"Ты уверен?"

Карина.

Я сидела и смотрела на сообщение Майи с ее адресом. Это было недалеко, так что если я поеду прямо сейчас, то доберусь туда не более чем за десять минут. Но я все еще сидела в своем кресле и думала о том, как мы расстались неделю назад. Она впервые вышла на связь, и я не могла не колебаться. От нее веяло холодом и теплом. Мне это не нужно, я должна быть умнее. Я еще немного покрутилась в кресле, давая лекарству немного улечься в организме, постучала телефоном по столу, пытаясь побороть в себе желание остаться в кабинете, но она по телефону звучала измученной и страдающей. К черту. Пойду посмотрю, чего она хочет, и скажу ей, что не могу этого сделать. Я не тот человек с кем можно играть в такие игры. Я взяла ключи и вышла на парковку. Мне надоело ездить на работу на такси, и я разрешила себе вернуться к вождению. Я отказалась от трости, потому что она заставляла меня чувствовать себя на 40 лет старше, так что я собираюсь стать владельцем хромоты. Поездка оказалась быстрее, чем ожидалось, поскольку она жила так близко от станции и больницы. Я припарковала машину и, взяв пальто со спинки пассажирского сиденья, вошла в здание. Ее квартира была под номером 7, что заставило меня слегка рассмеяться. Я постучала в дверь и сделала шаг назад, пока она открывала. Время между тем, как я постучала, и тем, как она ответила, казалось, тянулось слишком медленно, чтобы мне это нравилось. Чем больше я ждала, тем больше начинала чувствовать себя идиотом, что вообще пришла после того, как мы расстались. Я винила в отсутствии сдержанности свои таблетки в своем организме. Не успела я повернуться и уйти от этой чертовой двери, как она открыла дверь. Когда Майя открыла дверь, она тут же извиняюще улыбнулась мне, но я все еще был зла. «Привет». «Чао». Во рту пересохло, но это все, что у меня было для неё. «Входи». Она отошла в сторону, и я не могла ничего поделать с тем, что увидела ее в майке и шортах с мокрыми волосами. Я вошла в квартиру, она оказалась милой, коридор вел в гостиную, а затем в комнаты. Гостиную можно было увидеть из кухни. Все было очень мило. «Как твоя нога? Ты выглядишь… ты ходишь, это хорошо». С обезболивающими я, наверное, смогу работать, но Миранда все еще не была уверена в моем прогрессе. «Все в порядке. Что происходит, Майя?» Я повернулась к Майе, когда она закрыла дверь и стояла в коридоре ее квартиры. Я медленно сняла пальто, потому что в комнате было жарко. Я могла бы обвинить в этом пар от душа Майи, все еще витавший в воздухе, но я знала, что это из-за напряжения, постоянно присутствующего между нами. Майя окинула взглядом мое тело и остановилась на моей ноге: «У тебя были спазмы?» Ее голос дрожал, и она прислонилась к двери. Я больше не злилась. Я была взбешена. «Я ухожу». «Что?! Почему?» Ее глаза расширились, и она сильнее вжалась в дверь. Чтобы не дать мне уйти. «Майя, я пришла сюда не ради секса. Ты не можешь обращаться со мной так, как обращалась, а потом ожидать, что я приду и займусь с тобой сексом. Ты очень плохо со мной разговаривала в прошлый раз, но если это все, что ты хочешь от меня, тогда…» «Карина… да, хорошо. Я…» Она закрыла глаза, и ее нога задрожала, как будто она тщательно обдумывала свои слова. Затем она открыла глаза, и они были мягкими и нежными. «Ты изучаешь оргазм для обезболивания, верно? Так вот, мне нужно обезболивание, а другие методы не помогают, поэтому мне нужна ты. Я не хотела никого другого, потому что я хочу тебя». Я выдохнула горячий воздух и провела рукой по волосам. Вот почему я не слушаю свое сердце. Теперь я злилась на нее, потому что это не то, зачем я пришла к ней или что хотела от нее услышать. Но я видела боль в ее глазах, то, что произошло, явно беспокоило ее, и, как бы я ни злилась, мне хотелось ей помочь. Я чувствовала себя ненужной, что она считает, будто я не принадлежу ей, чтобы использовать меня, когда она захочет. Я была намного больше. «Майя, я не просто шлюха, и я не дружу с грубыми людьми. Так что…» Я двинулась к двери, а она прислонилась к ней, не давая мне выйти: «Ты можешь…» Она посмотрела на меня, а я просто смотрела на дверь. Еще секунда в ее глазах — и я проиграю битву, в которой я сражалась, чтобы не позволить моему отсутствию