Жадность Гордеца

Субару открыл глаза, чтобы еще раз осмотреть интерьер своей комнаты, подсознательно отмечая нетронутые предметы одежды, разбросанные по полу, а также целую белую простыню, расстеленную на полу.  Несмотря на то что все эти вещи вызывали у любого даже в меру чистоплотного человека явное недовольство, он не обратил на них особого внимания.  Все его внимание было поглощено видом рыдающей Беатрис, рухнувшей на пол. Он - человек, проживший не одно столетие и уничтоживший как величайшее зло, так и величайшие блага мира, - был в панике, отчаянно ища способ помочь девочке, стоящей перед ним, и собрать воедино ее разбитое сердце. «Что мне делать? Что я ей скажу?»- думал он, вскарабкиваясь на одно колено и становясь на ее уровень. "Бетти - неудачница, я полагаю. Бетти - разочарование, на самом деле. Даже мама так сказала, я полагаю", - сказала Беатрис, взяв голову в руки и прижавшись к ней еще крепче, чем когда Субару впервые увидел ее. "Беако, это..." - начал он, не зная, с чего начать. Она вскинула голову и уставилась на него, прерывая его криками, которые она пробивала сквозь слезы: "Не смей говорить, что это неправда, я полагаю! Не смей лгать Бетти, на самом деле!" Он был в растерянности. Девушка смотрела на него со всей своей яростью, и он мог думать только об одном, видя, как ее и без того слабая воля к жизни начинает рушиться: «Что я вообще могу сделать в такой ситуации? Я архиепископ, а не сраный мотиватор» Ее следующие слова были тихими и отрывистыми, сказанными как для себя, так и для стоящего перед ней мужчины. Ее взгляд смягчился в жестокой, отчаянной и умоляющей манере, когда она спросила: "Ты можешь убить меня, я полагаю?" Он смотрел на нее с шокированным и растерянным выражением лица. Часть его разума тут же обдумала просьбу и придумала, как это сделать, но другая часть - та, что неоднократно использовалась здесь, но почти никогда в прежнем времени, - тут же отвергла предложение. После напряженного молчания Беатрис продолжила, схватившись за его спортивную куртку: "Бетти не может убить себя, как бы она ни старалась, на самом деле. Поэтому, пожалуйста, убей меня" К этому моменту Субару уже слышал, как враги умоляют о смерти. Он пытал и калечил людей, не желающих жить, просто чтобы посмотреть, как на них отреагировать. Но еще ни разу он не вытаскивал человека из-под этой безнадеги. «Даже Блу. Даже... себя» "Я..." - начал он, но быстро остановился. У него не было слов, которые он мог бы ей сказать, ничто из того, что он знал или узнал за все время своего пребывания в этом мире, не могло помочь ему спасти ее.  И с каждым мгновением в его сознании все больше и больше росла мысль о том, что он может исполнить ее желание. "Пожалуйста... Ты понимаешь, я полагаю, - сказала она, глядя на него отчаянными и умоляющими глазами, - "Ты единственный... кто понимает боль Бетти, на самом деле. Что значит потерять все, я полагаю, - продолжала она, с извращенной надеждой, наполнявшей дух, когда она закончила, - так что, пожалуйста..." В конце концов, он ничего не мог сказать. Его тренированный ум стратега был создан для того, чтобы убивать как можно эффективнее, а не спасать.  