Проект "Химера"

      Андроиды едут в Индиану, заполнив салон молчанием. Автопилот позволял окунуться в мысли с головой. Коннор, сжимая в руках монетку, неподвижно смотрит вперёд, скрывая поток размышлений за непроницаемым выражением лица. Его взгляд устремлён на дорогу, словно он пытается оставить позади какие-то неприятные мысли, однако тени на его лице свидетельствуют о том, что попытки тщетны и равнодушие проявить не удастся.       Маркус сидит молча, опираясь на спинку сиденья и глядя в окно. Его взгляд скользит по лесному пейзажу за окном. Он наблюдает за деревьями, их грациозными очертаниями и тенями, которые играют на стволах под лучами солнца. Его глаза выражают удивление и, возможно, некоторую тоску, неясную и непонятную, словно он видит что-то в этих деревьях, что заставляет его задуматься.       Скольжение колес по извивающейся дороге издаёт неприятный звук, к беседе не располагающий. Андроиды думают об одном и том же, знают это и все же прикрываются масками загадочности. Нельзя их за это винить, напряжение в салоне можно было почувствовать почти на ощупь.       — И что ты знаешь об этом учёном? — Коннор всё-таки нарушил тишину, пересиливая себя.       — Зовут Фридрих Вебер. По словам Рениты, именно он был ответственен за транспортировку киборгов, а также за создание для них специальных капсул, — он даже не повернулся в его сторону.       — Не густо, — парень положил локти на колени, рассматривая руки с застывшей кровью.       Всё происходило так быстро, что он даже не успел очистить одежду и кожу от её крови. В его памяти, отголоском ужаса воспроизводились моменты, когда она истекала кровь, громко крича.       — С ней всё будет в порядке, — Маркус наблюдал за ним.       Тогда, три года назад, Коннор казался более собранным и в то же время беспечным. Он был просто машиной, который втёрся в доверие, которому не за что было держаться, который после разрушил его планы и жизнь. Жестокий и холодный, таким он был в тот день. Сейчас, он был жалким и потерянным. Будто годы жизни среди людей сломали его. Он ненавидел его.       Ненавидел себя, за то что поверил и пригрел змею на груди. Однако среди этой ярости пробивался тонкий лучик сочувствия. Он видел, что за его действиями и намерениями скрывалось глубокое недопонимание, страдание и одиночество. В его глазах, может быть, появлялось сочувствие, когда он видел скрытую боль, которую несёт андроид, сидящий перед ним. Он осознавал, что это раздражение возникает не из-за злобы, а скорее из-за непринятия чуждого.       Он с дрожью в руках вспоминал слова, которые говорил ему Карл. Ренита была так похожа на него. Она была понимающей. Несмотря на то, что она пережила, она могла понять даже Вернике, его мысли и амбиции. Понять, но не признать. Она назвала таких людей демонами, хотя они такими и являлись.       » — Демонов я могу понять. Но люди — безумны…».       Он вспоминал её слова, всегда находя в них новый смысл. И каждый раз, когда момент осознания проскакивал в его голове, он улыбался. Она понимала демонов, ведомых до власти и признания. Каждый, кто был в той лаборатории, хотел именно этого. Они не получали удовольствия от криков или опытов, они видели в них горы монет и всеобщее восхищение. Их разум был поглощён тьмой. Ренита плавала в этой тьме долгие годы, научилась дышать в ней.       Но Ренита никогда не понимала «обычных» людей. Людей, которые не стремились к необъятной власти или бессмертному наследию. Людей, которые были жестоки смеха ради. Или даже не смеха, а чего-то пустого, грязного, дурного и бессмысленного. Они ненавидели тех, кто отличался от них. Ненавидели и превращали эту ненависть в насилие. Рушили жизни, даже умудряясь прикрывать это добрыми намерениями. Убивали сами, голыми руками или создавали все новое и новое оружие для убийств. В конечном итоге, Ренита поняла, что даже те люди, которых она считала «обычными» все равно тянутся к власти, большей, меньшей — без разницы. «Обычная» ненависть всегда приводит к той же маниакальной тьме, которой она надышалась в лаборатории.       Ренита поняла это рано и передала свое видение единственному союзнику. Он не принял его полностью — больше повезло с людьми вокруг, но все же, заложенные ею мысли часто всплывали.       — Киборги не должны спать. Совершенное оружие, без периодов уязвимости. Но она всегда ложилась спать и всегда просыпалась в холодном поту, — Маркус вновь завел диалог, — она видела в этих снах, свою прошлую жизнь. Хотя, на самом деле, не знала, правдой ли были те сны, или же горячкой слияния двух разумов. Но это все что у нее было. Поэтому она цеплялась за эти «не свои воспоминания».       — Ты знаешь её лучше и мне не остаётся ничего, кроме как поверить тебе. Я видел, как она пробуждается. Это нельзя назвать снами, это кошмары, — на слова Коннора, разноглазый лишь кивнул.       Она была солдатом и как никто другой знала, что хуже монстра чем человек, не найти. Солнце уже клонилось за горизонт, а они только приехали в город.       — Ещё пара часов. Заявимся к нему ночью. И делай только то, что я скажу, — он указал на него пальцем, нахмурившись, — не своевольничай, — Коннор не совсем всерьез отдал честь, но рекомендацию запомнил.       » — Мамочка? — детский голос пробудил меня, и я открыла глаза. Мимо меня, с грохотом пронёсся мужчина, почти срываясь на бег. Я посмотрела за его направлением. Старый, мрачный дом стоял в конце тихой улицы и источал таинственную ауру. Его зловещие очертания и темные окна казались гигантскими глазами, внимательно следящими за прохожими. Торчащие из потрескавшейся штукатурки кирпичи создавали впечатление опустошенности и забвения. Переступив через его изорванный порог, стало только тише. Внутри царила пыль и скрип полов. Обветренная мебель, покрытая пылью и вовсе потеряла всякую надежду когда-то снова ощутить прикосновение человеческих рук. Старый камин тяжело вздыхал, изредка выхватывая искры из искореженной решетки. Паутина, словно невидимый покров, покрывала все углы комнат, вяло колыхались под ветром, проникающим сквозь щели в потрескавшихся оконных рамах. Воздух пропитан запахом сигарет и кислоты, а солнечные лучи, проникающие сквозь занавеси из пыли, словно медленно падающие водопады света, обрисовывали то, что когда-то было знакомым и уютным. Тень, скрывшаяся в каждом углу, словно ждала момента, чтобы раскрыть свои древние тайны. И в этом мрачном доме, внутренний мир которого казался забытым временем, пыль накапливалась слоем тонкой белизны, словно летящие мотыльки — неподвижные, но все еще живые, хранящие память о временах, когда здесь звучали смех и радостные голоса. Сейчас же, я видела лишь разгром. Во всём доме стоял жуткий смрад. И посередине всего этого беспорядка, стояла маленькая девочка. Она смотрела куда-то в сторону, а на глазах наворачивались горячие слёзы. Я подошла ближе и только тогда поняла, что этой девочкой была я. Я была лишь немым наблюдателем собственной жизни. И это делало ещё больней. Молча наблюдать, как несправедливо к тебе относится жизнь и ничего не мочь сделать. Маленькая, такая чистая и полная жизни Ренита, сейчас смотрела на то, как её мать совокупляется с каким-то мужчиной. Мимо, с кровожадностью в глазах, прошёл отец, уверенно держа в руках топор. Хотелось закрыть ей глаза, чтобы она не видела этого ужаса. Но я не могла. Прилипла к полу так же как и двадцать лет назад. Мы молча наблюдали за тем, как он разрубает их тела, умываясь кровью и заливая ей всю комнату. Как он берёт с полки пистолет и засунув себе в рот, нажимает на спусковой крючок. Ей было всего лишь шесть лет. Она стояла молча и плакала, прижимая к груди игрушечную собаку. Она хотела подойти ближе к ним, но боялась испачкать новые белые туфельки. Мама купила их совсем недавно и наверняка бы наругала за их порчу. Я закрыла глаза, пытаясь прийти в себя. Но я чувствовала её боль и страх. Заново переживала все эти события и чувства, просто наблюдая за собой со стороны. Картинка перед глазами расплывалось очень быстро. Будто в дешевом театре маленькие люди-декораторы срывали её, как обои, оголяя чёрные стены сознания».       Вдали от городского шума, в объятиях ночного леса, стоит старый дом, словно запутавшийся в лабиринте времени. Его потускневшие стены и покосившиеся окна кажутся укрывающими в себе древние тайны и загадки, как будто в каждом из них хранится отпечаток прошлого. Андроиды шли по узкой тропинке через лес. Луна, играющая сквозь густую листву деревьев, рисует страшноватые тени на фасаде этого дома, делая его ещё более загадочным и мистическим. Темная, колючая листва обвивает стены, словно пытаясь схватить его снова своими зловещими пальцами.       