Игра вслепую

Ясмин вошла в номер отеля и, захлопнув за собой дверь, прислонилась к ней спиной, едва удержавшись от того, чтобы не съехать на пол. Ноги ужасно гудели после длительной прогулки по улицам Рио. Возможно, они бы не так устали, если бы девушка прагматично надела балетки вместо босоножек на высокой платформе. К тому же, кожаный ремешок ношеной лишь пару раз обуви успел изрядно натереть ей пятку, как всегда, почему-то левой ноги. Ясмин кок-как приклеила пластырь на скамейке еще в начале прогулки, но тот предательски начал соскальзывать уже через пару кварталов, а затем и вовсе отвалился от мокрой кожи. Девушка не знала, чего хочет сейчас больше: лечь на постель, не раздеваясь, и задрать ноги вдоль стены или пойти в ванную и ополоснуть горящие ступни в приятной прохладной воде. Приближающиеся тяжелые шаги прервали ее размышления — из спальни вышел Зейн. Ясмин устало повернула голову в его сторону, и ее глаза расширились от удивления, будто она не ожидала увидеть здесь мужа. Впрочем, тут же попыталась придать себе непринужденный вид: напускная уверенность маской застыла на ее лице, будто могла защитить. А было от чего… Спрятав руки в карманы брюк, Зейн глядел на жену так, словно прямо сейчас размышлял, какой способ убийства будет более изощренным и жестоким. В карих глазах горел такой яростный огонь, что Ясмин казалось, будто он отражается на ее лице золотистым отсветом. Сведенные к переносице брови сделали морщины на лбу еще глубже. Искривленные губы едва скрывали хищный оскал. Благодаря расстегнутой паре пуговиц на белоснежной рубашке было отлично видно быстро пульсирующую шею. Мужчина был похож на озлобленного зверя, который бросится на свою добычу, едва почует кровь, и Ясмин, на свою беду, нанесла себе первый порез. — Привет! Ты так рано вернулся, — сказала она. — Да, и был неприятно удивлен, не обнаружив тебя в номере, — голос, словно холодный металл, врезался в кровоточащую рану, раздирая ее, делая больше. — Где ты была, Ясмин? Девушка сглотнула — очевидно, занервничала, но виду не подала. Глядя мужу в глаза, постаралась добавить голосу твердость: — Гуляла с Синди. — А позвонить и предупредить меня об этом не судьба? Было слышно: Зейн едва сдерживает злость. Под его пристальным, раздевающим до костей взором было безумно трудно удерживать маску спокойствия, которая в любую секунду была готова соскользнуть и вдребезги разбиться об пол. Вот только какое выражение лица осталось бы обнаженным: детский страх ребенка, которого ругали за провинность, или раздражение взрослой девушки, которая считает, что уже не обязана ни перед кем отчитываться? — Не хотела отвлекать тебя от твоей деловой встречи звонками, — выпалила Ясмин. — Хорошо, но ты могла написать. Повисла небольшая пауза, которая вскоре была прервана весьма неубедительной ложью: — Не подумала об этом. Зейн на мгновение прикрыл глаза, то ли собираясь с мыслями, то ли успокаивая вскипающий внутри него, словно вулкан, гнев. Затем вновь посмотрел на жену и задал новый вопрос: — Что с твоим телефоном? Я не мог до тебя дозвониться. — Разрядился, — парировала Ясмин. — А у Синди тоже разрядился? Почему не позвонила мне с него? — он не кричал, но говорил с такой интонацией, словно проводил по ее коже острым ножом. — Знаешь ведь, что я волнуюсь. Я должен знать, где ты находишься, Ясмин. В этот момент госпожа Аль-Аббас поняла, что у нее кончились отговорки. Тяжело вздохнула и отодвинулась от двери. Шагнула в сторону дивана, стоящего посреди комнаты, и бросила на него сумку. Была так расстроена, что перестала чувствовать боль в ногах, которые все еще были обуты в неудобные новые босоножки. Все пошло не так, как девушка планировала… совсем не так. Поездка в Рио стала приятной неожиданностью. Когда Зейн сообщил, что ему нужно отправиться по делам своего бутика в Бразилию, Ясмин, конечно, напросилась полететь с ним. Сперва мужчина обрадовался ее энтузиазму, но уже в самолете в его голову, словно мерзкие черви, начали заползать пугающие