***
— Нет, нет, нет… Не может Чонгук так стрёмно проебаться. Нет же? Чон принимается читать аннотацию от выпитой пятнадцать минут назад таблетки в надежде, что ему показалось, и он не чувствует какой-то совершенно посторонний запах на себе. Но терпкий шафран, которым прежде пах альфа, стремительно смешивался со сладостью груши и растекался по всей квартире, создавая пряно-фруктовое облако. Пиздец… —…Максимальная концентрация (Cmax) в плазме крови, составляющая 90,5 нг/мл, достигается примерно через 1 час после перорального приема… период полувыведения составляет восемнадцать часов, — Чонгук читает вслух, держа развернутый листок дрожащими руками, и постепенно понимает, что уже ничего не поможет. — Катастрофа! Он — генеральный директор банка, которому через час нужно быть на работе, альфа, который своим авторитетом и репутацией добился успеха — взял и перепутал обезболивающее и искусственные феромоны. А Тэхён ведь обещал выбросить эту гадость. И если Тэхён, принимая препарат, источал запах вымоченной в дорогом алкоголе вишни и его хотелось пить как коктейль, то Чонгука хочется съесть. Наверняка Тэхён почувствует аппетитную сладость. Но чем дальше он вникает в текст на небольшом клочке бумаги, тем чётче осознаёт, настолько сильно он вляпался. Голова кружится, и альфа тянется к телефону, чтобы позвонить менеджеру и сообщить о незапланированном выходном. Вот же дерьмо… Самое удивительное, от головной боли не осталось и следа. Спазм ушёл, а разбитое состояние сменилось неожиданной жаждой. Спустя час Чон, успевший слегка возбудиться от действия препарата, встречал своего бойфренда, который с порога жадно тянул носом густой воздух вокруг себя. — Ты в курсе, что тобой пахнет даже на первом этаже? — довольно шипит альфа, ухмыляясь и спешно скидывая обувь. — Всё таки решил попробовать? Спросил хитро Ким и потянул Чонгука за руку, впечатывая в своё тело. Альфа довольно скалился, тяжело дыша и еле сдерживая внутри внезапный призыв к действиям. Глаза, которые прежде отливали тёплым шоколадным оттенком, сейчас почти светились жёлтым, а кадык часто двигался вверх-вниз, сглатывая слюну. Чонгук почувствовал, как его шарахнуло чужими феромонами. Как сильно застучало сердце. Ещё каких-то несколько месяцев назад, когда они только познакомились, этот альфа и на альфу похож не был. Всё строил из себя омегу с характером и делал вид, что всё в порядке. А сейчас… перед Чоном стоит совсем другой человек, который давит своими феромонами так, что голова кружится. Смотрит с наглой усмешкой, будто что-то задумал, и Чонгук, кажется, догадывается, что именно. — Тэ, я случайно. И вообще, почему ты до сих пор не выбросил их? — спрашивает Чон и отходит, пытаясь считать эмоции на красивом лице. — Не знаю. Может, потому что хотел узнать, как сладко пахнет господин генеральный директор… весь такой брутальный альфа, — мурлычет Тэхён, — оказывается, такой вкусный, — и наступает медленно, словно боится упустить добычу. — Ну чего ты пятишься? А Чонгук не знает, какого хрена происходит. Он словно под действием афродизиака или какого-то мощного миорелаксанта. Может, это не феромоны, а какая-то омежья виагра? Потому что альфу тащит от силы, исходящей от Тэхёна, словно у него течка, блять… — Когда там у тебя должен быть гон, говоришь? — осторожно интересуется Чон и видит, как меняется блядский взгляд. Как огоньки, пляшущие прежде в золотистых зрачках, сменяются пламенем. Чонгука придавливает, стена за его спиной ощущается как захлопывающийся капкан. Альфа оказывается в радиусе действия