Плоть и Кровь

Билл напряженно смотрел в зеркало, осматривая и осторожно трогая смоченными холодной водой пальцами покрасневшее ухо. Ночь прошла без сна. И наступивший выходной Билла нисколько не радовал. Он понадеялся, что мистер Бауэрс успокоился и не вернется к разговору о ночной шалости. Однако, Оскар не из забывчивых. Сейчас, на первом этаже он ровнял волосы Генри, состригая оставшиеся клочки и антенны. Без лишних слов Оскар вынес Биллу вердикт — запрет на прогулки и внеочередные наряды по уборке и готовке на ближайший месяц вперед. Мысли о побеге он тоже сразу пресёк, предостерегая о высоких колючих кустарниках под окнами. Специально для этого посаженные — Генри когда-то тоже пытался идти наперекор отцу. А сейчас младший Бауэрс только убийственно смотрел, но в присутствии Оскара молчал. Билл подозревал, что тот всё-равно улучит момент и найдёт способ отомстить. Будто под конвоем пришлось готовить завтрак и повторно получить — Оскару не понравилась «сладкая бурда» — как он окрестил панкейки. Генри тоже показательно воротил нос, хотя сожрал пять штук. Только малыш Джорджи поддержал кулинарные изыски брата. Этого было недостаточно, чтобы спасти настроение и дальнейшее потраченное время на приготовление нового завтрака индивидуально для Оскара Бауэрса. В придачу, у Билла теперь болело и второе ухо, поскольку он не с первого раза согласился на повторную готовку. Сейчас обиженный и злой Билл сидел в туалете на крышке унитаза. Своеобразное убежище, но надёжное, как ему казалось. И брату настроение портить не хотелось своим угрюмым лицом, и обоих Бауэрсов видеть. У Билла имелось отличное лекарство, помогающее прийти в себя — маленький альбом, в котором он время от времени рисовал. Мальчик и забылся в своих художествах. Часы пролетали незаметно в такие моменты. — Билли, ты занят? — раскрылась дверь и из неё показалась светлая головёшка братишки. — Д-да, Дж-Джорджи, — смутился немного Билл. — Зак-крой, пож-жалуйста, дверь. Я скоро прид-ду. — Билли, ты там какаешь? — над головой Джорджи вылезла вторая светлая, короткостриженная башка. — Съеби! — завопил Билл. Руки сами потянулись швырнуть что-нибудь. Первой попалась туалетная бумага. Она-то и угодила Генри точно в лоб. — Ты чего туалеткой разбрасываешься? — удар не принес Бауэрсу-младшему желаемой боли. — Ладошкой подтираться собрался, невменяемый? Смотри, потом по стенам своё художество не размазывай. Билл заскрипел зубами от злости. И тут над Генри показалась третья голова — Оскара. — Уильям, тебе плохо? — серьёзно спросил он. — Уже час тут сидишь. — Да! Мне п-плохо! — у Билла нервно задергался глаз. — Люб-бому бы плох-хо стало, если ему д-даже в толчке уед-диниться не дают! У ме-меня так реально к-крыша съедет и я устрою вам т-тут шок-коладную арт-га-галерею! — Аха-ха, па, слышал? Слышал, па? — задира горбился в приступе смеха как гиена. — Он нам угрожает! — Иди отсюда. — Оскар хлопнул ладонью не перестающего хохотать Генри по лбу. — Вы двое тоже. Оскар выставил всех мальчишек и сам уже собирался вернуться в гостиную к работе, но обратился к Биллу: — И раз уж ты заговорил об уединении: почему Джордж до сих пор спит с тобой? Оскар знал, что младшенький не отлипает от брата. И Бауэрс смотрел сквозь пальцы на это, когда они только переехали, но всему есть предел. — Он п-просто… — Билл неуверенно закусил губу, поглядывая на смутившегося брата, — ма-маленький… б-боится… Большая фигура Бутча сгустилась в мрачной тени. Он в явном неудовольствие поставил руки в боки. В такие моменты от него веяло железной неоспоримой правотой, от которой хотелось пристыженно вжать голову в плечи. — Пора бы тебе вытащить сиську из его рта и дать расти самостоятельным мужиком. — Билли, сисю! Оскар даже не повернулся в сторону хохочущего Генри. Рефлексом отвесил подзатыльник в нужном направлении. — В-вы что как разг-говариваете?! — Билл взвился, будто от разряда тока, глаза его ошалело выпучились. — Дж-Джорджи не муж-жик, а ма-маленький м-мальчик! — С таким подходом из Джорджа получится бабёнка, вроде тебя, — на лице Оскара каменной маской жило суровое выражение, но сейчас в нем появились зачатки его известной злобы. И стоило мужчине сделать небольшой шаг в направлении Билла, как тот на каком-то инстинктивном уровне опасливо сдвинулся назад. — Напомню, у него имеется свистулька. И, если ты забыл, у тебя тоже. На этом Оскар развернулся и пошёл вниз дальше работать. Биллу оставалось