Эпилог.
Когда вся троица уже практически распрощалась со своими жизнями, произошло нечто. Они и сами не совсем поняли, что конкретно: каждый из них (несомненно по своим собственным причинам) выполнял свои обязанности до конца, и в итоге все втроем просто свались без сознания, а когда очнулись: летающий остров был разнесен в щепки, испепелен: на нем словно ядерное оружие испытывали, Матери на нем не было. Как и Шепфамалума. Позже, за праздничным обедом (они ведь все-таки одолели Матерь) Голод шепнул Вики, как в полудреме ни то видел или слышал, ни то ощущал каким-то шестым чувством, как Шепфамалум отдал всю свою энергию на закрытие печати, ввиду чего энергии на поддержание его собственной формы уже не осталось: последний рывок он почерпнул из аннигиляции самого себя. Но Голод не был уверен, было ли то на самом деле, или из-за подвешенного состояния он случайно сам на себя наслал свою же иллюзию. - Шепфамалум так никогда бы не поступил, он же не идиот. Ради чего ему жертвовать собой? Кого тут он так мог любить? Может, это какая-то побочка от магии Матери? На что Вики лишь пожала плечами, добавив про себя, мол, «а может, обратная сторона Стокгольмского Синдрома». Однако Мальбонте ни Вики, ни Голод решили не рассказывать. Тем более, на этом вечере у Мальбонте были и другие треволнения. Изрядно напившись (а как иначе-то? Серъезные и взрослые мужики (и холодные железные леди тоже) не могут обсуждать свои чувства натрезвую), Ребекка и Мальбонте все же поимели сначала важный разговор, а затем и друг друга. Все между этими двумя было запутано, да и кроме того, в этой кривой существовала еще и третья вершина по имени «Винчесто». Ребекка призналась, что очень сильно переживала за Метиса, практически наравне с собственной дочерью, что-нибудь это да значит? Ее пугала эта привязанность, но ничего с ней поделать она уже не могла. Но и Винчесто бросать пока не собиралась. В конце концов, условились на том, что всех все устраивает, и пускай, до более спокойных и сглаженных времен, все остается так, как есть. На том же обеде раскрасневшийся Титу тихонечко украл с общего празднования Улиссу, пообещав сообщить матери что-то важное и до ужаса секретное. Уставшая от происходящего пиздеца Улисса с дрожащими коленками проследовала за сыном в укромный уголок. Мальчик долго собирался с духом, и наконец пропищал что-то вроде «кажется, мне нравится одна девочка. Как мне ей об этом сказать?» - с сердца Улиссы словно шестисотсотфунтовая скала свалилась. Надавав стандартных советов по типу «прогулки-цветы-подарки-конфеты», и клятвенно заверив, что она даже не догадывается кто бы этой девочкой мог быть, женщина отправилась праздновать дальше. Сил у Голода изрядно поубавилось, так что смертельно плохо в его присутствии теперь почти никому не становилось. И хоть Голод терпеть ненавидел свой «дар», открывшееся положение вещей ему удовольствие тоже не доставляло. По крайней мере, пока. А с тех пор, как он помог Лилит (теперь, когда его аура не была настолько губительна, он мог это сделать без вреда для демоницы), к нему вообще стали стекаться полчища народа. Лилит и в помраченном состоянии была не из молчаливых, а уж избавившись от своего проклятия Кассандры, так вообще не умолкала: а столько лет в помешательстве, она успела соскучиться по всем своим многочисленным демоническим знакомым, и металась от одного к другому, не забыв, естественно, рассказать, кто именно ей помог, и вообще какой Всадник замечательный, хороший, прекрасный, светлый, радужный и проч. и проч. Естественно, желающих взглянуть на исцелившего такое помешательство нашлось немало. Голодом и Вики было решено попробовать построить что-то совместное где-то около избушки Вртемидора: там пустовало несколько покосившихся домов. Кроме того, Голод нашел интересным изучить искусство онейрокритики: его собственный «дар» сильно ослаб, а все-таки в перспективе ему хотелось – всаднику о таком даже стыдно упоминать – приносить какую-то пользу бессмертным. Кстати, насчет бессмертия… Голод дал слово, и прикончил Смерть, как и обещал. Старший Братец даже рад был: наверное, это можно считать чем-то вроде «харакири» у древни японских самураев? Наступивший миропорядок ему не нравился совершенно, всех этих «бесславных букашек» ему так и хотелось передушить хоть голыми руками. Кроме того, со смертью Войны оковы Танатоса снять оказалось никак невозможно. Предпочесть Смерть бесконечному томлению в подземелье? Разумный выход. Только вот Смерть «забыл» упомянуть об одном немаловажном обстоятельстве… Как только его собственный меч перерезал глотку старейшему из Всадников, смертельные заклинания вновь обрели свою силу. Смерть ведь больше не томилась в кандалах. Сначала никто ничего не мог понять: почему, пускай и от старости, но продолжают умирать бессмертные? И только время погодя Голод вспомнил: Морта. Верно дело отца унаследовала дочь. Что ж… Может, так оно и лучше,Ведь бессмертье тем опасно,
Что всю тягу к жизни сушит.
К О Н Е Ц.
P.S. По изначальной задумке Ребекка должна была бросить Мальбонте, хоть сама того и не хотела, чтобы доказать ему: не все, что он желает, он будет получать. Вики вернулась бы к Мальбонте, поняв, что с Голодом они вряд ли смогут быть вместе, пусть она и испытывает к нему многое, но это страсть, и страсть скоро уляжется, а с Мальбонте они прожили десять лет, все же уже друг ко другу притерлись. Опечаленный расставанием с Беккой, Мальбонте тоже особенно не возражал против такого исхода событий. Голод же пробовал бы построить отношения с другими дамами: все-таки Лилит как-то обмолвилась парочкой слов, что и до Вики такие «пустышки» были. Все-таки, немного неправильно, наверное, кидаться с головой в омут первой любви. По крайней мере, не для все рационализирующего Голода. Но концепт был изменен в сторону ± счастливого финала, потому что… А потому что не знаю почему. Но все-таки как-то мне показалось жестоким по отношению к персонажам проводить их через подобное, а затем оставлять их у разбитого корыта. Да, в жизни так случается, но, как пела моя любимица Мейби Бейби: «но это жизнь, а не фанфик». В фанфике все должно быть немногим логичнее, верно? В общем, спасибо, что прошли этот путь со мной. Люблю!*Всем колдую много счастья, деняк, творческое все самое самое, самореализацию и большие письки\сиськи (если не хотите – можно отказаться, енто добрая магия*.