подавляющих чар и слишком быстро возбуждается. — Я тебе говорил, что не контролирую его из-за отмены этих чёртовых таблеток, — и подойдя вплотную, Тэхён дотрагивается носом до запаховой железы на шее Чона. — Похоже, ты только что спровоцировал его, и, кажется, у нас проблема, потому что я хочу тебя трахнуть, Гуки. Вот уж точно проблема, особенно если учитывать, что до этого момента принимающим всё это время был Тэхён. А сейчас у Чонгука до странного зуда в заднице совершенно противоположное прежнему желание. — Я… у меня, ну, понимаешь… — Чонгук смотрит так смущённо, что у Тэхёна клыки чешутся. Хочется присвоить этого альфу себе. — Я ведь альфа. Ну, и свою задницу вот вообще не готов расчехлять. Прости. Даже в период твоего гона, Тэ. Тэхён молчал и просто ждал. Чонгуку всегда требовалось время для принятия себя и собственных решений. А Ким, он терпеливый, пусть и слегка перевозбуждённый. В конце концов он и сам ведь альфа. — Я готов провести краткий ликбез на тему, как правильно подготовиться к анальному сексу с альфой. Поверь, тебе понравится. И ехидно так улыбается. Провокатор хренов. Конечно, ему просто об этом говорить, а вот Чонгуку ни капельки. У него совсем недавно ещё мир черно-белым был, и вообще не думал он, что радуга так быстро станет разноцветной. Тело реагирует по-другому, внутри ебучие бабочки грозятся пробить грудную клетку, пока Тэхён сильнее напирает. Паника накрывает новой волной, когда он понимает, что путей отхода больше нет. Чонгук растерянно смотрит по сторонам, а Тэхёна это настолько забавляет, что он всё-таки обнажает свои клыки, хищно скалясь. Такой испуганный, загнанный в угол собственных предрассудков, совсем не брутальный альфа. Чонгука хотелось не просто проучить, он бы не понял сути, сделай Тэхён всё по-своему. У Кима сформировалась стойкая фобия к такому поведению альфы. Ведь господин генеральный директор уже убежал однажды из приватной комнаты его клуба, боясь своих же желаний. И Тэхён уверен, что останься тот ещё ненадолго, всё между ними могло бы случиться ещё тогда. — Давай притормозим, Тэ, — снова просит Чон, краснея и упираясь вспотевшими ладонями тому в грудь. Мышцы в руках и ногах странно окаменели и теперь вызывают по телу дрожь. Чонгук не в порядке. Все силы словно высосал дементор, и кажется, альфа даже знает его имя. Жаль, они не в магическом мире, и Чон не может волшебным образом устранить действие дурацкой таблетки, ну или трансгрессировать куда-нибудь на Северный полюс, чтобы немного охладиться. Может, у него температура? Точно… — Я себя плохо чувствую. У меня голова болит, я ведь за обезболивающим полез в аптечку, — он с ходу придумывает вполне логичную причину. Но Ким только мотает отрицательно головой и продолжает напирать. Тэхён понимает, что снова не может спокойно реагировать на этого альфу. Каждый раз пытается, но когда они остаются наедине, то просто не в силах игнорировать химию между ними. Внутренний зверь не соперничает, а наслаждается. Ким точно не знает, как так вышло, но прежде «сучья» натура, скрывающаяся за маской сладкого омеги, вдруг перерождалась, стоило ему оказаться в одном радиусе с Чонгуком. Альфа в такие моменты действовал на Тэхёна опьяняюще, помогал вытащить то, что прежде, как ему казалось, мешало. Чон был нежным и грубым одновременно, несдержанным, а порой слишком контролирующим ситуацию. А сейчас всё в разы обострилось. Чонгук в недовольстве раздувает ноздри и до боли сжимает в пальцах галстук на шее альфы. А Ким ничего не может поделать: ни взгляд отвести, ни сделать его хотя бы менее заинтересованным. Потому что завис, разглядывая капельки пота на смуглой коже, потому что слишком ярко помнит, как совсем недавно руки Чонгука крепко сжимали его бледные и призывно открытые бёдра на заднем сидении машины. — Хорошо, тогда идём в постель, — внезапно соглашается Тэхён, резко отстранившись. — Приму блокаторы и напою тебя нужными лекарствами, а то твоё авторское лечение совсем никуда не годится. И Чонгук наконец выдыхает.***
