поцелуями мягкий живот, слегка впалую грудь, бледную шею и ластился, ластился, ластился как большой пес, прося ласку. Майкрофт бы сразу понял чего хочет его верный и преданный медведь, а Джим лениво поглаживал его по мускулистому плечу, недоумевая, чего это Лестрейд творит. Осознание пришло, когда под яйца ткнулась липкая от смазки, горячая головка, попадая в аккурат по звездочке ануса, но внутри Джима все продрало холодом. – Ты порвешь меня. – произнес он спокойно, хотя хотелось нервно захихикать. – Я знаю. – Шепчет Грег в шею Джима – но я не буду делать этого, пока ты не разрешишь мне. Я хочу попробовать по-другому... – Джим непонимающе смотрит на Лестрейда, но подчиняется его сильным рукам. Тот переворачивает его на четвереньки и просит скрестить ноги в лодыжках, что Мориарти и делает. Он чувствует на себе взгляд, к которому присоединяются большие мозолистые ладони, оглаживающие спину, а потом и ягодицы, раскрывающие их видимо для того что бы Грег посмотрел на недоступное, но потом к рукам присоединяются губы, трепетно целующие его там. Вскоре жаркий Грег накрывает Мориарти собой полностью, заставляя спиной чувствовать свою мощь, член елозит по заднице, тыкается в расщелину, но потом соскальзывает ниже, чтобы пройти между бедрами, утыкаясь под яйца и проходя дальше. Огромный горячий и каменный член почти достает до груди Джиму, а сам Джим ощущает себя болонкой, которая привлекла Волкодава. Грег ненасытный, мощный, горячий. Он не дает Джиму двинуться, удерживая его рукой под грудь, а второй упираясь в постель. Совершенно закономерно, когда у королевского Паука встает от этой жадной похоти, от чувства когда его безумно хотят, в нем нуждаются. Они кончают вместе. Оба на живот Джима, но тот не жалуется получив два оргазма за утро. А после секса Грег нежный, слишком ласковый, благодарный. Он лезет к непривыкшему Мориарти с нежностями и тот теряется или сердито шипит, но неизменно позволяет эти нежности. Они выходят из каюты как раз к завтраку. Шелли выглядит получше, но всё ещё бледен и на еду поглядывает подозрительно, хоть Майкрофт и напоил сына микстурой из синего пузырька, который намедни ночью вручил им Великий Мейстер, заверив сына, что лекарство должно помочь. Сам родитель надеялся на это так же сильно, как и мальчишка, готовый в данный момент молиться на ворчливого Мейстера, который, впрочем, редко когда подводил их со своими снадобьями. По скорбному личику Шелли, было видно, что тот проголодался, но вчерашние излияния были ещё слишком свежи в памяти, и Майкрофт, зная сына, мог предположить, что мальчонка вовсе откажется есть до конца их небольшого морского путешествия, поэтому невзначай пододвигал к первенцу свежую рыбку, но уговорить его получилось только на нежирный бульон и пару ломтиков слабосоленого лосося. Зато, Мелисса, кажется, старалась за них обоих и ещё парочки будущих братьев с сестрами, утягивая в рот всё, до чего получалось дотянуться. Ну, ещё бы, она ведь не собиралась сбавлять обороты и вчерашние проделки вполне могут к концу дня показаться для взрослых безобидными шалостями, и для этого принцессе понадобится много сил. В перерывах между уговорами Шелли съесть ещё хоть кусочек, Майкрофт не может не поглядывать в сторону своих фаворитов. Кажется, будто между ними что-то изменилось. Джим будто бы чувствует себя на толику увереннее и расслабленнее, чем накануне, когда они только прибыли на корабль, только от того, что сэр Грегори держится где-то поблизости, а взгляд Медведя будто бы новыми красками заиграл, и сам он как забравшийся в малиновку или улей без пчёл косолапый, зато, кажется, застал там паука с мягким брюшком... В своих догадках Майкрофт обращает взгляд к супругу и многозначительно вскидывает брови, после незаметно стрельнув взглядом в сторону Джима и Грегори. "Я заметил" – артикулирует ртом Шерлок, а потом обращаясь к фаворитам спрашивает. – Как вам ночь на корабле? – Джим сразу смекнул откуда ветер дует и остро взглянул на Шерлока. – Весьма неплохо, ваше Высочество. – скупо ответил он и уже по голосу можно было понять что Мориарти не склонен более обсуждать эту тему, но Грегори... Ох уж