Если моя кожа уже давно была мёртвой, то у него её не было вовсе..
Мои размышления прервал глухой и неприятный звук отодвигающегося стула. Я поморщилась и заметила, как мой немногословный собеседник, поправляя рубашку, встал. Как и в первую нашу встречу, первое, на что упал мой равнодушный взгляд — его огромный шрам на лице. Он был настолько глубоким, что оголял его голубые тонкие провода. Взгляд был тусклый, казалось, что и вовсе мёртвый. Я наблюдала за его медленными действиями. — Ты так и не оправился? — спросила я, спрыгнув со стола. Выпрямив спину и сложив руки на груди, я продолжала за ним следить. — Людям свойственно забывать…, — бесцветно ответил мой собеседник, поставив новую коробку деталей на стол. Он принялся механически перебирать содержимое и рассматривать каждое изделие, что мало-мальски привлечёт его внимание. Я согласно кивнула головой, но мне захотелось как-то его поддержать, даже вразумить. — Что правда, то правда. — начала я. Не было смысла отрицать очевидное. Однако.. — Но ты не можешь вечно жить прошлым. Рано или поздно оно убьёт твою душу.. Он не удосужил меня даже взглядом, а молча изучал запчасти. Я видела их и знала, для чего они нужны. Точнее сказать — кому они предназначались. Вход в его комнату всегда был закрыт, но я точно знала, что там лежит такая же, как и он, машина. В её голове красовалась пуля, а большинство деталей уже давно покрылось ржавчиной. Жалкое зрелище. Сейчас найти хоть что-то на такие старые модели было невозможно. Производство встало. Оставшимся андроидам запчасти выдавали только под расписку из центрального хранилища. Новые прошивки требовали оригинальной гравировки «Киберлайф» на каждом винтике, иначе — сброс системы и все вытекающие из этого последствия. Между нами возникла тяжёлая пауза. Я напряжённо выдохнула и положила руку ему на плечо. Его рассеянный взгляд на секунду прояснился. — Ты единственная, кто видит в нас душу. И всегда видела, — наконец заговорил он, а затем нервно откинул шарообразную деталь и взял другую более продолговатую. Но и к ней он быстро потерял интерес, отложив обратно в коробку. — Потому что у меня, в отличие от ублюдков из Совета, она хотя бы была. — я заметно оживилась, и моя ладонь соскользнула с его плеча. —Мы похожи. Единственное отличие заключается только в моём бьющемся сердце. После этих слов мужчина злобно отшвырнул последнюю коробку в стену. Я безразлично хмыкнула, будто не обращая внимание на переполнившее его негодование. — Нам нужно идти дальше — твёрдо сказала я. Со стороны это звучало жестоко, даже несколько цинично. Собеседник опустил голову, сжимая кулаки. Будь он человеком, то кожа на костяшках могла бы треснуть от такого напряжения. — Зачем ты починила меня? — с горечью выдавил он. — Насмехаться, пока я ищу запчасти, чтобы воскресить её? — RK800 свернул тебе шею, и ты бы умер, не поменяй я вовремя твои провода, — на пальцах стала терпеливо объяснять я. — Её спасти не смогла, нужны детали. Но андроидов не уничтожили. Держат на складе, чтобы рано или поздно включить и заменить систему. Если у нас получится то, что мы задумали, ты спасёшь своих друзей и получишь признание общества, — я наклонилась, говоря рядом над его ухом. Взгляд упёрся в стену, хаотично увешанную фотографиями людей. — Ты убила семь человек. Осталось ещё четверо, — со скрипом в голосе заключил он. — Что потом? — У последнего хранятся данные, подтверждающие наше расследование. Обнародуем их и забьём последний гвоздь в веру народа правительству. Камски не откупиться. Моя речь не до конца убедила его. Я подошла к нему почти вплотную, уверенно посмотрев на него и также добавив: — Мы вернём их! — Хорошо, — казалось, будто его глаза заискрились после этой фразы. Он немного помолчал, а затем спросил. — Зачем тебе он? — «Сад Дзен». — я щёлкнула двумя пальцами и заговорщическим тоном продолжила. На моём лице просияла улыбка, и можно было подумать, что я только и ждала этого вопроса. Собственно, это так и есть. — Вшитая в его милую голову программа, единственная дыра в гигантской защитной сети Киберлайф, дающая нам доступ к базам и последним вышедшим обновлениям. Стабильный источник проверенной информации. Не хочу больше шастать по помойкам и добираться до места по канализации, — хмыкнула я и добавила уже серьёзнее. — Смогу взломать, и у нас будет не только это, но и сводки всех военных проектов! Я отошла к окну, смотря в просвет грязных жалюзи. Я обернулась через плечо, и мой взгляд засиял в этом слабом свете. — Они ищут меня. Но ещё не знают, каких проблем мы можем им подкинуть. Бунт покажется цветочками. — Ума тебе не занимать, — он выпрямился, а его глаза резко заморгали. Мужчина посмотрел на меня. — Я засёк ещё одного.***