Тэхен просыпается среди ночи в вызывающем колючие мурашки одиночестве. Альфа чтобы и дальше не провоцировать самого себя, всё же принял блокаторы и устроился в гостевой спальне, оставив Чонгука в покое. Звёздное небо сегодня его единственный спутник. Похоже, ночь будет долгой. Аромат пряной груши осел на каждой горизонтальной поверхности в этой квартире. Чонгук ощущался почти физически, альфа готов был слепить его образ из густоты ночного воздуха. Мучительно невыносимо терпеть такую сладкую близость, но Тэхён снова жмурит глаза до белых пятен под веками и уверяет себя, что завтра станет легче. Он же как-то держится все эти месяцы рядом с Чонгуком. Ким почти отошёл от дел в клубе, передав управление менеджерам. И всё чаще появлялся в банке, помогая Чонгуку с бумагами и отчётами. Не зря же он корпел над дипломом экономиста долгих пять лет учёбы. Ему нравилось вникать в процесс, после уходить вместе домой в конце рабочего дня. Чонгук его инициативу воспринимал серьёзнее, чем сам Тэхён, поэтому уже несколько раз предлагал устроиться в штат каким-нибудь его личным ассистентом. И как бы Ким не противился нововведениям в жизни, он не мог отрицать, что возможность видеть каждый день горячего генерального директора в его деловом костюме понемногу превращалась в маниакальный фетиш. Тэхён натурально кинковал на серьёзное выражение лица и сведённые к переносице брови Чона, когда тот разбирался с очередным отчётом. Альфа сходил с ума и как мог прятал тягучий шлейф феромонов за крепкими сигаретами, которые Тэхён стал курить ещё чаще чем раньше. Чонгук, надо признать, настоящий садист, раз позволял Тэхёну быть настолько рядом. Опасная близость распаляла и его самого. Чон отвлекался и тоже всё чаще ходил в курилку, но совсем не для того, чтобы выкурить сигарету. Просто там можно было вдоволь забить свои лёгкие запахом Тэхёна, слизать собственный терпкий шафран с зацелованных прошлой ночью ключиц и сменить наконец многолетнюю зависимость от никотина на приятную слабость в виде опьяняющего взгляда альфы. Там они с Кимом могли не стесняясь заводить друг друга до устойчивого перевозбуждения, а после, как ни в чём не бывало, идти дальше работать. Вот только все вокруг стали замечать, насколько подозрительно близкое между двумя альфами взаимодействие. — Такими темпами скоро тебе придётся вернуться в Корею, — как-то задел эту тему Намджун в очередном телефонном разговоре с другом. — Вам же покоя не дадут в стране, где однополые отношения запрещены… И Чонгук тогда задумался. Действительно, почему бы не уехать туда вместе с Тэхёном. Дела в Эмиратах давно можно вести дистанционно, просто параллельно развивать свой бренд в Корее. Идея пришла в голову так же быстро, как осознание возможного непринятия ситуации красноволосым дьяволом во плоти. Что, если Ким вообще не захочет отсюда уезжать? Ведь бизнес с клубами вполне успешный, а требовать чего-то спустя несколько недель с момента начала отношений Чонгук не станет. Да и что это за отношения? Что, если они с самого начала обречены? — Я никогда не был