только смотреть ему в широкую спину и хватать ртом воздух, подобно выброшенной на берег рыбе. На памяти мальчика, ему много давали поганых, оскорбительных прозвищ, но «бабой» его ещё не называли. — Билли, сисю! — заржал Генри. Он так истерично дергался от смеха, держась за живот, что у Билла уши стали краснее помидор. Ему всегда было страшно потерпеть унижение на глазах у брата. А сейчас ему и вовсе повезло получить новое мерзкое прозвище. И не от кого-то, а от взрослого. И это при крохе Джорджи. К счастью, малыш, видя положение брата, возмутился и топнул ногой с максимально грозным видом, на который только был способен. — У Билли нет сись! — Есть! — Генри перестал смеяться и, наклонившись, почти в самое детское личико проговорил: — Потому что он — девочка! — Нет! — яростно взмахнул кулаками ребёнок. — Джорджи, не с-слушай ты его. Билл взял брата за руку, заслоняя собой от младшего Бауэрса. Они пересеклись друг с другом взглядами полных молний, однако задира не стал больше донимать и позволил парочке пойти к лестнице. — Генри ду-дурак, — высказался Билл, убедившись, что упомянутый их не слышит. — П-Пойдем лучше пог-гуляем. На лестничном пролёте Билл заметил Бауэрса-старшего. Бутч устроился на диване перед журнальным столиком — на том возлагался потертый ноутбук в окружении кип бумаг: от газетных вырезок до картонных папок с номерами. — М-Мы гулять, — коротко бросил Билл уже у порога, рыскаясь по обувной полке в поисках уличных ботинок. — Ты наказан, — сказал Бутч, не отрываясь от экрана ноутбука, одновременно отпив глоток пива из банки. — Наверх. Билл гневно обернулся явно с намерением что-то сказать, как вдруг обомлел. Взгляд его зацепился за банку пива в руке Оскара. И мужчина так бы и смотрел через неё на экран, если бы не взгляд мальчишки, наровивший прожечь в нём дыру. — Что? — с заметным недовольством. Бауэрса бесило немое таращенье с явным намерением что-то сказать. Пришлось сдержать себя от желания рявкнуть, чтоб вывести пацана из непонятного ступора и заставить говорить. — В-Вы что… — Билл старался осторожно подбирать слова, — пьёте? — И? — Что з-значит «и»? — возмутился мальчик. Брат в нетерпени дёргал его за рукав — очевидно всё ещё надеясь на прогулку — но Билл вместо этого завел его за спину. — Вы пьёте, не стес-сняясь нас! Не с-стесняясь Дж-Джорджа! — Это одна банка, — сосредоточеный взгляд мужчины вернулся к монитору. На волевой челюсти нервно играли желваки. — Ты драматизируешь. — Ага, одна б-банка. С неё то в-всё и на-начинается, — Билла почти трясло от возмущения. — Ч-Чёрт, я и так сыт по г-горло выходками Г-Генри, а теперь оказ-зывается, что вы алкаш! — Что? Никто прежде не называл Оскара алкашом. По крайней мере не осмеливался. Бутч поднял своё крепкое большое тело и повернулся к ребятам. Оба мальчика почуяли что-то тяжёлое и незнакомое — чего они никогда не чувствовали рядом с отцом — и это была опасность. — Ч-Что с-слыш-шали, — голос побледневшего Билла дрогнул. — Пошёл к себе! — рявкнул Бутч, резко поставив со стуком на стол злосчастную банку, содержимое которой взбультыхнулось в воздух. Мальчиков тряхнуло. Их отец никогда так страшно не кричал. — Пока я тебя наручниками к батарее не пристегнул! Содрагающий рык Бауэрса, однако, заставил испуг Билла смениться злобой. Он взял Джорджа за руку и грозно повёл за собой по лестнице в их комнату. Щенок умудрился взбесить Оскара — подсознание учтиво подсказало, что он первый раз сорвался на пацанов Денбро — и что старший не понимает, когда сам начинает провоцировать. Бутч даже Генри умудрился вдолбить в голову, когда нужно прикусывать свой язык. Он как раз через пару минут приземлился на диван рядом с отцом. — Меня блевать тянет от их ванильности, — Генри состроил противную мину. Оскар сдержался от закатывания глаз — к дуростям сына он хотя бы привык. А мальчишка на сей раз стал тонко пищать, нелепо пародируя и причмокивая губами. — «Джорджи-Джорджи-Джорджи! Давай поцелую в попочку! Сменю подгузник! Держи сисю…» — Генри, — тяжёлым громом вырвалось у Оскар сквозь зубы. — Перестань трындеть мне под ухо. Дай работать. — Ладно-ладно, — немного пришипился Генри. Знал — отца от работы лучше не отвлекать. Но его усидчивости хватило ровно на минуту и вот он уже тянет шею, пытаясь заглянуть в экран. — А что ты там делаешь? Оскар резко захлопнул ноутбук, собираясь отвесить очередных оплеух и для надёжности пинков. Генри же успел сгруппироваться для защиты