Тринадцать демонов Лань Чжаня

      Юноши узнали приближающегося к ним человека без труда. Молодой советник Цзэу-цзюня — Мэн Яо, двигался бодро и легко, значит, ранен не был. На лице запечатлелось благодушное выражение, будто они встретили его беззаботно прогуливающимся в садах Облачных Глубин, а не на склоне горы, пережившей огненную встряску. В глазах плескалось удовлетворение, как если бы совсем недавно он осуществил то, о чём давно грезил.       — Советник Яо! — застыв на месте, в изумлении огласил Вэй Ин. — Какими судьбами в этих краях?       Мэн Яо остановился в шаге от пары и, не сдерживая рвущуюся на губы улыбку, вежливо поклонился.       — Приветствую, молодые господа! Я торопился к вам из Ланьлин на пределе сил, но запоздал к началу боя. Рад, что с вами всё в порядке, но… — он помрачнел. — Вас двое, неужто все остальные погибли?       — Уповаю, что нет, — нервно возразил Вэй Ин. — Если моё изобретение не дало сбой, они в Пристани Лотоса. А почему ты прибыл из Ланьлин, а не из Гусу? — заметно обеспокоился он.       — За последние дни много всего произошло, господин Вэй. Не только Луаньцзан повидала битву. Я был приставлен Лань Сичэнем вести наблюдение за Башней Золотого Карпа, чтобы доложить, когда глава Цзинь с войском выдвинется на Илин, и вызволить из заключения мадам Цзинь и верных ей людей.       — У тебя получилось? — со всё более возрастающим волнением допытывался Вэй Ин. — Она не ранена? Где она сейчас?       — Мадам Цзинь направляется в Облачные Глубины. Там со дня на день пройдёт Совет Кланов, на который, судя по всему, вы с Ханьгуан-цзюнем тоже поспеете и не с пустыми руками. Вот, держите.       Мэн Яо окинул скептичным взором флейту Сюэ Яна в своей руке и вручил её Вэй Ину, а Лань Чжаню передал меч главы Ордена Ланьлин Цзинь.       — Всё, что осталось от вашего врага. Прихватил в качестве доказательства, что владелец этих предметов почил.       — Ты его убил? — не мог не спросить Лань Чжань.       Мэн Яо невозмутимо кивнул. С его губ не сходила покровительственная улыбка.       — Я всего лишь приблизил неминуемую гибель главы Цзинь. Он вообразил, что всесилен, и верил, что покончит с вами, застигнув врасплох у червоточины. Но после исчезновения разрыва между мирами, который вам, похоже, удалось запечатать, флейта-копия уже не могла оправдать возлагаемые на неё надежды, и я закончил начатое вами без труда.       — Выходит, он и правда мёртв, — с облегчением вздохнул Вэй Ин, но сразу же с досадой добавил: — Следовало взять мерзавца в плен. Его показания на Совете Кланов могли бы пролить свет на всё случившееся за последнее время. Миру заклинателей было бы не лишне услышать покаяние преступника из первых уст.       Выражение лица Мэн Яо не изменилось, но в медовых глазах промелькнула необъяснимая тоска.       — Как по мне, так лучше прикончить склонную смертельно жалить гадюку загодя, нежели ненароком упустить момент и подвергнуться её нападению снова, — спокойно произнёс он.       — Конечно, никому не хочется быть укушенным исподтишка, но глава Цзинь был бы полезен нам в качестве живого доказательства, что это не мы чинили разбой и вынашивали подлые планы по захвату власти над кланами заклинателей, а он. Многие ордены до сих пор не уверены, кто на самом деле стоял за трагедиями последних недель.       — Что сделано, то сделано, — мягко сжал плечо Вэй Ина Лань Чжань. — Главное, Цзинь Гуаншань мёртв. Его злодеяниям и безжалостной рати марионеток конец. Червоточины тоже больше нет. С остальным как-нибудь разберёмся.       Мэн Яо заулыбался ещё шире.       — Всё решится быстрее, чем вы предполагаете. Вам довелось долго жить в изоляции от внешнего мира. Скорее всего, если и доводилось получать известия о происходящем вне горы, то отрывочные. Сомневающихся в том, что Цзинь Гуаншань ведёт нечестную игру и очерняет вас, на сегодняшний день почти не осталось. Этому поспособствовали его собственная жена, члены Ордена Цзинь, принявшие её сторону, а также Не Минцзюэ, с которым Цзэу-цзюню удалось заключить прочный союз. Помимо этого, нашлись свидетели нападения на границе Юньмэна в день, когда погибла чета Цзян, а также участники налёта на Пристань Лотоса, возглавляемого Ван Линцзяо. Как говорится, шила в мешке не утаишь. Несмотря на то, что Облачные Глубины были временно опечатаны, Лань Сичэнь ни на минуту не прекращал искать доказательства вашей невиновности и поддерживал связь со всеми, кто подвергся нападкам главы Цзинь. Когда людям стало известно, что Цзинь Цзысюань примкнул к вам и сражается против родного отца на вашей стороне, даже самые рьяные сторонники Гуаншаня отвернулись от него. Недавно Лань Сичэнь в собрании запретных песен из Дунъина отыскал ту, что наводит морок на марионеток, а спустя ещё некоторое время смог подобрать противодействующую мелодию. Мне удалось выследить и обезвредить небольшой отряд подвергшихся заклятию, не убивая их. Применив к ним свой метод, Лань Сичэнь очистил их разум, и они дали показания на тайном собрании, после чего кланы сошлись во мнении, что ты, господин Вэй, и ты, Ханьгуан-цзюнь, стали жертвами обстоятельств и обвинены незаслуженно.       Брови Вэй Ина подпрыгнули в ошеломлении.       — Хочешь сказать… Нас более не будут преследовать?       — Совершенно верно. Ни преследовать, ни судить.       Столь крутой поворот в положении дел поверг Вэй Ина и Лань Чжаня в замешательство. По мере того, как Мэн Яо продолжал говорить в их глазах пугливым мотыльком зарождалась радость.       — Из-за того, что Лань Сичэнь обнаружил способ разрушать чары подчинения воли, Цзинь Гуаншань вынужден был немедля устремиться на Луаньцзан. Он планировал использовать разлом в безвременье для усиления заклятия, напитать флейту Сюэ Яна его энергией и нанести сокрушительный удар, который ни вы, ни объединившиеся кланы не смогли бы отразить. Гуаншань был весьма в себе уверен, ведь армия, покинувшая Ланьлин, насчитывала около десяти тысяч марионеток.       — Но на Луаньцзан он прибыл с пятитысячной, — не преминул вставить Вэй Ин.       — Всё потому, что Лань Сичэнь и Не Минцзюэ вдохновили на сражение с ним все уцелевшие кланы и двинулись ему наперерез. Их целью было освободить подневольных заклинателей, но у снимающей чары мелодии есть существенный недостаток. Она обладает отложенным действием. Ясность сознания возвращается далеко не мгновенно, так что столкновения в бою в любом случае было не избежать. Силы Цзинь Гуаншаня значительно превышали количеством ополчение, поэтому он не стал менять планы и, разделив войско, с половиной двинулся сюда, тогда как другая часть схлестнулась с отрядами под командованием Лань Сичэня и Не Минцзюэ. Я находился с ними до момента, пока не стало ясно, что превосходство достигнуто. К несчастью, убитых и раненых с обеих сторон было столько, что лететь к вам на выручку немедленно Цзэу-цзюнь никак не мог. Он отправил меня вперёд предупредить вас о приближении врага, но я опоздал.       Мэн Яо на миг умолк и в задумчивости потёр подбородок.       — На подлёте к Луаньзцан мне привиделся странный отсвет над вершиной. Показалось, над горой вознёсся гигантский дракон. Помнится, нечто похожее возникло над дворцом Вэнь Жоханя в ночь разгрома Ордена Вэнь, только тогда в небе был ещё и Тигр.       Пребывая под большим впечатлением от обнадёживающих новостей, Вэй Ин многозначительно усмехнулся.       — На этот раз Тигр тоже был, но двигался не по небу, а по земле, поэтому ты не мог его видеть. Не усмири он разъярённого Дракона, вставшего на его защиту, кто знает, что бы тут до сих пор творилось.       Видя, как напрягся от его слов Лань Чжань, он торопливо направил рассказ в иное русло.       — Разумеется, увиденное тобой не более, чем аурическая проекция. Загоняя тьму червоточины туда, где ей место, Лань Чжань задействовал мощное заклинание — настолько мощное, что разорвал связь со Стигийской Тигриной Печатью, и она, отдав весь потенциал, распалась на мелкие кусочки, а элементали, воспользовавшись его уязвимостью, чуть не разнесли в клочья всю гору, так что пришлось прогнать их, чтобы подавить огонь.       — Может, и к лучшему, что вы уходите с Луаньцзан без этого бремени, — отметил Мэн Яо. — Так у Совета Кланов будет меньше поводов беспокоиться на ваш счёт. Тем более…       Он окинул Вэй Ина более пристальным взглядом.       — Я ощущаю, что утрата меча из горы Муси вполне равнозначно возмещена. По вашим меридианам струится светлая ци. Выходит, вы снова — не берусь предполагать как, обрели Золотое Ядро, что в значительной степени повлияет на отношение к вам заклинателей. Используйте правильные слова на Совете Кланов и сами не заметите, как из изгнанников превратитесь в героев, избавивших мир от старого безумца, развязавшего войну за тёмный амулет и источник тёмной силы на Луаньцзан, ставший причиной засилья нечисти в этой части Поднебесной.       — Но ведь по факту не мы уничтожили Цзинь Гуаншаня, а ты. Если кому и светит героическая слава, то тебе.       — Я бы предпочёл остаться в стороне от чрезмерного внимания. Думаю, не нужно объяснять почему?       Глаза Мэн Яо на миг озарило демоническое пламя, но задержаться ему он не позволил — моргнул и отблеск исчез.       — Людям и так хватает поводов обо мне судачить. Некоторые догадываются, что трансформация, которой подверг меня Вэнь Жохань, намного серьёзнее, чем можно было предполагать. Это вызывает беспокойство и обоснованные страхи. Не хотелось бы волновать приверженцев Светлого Пути ещё больше. Чтобы и далее исполнять обязанности при Цзэу-цзюне, мне лучше лишний раз не блистать в свете вершителя чьей-то судьбы. За этим я и вручил вам флейту Сюэ Яна и клинок главы Цзинь. Распорядитесь ими, как вам угодно. Я же вполне удовлетворюсь тем, что смогу вернуться к привычной и милой мне жизни в клане Лань, если вы не возражаете.       — Какие у нас могут быть возражения? Правда ведь, Лань Чжань? — смеясь, воскликнул Вэй Ин и неожиданно выдал: — Ты вот, что скажи! У вас с Лань Сичэнем всё серьёзно или вы пока присматриваетесь друг к другу?       От внезапности и прямоты вопроса привычная уверенность Мэн Яо пошатнулась, лицо слегка вытянулось, во взгляде разлилась растерянность.       — Что серьёзно, господин Вэй? Кажется, я не совсем понимаю…       — Брось скромничать, советник, что тут непонятного? — хитро усмехаясь, напирал Вэй Ин. — Вы с главой Лань уже принесли обеты или только собираетесь?       — Вэй Ин! — строго позвал Лань Чжань, видя как смущение одолевает Мэн Яо и начинают гореть румянцем его бледные скулы.       — А что такого я спросил, Лань Чжань? Уж будущим-то родственникам он может открыться, не таясь. Мы по понятным причинам не то, что не станем осуждать или в недоумении таращить глаза, а с радостью поздравим. Лань Сичэнь превосходный мужчина и выдающийся человек.       — Да, господин Вэй, Лань Сичэнь такой, — совладав с сильными эмоциями, с нежностью обронил Мэн Яо. — Он очень добр ко мне, несмотря на моё низкое происхождение и приобретённые с подачи главы Вэнь… Неблаговидные особенности. Именно поэтому, я не смею и мечтать о лучшей доле, чем та, что мне выпала. И какими бы ни были желания Сичэня в дальнейшем, я не жду, что он сделает наши отношения публичными. Есть вещи, о которых глава ордена обязан думать, прежде собственных устремлений: одобрение старейшин и уважение союзников, безупречная репутация и продолжение рода. Лань Сичэнь заслуживает иметь наследников, которых я ему по понятным причинам подарить не смогу. Просить о большем, нежели я уже имею, было бы с моей стороны проявлением эгоизма. У всего в этом мире есть цена и срок. Необходимо беречь и ценить то хорошее, что посылает судьба, иначе велика вероятность это потерять.       Вэй Ин выслушал внимательно и, вопреки бойкому нраву, вдаваться в полемику не стал. Он окинул Мэн Яо новым взглядом, будто разглядел в нём что-то, чего раньше не замечал, и удовлетворённо кивнул. Мгновение все трое молчали, затем Вэй Ин задумчиво покрутил в руках чужую флейту и вдруг, ударив ею об колено, сломал на несколько частей. Размахнувшись, он забросил их далеко в кусты.       — Меча достаточно в качестве доказательства, — решил он.       В потеплевшем при упоминании Лань Сичэня взгляде Мэн Яо читалось абсолютное одобрение. Лань Чжаня действия Вэй Ина тоже нисколько не удивили. Натворившая столько бед флейта, хоть и утратила изначальную силу, могла зародить в недостойных людях желание разгадать её секрет и, возможно, создать новые копии.       