мысли касательно безопасности супруги. Возможно, если бы его женушка не отличалась раздражающей способностью лезть везде и всюду, бессмысленно рискуя из чувства альтруизма или по любым другим причинам, Зейну было бы спокойнее оставлять ее одну в чужом городе, пока он разбирается с делами. А так, чем ближе был Рио, тем больше господин Аль-Аббас жалел, что не оставил Ясмин дома, под присмотром охраны и прислуги. Теперь же ему казалось, что стоит девушке свернуть за ближайший угол, как ее сразу настигнут неприятности, что черной тенью вечно шагают вслед за ней. Голова пульсировала тупой болью от ужасных мыслей о том, что Зейн может просто не успеть помочь ей. Впрочем, сама Ясмин о его страхах была ни сном ни духом и, к радости мужа, первые пару суток не выходила из номера, ожидая его возвращения. Однако так не могло продолжаться вечно, и уже вечером второго дня девушка огорошила новостью, что собирается завтра днем погулять с Синди, которая в этот момент по “счастливому” стечению обстоятельств была в отпуске. Услышав это, Зейн в тот же миг мысленно проклял начальство всего ее модельного агентства, будто Ясмин без подруги не смогла бы отправиться на прогулку по Рио. Спорить с женой было бесполезно, поэтому мужчина не стал возражать, но попросил всегда быть на связи. Немного поразмыслив, все же пришел к выводу, что уж лучше рядом будет Синди, которая хорошо ориентируется в родном ей городе и отличается большей рассудительностью, чем его ненаглядная. Результат этой прогулки можно было сейчас наблюдать в номере отеля. — Черт! Я надеялась вернуться до того, как ты закончишь с делами, — сказала Ясмин, опираясь руками о спинку дивана. — Хотела погулять втайне от меня, — Зейн произнес это так, словно уже давно обо всем догадался. Стоявшая к нему спиной девушка тяжело вздохнула, а затем повернулась в сторону мужа. Ее маска все же исчезла с лица, но не соскользнула — Ясмин сама ее сняла. Теперь же мужчина увидел в зеленых глазах ничем не прикрытое раздражение, смешанное с усталостью и какой-то детской обидой, даже без намека на чувство вины. — Да, — уверенно заявила она, и это прозвучало как долгожданное признание в чем-то тщательно скрываемом и греховном. — Почему, Ясмин? Я никогда не запрещал тебе гулять с подругами и не собираюсь. Я не твой отец… — Зейн не успел договорить — его прервал балансирующий на грани крика звонкий голос супруги. — Серьезно?! А по-моему, ты очень хорошо вжился в эту роль! — Ясмин скрестила руки на груди. — Что? — не понял мужчина. — Зейн, вспомни, что было, когда я в первый раз пошла погулять с Синди? Ты же мне каждые пять минут названивал, — оттопырив большой палец и мизинец, она приложила руку к уху, изображая разговор по телефону. — “Ясмин, у тебя все хорошо?”, “Ясмин, где ты сейчас?”, “Ясмин, вы уже закончили?”, “Ясмин, давай я тебя заберу”, — голос ее стал чуть ниже и — намеренно — противнее, когда девушка пародировала мужа. — Прости, я волновался, — не искренне извиняясь, а скорее саркастично защищаясь, ответил Зейн, хотя где-то в глубине души понимал, что, возможно, перегнул с количеством звонков. В тот вечер Ясмин вернулась с прогулки ужасно злая. Ей казалось, что она не отдыхала, проводя время с подругой, а сидела на пороховой бочке: не знала, когда в следующий раз рванет… ой, то есть, зазвонит ее телефон. Оттого невинный вопрос мужа “Как погуляли?” прозвучал как издевка. Девушка надеялась, что подобное представление было разовой акцией, но как же она ошибалась! В следующие две встречи с Синди все повторилось. Мужчину мало волновало, купалась ли Ясмин в океане в тот момент или танцевала в клубе, где громко играла музыка — он разрывал телефон звонками и сообщениями. И не дай Аллах, девушка не ответит хоть на один — по возвращении в отель ее тогда ждал нагоняй. “Я волнуюсь” звучало из уст мужа теперь чаще, чем “Я тебя люблю”. — Ты становишься параноиком, Зейн. Тебе кажется, что, если я пропаду из твоего поля зрения, меня обязательно украдут, убьют или