и побега от отцовского леща, как на помощь раздался топот маленьких ножек по лестнице. Едва сдерживая смех, Джорджи бежал прямо к ним. Малыш сел рядом. Глаза казались ещё более огромными из-за проступивших слез. А щёки налились спелыми помидорками. Бауэрсы недоуменно уставились на него, совсем забыв и о воспитательных оплеухах и побеге от них. Оскар по нетерпимому ёрзанью рядом с собой быстро понял — ребёнок жаждал что-то рассказать и ждал разрешения. — Ну выкладывай, — вздохнул Оскар. Ему сегодня не поработать. — Что тебя так рассмешило? — Мистер Бауэрс! — прыснул Джорджи. — Билли сказал, вы старый… — хохот. Генри поджал губы, тем самым спрятав пробивающуюся улыбку, -… сварливый тролль! Который живет под мостом! — Джорджи, заливаясь слезами от смеха, выудил из кармана джинс на подтяжках один пенни. — И который никого не пропускает, если ему не дать монетку! Ребенок так искренне хохотал, протягивая «плату» Оскару. Генри уже откровенно прыскал от заразительного смеха, даже голову отвернул, чтоб отец не увидел. Тот же взял монетку и, хмуро оглядев её, кинул обратно. Пенни ребром отрекошетил от лобика малыша и улетел куда-то на пол под болезненное ойкание мальчика. — Слушай сюда, маленький гремлин, — Оскар качнулся вбок, как бы нависая над мальчиком, для понятливости уместил свою огромную жилистую пятерню на светлой макушке, чтоб малец не думал отворачиваться. — Иди и передай своей феечке, что старый сварливый тролль сейчас поднимется и поотрывает ей все крылышки. Джорджи испуганно вздохнул. — Тебе ясно? — рука Бутча стала тяжелее, а глаза почти почернели. Мальчик кивнул и, едва почувствовав, что его не держат — быстро перебирая ножками, помчался к лестнице, потирая красный лобик. Сам не зная зачем он обернулся — Оскар стеклянным взглядом вцепился в экран ноутбука, ничего больше не замечая. А вот Генри, до это сидевший на диване, стоял на середине гостиной, глядя на малыша. Неотрывно, холодно и пугающе. Торопливо переступив ещё несколько ступенек, Джорджи вновь обернулся — Генри уже был у основания лестницы, улыбаясь во все зубы и пристально смотря на него. Джорджи с удивлением для себя отметил, что если в момент злобы глаза Оскара полны чёрного мрака, то у Генри они светятся изнутри чем-то кровожадным. Малыш с ужасом рванул в сторону в комнаты. А Генри непринуждённой походкой догонял его. Едва завидев нарастающую продолговатую тень в коридоре, Джорджи набрал в лёгкие побольше воздуха, хоть и задыхался от страха. — Билли, он преследует меня! — завизжал мальчик. Брат, услышав его, быстро открыл дверь и в живот прилет снаряд в виде макушки. Из Билла весь воздух вышел. Кое-как удержавшись на ногах, он попытался ослабить хватку сцепившихся на талии тонких ручек. — Дж-Джорджи, — болезненно просипел Билл с тщетной попыткой вздохнуть. — Ч-Что такое? — Билли, он хотел поймать меня! — малыш затравленно завертел головой в поисках чужого зловещего лица. — Страшно смотрел! — Кто? — Генри! — Н-Но его т-тут нет, — Билл посмотрел за спину братика. И тут из-за косяка соседней с ними комнаты резко выглянула голова в страшной карнавальной маске кричащего призрака. Билл передёрнулся и подавился криком, а Джорджи завизжал, крепче вцепившись в брата и спрятав личико где-то в складках его футболки. — Ну что, обмочили штанцы? — призрак засмеялся голосом Генри. А после показалось лицо и его самого из-под ткани маски. — Дай мелкому сисю скорей! Билл задохнулся от злобы и не удержался от гневного оскала в противовес глумливому от Бауэрса. — Ты что, с-совсем что ли?! — Биллу удалось расцепить взмокшие ручки брата и по привычке завести его за спину, подальше от Генри. — Разве м-можно так пуг-гать?! — Ага, парными заиками хотел вас сделать, — Генри непринуждённо стянул с головы хомут маски и швырнул её куда-то в свою комнату. — Ну и с-свинья же ты! — А зачем он моего отца «старым сварливым троллем» обозвал? — Генри склонил корпус вбок, заглядывая за Билла в попытке увидеть Джорджа. Малыш виновато и испуганно шагнул за брата от пристального взгляда. — Джорджи, зач-чем ты р-рассказал? — спросил Билли, присев на корточки и погладив братика по плечам. — Ну смешно же… — тихий оправдательный писк был едва слышен. На самом деле Джорджи не на шутку был встревожен ссорой брата и мистера Бауэрса. Он не мог не заметить просто — как ему показалось — плохое настроение последнего. На его памяти и родной отец мог ругаться и даже наказать, но стоило