каждую ночь вместе мы преследуем тьму

когда бродяге внезапно требуется вспомнить, кто он — ситуация не из лучших, он что-то типа серьёзно ранен и должен не потерять рассудок от боли, — то первым воспоминанием становится чёрное небо над их чёрным лагерем и четыре крохотных звезды на юге этого неба. если соединить линией альфу и гамму такого креста, можно найти южный полюс мира. бард тянет их с музой, мелких и нескладных детей, туда, а потом долго стоит вдали от палаток, запрокинув голову назад. барду едва сорок лет. у него жёсткая щетина, шутка в голосе и мягкие колени. бард тянет их, за сорок километров от угольной могилы картофелин в мундире и жестяных каштанов к недостижимому югу, к акруксу и гакруксу, и мальчик, засыпая, воображает, что они — братья. утром от земли всегда тянет льдом; сон в холоде легко превращается в смерть. заря в холоде всегда превращается в пожар, и он, проснувшийся раньше всех, раньше сестры и отца, скользит босыми ногами по траве, вымачивая их в росе, и так же стоит, запрокинув голову, как накануне стоял бард. у барда хриплый голос, смягчающийся в пении и чтении мифов. суровый взгляд. грубые руки. у бродяги прорезает молнией правый бок, приходится больно сжать его пальцами, чтобы не разошлась рана. он шипит, давя бурлящее в горле рычание — просто экономия сил, — и у барда яркая кифара, звенящая хрустальным звоном в предзакатной проповеди. он много рассказывает сказок и мифов, ещё больше — живых, злых и грустных историй. мальчик заслушивается всем; музе по душе сказки о вечной любви. она выдумывает их сама спустя несколько лет, когда бард впервые оставляет их одних на двое суток среди малознакомых людей, таких же бродяг, как он сам. костёр ярко подчёркивает очертившиеся скулы сестры и её напряжённые брови; она не выдаёт этого голосом, но мальчик, которому она читает сказки, укладывая ладонь на холодный лоб — маячок, чтобы она не потерялась. но воспоминания заканчиваются, и стеклянная резь даёт о себе знать. бродяга почти задыхается. бард накрывает его голову колючим шерстяным покрывалом, кладет ладонь на лоб, тяжесть заставляет задержать дыхание. он маленький мальчик, маленький мальчик, маленький мальчик. ниже всех, младше всех в лагере. его обнимают осиротевшие женщины, хлопают по плечу потерявшие детей мужчины. защищают от обидчиков старшие дети. по кругу у костра читают греческие стихи, в языке он не различает ни одного слова, кроме слова «дом», но не может вспомнить, что это значит. у мамы рыжие волосы и четыре мелкие косы в них. она зовёт его к себе, улыбаясь, пряча окровавленные руки за белоснежным кружевом паутины. мой мальчик. иди ко мне, будь рядом со мной. кто-то срывает покрывало, глаза режет электрическим белым цветом.