сдержанности победить и заставить меня поддаться ей. «Мне жаль». Майя заговорила, а я закрыла глаза: «Карина, ты не шлюха. Ты заслуживаешь большего, и я… я не знаю, что делаю. Я просто знаю, что ты мне нужна… пожалуйста», — убеждала она меня, и я отстранялась, чтобы не растаять под взглядом ее глаз. Это причинит мне боль, после того как все будет сказано и сделано, это причинит мне боль. Чем дольше я стояла, тем дольше не могла бороться с собой, чтобы не дать ей то, что она хотела. Я вздохнула, моя решимость улетучилась, и я посмотрела на нее, пообещав себе, что после этого с меня хватит. Еще раз взглянув в глаза Майи, я сломалась, и в следующее мгновение я уже сбрасывала пальто и хватала ее за шею, чтобы притянуть ее лицо к своему. Наши рты столкнулись, и я отстранилась, чувствуя потребность в ее губах. Я впилась руками в ее кожу головы и потянула за волосы. Ее рот покинул мой, чтобы перевести дыхание. Глаза Майи пробежались по моему телу, прежде чем она наклонилась и подняла меня. Мне это нравилось. Ощущение того, что я нужна ей, что она хочет меня так сильно, что не хочет ждать, пока я дойду до ее комнаты. Мы упали в дверной проем, и она повернулась, чтобы прижать меня к стене, уткнувшись лицом в мою шею. Ее мягкие губы пробежались по моей коже, и с каждым движением ее языка по ее длине я чувствовала, что могу загореться. Я медленно опустилась на ее тело, и она принялась за работу над моей рубашкой. «Если ты почувствуешь онемение, покалывание, что-то еще, кроме потрясающего состояния… скажи мне». Я кивнула, глядя на ее глаза, устремленные прямо в мою грудь, словно у нее была только одна цель. «Снимай одежду. Для обезболивания ты должна быть голой», — прошептала я, когда она все еще расстегивала пуговицы на моих брюках. «Я просто хочу обладать тобой». Ее рот прижался к моей груди и стал покрывать поцелуями вздымающиеся груди, а ее руки резко потянули лифчик вниз, обнажая меня. Ее рот был жадным и не играл ни в какие игры. Она была голодна, и, может быть, это были иллюзорные мысли, но я могла сказать, что это было для меня. Мне нравилось, что ее тело подсказывало мне, чего оно хочет, даже когда она не говорила об этом словами. Мне нужно было больше, и я оттолкнула ее. «Я нужна тебе, Майя Бишоп?» Она стояла и смотрела на меня так, словно могла поглотить меня за секунду. Я сорвала с себя блузку и лифчик. Сбросила сапоги и спустила штаны с ног. «Тогда возьми меня». Я обошла Майю и легла на ее кровать. Она спустила шорты и подошла ко мне. Под ее темным взглядом я почувствовала себя уязвимым. Я не была неуверенной в себе женщиной, я научилась ценить свое тело и владеть теми достоинствами, которые у меня были. Однако это не отменяло моего желания, чтобы Майе понравилось то, что она увидела. Я хотела знать, что проносилось у нее в голове, когда она забиралась на меня. Что она чувствовала, когда целовала мою шею. Если бы не похоть в ее глазах и не хватка ее рук, когда она прижимала меня к себе на кровати, я бы не имела ни малейшего представления. Каждый поцелуй по бокам моей шеи был мягким и глубоким. Ее нос коснулся моей челюсти, а затем навис над моим лицом, чтобы заглянуть мне в глаза. «Ты такая красивая». Я почувствовала себя мягкой, позволяя ее рту взять мой и целовать его так, как мне начинало нравиться больше, чем дышать. Мои руки переместились за голову, чтобы она могла обнять меня одной рукой. Мурашки побежали по коже, когда она провела рукой по моей руке и груди, ощупывая меня. Ее короткие ногти провели по моему животу, спускаясь все ниже и ниже. Ее зубы обхватили мою нижнюю губу, когда ее пальцы нашли меня и медленно помассировали круги на моем клиторе. Движение было медленным и мягким, даже в том, как ее пальцы входили в меня. От этого ощущения моя спина выгнулась дугой. Ее медленные движения по тому месту, которое болело у нее с тех пор, как она вошла в мою больничную палату, наконец-то привлекли внимание, которого оно требовало от тех рук, которые спасли меня. Мои стоны эхом отдавались в ее рту, пока ее ладонь не прижалась к моему набухшему мочку, заставляя меня запрокинуть голову. Ее рот скользнул вниз по моей шее, по ключицам. «Я хочу заставить тебя кончить… это… хорошо?» Она прижалась к моей груди, показывая, насколько