А может ночь не торопить?

Пиздец. Больше слов и не надо, чтобы описать этот злополучный выпускной. Все куда-то спешат, несутся, попутно матерясь да пытаясь вслушаться в наставления преподавателей и сделать вид, будто это правда кому-то нужно. Марат некоторое время беспокоился о том, как отнесётся Андрей к выпускному вальсу. Ведь ладно, если бы Суворов танцевал с Айгуль, к ней претензий никто бы не имел. Хотя бы потому что Васильев с ней, получается, довольно близко знаком. Но тут то, ставят с непонятной одноклассницей, которая так и норовит пристроить голову на чужом плече, кокетливо провести изящной ладошкой по спине или по бедру, игриво заглядывая, казалось, в самую душу. Но всё это было до жути поверхностным, неискренним, не так, блять, как умел Андрей. Хотя, всем действиям Насти было оправдание. За неделю до выпускного не повезло расстаться с парнем из параллели, и теперь, чтобы вывести его на ревность, Скандиловой приходилось лезть ко всем парням и не заботится о том, есть у них кто, или нет. Но, к счастью, Васильев отнёсся с пониманием, хотя сам сказал, что танцевать ни с кем не будет, несмотря на то, что желающие были, да и учителя пытались уломать. Пение птиц разносится по всей территории школы вперемешку с громогласными наставлениями завуча для выпускников. Марат стоит в ряду одноклассников, поглядывая на Андрея, который о чём-то переговаривался с миловидной одноклассницей. Та, своими зелёными, как лес глазами, совершенно не стесняясь и не пытаясь этого скрыть, стреляла по лицу Васильева, переводя взгляд то на его губы, то на глаза. Светлые волосы Андрея слегка покачивались в такт ветру, на что он откидывал особо мешающие пряди с лица. Турбо подкалывал, что Андрюха совсем теперь чушпан, а Суворову нравилось даже. Красиво же, что. *** —Ну чё, выпускники, прощай, улица, здравствуй, наука?-почему-то по грустному усмехнулся Валера, отхлёбывая коньяка прямо с горла. Вова где-то раздобыл, а где, неизвестно. Может у отца «позаимствовал», а может и купил на стипендию. Кстати, зачем Адидас в милицейское училище вернулся, никто так и не понял. Зато, теперь Кащей бесконечно шутил о том, что отныне его менты за жопу не возьмут. Хотя, смотря как это интерпретировать. —Да блять, Турбо, чё ты их как на фронт провожаешь, я не знаю. Не всем же после третьего класса из школы уходить.-Туркин лишь недовольно цыкнул, пихая Зималетдинова в плечо. —Не, ну реально, Валер, чего ты так? Не знаю, как Марат, но я то приезжать буду. Ещё хуй знает, где я после университета окажусь. Может обратно вернусь,-пожал плечами Андрей, слегка улыбаясь. Это ласково-домашнее «Валер» резануло Суворова по ушам. И «не знаю, как Марат» тоже. Последней фразой будто черту между ним и Турбо провёл. Вот мол, он обижается ещё. Хотя, возможно, Адидас Младший и преувеличивает,-не бросим тебя, на старости лет, короче.-Закончив фразу на усмешке сказал Васильев. —А че я то? Или всё, я не нужен уже? Отшили,-многозначно произнёс Суворов последнее слово, с ядовитой усмешкой поглядывая на Туркина. Тот отвёл взгляд, явно не желая продолжать непонятные для большинства переглядки. —Мы щас, с Маратиком отойдём, побазарим чутка,-Турбо хлопнул себя по бёдрам, приподнимаясь с дивана, и нарочно задев брюнета плечом, направился к выходу из подвала. Зима недоумевающим взглядом проводил Валеру. —Ты там покричи, если он тебя убивать начнёт.-Усмехнулся Вахит, глядя на Суворова. *** —Я понимаю, это трудно и всё такое, но ты меня, блять, тоже пойми. Ясно, что смерть девушки простым «извиняюсь» не простишь, но не я же один причастен. Тем более, ты же не в доску тупой, понимаешь, что это, система, блять, ну здесь, шаг право, шаг влево—расстрел.-Туркин выдохнул горький дым, сразу же поднося сигарету для очередной затяжки. Разговор не лёгкий, да, и это уже третья по счёту сигарета, скуренная вот так, в затяжку.-А я рос, блять, здесь. Для меня улица домом стала. И у меня на подсознательном уровне эта хуйня, что ослушался, значит, должен быть наказан. Да, блять, не подумал, но и ты пойми, что все ошибаются. И ошибаются по разным масштабам. Для кого-то это опечатка в тетрадке, а у кого-то вот так. Я уже говна хлебанул достаточно, карма, может. Не ебу, что это. Марат выдохнул, откинув докуренную сигарету на недавно положенный асфальт. —По башке всем прилетит рано или поздно, просто кому-то заслуженно, кому-то нет,-Суворов выдохнул,-это…здорово, что ты можешь признать свою вину, не каждый умеет. но, ты сам прекрасно понимаешь, что за несколько месяцев с такимсмириться невозможно. Туркин хлопнул по плечу, слегка неуверенно, по дружески, притягивая к себе. —Спасибо, что..блять. Выслушал, не знаю. Понимаешь же, я не мастер такими, ну, выражениями раскидываться.