изнасилуют, — выдохнула Ясмин. — Ты не можешь отвечать за каждого мужчину в этом чертовом Рио, — процедил Зейн. — Согласна, — неожиданно признала жена, — Но я могу постоять за себя. Мужчина изогнул бровь, явно ожидая пояснения, как супруга, которая до этого момента вылезала из самых сложных передряг исключительно с его помощью, сможет защитить себя. Увидев это, Ясмин почувствовала, как ее захлестывает злость. Ах, как бы ей хотелось сейчас похвастать перед этим напыщенным индюком черным поясом по карате или бесподобными навыками стрельбы из пистолета… если бы у нее было все это. — У меня есть перцовый баллончик, — сказала девушка, задней мыслью понимая, что прозвучало не слишком убедительно. Зейн ничего не ответил — лишь молча подошел к жене и протянул руку куда-то ей за спину. В следующее мгновение в ее неловкие объятия упала сумка, ранее брошенная на диван. — Ну, что ж. А теперь попробуй не глядя найти в этом бардаке баллончик, — сказал невозмутимо. Ясмин назло ему принялась шарить рукой в сумке, упрямо не разрывая зрительного контакта с мужчиной. Однако даже через пять минут ей так и не удалось добраться до баллончика в этой бесконечной груде вещей. Пальцы касались косметички, средств личной гигиены, кошелька, паспорта, брелока, висящего на ключах от дома, не выброшенных упаковок от конфет, маникюрного набора, пластырей — словом, всего чего угодно, но только не того, что ей действительно было нужно сейчас. В конце концов, Ясмин психанула и со всей силы ударила набитой “хламом” сумкой по плечу Зейна, но тот даже с места не сдвинулся. — Что ты за экзамен мне устроил?! — выпалила она. — Да потому что ты, родная моя, — прижал девушку к дивану, вцепившись пальцами в спинку и преградив ей путь к отступлению, — не умеешь стоять в стороне. Тебе всегда нужно лезть на рожон, а причины найдутся! И кому потом вытаскивать тебя из задницы? — Тоже мне герой нашелся! Когда это в последний раз мне нужна была твоя помощь? — не подумав, выплюнула Ясмин. Даже находясь в безвыходном положении, глядя снизу вверх на Зейна, продолжала корчить из себя сильную девушку, которую совсем не страшил гнев ее супруга. Если бы она только видела со стороны, как они сейчас выглядят: мужчина под метр девяносто нависал над ней, такой маленькой и беззащитной девочкой. Подобно грозному котенку, Ясмин пыталась храбриться под суровым взглядом разъяренного пса, своего мужа. — Тебе напомнить? — уверенно спросил Зейн. Сглотнув, девушка все же ответила: — Да, будь добр. — Позавчера вы с Синди ходили в клуб. Помнишь тех парней, которые приставали к тебе? Ясмин напрягла память. Признаться честно, она плохо запомнила тот вечер. Обещанная Зейну пара коктейлей превратилась в десяток рюмок с текилой, а короткое красное платье, которое девушка надела у Синди дома, стало ярким сигналом для привлечения всяких уродов к плохо соображающей красавице. У нее не сохранилось воспоминаний ни о том, как она отгоняла незнакомых мужчин, ни о том, как ее, пьяную, забирал из клуба муж. Черт возьми! Этот павлин, как всегда, был прав. Если бы не его помощь той ночью, с ней могло случиться всякое. У Синди, которая, к счастью, была относительно трезва, в отличие от своей подруги, точно не хватило бы сил справиться с этой кучей похотливых самцов. Однако признавать свою оплошность не хотелось, поэтому Ясмин предпочла промолчать. Впрочем, мужчине и не нужен был от нее никакой ответ. — Скажи спасибо, что Синди догадалась позвонить мне, — продолжил он. — Я даже боюсь представить, что они могли с тобой сделать. Девушка только цокнула языком и отвела взгляд: вся сжалась, как обиженный ребенок, которому было нечем крыть. — И после этого ты принимаешь “гениальное” решение пойти гулять, даже не сообщив мне об этом — строго сказал Зейн. Верно, “гениальное” решение… сейчас Ясмин уже не сможет сказать, как в голову пришла идея тайком уйти на встречу с Синди, пока ее муж решает вопросы своего бизнеса. Как утром, выждав полчаса, девушка спешно оделась в летний голубой