она возбуждена, прикасаясь ко мне. Я не могла подчинить свое тело ритму ее пальцев. Ничего не болело, все было прекрасно. «Д-да, Майя. Заставь меня кончить». Она немедленно двинулась вниз по моему телу и позволила своему рту заменить ладонь, чтобы помочь перевернуть меня. Ее левая рука обхватила мою больную ногу и нежно потерла ее. Нежность массажа и сила, с которой она сосала меня, были ошеломляющими. Секс никогда не был таким интимным, и когда я кончила, это был безмятежный кайф, который охватил меня белым жаром, когда мои руки натянули простыни, чтобы не свалиться с кровати. «Майя…» не было ни боли, ни спазмов, даже трепета, кроме тех, что были у меня в животе. Когда ее губы нашли мои, я перевернула ее. Затем наклонилась, чтобы снять с нее нижнее белье. То, как она занималась со мной любовью, приводило в замешательство и заставляло меня чувствовать себя очень уязвимой. Я была здесь, чтобы заботиться о ней, и каким-то образом ей удалось немного обезоружить меня в процессе. Майе удалось заставить меня почувствовать себя желанной и обожаемой за один раз. Затем, глядя на то, как она тяжело дышит подо мной, мне захотелось сделать то же самое, но она позвонила мне не поэтому. Я была нужна ей не поэтому. Так что я не собиралась быть нежной или продлевать ее оргазм, я собиралась дать ей то, чего она хотела от меня. Ее тело было более чем готово для меня, судя по тому, как оно смотрело на меня снизу вверх, блестя. Я улыбнулась и, не сводя с нее глаз, наклонилась к ней. На вкус она была такой же как я ее помнила, моя сладкая Майя. Я отогнала от себя собственнические мысли и продолжила водить языком по ее гладкой коже. Майя была такой отзывчивой ко мне и затуманила мой разум. Она была так готова. Ее руки пробежались по моим волосам, притягивая меня к себе, в то время как мой язык скользил и посасывал ее так, что, как я обнаружила, сводило ее с ума от того, как она уже стонала. Ее сильные ноги боролись за то, чтобы оставаться раздвинутыми, и когда я ввела палец, чтобы надавить изнутри, она кончила. Было удивительно наблюдать, как ее глаза закрылись, а рот сложился в красивую букву «О», когда я извлекла из ее тела почти животный рык. Я позволила пальцу проникнуть внутрь, медленно опуская ее вниз, в то время как я покрывала поцелуями ее тело, не прикрытое майкой. Как только она закончила, я упала рядом с ней и лежала, переводя дыхание. Если секс с Майей всегда будет таким, я не была так уверена в том, что смогу уйти. Никогда больше не быть с ней такой, как сейчас, вызывало боль в моей груди, и я проклинала себя за то, что не могу отделить свои чувства от чего бы то ни было с Майей. Майя, которая втянула воздух, натянув одеяло до пояса, и продолжала смотреть в потолок, погруженная в свои мысли. «Все в порядке?» Она села и обхватила колени, возможно, это был мой знак уходить. «Ладно, мне все равно нужно возвращаться к работе.» ее лицо застыло, глядя вперед. «Майя?» Ее плечи внезапно задвигались вверх и вниз, когда она сделала вдох. Она плакала. Что за— «Я… что случилось?» «Я грузовик.» — сказала она сквозь рыдания. «Прости, я не знакома с этой фразой», — я озадаченно нахмурила брови и подошла к ней сзади, чтобы убрать с ее лица волосы и поцеловать в плечо. «Тебе это не понравилось?» «Нет, это… я грузовик. Я — грузовик, который по пьяни врезался в станцию 19!» Теперь она плакала навзрыд, и я была удивлена, но мое сердце разрывалось из-за нее. Я притянула ее к себе и поцеловала в щеку. «Эй, нет, нет, я держу тебя», — я поцеловала ее в лоб и положила подбородок ей на макушку. «Я — грузовик». Она продолжала повторять, и все, чего я хотела, это обнять ее, пока с ней все не будет в порядке. Ее руки обхватили мои и прижали к себе. Она продолжала плакать, казалось, целую вечность. Моя грудь была покрыта ее слезами, но с таким же успехом они могли быть ножами, потому что ее боль убивала меня. Меня убивало то, что я не понимала, что происходит, все, что я могу сделать, это обнять ее и продолжать успокаивать. «Шшш, бамбина… Я люблю тебя. Я люблю тебя.» — детка, я здесь ради тебя. Я здесь. — Я откинулась назад и позволила ей свернуться калачиком в моих объятиях, пока она не заснула, измученная плачем. Я провела правой рукой по