этот, Грегори. Чуть не поперхнулся элем и возмущенно глянул на чёрствого и чопорного Джима. – Всего лишь неплохо? Я между прочим старался! – Лестрейд. – тихо шипит Мориарти, готовый выпустить свои ядовитые жвала, но глупый Лестрейд и тут сдает его. – По-моему мы договорились что бы вы меня звали Грегом. И у вас это утром получалась весьма неплохо. Всё, крыть было нечем. А сам Джим не собирался отчитывать наглого Лестрейда на глазах у детей. Особенно когда тот, будто бы извиняясь положил ему в тарелку маленького осьминога. Майкрофт понимающе улыбался, а Шерлок беззлобно посмеивался. Шерринфорд впитывает все как губка и хоть не отдаляется от знакомых ему людей, но успевает начать сносно понимать варварский язык и даже пытаться выговорить грубые слова, непривычным для такого языком. Мелисса впрочем учиться не хочет, ее все устраивает и она сама налаживает свою связь с корабельной командой, просто показывая на то что ей хочется. Когда корабль приближается к портам Браавоса то по варварски начинает говорить и Джим. Немного путаясь в словах и звуках, так что это выглядит очаровательно и мило. Шерлок поддерживает желание выучить язык у сына и фаворита, поэтому общается с ними на варварском, грубом языке. С сыном более ответственно, объясняя на языке мятежных племен, буквально все что интересовало сына. Все это ломает лед между Шерлоком и Шелли, тот уже не стесняется отца, не стесняется говорить о своих гениальных проказах во дворце несомненно хвастаясь, пока Майкрофт мотает на ус понимая отчетливо кто устраивал шалости. Шерлок души не чает в своих детях проводя с ними время, раздавая приказы команде с Шеринфордом на руках или объясняя Мелиссе как ориентироваться по картам, он не успевает налюбоваться на них, нацеловать нежные щеки, погладить детские спинки и еще раз благодарно поцеловать супруга. Приобняв его грубовато, по варварски и целуя прилюдно, но все же закрывая собой. В этом все же Шерлок остался собой, он не выставит свои отношения на всеобщее обозрение и не позволит никому в них вмешиваться. Мориарти, Шерлок учит по-другому. Игриво мурча, говоря горячие пошлости и прижимая его к себе ближе. Джим чувствующий себя все еще зажато и будто на обозрении, шипит злобно, но не кусает когда Шерлок разнуздано целует и его тоже, при всех! Закрыв собой, но все же... Пока Майкрофт воркует с Лестрейдом и близнецами. – Зачем ты меня унижаешь! – Шипит Джим с порозовевшими от гнева и стыда щеками. Варвары пялятся на них, а он ощущает себя голым и беззащитным как никогда. – Унижаю тебя? – Удивляется Шерлок – Поцелуем? Проявлением привязанности? – Шерлок смотрит на Джима и видит как тот стоит подле него, несмотря на то что Шерлок якобы унизил его. Он будто... Прячется... – Ты боишься их? – Шерлок делает предположение и попадает в точку. Джим медлит с ответом, но все же говорит тихо. – Я мужчина, а ты целуешь меня как... Доступного... Они могут подумать что так обращаться со мной нормально.  А я ничего не смогу с этим сделать, даже Майкрофт может постоять за себя, а я нет. Мое оружие язык, а не сталь, мой лорд – У Шерлока сжимается сердце, когда Джим так откровенно говорит ему что чувствует себя незащищённым и боится быть использованным. Поэтому Шерлок обнимает его крепко, прижимая к себе и шепчет ему на ухо – Я люблю тебя. Я не дам тебя в обиду и не позволю никому причинить тебе боль. Никто и пальцем не посмеет коснуться тебя, а если найдется такой смельчак, я отрублю ему этот палец по самую шею. – Он осторожно целует Джима в щеку, а потом в нос и в другую щеку, пока тот не подставляет губы. – Плюс я сказал им что ты мой наложник, мое сокровище. – Ты сказал что?! – Джим возмущенно смотрит на лорда речных земель. Но тот ему спокойно поясняет. – Поверь, для них это так же важно как и статус жены. В наложники не берут кого попало, это близкие люди, которые могут спать рядом и видеть беззащитность война во сне. – Джим успокаивается и даже немного выдыхает. – Когда я говорю о любви, это не пустой звук, Джим... Я не дам тебя в обидеть. Уже вечером когда дети засыпают, Шерлок осторожно спрашивает у брата. – Ты готов въехать в Браавос как Король, мое сокровище?