снизу, ну, ты понимаешь, — слышится тихое за спиной Тэхёна. Чон стоит в одних лишь тонких пижамных штанах и не смотрит на альфу. А Ким позволяет себе вдоволь упиться коктейлем из смятения и похоти, переполняющей Чонгука. — Не знаю, что именно так на меня действует, но с тобой я чертовски сильно хочу попробовать, — и осторожно поднимает тяжёлые от недавнего сна веки так, что у альфы моментально слюна во рту скапливается. — Ох, Чонгук-и, зря ты сейчас меня провоцируешь, — совсем не своим голосом рокочет он сквозь зубы. Но Чон продолжает мучить, опуская ладонь на свой уже вставший член, слегка сжимает его и чувствует, как сладкий жар внутри пускает по позвоночнику колючие мурашки. Шумно вдыхает, обнимая феромонами внутреннего волка альфы, сидящего на диване, и натурально скулит. Скулит так, как до этого мог только один на один, сам с собой. Такой сломленный, нуждающийся в чужом внимании. Совсем другой. Тэхён чувствует, как меняется внутреннее состояние Чонгука и сдавленно стонет, продолжая наблюдать. — Невыносимый… — произносит Ким одними губами. Все его инстинкты, подавленные блокаторами, усилившись в разы, снова вспыхивают яркими фейерверками. Он как будто снимает с себя фальшивую кожу, перерождаясь в новом теле. Огонь по венам разливается так стремительно, что Тэхён задерживает дыхание, лишь бы не чувствовать чужое состояние. — Я сейчас плохо соображаю, и кажется, у меня дикое желание вылизать твою шикарную задницу, но… — выдохнув и немного выровняв дыхание, Тэхён уже на грани кончить вот прям сейчас. — …Если ты против, давай просто ограничимся минетом, Окей? — он встаёт на ноги, обходя мягкий диван, и преодолевает расстояние до Чонгука так быстро, что тот, не понимая вообще, что происходит, инстинктивно тянется навстречу. Тэхен всего лишь гладит щёку, а Чон внутренне ахуевает от нежных невинных ласк, качая головой навстречу, как маленький котёнок, который хочет, чтобы его затискали. — Давай попробуем. А Тэхёна почти скручивает пополам, когда ароматный шафран обжигает его ноздри сладостью вперемешку с грушей. Альфа словно мартовский кошак начинает мурлыкать прямо себе под нос, резко оказавшись рядом с Чонгуком, и затягивая того вглубь гостевой спальни. Ведёт за собой, шагая к двери ванной и, когда до Чона доходит, что именно сейчас Ким собирается сделать, становится слишком поздно. Тэхён одним рывком стягивает с него низ от пижамы и начинает жадно, совсем плотоядно… целовать, резко опустившись на колени? Чонгук смотрит в отражение зеркала и тихо стонет, ощущение, что он уже затрахан по самое не балуйся. Такой раскраснейшийся, тяжело дышащий, с неистовым желанием в глазах. И когда Тэхён сжимает его ягодицу так правильно, по-хозяйски устраивая на ней ладонь, Чона выгибает. Ким гладит бока и целует внутреннюю часть бедер, облизывает, прикусывает, запаховые железы в этой области слишком чувствительные и, кажется, альфа это замечает, лаская именно их языком. Чонгук замирает, ожидая, когда уже Ким сорвётся, но тот продолжает нежно покрывать его поцелуями. Ким поднимается, вставая за спиной разнеженного ласками альфы, где сразу сталкивается в отражении с чёрными глазами Чонгука. Он смотрит так, словно готов наброситься голодным зверем, но Тэхён не прекращает мучительно сладко касаться обнажённого сильного тела. Чонгук закусывает губу почти до крови, чтобы не потерять связь с реальностью, и, когда в следующий раз разлепляет глаза, чтобы посмотреть на Тэхёна, то понимает, что тот почти в отключке, действуя интуитивно, тот не видит ничего вокруг и не