ее спине, в то время как рука, которой я гладила ее лицо, теперь скользила по ее волосам. Она давила мне на грудь не только физически, мне нужно было пространство. Мне нужно было двигаться, поэтому я медленно выбралась из-под нее. Накинув старую потрепанную футболку station 19, которую она аккуратно положила на сиденье в углу комнаты. Я снова надела нижнее белье и пошла на кухню. Все было организовано и безупречно чисто. Не то чтобы я ожидала меньшего от капитана пожарной охраны. Даже в ее холодильнике был порядок. В ее холодильнике не было ничего, кроме зеленых овощей и мяса. Неудивительно, что у нее было потрясающее тело, она употребляла в пищу только порционные белки и овощи. Я начала готовить то, что она называла кофе, должно было подойти. В конце концов я нашла немного риса и ее специй. Решила, что подойдет ризотто. С креветками, которые она очистила от кожуры и заморозила. Я размешала их и в течение нескольких минут, которые собиралась дать им настояться между помешиваниями, осматривалась. Майя была скрытным человеком, судя по тому, как это выглядело, даже от самой себя. Покончив с едой, я отказалась от того кофе, который пила Майя, и открыла бутылку ее вина. Я решила, что позволила ей попробовать себя, так что мне причитается, по крайней мере, бокал ее вина. Лекарство и вино только что прошли через мое горло, когда вошла Майя. «Вкусно пахнет». Она выглядела сонной, но снова надела нижнее белье, когда вошла на кухню и села за кухонный стол. «Как ты себя чувствуешь?» «Да… ммм, я сожалею об этом». Она посмотрела вниз на свои руки, скрещенные на коленях. «Это не то, о чем я хочу, чтобы ты сожалела. Просто скажи мне, как ты себя чувствуешь». Я зачерпнула немного еды в тарелку и поставила ее перед ней. «Лучше. Спасибо… — она наклонилась над тарелкой и взяла ложку, которую я ей предложила. «Хорошо. Наслаждайтесь едой. Не сообщайте мне, когда вам понадобится что-нибудь еще». Я направилась в комнату, не желая злоупотреблять гостеприимством или своей целью. «Карина, я сожалею о ситуации в моем офисе. Я разозлилась после…» Она внезапно замолчала, как только я переступила порог кухни. Я остановилась и прищурила глаза, разочарованный тем, что продолжаю давать ей преимущество в сомнениях, я обернулась. «Да?» Она посмотрела на меня, и я не могла понять, чего она хотела. Это было неприятно, она была разочарована. Я повернулась обратно. «Пожалуйста, останься? Ты все это приготовила. если только тебе действительно не нужно возвращаться к работе.» Я сделала паузу, думая об исследовательской статье, которую я наугад помечала, потому что исследование было некорректным. Думаю, это может подождать. Я подошла к ее шкафчику, взяла другую тарелку и поставила ее на островок. «При одном условии». Сказала я, отворачиваясь от шкафчика, из которого взяла тарелку. «Хорошо?» Она сделала глоток вина, чтобы подготовиться к тому, о чем я собиралась спросить. «Скажи мне, что болит». Если я и собиралась остаться, то не для того, чтобы есть в тишине. «Ты сказала, что это обезболивающее, так что ты должна сказать мне, что болит». Ее лицо стало пассивным и выглядело почти смущенным. Я постучала пальцем по тарелке, ожидая ее ответа. «Один из моих пожарных в больнице». Хорошо. Что ж, не очень хорошо, но это было начало. Я положила немного ризотто на тарелку и взяла стакан, чтобы налить себе выпить. Я села на стул рядом с ней, наблюдая, как она откусывает кусочек. Она застонала и кивнула: «Это вкусно». «Спасибо… Я слышала о нем. Пожарные постоянно получают травмы, это, должно быть, тяжело». Я откусила кусочек и наблюдала, как она уклоняется, держа рот набитым. Если только ей это просто так сильно не понравилось. «Это была моя вина». Сказала она с набитым ртом, и я отложила ложку. От еды у нее прочистилось горло, и она перевела дыхание: «Они с Гибсоном поссорились, потому что Гибсон переспал со его женой. Я пригласила их к себе в офис, чтобы прояснить ситуацию и выяснить, смогут ли они работать вместе. Они заверили меня, что смогут, а затем Васкес получил травму за неподчинение инструкциям Джейка Гибсона». «Так в чем же это твоя вина?» Ее лицо метнулось к моему, как будто это я что-то упустила. Ее рот открылся и закрылся, прежде чем она усмехнулась и