ему рассказать шутку, как Зак сразу смягчался и оттаивал. Не в темпераменте главы семьи Денбро было долго злиться на своих детей. — Вот и я решил похохотать, — не унимался Генри. — Ты введёшь себ-бя как прид-дурок, — Билл резко выпрямился и повернулся к обидчику. Мальчика почти трясло от злости. — Он же маленький! — А ты задрал с этим оправданием, — младший Бауэрс неприязненно скривился. — Сейчас общипаю твою мелкую утку и на ужин подадим. — Я не утка! — закричал Джорджи в миг выглянув из-за брата. — Ещё раз п-посмеешь о-обозвать его… — Что ты сделаешь? — с пренебрежением ухмыльнулся Генри, приблизившись. А затем протянул руку и больно щелкнул Билла по носу, сопроводив издевательским смехом, когда Билл зашипел от боли. Это стало последней каплей. Билл не мог стерпеть повторного унижения и подрыв авторитета на глазах у младшего брата. На интстинкте атаковал самым действенным методом — ударом между ног. Генри заорал, но успел вцепиться в Билла и они вместе завалились на пол, принявшись дёргать за одежду, щипать и даже пару раз укусить друг друга, громко крича и ругаясь. Джорджи пытался их разнять, но только сам несколько раз был опрокинут. А когда его и вовсе чуть не задавила сцепка из двух болезненно вцепившихся друг в друга мальчишек — малыш с криком побежал за помощью на первый этаж. — Мистер Бауэрс, помогите! Дерутся! Оскар возвёл глаза к потолку, с силой захлопнув ноутбук. Понадеялся, что не разбил снова — на экране уже было пару трещин. Наспех провел дыхательное упражнение и пошел следом за Джорджем, где застал двух сцепившихся мальчишек, катавшихся по полу узкого коридора и бьющихся об стены. — Расцепились, черти! — на шее и висках Оскара взбухли жилки. — Живо! Рев Бауэрса был настолько грозным, насколько его могла издать мощная фигура мужчины. Мальчишки ежесекундно отпрянули и поднялись на ноги — у них даже кости от крика Бутча задрожали — созерцая его сейчас перед собой. Гневно пыхтящего, казалось ещё увеличившегося в габаритах, с взбухшими венами на крупных руках с волосяной порослью. — Па, он первый начал! — заскрипел Генри, массируя место рядом с пострадавшей областью. — В крысу меня по яйцам ударил! — Он д-доставал Дж-Джорджи и мен-ня тоже! — Что за бабские приёмы, Уильям? — Оскар словно пропустил мимо ушей жалобу мальчика об издевках. — По яйцам бить можно лишь в случае угрозы смертельной опасности. Генри такую ни для тебя, ни для Джорджа не представляет. — С-Спорное утверждение… — Я не давал тебе слова, — иногда команды Оскара прогибали внутренности. Он не делал разницы, что перед ним не бойцы подразделения по борьбе с группировками и боевиками, а простые подростки. Импульсивные, тощие. Слабые, глупые. Беззащитные и невероятно бесящие. — Хотел это отложить. Но вы не оставили мне выбора. В гараж. Быстро. Все. У Билла что-то щёлкнуло в голове. Он машинально схватил брата. Как-то неосознанно выпятил грудь, будто показывая, что горой будет стоять за него. — Нет! — промямлил он. — Мы не по-пойдем… Оскар нечитаемо посмотрел на Билла. В его понимании поведение мальчика было нелепым бунтарством. Бутч не стал ругаться или наказывать пацана. Вместо этого сделал ещё одно дыхательное упражнение для успокоения нервов и посмотрел на своего встревоженного сына — командующим, не терпящим возражений взглядом. Младший Бауэрс сразу подобрался — знал, что это означает. — Генри, — Оскар кивнул в довесок — то был знак доверия сыну важного дела — явлению крайне редкому и чрезвычайному. — Понял, па! Мальчишка прямо просиял изнутри, хоть и старался сохранить серьёзное выражение лица. Как только отец ушёл вниз — Генри без лишних объяснений просто заломил стоящему в ступоре Биллу руку. — Ай! Т-ты чего тв-в-воришь?! — Мелочь, шуруй за отцом! — сам же Генри потащил пытающегося сопротивляться Билла следом. — Чего исполняешь? Пошли уже! Прерогатива кубарем прокатиться с лестницы и сломать шею не радовала Билли от слова совсем. И Генри, наверное, тоже. Поэтому, вопреки всей злобе и неизведанному страху, а мальчику таки пришлось перебирать ногами самому в том направлении, куда его по итогу притащили. Да и Джорджи ускакал вперёд за мистером Бауэрсом. Тот сейчас поднимал ставни гаража. Механизм неприятно и устрашающе ревел, приглашая во мрак помещения, откуда пахло маслом и старым железом. Несмотря на светлый день, пустой гараж был в неприятной полутьме — разглядеть обстановку было крайне затруднительно. Лёгкое опасение