может быть ответственным собственные желания. — Тэхён, пойдём в постель? — тихо шепчет альфа, стараясь не спугнуть Кима, который находится в состоянии некого транса. Внешние раздражители резко отходят на второй план. Альфа концентрируется только на ходе секундной стрелки настенных часов и биении собственного сердца. Это немного отрезвляет, и до Кима только сейчас доходит — они как-то оказались в ванной. Он совсем не помнит, зачем именно сюда пришёл, но останавливается, резко отстраняясь и тяжело дыша. Чонгук поворачивается и видит, как виновато альфа смотрит на него. — Прости, я совсем забылся с тобой, — надломленно шепчет Ким. — У тебя жар, Тэхён. Может, лучше я дам тебе блокаторы? Не припомню, чтобы гон сопровождался повышенной температурой, — предлагает Чонгук, поворачиваясь к тому лицом. Всё-таки не нужно было приходить к Тэхёну, даже если жажда близости была невыносимой. — Нет, это не поможет. Мне нужен ты, Гуки, — ласково тянет Тэхён, продолжая выцеловывать шею, плечи, родинки на спине. Чонгук не в силах сопротивляться. Не тогда, когда сам уже почти на грани. — Хорошо. Тогда иди в спальню и жди. Мне же нужно подготовиться, — сдавшись окончательно, Чонгук отстраняется и ждёт, когда альфа оставит его наедине с собой. — Я бы мог помочь, вообще-то, — настаивает Тэхён. А у Чона перед глазами слишком пошлая картина вырисовывается. Альфа точно не готов к такому. По крайней мере, не в его первый раз. — Пожалуйста, Тэ… — уже умоляет Чонгук. И тот соглашается, выходя из ванной и закрывая за собой дверь. Оказавшись в спальне, Тэхён не раздумывая стягивает с себя одежду, устраиваясь на широком диване, и позволяет себе дотронуться до истекающего смазкой члена. — Ох, чёрт. Какого хрена?.. — не успевает он опомниться, как после нескольких движений уже кончает. Но член продолжает оставаться возбужденным и болезненно пульсирует, выплёскивая густую сперму. Тэхён на пробу проводит ещё несколько раз, жмурясь от того, насколько приятно ощущаются собственные прикосновения, и снова кончает через несколько минут. — Что тут происходит? — голос Чонгука, так и застывшего в дверях в полном ахуе, приглушен звоном в ушах, но Тэхён всё же приходит в себя, обращая на него внимание. Тот стоит, полностью обнажённый, и Тэхён ощущает, как что-то тёплое снова выплескивается из него. — Чонгук, пожалуйста, — рычит Ким, не в силах контроливать собственное тело. А у Чона на лице читается всего одна эмоция — паника. Такая, которая до негнущихся ног заставляет остолбенеть. Он растерянно шагает, стараясь не выдать себя, но Тэхён улавливает нотки горечи в его феромонах. — Тише, я обещаю быть с тобой ласковым, — успокаивает Ким тихим низким басом. Он тянет Чонгука за руку ближе к краю дивана, голодным взглядом впиваясь в твёрдые бусины сосков. Хочет коснуться до них губами, втянуть каждый по очереди и обнаружить смущённого и напуганного альфу более раскрепощённым. Чонгуку влажное прикосновение отзывается тяжёлым протяжным всхлипом, незнакомым ему прежде. Он подавляет в себе властное начало, прижимаясь ближе, и сходит с ума от действительно трепетных и даже осторожных ласк своего мучителя. Тэхён оказывается слишком заботливым альфой, он толкается головой в обнажённый торс, трётся слегка колючей щетинистой щекой и так по-животному урчит, что у Чонгука просто не остаётся выбора, он принимает эти ласки. А у Тэхёна был план. Он хотел чтобы Чонгук испытывал наслаждение, чтобы неистово хотел и буквально сгорал от желания быть заполненным. Надо замучить, заласкать его до такого