Хроники странного пустого

      ― Хватит кричать! Плотва!       ― Тебе что, каждые десять минут надо орать!       ― Успокоился? Нет!       ― Ну хватит, я тебе прощу, как пустой пустого... Хотя, чтоб с пустой, с пустым договорился, это ж какой пиздец должен случиться, чтобы это произошло?       И вот он я, снова на связи - ваш сынок ёбаный. Занят, как всегда, фигнёй, а именно пытаюсь научиться управлять своим новым жеребцом. Или кобылой? Хрен поймешь гендер этих меносов, так что уж лучше побудет мальчиком для моего душевного спокойствия. Или, наоборот, душевного волнения?       Ой, наверное, хватит думать об гендерной идентификации бесполых существ, в мире есть ещё много и более бесполезных вещей, чем это, например, попытка управлять движением гиллиана без всякой духовной магии и прочего, что в обычном мире прозвучало как полное шарлатанство всем гадалкам и астрологам в пример.       ― Рули туда!       ― Нет, не туда! А туда!       ― Влево, а не вправо!       ― Ну и ладно, и я сам туда хотел! Ты не сам туда пошёл, а я заставил тебя захотеть пойти туда, так и знай! Я гений, гигант мысли, отец русской демократии, а ты безмозглая тварь под моей задницей.       ― ...       ― Нечего возразить? Молчание знак согласия, всё, я победил!       На самом деле мой молчаливый и каждые десять минут истошно орущий буратино-переросток мне, несмотря на мои грубые слова, искренне нравился. С ним хотя бы можно было в кавычках поговорить, конечно, он тебе будет отвечать как кирпичная стенка, то есть никак, но и многим и в моей прошлой реальности нужны были безмолвные свободные уши, чтобы заливать туда потоки своего неуёмного словоблудия, а тут готовый слушать меня двадцать четыре на семь, неспособный сбежать от меня или попросту заткнуть уши беруши существо.       Чем не счастье для страдающего одиночеством и словесным поносом, скатывающегося в безумие и уныние попаданческой души?       Подытожив всё сказанное, гиллиан, которому я дал клишированный, но рабочий псевдоним Плотва, хороший парень, однако жаль, что совсем безмозглый.       Ну, то, что вторая ступень эволюции пустых не особо интеллектуально, знают, наверное, буквально все, и пустые, и синигами, и, возможно, даже эти самые, как их... подчинители. Однако «не особо интеллектуальны» это не то слово, что может красноречиво описать умственные способности гиллианов, ведь чтобы предположить то, что носатые меносы тупые, это значит, что надо признать то, что этот самый интеллект у них вообще есть. А это довольно сложно, учитывая их не слегка шаблонно роботизированное поведение.       В этом плане всё настолько плохо, что аж я стал петоводом Плотвы, просто-напросто взобравшись на макушку громадного меноса и громогласно провозгласив, что я король мира! Мой питомец, ездовое животное и самый верный слушатель, был настолько туп, что даже не обратил на меня никакого внимания, даже когда я натурально впивался его плоть, карабкаясь по нему, зацепляясь, как бывалый скалолаз серпом за мягкий «камень». И вот после такого едва ли интеллект гиллианов можно считать даже животным, так как в нём отсутствует основный признак разумности – реакция на внешние раздражители.       Вернее, надо сказать, что это реакция очень избирательна и на нешаблонные события, на вроде лезущего на него низшего пустого без желания сожрать, маленький мозжечок для такой большой головы выдавал явно синий экран смерти, а потому ничего мне моя Плотва не могла сделать. Вернее, он не додумается это сделать.       Кстати, раз если меносы такие роботы, что даже животными не могут назваться, то почему их всем скопом не начинают жрать низшие пустые, которых неизменно, как говна за баней, всегда и всюду? А тут, на мой взгляд, виновата эта самая реальная животная натура подавляющего большинства низших пустых, поскольку даже обыкновенная логика говорить, что не стоит залупаться на монстра в десятки раз больше тебя, что говорить об весьма примитивных инстинктах. Но как показала практика, грозность десятиэтажных носатых красавчиков больше напускная, так как мозгов у этой громадины настолько мало, что даже можно вовсе усомниться их разумности как таковой.       Впрочем, наверное так и должно быть, если учитывать, что гиллианы это буквально принявший облик арлекина в балахоне, ежесекундная королевская битва в многих сотен, если не тысяч душ и сознаний. При таких данных вообще весьма удивительно, что гиллианы хотя бы ходить умеют, не то что готовы реагировать на чрезвычайно ограниченный перечень раздражителей.       ― Плотва, вот ты всегда уныло ходишь и кричишь, а о чём ты мечтаешь?       ― Молчишь?       ― Понимаю, твоя природа не позволяет тебе иметь такие мелочи, как мечта.       ― А вот мне позволяет... Всё же, несмотря на это бледное тело, я самый настоящий человек с человеческими достоинствами и слабостями.       ― Вот поэтому у меня есть мечта, правда, это скорее желание, чем что-то прекрасное и амбициозное.       ― Желание вырваться из этого серого уныния.       ― Не то чтобы это особо удивительная в этих пенатах мечта. Но мне кажется, что мои приоритеты начали немного сдвигаться.       ― Всё же, когда я давал себе клятвенное обещание прорваться в мир живых, я был в этом мире только первый день. Понимаешь?       ― А теперь сколько лет прошло? Может быть, я уже слишком испорчен и пропитан назойливым серым песком для нормального мира, где нельзя вот так взять и срезать лицо с понравившегося мне человека.       ― Плотва, я же не маньяк?       Ваш покорный бледный попаданец замолчал, а моя лошадка наоборот, после исчерпания своего лимита времени без воплей опять бессмысленно раскричалось. Ну вот, даже безмозглый носатый менос имеет наглость и желания прервать меня на саморефлексии, видно даже гиллианы не хотят слушать классическое нытьё попаданцев.       ― Ой, да ладно, не кричи! Не так уж плохо у меня философствованием!       ― Впрочем, ты прав.       ― Никто не любит нытьё.       ― Помолиться что ли за наше здоровье?       ― Отче наш...       Вот так мы с моим неручным Буратино не особо весело вместе шагали по дюнам на пути к туманному счастью, сами не зная, что за следующим курганом нам встретиться. Почти наверняка ничего, но в условиях безвременья в Уэко Мундо палка что раз стреляет год, даже действительно стреляя раз в год, довольно часто имеет тенденцию попадать.

***

      ― Не может быть!       ― Да, это джек-пот! Плотва фас! Чапай побыстрее! И не кричи на меня!       Вот это да! Мне на самом деле в кои-то веки повезло! Прямо в сотнях метрах от нашего неравноправного тандема Плотвы и меня, привлекая всё внимание пустошей, расстилался в пространстве, словно разбитое стекло по фактуре, разрыв в измерении, что называется гаргантой.       Вот это то, что я так жаждал, а потому я естественным образом, вожделея зелёные леса и синее неба с ласковым тёплым солнцем, направил моего «коня» прямиком к блестящему чёрным в унынии пустынь порталу в иное, более хорошее место. Но, очевидно, кроме меня к самой гарганте стремились, бегая, ползая и летя, и другие пустые, который только дай повод вкусить беззащитные и питательные человеческие души или опасные, но ещё более питательные души синигами. То и дело в котловане, где открылось само или с помощью адьюкаса, а возможно и васто лорда гарганта, вспыхивали массовые бои пустых, жаждущих духовные частицы друг друга не менее чём, а то и более страстно, нежели добычу по ту стороны двери между измерениями.       Крики, лязг и предсмертная агония, и тут я весь белом - не очень обнадёживающая картина, однако у меня, в отличие от живой змеящийся реки пустых, движущийся к гарганте, было весомое десятиэтажное носатое преимущество. Даже если я Плотвой так как таковым и не управлял, то всё равно он, как пустой обыкновенный, но этажом повыше, разумеется, тоже стремился к гарганте, смешно дрыгая ножками, будто бы с клоунскими длинными носиками, в попытках оказаться как можно скорее к вожделенным чистым, не пустым, как они, душам.       Плотва, словно ледокол на живую, рассекал чёрную массу пустых, что инстинктивно и потому испуганно трепетно уступали дорогу гиганту. Хотя все-таки даже так мой конёк парочку чересчур увлеченных междоусобицей или попросту нерасторопных пустых успел раздавить в кровавую кашу. Мне тоже, кстати, пришлось укокошить парочку носителей масок, что почему-то не испугались носатика или были снабжены крыльями и злобой в глазах, чтобы захотеть оторвать кусочек непосредственно от меня. Не скажу, что отвадить излишне агрессивных ко мне пустых было легко, всё-таки стрелять из самодельного лука, будучи, болтаясь на самодельной же верёвке, привязанной к одному из шипов на шеи гиллиана, было по истине тяжко, что не говори.       Но опыт, тысяч часов практики не прошли даром! Иногда даже хорошо, что в измерении пустых не херь делать и можно посветить всего себя обучению к стрельбе, при этом от души наслаждаясь процессом, что как-то разбавляет вечную унылую реальность серых пустошей.       Стрела с костяным наконечником молниеносно, словно рельса из кваки, насквозь продырявил грудную клетку пустого, похожего на летучую мышь, что по какой-то причине самонадеянно запланировало сделать кусь болтающемуся на веревочке бледному попаданцу. Я тут же, лишь мельком взглянув на драматически падающего в толпу пустых снизу, простреленную летучую мышь, снова натянул тетиву и вложил туда ещё одну стрелу.       Следующей моей целью стал тот урод, что вгрызаясь в ногу Плотвы, медленно, но уверенно карабкался наверх.       Промах!       ― Чёрт!       