пощекотало позвоночник Билла, но Джорджи, кажется, нисколько не боялся — спокойно зашёл вглубь за мужчиной, как и Генри со своей ношей. Билл на девяносто девять процентов не верил россказням полоумной миссис Каспбрак, но один несчастный процент заставлял его холодеть внутри от неизвестности, что таило в себе тёмное помещение. — Вот, здесь дурь свою выбрасывать будете, — мужчина стукнул кулаком по крупной кнопке и свет на секунду ослепил мальчишек. Билл распахнул рот от удивления. Последний страх на его лице развеялся. Очевидно Оскар предполагал, чего испугался мальчишка, но озвучивать не стал — и Билл был ему за это благодарен. Его и так душило чувство сгореть от стыда здесь и сейчас за свои мысли. — Охренеть! Вы об-борудовали га-гараж… — Билл вертел головой, как болванчик, стараясь разглядеть всё получше. Он был в полном восторге. -… В спортзал! — Ясен хер! — Генри больно боднул Билла в плечо, проходя внутрь. — Ты думаешь откуда я такой крепкий и мускулистый и постоянно надераю тебе и твоим лузерам задницу? Пока вы не используете грязные приёмчики по типу швыряния камней… Билл закатил глаза, думая, что Генри затаил обиду на всю оставшуюся жизнь. Тем временем Оскар раскладывал маты, аккуратно обходя по пятам следовавшего за ним Джорджи. — Отец меня и драться тут учит, — не переставал хвастаться Генри, кивая на подвесную грушу и висящие рядом на шнурках красные боксёрские перчатки. Билли заметил рядом на стенах ламинированные изображения правильных стоек для рукопашного боя. — Уже столько приёмов показал. Сколько тебе и не снилось, дохляку. — Хватит, Генри, — осадил Оскар. — Итак, для начала давайте сюда свои руки. — Вы чего уд-думали? — возмутился было Билл, однако Генри и Джорджи без лишних слов вытянули руки. Младший Бауэрс, заметив такой ступор, схватил Билла за локти и заставил вытянуть руки вперёд. На запястьях сиюжесекундно сцепилась чёрная стяжка из твёрдого пластика. Билл обомлел от такого, в отличие от остальных, с которыми проделали тоже самое — те смотрели с интересом. Джорджи и вовсе повеселел. — Никогда не знаешь, какие навыки в жизни пригодятся, — в крепких руках была еще одна стяжка, которую мужчина затянул уже на своих запястьях. — Главное, чтоб они были полезны. — Чем это м-может быть по-полезно? — начал было Билл, но Оскар перебил его: — Я похититель, вы у меня в плену. Как будете выбираться? — видя ступор пацанов, Бутч пояснил: — Слушаю варианты, как освободиться. — А р-разве по прав-вилам не наоборот? — вздернул бровь Билл. — Ведь н-нельзя же злить похи-хитителя. — Ты прав. Но что если ситуация будет из разряда: «помощь точно не успеет и я должен спасать себя сам»? — резонно спросил Оскар. — Что если у похитителя не входит в план выдавать жертву ради выкупа или других условий. Биллу не нашлось, что ответить. И Оскар это заметил — в глазах под густыми чёрными бровями зажглось беспощадное превосходство. Взрослое превосходство. Мальчику это не понравилось. Младший Бауэрс взял на себя роль первопроходца: недолго рассматривая свои руки, он вцепился зубами в стяжку, с рычанием пытаясь ни то разорвать, ни то расцепить. — Хорош, зубы оставишь, — Оскару пришлось даже лёгкий подзатыльник дать, чтоб сын прекратил упрямо грызть стяжку, словно дворовый щенок кость. — Уильям? Билл, преодолев волнение, стал тянуть руки. Стяжка казалась ему не такой надёжной и узкой, чтоб нельзя было из неё выскользнуть. Вот только запястья заболели, а лопатки заныли. — Довольно. Сейчас геморрой себе заработаешь, — Оскар устало потер переносицу и перевёл взгляд на топчащегося на месте в ожидании ребёнка. — Джордж? Мальчик ловко вынул свои маленькие ладошки из стяжки и триумфально бросил её на пол. — Я засчитаю это, — сказал Баэурс, внутрене отругав себя за секундную мягкость. Он и правда не стал затягивать слишком сильно путы. — Но это было ужасно. У вас нет минимальных представлений, что делать, если вас похитят. — К-Кому мы нужны? — с вызовом и пренебрежением спросил Билл. — Перестань задавать глупые вопросы, Уильям. Лучше слушайте внимательно. Преступники, как правило, скупятся на обыкновенные наручники, поэтому часто используют верёвку и стяжку. Из последней выбраться куда проще, чем из первой. Покажу вам два способа высвобождения. Первый называется «Колено». Суть в том, чтоб согнуть одно колено, — Оскар встал в стойку на одной ноге. — Напрячь руки и с силой, как топором, ударить по нему сцепкой. Бауэрс продемонстрировал