состояния, пока тот не станет совершенно покорным, дрожащим, мечущимся, хватающимся за реальность, истекающе-мокрым от предоргазменной стимуляции и умоляющим взять его. Губы оставили поцелуи вдоль тонкой полоски коротких волосков внизу живота и спустились к паху. Чонгук сглотнул слюну, которой хотелось закапать непозволительно развратную картину, представшую перед ним. Альфа смотрел жадно в самые глаза, высовывая язык и приглашая в свой горячий рот. Чон слегка качнул бёдрами навстречу и ощутил, как самый кончик головки обхватили, а язык слизал капельки естественной смазки. Тэхён медленно насаживался ртом на член, не создавая препятствий, расслаблял горло, делал Чонгуку так по-особенному приятно, что тот вынужден был хвататься за чужие плечи, как за последнюю ниточку, соединяющую его с собой. Непрекращающаяся стимуляция пробуждала дикие интстинкты внутри, альфа не ожидал, что станет настолько хищным до ласк — в прямом смысле слова. Он сам толкнул Кима на диван так, что тот оказался лежащим на спине. Чонгук быстро забрался на его бёдра, задевая возбуждение своим собственным и обхватил оба члена рукой. — Если я сейчас не кончу, то долго не продержусь. А тебя надо вытаскивать из этого перманентного состояния гиперфиксации на мне и моей заднице. Поэтому для начала… — И проводит ладонью вдоль стволов, жмурясь от долгожданных прикосновений, — …кончим вместе. Тэхён всё понимает, поэтому тоже помогает, обхватывая пальцы Чонгука своими. Вторая рука слегка приподнимает голову для лучшего обзора, и альфу снова настигнет неожиданно сильный оргазм. Чонгук в пару движений тоже его догоняет и сваливается рядом, чтобы подарить тому лёгкий ленивый поцелуй. — Немного вроде упал, — подмечает Ким, когда смотрит на свой член. Видимо, действительно дело в Чонгуке и его паранойе с гоном. Чонгук тоже смотрит и ухмыляется тому, насколько оказывается прав. Он слышал о таком, но никогда не испытывал сам. Гон у альфы всегда проходил по плану, и чьи-то феромоны никогда не провоцировали его преждевременное начало. Может, Чон просто не встречал того, кто мог бы на него так подействовать? И да, ему определённо было очень приятно, что у Тэхёна именно на него была такая реакция организма. — Ты бешеный, — ухмыляется Чон, когда смотрит в поплывшие от нескольких оргазмов подряд глаза. Тэхён и правда ощущает себя таким. У него словно все цепи, сдерживающие внутреннего волка, разом сорвали. Потому что от Чонгука невозможно оторваться. Его пряный аромат, красивое сильное тело дурманят, а предвкушение близости настолько кружит голову, что если отключить разом все рецепторы, не дышать, не видеть, не слышать, не ощущать под пальцами тёплую горячую кожу, то можно рехнуться. Это ощущение слишком распаляет. — Ты готов? — как бы подводя к самому главному, спрашивает Ким. — Давно. И если ты дальше продолжишь прелюдию, а не перейдёшь к делу, я сам тебя трахну без всякой на то подготовки. Тэхёну, чтобы понять всю серьёзность сказанного, больше слов и не надо. Он быстро соображает, потому не медлит больше, нависая над альфой и впиваясь жадно в сладкие губы. Внятно не получается даже думать, поэтому верх снова берут инстинкты. Ким гладит бедро, чуть приподнимая Чонгука под ягодицей, скользит пальцем между половинок и дуреет от того, какой Чонгук под ним податливый. — С-смазка. Я оставил её в ванной, — выдыхает Чон, ёрзая на руке альфы. — Оу, Чонгук-и, поверь, она нам не понадобится. Ты течешь прямо мне в руку… Он неожиданности у Чона глаза распахиваются, а низ живота скручивает спазм возбуждения. Так