Разрушать, а не восстанавливать. Поэтому он инстинктивно потянулся к чему-то другому, чужому. Он потянулся к глупым, жадным словам своего другого "я", которые прилепились к его сердцу, как паразит к надежде. "Беако... - сказал он дрожащим, но решительным голосом: - Даже если сейчас кажется, что пламя сожаления не исчезает, если ты продолжаешь его раздувать, возможно, когда-нибудь оно исчезнет" Ее отчаянный взгляд изменил тон. Желание смерти смешалось с чем-то новым: потребностью в спасении. Нет, эта потребность была всегда. Просто она была скрыта под годами отчаяния. "Я так рада, что ты жив. И я всегда буду с нетерпением ждать того дня, когда ты снова станешь дуться на меня" Он опустился на колени и заглянул ей в глаза, чувствуя, как дух этих слов проникает в него Решимость, общая для всех времен. Между Нацуки Субару. "Даже если это было всего лишь на день, час или даже минуту, я видел проблеск этого, Беако. Я видел тебя, которую Нацуки Субару отчаянно хотел спасти. И..." Он скрепил сердце и добавил в голос уверенности: "Надежда, которую он питал, теперь живет и во мне" Она сузила глаза, готовясь отвергнуть его надежду, как делала уже много раз, но он продолжал: "Беако, если бы я не встретил тебя сегодня, не знаю, как бы я продолжал жить. Я слабый, бессильный, злобный человек, который сжег все хорошее в мире только для того, чтобы получить хоть секунду благодати. Я убил тысячи и тысячи людей, чтобы спасти одну-единственную жизнь, которая не хотела и не нуждалась в спасении. Моя душа обременена горой сожалений, и даже сейчас мне кажется, что я должен позволить им разбить меня в пух и прах. Беако, я буквально сошел с ума, и сегодня... Мне кажется, что мир сошел с ума так же, как и я. И после всего этого я чувствую сожаление? Это действительно странный мир" "Почему ты... говоришь это?" - спросила она, ошеломленная его внезапной речью и в то же время чувствуя вес его слов. Субару мягко улыбнулся ей в ответ. Он понимал ее боль, их боль. На нем лежала ответственность и сожаление, но, пусть и с трудом, он держался. "Потому что я оплачиваю услугу, которую ты мне обещала, Беако. Мне нужна твоя помощь, чтобы выстоять. Мне нужен твой голос, чтобы смотреть вперед. Мне нужны твои руки, чтобы держать меня вместе. То, что ты сделал для меня сегодня, мне нужно, чтобы ты делала это каждый день" Он протянул к ней руку, умоляя ее от всего сердца: "Пожалуйста, выбери меня" Слезы наполнили ее глаза, когда она вникла в его мольбу, но он не дал ей и секунды, чтобы подумать об ответе, продолжая: "Выбери меня вместо смерти, Беако. Выбери меня, а не свою мать. Выбери меня, а не того человека". В его глазах полыхал огонь. Это было не злое пламя пылающей столицы, а решительное пламя нуждающегося человека, пламя горящей Запретной библиотеки "Выбери меня вместо своего прошлого и помоги мне расчистить путь к нашему будущему!" "Это не..." "Ты нужна мне... поэтому, пожалуйста, выбери меня". "Это нечестно, просить меня об этом". Он хихикнул и сказал:  "Жаль, но я играю грязно". Она взяла его за руку и обняла. Она всхлипывала от отчаяния. Это были слезы о давно потерянных друзьях, о потерянной семье, о веках изоляции, о нарушенном обещании, о преданном создателе и, самое главное, о новой надежде. "Субару!" "Беако..." "Субару! Субару!" "Это мое имя" "Субару!" "Мы вместе убьем столько людей". "Ты действительно безнадежен". Спрятавшись в его плече, она улыбнулась. Впервые за долгое время она улыбнулась искренне. "Беттин Субару..." Она плакала, улыбалась и засыпала в объятиях своего нового контрактора с настоящей надеждой в сердце. "Никогда бы не подумал, что кто-то сможет удержать мое безумие от захвата, сможет заставить меня попытаться найти решение, не связанное с убийством", - пробормотал он про себя, с нежностью глядя на ее бессознательную форму. Он вспомнил о том времени, когда был с Мейли, и о дне, проведенном с Плам. Он устало рассмеялся и продолжил: - "Наверное, лоли - ключ к восстановлению моей