сказанное и в мгновение оказался свободен. Троица мальчишек завороженно раскрыла рты. — Я г-готов п-поспорить, у вас она была ослаб-блена. — Теперь вы, — проигнорировал Бауэрс. — Потом покажу второй способ. А завтра научу, как высвобождаться из верёвки. Насчёт наручников подумаю, — Оскар недоверчиво просверлил взглядом Генри, тот со старательно-безучастным видом ковырял носком трещину на полу. На тренировку по высвобождению ушло примерно полчаса, если не весь час. У Билла гудело колено, а на посиневших запястьях в некоторых местах выступили бусинки крови из-за лопнутой кожи. На просьбы Билла прервать тренировку и обработать рану ‐ Бутч велел смочить соплями, а лучше брать пример с Генри. Руки того выглядели едва ли лучше, чем у Билла, однако его попытки увенчались успехом и вот уже младший Бауэрс победно вскинул над головой посиневшие руки с кровоподтёками и средними пальцами — специально для Билла. — Не переживай, Билли! — утешал братик со скованными ручками. Ему Оскар разрешил поиграть в заложника. Только на просьбу «заклеить рот» ответил отказом. — Мы его сделаем! Билл слабо, несколько вымученно улыбнулся и поднял глаза на Оскара. — Пок-кажите, пож-жалуйста, второй м-метод… Уморительный приём под названием «железная задница» оказался ещё более мучительным, чем предыдущий. Во всяком случае потому, что принцип его заключался в высвобождении скованных за спиной рук, стяжку на которых предполагалось разбить об максимально напрягшиеся ягодицы. — Достаточно, — Оскар в кои-то веки смиловался и освободил всех троих — причём Билла от первых пут, от которых мальчик так и не смог освободиться самостоятельно. Сил тренировать синие кровоточащие запястья уже не было. — Со слабым телосложением освободиться не получится. Я про тебя говорю, Уильям, — сурово огласил Оскар печальный вердикт. — Поскольку твоя физическая форма в весьма плачевном состоянии… — Я в н-нормальном… — Не перебивай, — в глазах Бутча мелькнула чернота, Билл неприятно поёжился. — Простыми словами, как выразился Генри, ты действительно дохляк. Я заметил, что ты и пищу принимаешь крайне скудно: ковыряешься, не доедаешь, иногда вообще пропускаешь. Как результат — никакой мышечной массы. Того и гляди, тени видно не будет. Билл поджал губы, часто моргая. Он привык к издевкам и насмешкам со стороны Генри и других хулиганов, даже иногда друзей — но у последних были лишь шутки без умысла обидеть. Но когда прямым текстом это говорит взрослый, что сильнее и во много раз крупнее — ещё и с таким поганым характером — хочется раствориться в воздухе от унижения. — Это не издевка, Уильям, а факт, — навыки утешения у Оскара Бауэрса были крайне паршивыми. — Умей трезво и без обид оценивать себя. И нюни подбери. — Я н-ничего не рас-спус-скал, — Билл проклинал себя за дрогнувший голос. — Тогда приступаем? — спросил Оскар, проигнорировав, как он уже понял, естественную для мальчонки слабость. Билл кивнул. Он себе и представить тогда не мог, что ещё предстоящие два часа превратятся для него в ад, из которого он выползет почти на карачках под едкие смешки Генри — подпинывающего его «для скорости». Бауэс-старший вознамерился от и до проверить физическую подготовку Билла. Отжимания, приседания, пресс, подтягивания, штанга. Бауэрс результатировал полный ноль и в качестве кульминационного захоронения самооценки Билла — вызывал для демонстрации своего сына. Генри сиял, как Рождественская гирлянда, когда Бутч в конце каждого упражнения подытоживал сухим «Молодец, Генри» и «Смотри, как делает Генри», изредка сопровождая похлопыванием того по спине. Билл, готовый взорваться от негодования, буркнул тихое «а сами-то вы можете хоть что-то?». Вот только Оскар его услышал. Поставил руки в боки — мальчик заметил, что так мужчина и впрямь визуально становится больше — но ругаться не стал, а снял рубашку и отдал Генри команду считать. До самой заветной сотни младший Бауэрс чуть ли не срывал голос как болельщик на трибунах. Большое тело Оскара Бауэрса с пробивающейся сединой в волосяном покрове смогло отжаться в единый подход сто раз. Этим и закончилась тренировка. Этим и ещё одной похвалой Генри — за несбившийся счёт. Такая минимальная и в чем-то скудная похвала действовала на младшего Бауэрса с родни живительному напитку. Генри и сейчас сверкал ярче начишенного цента, а из гаража он выходил практически пританцовывая. За ним в той же манере лавировал Джорджи. И ему досталась своя