Ещё одна стрела натянулась на тетиву, в моей голове появился образ моего колчана, в которой осталось всего пять сиротливых стрел. А тем временем пустой с кодовым именем «урод», скалясь своим похожим на череп оленя маской, удвоил работу своих когтистых конечностей, резво, в припрыжку перескочив с ноги гиллиана на его покрытую тёмным органическим балахоном поясницу.       Выстрел!       Промах!       Этот урод как-то умудрялся резко уклоняться от стрел по обширному телу Плотвы, смещаясь коротким прыжками с последующим понтовым повторным зацепом в тело гиллиана без потери прогресса карабканья. Осталось четыре стрелы в колчане, а пятый перекочевал на напряженную тетиву, я судорожно прицелился на приближающего снизу на меня пустого оленьей маской, уже понимая, что этот выстрел будет последним перед тем, как урод настигнет меня через несколько секунд.       ― Да как так! Очередной промах!       Да, в летающего пустого было легче попасть, чём в этого сраного урода! Всё моё время вышло, пустой с бритвенно острыми коготочками уже был слишком близко, чтобы пытаться играть в дальний бой.       ― Ну давай, давай, нападай!       Рука скользнула за спину, уже чувствуя прохладную органику верного серпа, но пустой с маской олени оказался быстрее, и когда нас с ним отделяло всего два метра по вертикали, он прыгнул, сильно оттолкнувшись ногами от балахона Плотвы, уже, наверное, внутренне ухмыляясь и торжествуя над своим скорым, бледным по цвету обедом.       ― Да нах! Ёпта!       Мой прекрасный лук разлетелся в щепки, инерцией вырвавшись из моей левой руки, упав вниз в толпу пустых снизу, чтобы никогда не быть найденным снова. Тот олений пустой, прыгнувший на меня, впрочем, тоже разделил судьбу уничтоженного и потерянного лука, получив по маске удар этим самым луком в прыжке. Его оленья маска треснула, и наши взгляды встретились, и знаете что? Мне кажется, это был разумный пустой, но это уже неважно, разумен он или нет, так как получив по морде, он пронзительно изменив вектор своего движение, стремглав отправился вниз в свободный полёт к голодной толпе.       Надеюсь, я его никогда снова не увижу, но что-то мне подсказывало свыше, что мы с ним рано или поздно опять встретимся. Ну и урод!       Тем не менее времени отвлекаться на выбывших не было, ведь толпа прущих словно на распродажу к гарганте пустых и не думала иссекать, а у меня осталось лишь четыре стрелы при отсутствии лука. Нет, простите, всего три стрелы, одну пришлось применить незамедлительно на какую-то стрекозу пустого, который почему-то подумал, что спикировать на болтающегося веревке бледного пустого хорошая идея, но получив мой ответ Чемберлену в виде удачно пушенного с руки снаряда в прямо жбан, очевидно резко вовсе перестал думать – больше он не проблема.       ― Получи! Змий поганый!       Ещё один претендент на моё невкусное мясо отлетел в худшем случае вниз, а в лучшем прямиком на ковёр Королю Душ. Стрела в колчане осталась одна, не считая ту, что зажата в моей руке, ситуации становилась из очень опасной в пиздец какую опасную.       Однако свет в конце туннеля был уже виден.       Мой неутомимый скакун всё это время, пока его теоретический ездок сражался за свою жизнь, неустанно перебирал по песку своими несуразными ступнями, давя параллельно зазевавшихся неудачников, чтобы в награду за свой пустоголовый энтузиазм получить свободный проход во врата между измерениями.       Перед до мной был разрыв в пространстве чернее самой тёмной ночи и в тоже время парадоксально успокаивающий, она словно заботливая мать взывало к внутренней пустоте любого человека. Взывало и гарантировало безопасность и покой в этой первородной тьме между реальностями, в котором не было ни времени, ни пространства так такого. Я отряхнул голову, сбрасывая странное наваждение. Интересно, будь я классическим пустых, жаждущим и чувствующим духовные частицы, удалось ли мне сбросить ту завораживающую притягательность, что испускала из себя гарганта?       Хотя сейчас этот вопрос неважен, поскольку только один маленький шаг Плотвы отделял меня от темноты, неизвестности и неопределенности. И гиллиан сделал этот шаг в гарганту.       Один миг и атмосфера всего мироздания изменилась как будто всю духоту из комнаты один на один с раскалённой печкой в лето всосали через гигантский пылесос. Только по эфемерному внутреннему ощущению можно было легко понять, что я больше не в осточертевшем Уэко Мундо, а голубое и такое красивое после бесконечной ночи небо на это указывало так отчетливо, что, наверное, даже гиллианы это поняли бы.       Забавно прорвался в иной отличный от измерения пустых мир Плотва, а дивиденды получаю я! Обычно про такое говорят, что это паразитизм. Ну и пусть! Зато ваш покорный слуга смог исполнить свою в сердцах загаданную мечту! Это больше не смертельно опасная серая пустыня!