вот как действует этот препарат? Или просто так действует на него Тэхён? Чонгук пробует потрогать себя там и сразу вспыхивает от стыда, когда густые капли пульсирующими струйками выплёскиваются из его задницы. Неужели так бывает, может, это последствия воздейтсвия на него гона Тэхёна? Чонгук прячет лицо в подушке и стонет, чувствуя, как два пальца осторожно проникают в него. Член дёргается от толчков, а в голове красным цветом пульсирует только одна мысль: это пиздецки хорошо. Так хорошо, что коленки сами разъезжаются в стороны. Раскрытый и податливый, изнеженый и такой смущённый. Тэхён не может больше смотреть на такого Чонгука, поэтому толкается уже тремя пальцами, дотрагиваясь до пульсирующей простаты. — Боже, ты такой чувствительный там, — низко хрипит Ким, надавливая на набухающую железу. Все ощущения Чонгука резко сужаются до размеров чувствительного комочка. Тэхён не мучает больше, собирая смазку с тонкой кожи, он наносит её на свой член и подставляет головку ко входу. — Дыши, Чонгук. Ты нужен мне в сознании, — заметив, как притаился альфа, просит Ким. Чонгук старается расслабиться, правда старается, но давление сзади так сильно выбивает его из колеи, что со стороны это выглядит, будто он маленькая рыбка, пытающаяся ловить ртом воздух. Тэхён растягивает влажные узкие стенки, постепенно заполняя собой так идеально, что хочется плакать. Боже, как ему хорошо. Чонгуку до одури, до умопомрачения хорошо. Альфа толкается навстречу, насаживаясь сильнее, и громко шипит от резкой волны нового, накрывающего его с головой чувства. Потому что чуть изогнутый головкой вверх член Тэхёна скользит прямо по его простате. — Чёрт, Тэ, — не сдерживается он. — М? Что такое, милый? — издевательски тянет Ким, снова повторяя движение. Вот такой трепещущий под ним Чонгук — это определённо новый кинк. Тэхён понимает его слишком ясно. Ведь и сам любит стонать, когда Чонгук вколачивает его тело в кровать резкими толчками. Когда срывающиеся с губ стоны утопают в страстных поцелуях и нет нужды себя сдерживать. Чонгук ахает так громко и протяжно, что Ким готов кончить ещё раз, потому что терпеть это невыносимо. — Сильнее, Тэ. Мне нужно больше, — шипит Чон, не стесняясь грязных желаний, и у Тэхёна ломается внутренний стоп-кран. — Сильнее? — войдя по основание до звонкого шлепка. — Хочешь стонать подо мной как сука? Хочешь знать, на что я способен? — каждый вопрос сопровожадется резким глубоким толчком. Тэхён почти рычит, не ограничивая себя. Чонгук, сломленный от ощущений, не может больше терпеть, насаживаясь навстречу. — Покажи мне, как ты течёшь, Гуки, — наклоняется и слегка прикусывает запаховую железу на шее, которая сильнее набухает на прикосновение клыков. У Чонгука по венам жар разливается, а восприятие реальности окончательно схлопывает его вселенную. Здесь только он и тот, кто одним лишь голосом до исступления доводит. Тэхён вколачивается быстро, подхватывает альфу за талию, резко меняя позицию и не выходя из растраханной дырки. Держит крепко, пока Чон хватается за плечи, усаживаясь удобнее, и сам начинает двигаться. Тэхён чувствует, как альфа царапает клыками его шею, где опьянящими волнами выплёскиваются тягучие феромоны. — Давай одновременно, — вдруг замирает Ким, шепча Чонгуку то, что никогда в жизни не сказал бы кому-то кроме него. Чонгук останавливается, поплывшим взглядом пытаясь прочесть в чужих глазах, что ему послышалось. Но видит лишь полный любви и нежности взгляд. Всё без слов понимает и тянется за поцелуем. — Ты уверен? — немного