-Турбо печально усмехнулся, пристраивая голову на плече. —Ну, делаешь успехи. *** Поезд. И опять в Москву. Хотя, наверное, так нельзя сказать, потому что в этот раз в столице никто не был, и в душе не чаял, что должен был там побывать. Сначала, Турбо без спизженной кожанки видеть было очень непривычно, но потом пришлось свыкнуться. Теперь же, никакая куртка Валере была не нужна. На дворе середина жаркого июля, все ебучие экзамены сданы, в голове пусто, да так, что казалось, там скоро будет свистеть ветер. Марат сидит в душном купе, смотря через слегка замызганное окно на то, как мать Андрея всё никак не может отпустить его на поезд. Уже пошедшая в первый класс Юля вертится рядом, тянет маму за длинную тёмную юбку, принуждая наконец то вернуться домой. Та давно успела попрощаться с братом, и казалось, даже рада, что теперь комната Васильева станет принадлежать ей. Наконец Светлана отстала от сына и отошла от поезда, отпуская его в свободный путь, и Андрей сразу же забежал внуть, дабы мама ничего дай бог не вспомнила, и её нравоучения не затянулись ещё на минут десять. Марат был очень рад тому, что отец не поскупился на отдельное купе, хоть это и не было дешёвым удовольствием. —Фу, блять, я думал она меня не отпустит уже. Лицемерно аж как-то вышло.-Андрей хлопнул дверью в купе и сразу же потянулся к окну, намереваясь открыть. —А что так то? —Пиздец. Всё? Старость не в радость? Забыл, как она мне мозги всю весну жрала? Что не поедешь никуда, никому ты там не нужен. А тут вот так. «Андрюша, я в тебя всегда верила, удачи, сыночек»,-Васильев кинул спортивную сумку, набитую вещами на пол, передразнивая голос матери. Марат на самом то деле прекрасно всё помнил. Помнил то, как Андрей чуть ли не на плече его рыдал из-за давления со стороны матери и Ильдара. Помнил, как тот хотел от всего отказаться лишь бы угодить матери. И Марат правда рад, что все доводы матери и Юнусовича прошли даром, и это Андрея не остановило. —Блять, да помню, помню. Но сейчас же всё хорошо. Мы вместе, да и у тебя всё хорошо будет, я уверен.-Суворов лучезарно улыбнулся, протягивая руки в намерении обнять. *** Солнце светило прямо в глаза, заставляя зажмуриться. Марат успел тысячу раз пожалеть, что не спиздил солнцезащитные очки Вовы,когда собирал вещи. Из-за этого, Кремль виделся сплошным красным пятном. Повсюду сновали толпы то ли москвичей, то ли туристов, мешая разобраться в каком направлении двигаться вообще. Ключи от бабкиной квартиры были на руках, но где эту квартиру искать—непонятно. И главное, никто ничего не знает, будто все прохожие впервые в Москве. —Да блять, Марат, мне кажется, на улице легче спать, чем твою халупень найти.-проныл сзади Андрей. Если честно, Суворов был готов с этим согласиться, потому что сначала они полчаса искали нужную улицу, а теперь ещё столько же будут искать нужный подъезд, потому что улица оказалась слишком длинной и непонятной. —Вот ты и спи.-процедил брюнет, переводя взгляд на домовые знаки.-О, вот он. —Я думал поседею, пока ты найдёшь.-Фыркнул Васильев следуя за Суворовым в глубь двора. *** Конечно не пятизвёздочные апартаменты в Лондоне, но тоже, вполне себе прилично. Не считая испачканных в побелке ступеней подъезда, после которых вся подошва была белая. Так ещё и не оттирается ни черта. Ну, и ещё пиздец скрипучей кровати. Были бы деньги, Андрей сегодня же притащил бы сюда новую, потому что эта издавала жуткие звуки и грозилась развалиться от каждого движения. Но оба на мели, так что, приходится мириться с тем, что есть. Открытое нараспашку окно впускало внутрь однокомнатной квартиры крики детей, играющих на площадке, лёгкий летний ветерок да шелест листьев дерева, которое росло прямо перед окном. Шторы были практически полностью задёрнуты, и в комнате стоял приятный вечерний полумрак. Марат свалил в продуктовый, чтобы купить хоть чего-нибудь съестного, оставив Васильева одного киснуть в новом жилье. Андрей правда рад, что всё так сложилось. Сложилось наилучшим образом. Правда матери пришлось некоторое время объясняться, как он будет жить с «другом» в однокомнатной квартире. Вроде отвертеться смог, сославшись на то, что так будет удобнее, да и вообще, он на кухне спать будет или на полу. Ну, лучше же, чем на улице. Тем более, ни друзей, ни родственников у Васильевых в столице не водилось. Теперь всё, что должно было случиться казалось просто дурным сном. Но в памяти всё, к сожалению, отпечаталось. И плохое, и хорошее. Как бы не хотелось забыть, ни одинокие вечера в колонии, ни труп Ералаша на койке в морге, ни пустой взгляд матери, из памяти выкинуть никак не получалось. Послышалось лязганье стальных ключей в замочной скважине, а после хлопок входной двери. Кстати, что с ключами делать, ещё не разобрались. Надо было бы вторую пару изготовить, но этим можно заняться потом. —У тебя бабка что ли эту кровать во времени Российской Империи купила?-Усмехнулся Андрей, крича в коридор. —Да хуй его знает, не удивлюсь если да,-Марат кинул авоську с продуктами на порог комнаты, и упал на кровать рядом с Васильевым,-она расчётливая была до ужаса. Она ж вон,-Суворов указал на старый деревянный сервант,-сервиз купила лет двадцать назад, как стоял так и стоит. —Так чё, это ж уже антиквариат будет, продадим в..блять.-Васильев замолчал, осознавая быстротечность времени.-Ну, в следующем веке, получается… Марат хохотнул, закидывая ноги на подлокотник. —Ну вот, через десять лет и заживём, а пока вот так..Как бабка.