человечности, да? Ну, часть человечности. Я все еще не могу избавиться от желания мучить Райнхарда и архиепископов" Некоторое время спустя Нацуки Субару стоял один в своей теперь уже чистой комнате. Он поправил простыни на кровати, уложил спать Беатрис, и пол больше не был завален помятой и роскошной одеждой. Несмотря на чистоту, Субару просто запихнул две пары одежды и слегка пахнущий футон в комод, вероятно, помяв или даже повредив всю остальную одежду, хранящуюся там, а простыни, покрывающие Беатрис, были перевернуты и лежали не так, как надо. "Никто не заметит. Моя работа была великолепна", - подумал он, не обращая внимания на громоздкую дверцу комода. "Значит, теперь я могу пойти и найти Эмилию...", - размышлял он, обдумывая, что делать дальше, как вдруг раздался стук и голос, похожий на звон серебряных колокольчиков: "Субару! Ты пропустил завтрак и обед! Я очень волнуюсь! Ты в порядке?" «Говорит дьявол. Ну, думаю, в данном случае речь идет об ангеле»,- подумал он, после чего прочистил горло и ответил: "Входи, Эмилия! Я в полном порядке" По его зову она вошла в комнату и бросила на него растерянный взгляд: "Субару? Ты снова надел свою старую одежду? Ты же говорил, что она никуда не годится?" На его лице выступил нервный пот. Он натянул улыбку и ответил: "Правда? Ну, думаю, я передумал". Пока Субару говорил, повернувшись, чтобы посмотреть на девочку-духа, лежащую в его постели, Эмилия спросила: "Беатрис? Почему она здесь?" Столкнувшись с похожими, но все же очень чужими проблемами девочки-духа, Субару сумел выстоять. Он сумел удержать ее и себя вместе, преодолевая странные обстоятельства.  Но теперь, столкнувшись с тем, что человек, которого он больше всего на свете боится и о котором заботится, начал сомневаться, он начал сдавать. Он постепенно терял силу в голосе, пока объяснял: "А, это. Ну, видишь ли... это долгая история..." Полуэльфка вновь обратила свой взор на человека в спортивном костюме. Она подошла к нему ближе, подняла палец в знак назидания и, сузив глаза, сказала: "Ни за что~. Ты обещал не скрывать от меня, Субару. Ты действительно не умеешь вести себя подобным образом" Он рефлекторно почесал затылок и нервно хихикнул: "Эмилия, никто больше не говорит "подобным образом"..." Он тут же напрягся и молча проклял себя за ошибку. При упоминании своего имени Эмилия опустила руку и еще больше сузила глаза на Субару. В ее взгляде читались растерянность и озабоченность, подкрепленные решимостью. Она отбросила все притворства и перешла прямо к сути проблемы: "Знаешь, Субару, со вчерашнего дня ты ведешь себя очень странно. Что случилось?" Его тело покрылось холодным потом. Его дыхание участилось, и он был невероятно напряжен. Ему даже показалось, что температура в комнате понизилась. «Все идет не так хорошо» "Да ничего особенного. Может, нам уже пора идти обедать?" - предложил он, делая последнюю попытку избежать этой щекотливой темы. В комнате стало заметно холоднее от его слов. "Субару... ты нарушаешь свое обещание? Я думала, что могу доверять тебе..." «Черт, это нехорошо. Здесь нет хорошего варианта. Недоверие означает смерть. Ложь порождает недоверие. Отговорки вызывают недоверие. А правда? Ну, это маловероятно, но...» "Эмилия... что, если тебе не понравится то, что я скажу?" - сказал он, осторожничая с каждым словом. Она слегка расслабилась и почувствовала облегчение и надежду. Эмилия ответила ему довольно легкомысленно: "Я уверена, что все получится. Ты же мой Субару и обещал оберегать меня!" "Ну... ничего не выйдет .Дело в том, что... я не твой Субару..." "А?"