сарафан на бретелях, накинула на плечи разноцветный платок, обулась в новые босоножки и убежала прочь из отеля, предварительно выключив телефон. Если Зейн все-таки раскроет ее аферу и попытается связаться, она об этом не узнает до окончания прогулки. Ей было страшно услышать его звонок. Страшно становиться перед выбором: ответить или сбросить. Да, это был максимально детский, глупый поступок, как и сама затея пойти на прогулку с подружкой, не предупредив об этом супруга. Ясмин будто окунулась во времена своей юности, когда использовала любые способы выбраться из золотой клетки на улицы Сефера. Как и тогда, в глубине души она сейчас надеялась на лучшее. Надеялась, что успеет вернуться в номер раньше. Что ж, надежда умирает последней. Именно в этот день Зейн неожиданно закончил свою деловую встречу с партнерами раньше обычного. В отель вернулся в прекрасном настроении, однако вся его радость испарилась, когда он понял, что дорогой люкс пуст. Мужчина спешно набрал Ясмин, но ухо резанул мерзкий писк, а после — противный роботизированный голос: — Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Перезвоните позже. Еще и еще… набирал номер жены уже в двадцатый раз, но слышал одно и то же. Захотелось разбить чертов телефон, швырнув его в стену, но Зейн сдержался. Бросил мобильный на кровать и сам сел рядом. Ворот рубашки, застегнутый до самого верха, начал душить. Мужчина нервно освободил от петелек три или четыре пуговицы, едва не оторвав их. Закатал рукава до локтя. Вцепился в белую ткань, сминая ее пальцами. Затем то, сцепив руки в замок, хрустел костяшками, то прикусывал кожу на фалангах, не зная, что делать. Отчаянное желание выбежать на улицу и стоять там, громко выкрикивая имя супруги в надежде, что она отзовется, становилось все сильнее, и лишь здравый рассудок удерживал его на месте, говоря, что это пустая трата времени. Идти в полицию и заявлять о пропаже человека было рано, да и бессмысленно. Ясмин, скорей всего, пошла погулять с Синди — зацепившись за эту мысль как за какое-то спасение, Зейн попробовал набрать ее подружку-модель, но в трубке послышались лишь длинные гудки. Спустя еще пару попыток понял, что, возможно, девушка отключила звук на телефоне или его женушка попросила ее не брать трубку — одно из двух. Выругавшись вслух, он решил дождаться возвращения Ясмин. Казалось, время тянулось бесконечно долго. Каждая минута разрывала Зейна на части. Постепенно страх сменился злостью на эгоистичную девчонку. — Ты себе представить не можешь, что я чувствовал, — говорил, стоя над непокорной дикаркой. — Будто мне связали руки и ноги, а глаза закрыли тканью. Я как слепец… как калека сидел в спальне и ждал, когда ты вернешься. Не знал, где ты, что с тобой. Твой телефон отключен — дозвониться невозможно. Я не знал, что думать, — тяжело вздохнул. — Я прошу тебя об элементарных вещах: уведомляй меня о том, куда ты собираешься идти и с кем. Это ведь не шутки. — Как скажешь, папочка, — язвительно бросила Ясмин. — Может, еще отшлепаешь меня за плохое поведение? Мужчина оторопел. Хотел было что-то сказать, но не мог подобрать слов. Конечно, он знал, что его супруга остра на язык, но… подобные выражения с ее губ слетали впервые, и сейчас Зейн просто не понимал, что с этим делать. Когда же ступор спал, растерянность и легкое удивление на его лице сменились раздражением. Он мог бы и дальше читать девушке нотации, будто суровый отец, но четко видел: Ясмин не воспримет их всерьез. Стало быть, нужно преподать девчонке иной урок — более эффективный… более наглядный. — А насчет слепоты, — с самодовольной ухмылкой девушка сняла со своих плеч платок, свернув его вдвое, — не преувеличивай. Поднявшись на носочки, она обернула его вокруг головы Зейна и завязала на затылке, как раз на уровне глаз. Эта выходка рассмешила ее, но не мужчину. Ясмин ловко вывернулась из-под руки мужа и направилась в ванную. Под задорный смех жены тот сдернул платок и цокнул языком. — Спасибо за идею, родная, — прошептал он.