качнувшись на члене, уточняет альфа. И Тэхён мог бы ответить, что вообще ни в чём не уверен в этой жизни, но то, как на него смотрят большие, полные доверия глаза, то, как уверенно и смело этот альфа принял его со всеми недостатками, как помог найти в них достоинства, дорогого стоит. Ким коротко кивает, отклоняя голову вбок, позволяя слизать сладкий жар с шеи, и ждёт, когда же их ароматы сольются в один бушующий ураган. Чонгук не медлит. Начиная снова двигаться, он выпускает клыки, царапает ими тонкую кожу и осторожно пронзает её, позволяя шафрану раствориться в тяжести бренди. Тэхён шипит, но не от боли. Он сжимает чужие бока, облизывая собственные острые клыки, и направляет Чонгука, ускоряя темп. Пара минут и Чонгук уже зализывает рану, помогая заживлению, а после и сам откидывает голову, открывая вид на смуглую кожу с россыпью родинок. Их Тэхён видел не раз, но ни разу не представлял, как идеально они выглядели бы в сочетании с красными полосками от его зубов. Альфа проводит носом по разбухшему комочку на шее Чонгука и впивается, сразу глубоко проникая, в нос бьёт пряная груша, а с губ Чона срывается всхлип. Тэхён фиксирует его на себе, кончая внутрь, не позволяя слезть, и чувствует, как тёплая сперма Чонгука заливает их животы. Это крышесносно. Умопомрачительно, слишком горячо. Ким успевает ссадить с себя Чонгука до того, как набухнет узел. Он осторожно укладывает альфу на постель, устраиваясь рядом, и притягивает, снова зализывая свой укус. — Болит? — интересуется он, пока Чон пытается восстановить дыхание. — Совсем нет, а у тебя? — спрашивает тот в ответ. Тэхён мотает головой, слегка улыбаясь. Чонгук насмотреться не может в эти огромные глаза. Он там тонет, без возможности выбраться из их омута. — У меня к тебе предложение, Тэ. Только выслушай до конца. — Что ты задумал? Только не говори… Тэхён поднимается на локтях, вопросительно глядя на альфу, которого пометил минутой ранее, и ждёт. Волнение отдаётся в груди предательским стуком, а в голове уже сцена, где Ким весь в белом шагает к алтарю, возле которого стоит Чонгук. — Это не то, что ты подумал, — резко обрывает Чон. — Точнее, я, конечно, хочу, то есть… если ты хочешь, мы могли бы… чёрт. — Да в чем дело? — В общем, я думал над тем, чтобы перебраться жить в Сеул. — В Корею? Но… — Я тебя хочу с собой позвать. Тэ, здесь слишком тяжело быть в таких отношениях как наши. А там… — Мы сможем не прятаться? — Именно. — Мог бы сказать о своих планах до того, как я трахнул тебя и поставил свою метку, — укоризненно подмечает Тэхён. — Прости. Я хотел поговорить вечером, когда мы оба вернулись бы домой. Но все мои планы нарушила дурацкая таблетка, — возвращая тот же взгляд своему парню, отвечает Чон. — Ах, да. Тэхён прикрывает глаза, усаживась на кровати, а после берёт свой шёлковый халат и надевает его, выходя на балкон, чтобы выкурить сигарету. Чонгук тоже идёт за ним, надев на себя те самые пижамные брюки. — Угостишь? — Ты же бросаешь. — Я слишком перенервничал сегодня. Тэхён ухмыляется. Чон снова краснеет, ну что за прелесть этот альфа… его альфа. — Давай попробуем, — выдыхает вместе с дымом Ким и поворачивается лицом к Чонгуку, глядя так, словно готов и в огонь, и воду. И Чонгук, правда, видит, что готов. Обнимая его сзади за талию, тот прикасается к ярко-алой макушке своей угольно-чёрной и тушит сигарету после первой же затяжки. Теперь его пальцы пахнут не пеплом, а тем, кто доверился, а лёгкие не нуждаются в никотине. Это их последняя ночь в Абу-Даби, дальше новая жизнь и только они вдвоём.