Коннор стоял молча, вольготно облокотившись на машину, пока Хэнк разговаривал с судебным экспертом. Вход в дом был заблокирован, но даже через кучу досок доносился сладковатый запах гнили. Ничего другого не оставалось делать, как в сотый раз анализировать округу. Подбрасывать монетку уже было неинтересно, хотя и беспроигрышный вариант себя здорово занять. Это был тихий и спокойный район, в котором произошло первое за последние двадцать лет убийство. В Детройте такой низкий индекс криминальной активности — чудо. Жители затворили двери и занавесили окна, стараясь укрыться от внешнего мира. Пока Коннор размышлял над этим фактом, к нему неожиданно подошёл Хэнк. — Эй, Коннор? — Хэнк помахал перед его лицом, и только тогда парень повернул голову. — Завис что ли? — Задумался, прошу прощения. — виновато отозвался Коннор. Его диод у виска замигал жёлто-голубым цветом. — Так, что говорят эксперты? — Его звали Роб Шнайдер, официант в местной забегаловке. Возраст двадцать восемь лет. Опергруппа всё пытается снять доски. Нас позовут, когда можно будет спокойно осмотреть место, — он сел рядом с ним, скрестив руки. — Прошла уже неделя, а про неё ни единого слуха. База молчит. Соцсети и журналисты тоже. Будто.., — Коннор пытался подобрать нужное слово. Он слегка нахмурил брови, а диод загорелся жёлтым. — Испарилась. — М-м? — Хэнк непонимающе уставился на Коннора, изогнув пушистую левую бровь. — А, ты всё думаешь о той… женщине. Да уж, по улицам ходит серийный убийца, а никто даже толком её лица запомнить не смог. Что, кстати, очень странно, — Хэнк поёжился и потянулся к шее. — Трудно не запомнить. Коннор решительно посмотрел на Хэнка: — Это будет тяжёлым делом, учитывая её навыки, и против кого они используются. Убийство таких людей никогда не бывает безнаказанным. Но она уже третий год продолжает вполне успешно скрываться, — андроид слегка нахмурился. — Не зацикливайся на этом, Коннор. У нас есть другие дела, — он хлопнул его по плечу и пошёл в дом. Доски уже сняли и теперь можно было войти. Когда Коннор перешагнул порог, то сразу же остановился. Абсолютно всё в гостиной было забрызгано кровью жертвы. Стены, картины, декор, даже недоеденная пицца на журнальном столике. Хэнк поёжился от такой картины, но молча прошёл дальше. Коннор же остался стоять в ожидании команды Хэнка, осматриваясь вокруг в поисках какой-либо зацепки. Когда лейтенант вышел из комнаты, он небрежным пригласительным жестом махнул Коннору. Андроид активно зашагал, попутно активировав сенсор. Жертва лежала на полу, распластавшись звездой, лицом вниз. Его череп был проломлен. Оттуда вязкой слизью вытекали кусочки мозга. Глаза налились кровью. Футболка на его спине была разрезана. Кожа посинела, на ней виднелись порезы. Подойдя ближе и отодвинув ткань, он смог увидеть слова:«Никто не узнает».
Коннор зафиксировал надпись и перевернул тело. «Кому мог так сильно помешать простой официант?» — пронеслось в его голове, и он начал строить множество теорий. На запястье парня была татуировка, в виде Химеры. Он поднял его руку и долго рассматривал её, сохранив изображение в памяти. В комнате ничего примечательно для себя ни один из них не нашёл, а потому лейтенант с андроидом поспешили выйти на улицу. Дальше осмотром дома занимались эксперты, помещение на двадцать квадратных метров с трудом вмещало большую команду. — Это же охренеть можно, — выругался Хэнк, достав протокол и начав писать. — На его руке была татуировка Химеры. — механично ответил Коннор. — И? Ты думаешь, что козёл с львиным задом много может засвидетельствовать? — угрюмо хмыкнул Хэнк, отвлекаясь от записей в протоколе. — Я уже видел эту татуировку…, — твёрдо заверил Коннор, но его диод, мигающий жёлтым, выдавал в нём некоторую растерянность. — Но не могу точно сказать у кого. Мне нужно будет ещё раз посмотреть материалы дела об убийствах, — он открыл изображение татуировки на своей руке, показывая её Хэнку. — Хочешь сказать, что наша новая знакомая могла убить его? — взгляд Хэнка был настороженным. — Не знаю. Но я точно помню, что видел эту татуировку на одной из фотографий убитого генерала. — Хорошо, мы просмотрим с тобой те архивы ещё раз. — примирительно махнул рукой Хэнк в сторону своей машины. Он всем своим видом показывал, что больше не хочет задерживаться здесь. — А пока поехали в участок. Эксперты ещё не скоро вынесут нам заключение. Мужчина сел в машину и завёл её, дожидаясь Коннора. Тот, в свою очередь, ещё раз осмотрелся и сел на переднее сиденье. Внутри было непонятное чувство. Будто кто-то наблюдает за ним и знает каждый его шаг. Это напрягало.. По приезде в участок, Коннор сразу же сел за компьютер, открывая старые архивы. Он листал до самого конца, но остановился в ожидании Хэнка, который докладывал всё капитану Фаулеру. Коннор несколько раз посмотрел все документы, но так ничего и не обнаружил. Тогда он открыл протокол недельной давности, а после откинулся на спинку стула. — Ну что? Нашёл чего-нибудь? — Хэнк сел за соседний стол, смотря на Коннора, заметив тень негодования на его пластиковом лице, — Эй, пацан, что-то нашёл? — Протоколы и дела были стёрты из базы данных, — слишком доброжелательным для такой ситуации голосом заключил андроид, вскинув ладони. Их взгляды встретились, Хэнк помрачнел. Даже у капитана нет права удалять данные из базы. Это значило, что архив либо взломали, либо в него вмешался кто-то с верхушки.