порция хвалы. Пусть и не без замечаний: малыш начал отжиматься на четвереньках. Его «не так уж и сложно» Оскар разбил вдребезги замечанием, что Джорджи выполняет неправильно и поэтому все оставшиеся два часа малыш с перерывами прыгал на скакалке и бегал на месте. И теперь уже заслуженно получил своё «молодец». Стоя под струями горячего душа, Билл не хотел признаваться себе, что и он бы был не прочь даже самого крохотного одобрения. Он уже понял, что хорошая оценка от Бауэрса — что-то из разряда мистического явления. И это неосознанно подтверждал Генри. Билл привык считать, что родители всегда хвалят своих детей, что бы это ни было и каков-бы не был результат. Но как оказалось: в семье Бауэрсов похвалой разбрасываться не приятно — её ещё надо заслужить. Такой вердикт вынес для себя Билл, и это отразилось на лице кислым выражением. — Что-то не так, Уильям? — заметил это Бауэрс за ужином. — Всё в п-порядке, ус-стал просто, — с неохотой ответил Билл, ковыряясь в тарелке. Такой ответ, очевидно, мужчину не устроил — несмотря на сухость эмоций того, Билл научился определять недовольство Бутча. Именно недовольство, а не естественную угрюмость. — Чтоб всё доел, — тем не менее, Оскар спокойно вернулся к своей порции. Мыслями он был давно в прошлом, когда пресекал Сару в её излишней ласке по отношению к Генри. Молодая и бойкая Денбро души не чаяла в детях. В этом было её огромное преимущество, как женщины и в тоже время главный недостаток. Мальчики из-под её любящего материнского крыла слишком изнежены. Несомненно самостоятельны и исполнительны, но и при всем при этом слишком слабые и мягкие для мальчишек. Оскар, конечно, пресекал издевательства Генри, когда поступали жалобы, но и прекрасно понимал всю подноготную таких моментов. Он воспитывал своего сына в строгости и это отражалось в его характере и выборе объекта для издёвок — неотъемлемая часть подросткового периода. Билл для него не мальчишка, но и не девчонка. И это большая ошибка именно Сары. Безграничная любовь матери. Навряд ли она осознавала в полной мере, что воспитывает будущих мужчин, а не вечных красивых кукол для обнимания. Ведь для других они, в таком случае, будут игрушками для битья. Оскар сейчас наглядно видел результат в лице Билла — по Джорджу рано судить, он ещё слишком мал — и в намерения мужчины входило вытравить эту изнеженность, раз не смог Зак. Оскар не считал Сару плохой матерью — женщина должна быть такой — но ей в противовес должен быть более суровый мужчина, который станет показывать сильную фигуру и мужское поведение. При всём уважении к старому другу, но Бутч считал, что нехватка жёсткости — главный недостаток для такого мягкого и доброго человека как Зак. Оскар неосознанно погрузился в пучину своих воспоминаний куда глубже, чем хотелось бы. Тогда, давным-давно, когда их отношения подходили под категорию «дружбы семей» — подобного рода мысли уже давили Бауэрсу голову. Но он не лез со своими советами в идеальную семью — считал это неправильным. По крайней мере точно не ему было указывать кому-то на ошибки и неправильность действий. Денбро добровольно, практически за даром пришли на помощь, и были таковыми единственными. Бауэрсу казалось, он не имеет права даже думать в плохом ключе о таком вымирающем виде людей. К счастью на помощь для выхода из тяжёлых мыслей пришёл телефонный звонок. Увидев номер, Оскар быстро поднялся из-за стола. Велев мальчишкам прибраться, как закончат, он направился к себе в кабинет. Усилия увенчались успехом — новость можно было наречь хорошей, если забыть с какими событиями она связана. Оскар убедился, что пацаны достаточно далеко и не услышат его быстрый разговор. А потом он в сотню раз перечитал досье Тревиса МакКея — белый мужчина сорока трёх лет. Имеется жена и двое детей. Судимостей нет. Именно этот человек тем злополучным днём намеренно врезался в машину семьи Денбро. Оскар с силой сдавил пальцами переносицу. Мужика долго не удавалось опознать по причине отсутствия документов, изуродованному телу, и просто потому, что его никто не разыскивал. Ответ пришёл по слепку зубов. Отозвалась клиника, в которой МакКей давно проходил лечение. Картинка всё равно пока не складывалась, но Бауэрс со своим опытом понимал, что пока перед ним лишь верхушка айсберга. Оскар сомневался, что Денбро вообще были знакомы с МакКеем. Сам собой напрашивался вывод — МакКей лишь пешка. Подобных ему всегда вербуют для грязной работы