схватила свое вино. «Майя. Ты не несешь ответственности за то, что ему причинили боль». «Я капитан. Это было мое решение, и я отправила их в поле вместе». Она поставила свой бокал с вином и начала помешивать еду на блюде, как будто пытаясь занять себя, чтобы не думать об этом. «Это правда, но если бы они были честны и, подавив свою гордость, сказали «нет, я не могу с ним работать», вы бы поступили так же?» Я повернулась на своем стуле лицом к ней и наблюдала, как она погружается в свои мысли. «Нет». — сказала она, как только проглотила еду, которая была у нее во рту. «Тогда почему это твоя вина, что они не смогли быть честными. Мы, женщины, приучены пересматривать свои решения по сравнению с решениями мужчин, почему? Потому что мы «эмоциональные», когда на самом деле все наоборот». Я положила руку обратно на колени, чтобы она не скользила по воздуху. Она кивнула и поводила ложкой по тарелке. Вроде бы все готово, хотя осталось совсем немного. «Я сомневаюсь, подхожу ли я для этой работы. Сегодня мы потеряли почти всех во время вызова. Пьяный водитель грузовика врезался в банду мотоциклистов, и выжил только один человек». Ее голос был тихим, «Наше время реагирования было безупречным. Ущерб был слишком велик, чтобы от него можно было оправиться». Грузовик. О, Майя… «Люди умирают. Ты, очевидно, в таком положении, когда видишь больше, чем положено. Послушай, Майя.» Я повернула ее лицо к себе: «Если ты честно считаешь, что не подходишь для этой работы, то это твое решение, но я вряд ли думаю, что это правда». «Я потеряла свою лучшую подругу из-за того, что получила эту работу, потому что мужчины решили, что она к этому не готова. Все думают, что на моем месте должна быть она. Вот почему я пила одна, потому что мои друзья ненавидят меня.» Ее глаза снова наполнились слезами, и я наклонила свое лицо, чтобы посмотреть на нее, когда она сделала еще один глубокий вдох. «Я не ненавижу тебя, и ты сказала, что мы друзья». Мне удалось заставить ее улыбнуться. «Пока». Сказала она, глядя на руки, лежащие у нее на коленях. Я закатила глаза: «Майя, ты можешь расстраивать, но я сомневаюсь, что когда-нибудь возненавижу тебя». Я наклонилась и поцеловала ее в щеку. «Ты хочешь эту работу?» Она посмотрела на меня своими большими голубыми глазами и нахмурила брови, как будто это был безумный вопрос. «конечно.» — Ты сможешь справиться с этой работой? Она кивнула. «Если отбросить дружбу, подходите ли вы для этой работы?» Она снова погрузилась в свои мысли, почти обдумывая мой вопрос, затем села прямее. Волна ясности захлестывает ее, и она смотрит мне в глаза. «да.» «Тогда покажи им. Делай работу как можно лучше, и если ты прав, все это увидят, когда ты будешь сомневаться в себе, другие люди тоже увидят. Ты капитан Майя Бишоп, бамбина». «Я капитан Майя Бишоп, самая молодая и первая женщина-капитан пожарной охраны на станции 19». Ее поведение изменилось, когда она встала со своего стула и придвинулась ближе ко мне. «Я капитан». Ее строгий голос был горячим, и я прикусила губу: «Ты главная, мой капитан». Мой голос был тихим, а ее руки схватили край ее рубашки и обернули их вокруг ее ладоней. «С твоей ногой действительно все в порядке? Онемения нет. покалывания. спазмов.» Ее руки отпустили рубашку и потянули за мое нижнее белье. Я приподняла бедра, позволяя ей стянуть их с моих бедер. Я кивнула: «Абсолютно нормально». «Можно я снова буду с тобой?» Все, кроме ее слов, кричало о том, что она берет надо мной контроль, но я уважала ее больше за то, что она показала, что у меня все еще есть право голоса. «Я думала, ты капитан?» Мне все еще нравилось дразнить Майю, цвет ее кожи возбуждал меня. — Карина… — она поцеловала меня в щеку, — я капитан… — затем мою шею прямо над пульсирующей артерией, — но ради тебя, — ее язык пробежал по моему уху, когда ее пальцы нашли меня, — я буду подчиняться. Только тебе.» Она укусила меня за ухо, затем упала на колени и раздвинула мои ноги, чтобы найти меня. «Всегда». Я схватилась за стойку и отдалась ее языку. Это вскружило мне голову, и я поняла, что если у нее и была хоть толика того мастерства, которое она использовала в своей работе у меня между ног, то для этой должности не было никого более способного. «Мама Миа. Майя!»