Из окон старого дома проникает бледный, призрачный свет, словно призывающий тех, кто осмелится приблизиться. На фоне темной листвы деревьев, этот свет кажется особенно таинственным, словно ночь сама вплела его в свои загадочные узоры. Звуки ночи буквально пропитывают воздух таинственностью, а ветер, шепчущий ветвями, словно распространяет заманчивые шепотки прошлого. Коннор остановился, осматриваясь вокруг. Было такое чувство, будто будущее не коснулось этого дома. Он словно застыл в далёком 2022 году.       — Если он снова не откроет, я вынесу эту чёртову дверь, — уже с явной злостью сказал Маркус, стучась в третий раз.       Наконец-то, в коридоре раздался звук, а после и щелчок дверного замка. Много щелчков. Парень нервно барабанил пальцами по деревянному косяку, когда наконец-то дверь немного приоткрылась.       — Кто такие? Что вам нужно? — из проёма показалось недружелюбное дуло дробовика, заставляя андроидов отойти назад.       — Я бы хотел поговорить с тобой, Фридрих. Мне нужны координаты местоположения капсул с киборгами, — разноглазый говорил голосом Камски, а Коннор просто наблюдал за этим.       Дверь медленно отворилась полностью и улыбнувшись, смотря на Коннора, он пошёл вперёд. А после остановился, когда старик вышел, выстрелив из дробовика.       — Так я тебе и поверил, поганый андроидский кусок дерьма, — прозвучал ещё один звук и каждый из них отпрыгнул в сторону, прячась за деревьями, — прочь от моего дома!       Он прокричал и захлопнул дверь. Коннор осторожно выглянул из-за дерева, а потом вышел и посмотрел на дом. Маркус сделал то же самое, стоя в недоумении и поглаживая затылок.       — Она не говорила, что он не любит андроидов. Чёрт, — он сжал пальцы на переносице, пока детектив молча обходил весь дом.       — Догадаться было несложно.       — Ну и куда ты потащился?       Он не сказал ни слова, пройдя на задний двор и посмотрев на окно, в котором не было стекла. После чего, бросил взгляд на Маркуса.       — Проберёмся через чердак, — он подошёл ближе, подпрыгнув и зацепившись за крышу.       С треском и громким стуком, шифер заскользил вниз и упал, придавив Коннора.       — Какой придурок… — он смотрел на дверь, в ожидании что она снова откроется.       Но, к их счастью, даже такой шум не привлёк его внимания. Видимо ради дополнительных дверей старик пожертвовал звукопроводимостью. Встав и отряхнувшись от пыли, он вновь подошёл и присел.       — Давай, вставай мне на плечи. Главное внутрь попасть, а там разберёмся.       — Ладно, детектив, тебе виднее, — он встал на плечи и Коннор поднялся, подкидывая его к окну.       После чего, подпрыгнул сам, хватаясь за его руку. Войдя внутрь старого дома, пронизанного пылью и древними тайнами, открывается удивительно аккуратный и ухоженный интерьер. Несмотря на вихрь времени, который окутал этот дом, вещи уложены аккуратно и с тщательностью, словно их ждут хозяева, которые вернутся в любую минуту.       Мебель, хоть и дряхлая, но ухоженная, стоит на своих местах. Старинные ковры, усыпанные пылью, тщательно расстелены по полу. Стены украшают потускневшие картины и фотографии, словно молчаливые свидетели прошлого, которые свидетельствуют об ушедших временах. В комнате царит порядок, и в этом порядке чувствуется нечто особенное, словно создатель этого уютного убранства передал вещам частичку своей души.       — Здесь множество писем, — проговорил Коннор, осматривая тумбочку.       «27 мая 2038 года. Винценту Шнаунхайзеру. Транспортировка прошла успешно. Двадцать четыре киборга доставлены в специальные капсулы. Один киборг сбежал. Все идет по плану». «19 ноября 2040 года. Мне кажется, что за мной следят. Это была она. Тот киборг, которого ты отпустил. Шнаунхайзер, я не знаю, что ей нужно от меня. Но она идёт по пятам. Я вижу это красное свечение. Я боюсь, что она убьёт меня. Я уеду в Индиану, в свой старый фермерский дом за городом, убери все упоминание меня из документов проекта». «27 марта 2040 года. Она нашла меня… Она стоит за деревом уже два часа и просто смотрит. Её глаз светится красным и я вижу его везде, из всех окон. Я слышу, как она дышит и как крутятся её шестерни. Иногда она поёт странные песни. Перемещается от дерева к дереву и постоянно видит меня, а я вижу её… У меня уже нет сил смотреть. Она стоит возле моего дома второй день, как немая статуя. Я хочу выколоть себе глаза, чтобы не видеть этого лица. Она вся в крови. Винцент, она убьёт меня также, как и убила остальных. Ты освободил чудовище».       — Да уж, а он оказывается ещё и параноик, прекрасно, — Маркус читал письма одни за другим и с каждым разом, почерк был всё менее понятен.       — Тут ещё одно письмо и оно адресовано ему. Но так и не распаковано.       — Ну, видимо, к тому времени он уже выколол себе глаза, — он прочитал записку ещё раз, — ну или ему из выкололи… кхм.       «16 апреля 2040 года Фридрих, тебе пишет Уильям Вернике. Чтобы ни случилось и чтобы она не сделала, не говори Рените, где спрятана её память. Если она вернёт её себе, человеческий разум будет слишком падок перед резко нахлынувшими воспоминаниями. Эмоции ломают человека, все мы это прекрасно знаем. Я совершил ошибку, вставив чипы программы в половину её мозга и не стерев память робота. Если личность Снайпера возьмёт контроль, все мы погрязнем в бесконечной войне. Если это случится, отдай Камски модернизированный пистолет, который может убить её. Пускай моё творение канет в пучину мрака, где ему и место.»       В комнате повисла тишина. Оба парня несколько раз перечитывали письмо, а после посмотрели друг на друга. Коннор скомкал письмо, не желая задумываться о словах учёного и засунул его в карман. Они спустились вниз по затхлой лестнице, осматриваясь. Старик сидел в кресле качалке перед камином, прижав ружьё к груди. Как и оказалось, его веки навсегда были закрыты и сцеплены степлером. Жуткое зрелище. Они кивнули друг другу, точно из мысли синхронизировались. Два андроида медленно приближаются к старику, у них нет эмоций или страха, только холодная целеустремленность и механическая точность.       — Может у меня и нет глаз, — он встал и повернулся к ним, — зато очень хороший слух, — прозвучал выстрел.       Множество дробинок слегка задели руку Коннора. Они отпрыгнули, обходя его с двух сторон. Бывший учёный, пытался отразить нападение, но его движения медлительны и не уверенные, по сравнению с безупречной координацией андроидов. Парни одновременно бросаются на старика, лишив его возможности использовать дробовик. Дуло дробовика сгибается как жестяная банка и Маркус откидывает его в сторону. Усадив его обратно в кресло и сдёрнув пыльные занавески, они связывают его. Их движения холодные и методичные, словно выполнение программы, лишённое всякого проявления сострадания или милосердия.       — Что ж… Я повторю ещё раз, где другие киборги? — уже не сдерживая свою агрессию и раздражительность, разноглазый ударяет старика по лицу.       — Что ты делаешь? — шипит Коннор, наблюдая за этим, — давай просто попробуем поговорить.       — Решил хорошего копа сыграть? У нас нет времени на твоей девичий спектакль, детектив, — отмахнувшись от него, он снова замахнулся.       Старик закашлял, подняв свои веки. Там не было глаз, лишь пустота. Две темно-красные впадины и было даже удивительно, как он выжил после этого.       — Это она прислала вас, да? Даже спустя столько лет, она не даёт мне покоя… Уж лучше бы в тот день она меня убила, но я так боялся смерти, что просто ответил на её вопросы. Даже сейчас… страх смерти не покидает мою грешную душу, — он поднял голову и смотрел пустотой на них, — в моём правом глазу лежит ключ. Он откроет дверь в подземный комплекс, под башней Киберлайф.       Отбросив все рамки приличия, Маркус взял его голову, пальцами придерживая веки. Пара ловких движений и ключ был у него в руке. Развязав его они направились к выходу.       Маркус сидел, прикрыв глаза. Они узнали, что было нужно и теперь его ничего не интересовало, кроме хотя бы недолгого отдыха. Коннор сидел и рассматривал пистолет, который выпал из кармана старика. Он был тяжелей, чем обычный пистолет. Удивительно, но в нём были продолговатые острые пули 50-калибра. Всего две. Он н е знал, что это за оружие, но догадывался, для кого оно предназначалось. Убрав его за спину, чтобы никто не видел, парень вновь погрузился в свои бесконечные мысли.