обещаниями большого куша или же погашения всех долгов. Оскар изучал досье и всю подноготную до голубой ночи и вскоре результат пришёл — у Оскара ещё остались знакомые, которые, поднятые в любое время суток, могли быстро и много нарыть на человека за пару часов. По предоставленным данным семья утопала в долговой яме. Недавно они погасили один из самых крупных своих кредитов — за дом. И естественно стоял резонный вопрос: откуда взялись эти немаленькие деньги? Оскар собирался это выяснить, как и то, почему семья не искала пропавшего родственника — адрес МакКей у Бауэрса уже имелся. Медлить было нельзя. Оскар собирался под предлогом командировки уехать и навестить родственников убийцы. Он был уверен — они что-то знают, поэтому молчат. — Па, ты спать-то пойдёшь? — в проёме чёрного коридора появился заспанный сын. Генри вставал попить воды и заметил отца. — Да, уже иду, — Оскар потёр уставшие глаза. — И, Генри. С утра я должен буду уехать на пару дней. — Уехать? — мальчик, собравшихся уходить, удовлетворенный ответом, однако удивлённый вернулся назад. Сон оставил его лицо. — Куда? — Конфиденциально. *** Неприметная машина тихо двигалась по улицам Дерри. Через несколько кварталов водитель остановился возле заброшенного дома на Нейболт. Высокий силуэт в темно-сером плаще уже ожидал. Он молча открыл дверь и умостился на пассажирское место. — Как всё прошло? — спросил водитель, нажимая на газ. — Хорошо, — ответил мужчина. Он поправил воротник и достал из-за пазухи несколько фото, перебирая их. — Наши мальчики сменили имидж. Водитель краем глаза посмотрел на снимки. Каждый запечатлел одного из трёх мальчишек. Затем мужчина украдкой скользнул взглядом по новоприбывшему, стараясь понять его расположение духа. Закравшаяся улыбка в уголках пухлых губ предполагала хорошее настроение. — Нравлюсь, Честер? От неожиданно вопроса водитель дернулся и едва не потерял управление. Сердце его колошматило в груди. Мужчина же рядом и ухом не повёл. Честер ненавидел долго оставаться наедине с этим человеком, тем более вынужденно работать с ним — приходилось всегда подстраиваться под его настроение — на то имелись весомые причины. — Урод продолжает копать… — слегка запнувшись, начал Честер, дабы перевести тему в их общее дело. — Может нам ускорится? — Нет. Коротко и твёрдо. Голос прозвучал спокойно, но явный приказ, не подлежащий оспариванию, так и сквозил. Мужчина не удостоил Честера взглядом. Внимание его было приковано к одному фото темноволосого мальчика с выбритыми висками. — Не проще ли его просто грохнуть? — Честер не унимался. Он пытался держать лицо, но любой бы понял насколько его раздражает пренебрежение собеседника. — Разве не таков был изначальный приказ? — Был. Вот только из-за вашей оплошности — всё провалилось. Кто допустил ошибку в объекте? — мужчина наконец поднял глаза. Секундой ранее Честер желал этого. Выйти один на один. Но стоило тяжёлому взгляду зелёных глаз пригвоздить к сидению, Честер впился в руль, будто от этого зависела жизнь, и внимал лишь на пустынную тёмную дорогу впереди, чувствуя себя щенком, которого тычут мордой в помёт. — Меня прислали сюда, дерьмо за вами подчистить. Ведь Бауэрс связался с куда более серьёзными людьми и его теперешняя кончина не будет выглядеть случайностью. Надо выяснить, что он успел узнать, помимо личности кретина, которому вы доверили такую важную работу. Шон будет не в восторге если за дело вновь возьмутся федералы. У Честера подрагивали руки. Он серьезно опасался, что зачистка включает и его самого. Вскоре они остановились у пригородного знака «Вы покидаете Дерри». — Что будешь делать дальше? — осторожно задал вопрос Честер. — Убрать родственников и любого другого, кто может рассказать о проблемах и долгах почившего недокиллера, — жёсткие слова прозвучали настолько обыденно и спокойно, будто произнёс их безэмоциональный киборг. — Каждого, кто мог бы обмолвиться о связи с нами. Честер дрожаще выдохнул. — А зачем ты следишь за другими двумя? Они ж не родные, — он кивнул на фото, однако на вопрос ответа так и не последовало. — Роб? — Они явно не на последнем месте. Не зря же был такой кипишь в верхах поднят, чтоб усыновить сирот обходя бумажную волокиту. Мужчина погладил фото. — Заберём всех. А там видно будет. Водитель молчал. Рядом подъехала машина и поморгала фарами. — Скажи Тому, чтоб снова подчистил камеры, где я засветился, — сказал Роберт, убирая фото во внутренний карман.