Над Могильными Холмами, славящимися дурной погодой, вновь плыл туман и лениво срывались дождевые капли. Мэн Яо, оглядев хмурое небо, поёжился.       — С вашего дозволения отправлю Сичэню послание, что вы живы, Цзинь Гуаншань разбит вместе со своей армией, а разлом закрыт, чтобы он не торопился сюда, а со спокойной душой вернулся в Облачные Глубины и возглавил Совет Кланов.       — Действуй, — в один голос высказались Лань Чжань и Вэй Ин.       Мэн Яо тонко свистнул. Из ближайших кустов, как по команде, высунулась любопытная рыжая мордочка. С виду совсем ещё молодой лисёнок шустро шмыгнул к ногам заклинателя и начал ластиться, как выпрашивающий поощрение домашний кот. Мэн Яо почесал его за ухом и провёл рукой по пушистой шёрстке на спине.       — Ты всё слышал. Поторопись.       Лис блеснул умными очами, лизнул пальцы хозяина и сорвался с места — только его и видели.       — Какой красавец! Надо взять на заметку, — проводив демонёнка восхищённым взглядом, не сдержался Вэй Ин.       Старейшина Илина для подобных целей предпочитал использовать птиц. Пернатые были менее приметны, в отличие от зверей.       — Цзэу-цзюнь рвался сражаться бок о бок с вами, — подвёл черту под сказанным Мэн Яо, — но провидение распорядилось по своему. Он будет счастлив узнать, что вы прекрасно справились, и начнёт готовить почву к вашему возращению.       — Хотелось бы верить, что все мы наконец взяли курс к мирной жизни, — подхватил Вэй Ин, переглянувшись с Лань Чжанем. — Кто бы знал, как я устал от передряг. Чувствую себя едва ли не столетним стариком, а ведь мне ещё и двадцати нет.       Он произнёс последние слова с лёгкой издёвкой и свойственной ему немного нахальной потешностью, но Лань Чжань уловил обычно сопровождающую подобные изречения горечь. Они с Вэй Ином по-прежнему не сознавали до конца, а, может, просто не решались верить, что впереди забрезжила надежда наладить жизнь. Утраты, гонения, боль и страх, постигшие их со случившегося в пещере Зверя, въелись в кожу, плоть и кровь. Каждый за это время успел не раз повстречаться лицом к лицу со смертью и, сохраняя обманчивую внешнюю юность, всё же поседел душой. Болезненные воспоминания, которые они носили в себе, невозможно было вытравить или залечить. Требовалось время — очень много времени, даже просто для того, чтобы отпустить уже ставшее привычкой ощущение враждебности окружающего мира.       — Вам двоим многое выпало, — философски протянул Мэн Яо, будто догадываясь о их переживаниях, — но глядя на вас, так и хочется сказать, вы ходите в любимчиках у кого-то из Небожителей.       Вэй Ина разобрало на смех, но когда он отсмеялся, то серьёзно сообщил:       — Мы направляемся в Пристань Лотоса, чтобы убедиться, что переправленные туда через портал люди добрались в целости и сейчас находятся в безопасности. После двинемся в Облачные Глубины. Нам по пути, присоединяйся. Верно я говорю, Лань Чжань?       — Мгм.       Мэн Яо, чудилось, колебался, но в итоге согласно качнул головой. Грядущие часы прошли безмятежно. Спуск в подгорную долину петлял по пустынным гребням и тихим низинам. Едкий запах, приносимый ветром с мест, где недавно бушевал пожар, почти не ощущался. Мэн Яо оказался деликатным и почти незаметным попутчиком: в разговор вступал только, когда его спрашивали, отвечал лаконично и дипломатично, двигался бесшумно и споро.       Тлетворное влияние червоточины затронуло все земли вдоль горного хребта, поэтому ближайшее к Могильным Холмам обжитое селение показалось нескоро. День к тому моменту уже угасал, уступая место вечерним сумеркам. Из клубящегося тумана показались покосившиеся каменные заборы, поваленные смотровые башенки и рухнувшие ворота. Вдоль обрисовавшейся дороги проклюнувшаяся молодая листва ветвистых деревьев и кусты разросшегося рододендрона спутывались с зеленеющим плющом и лозами дикого винограда, цеплявшимся за упругие ветки.       Селение, к которому вышла троица, было крохотным — всего с десяток или чуть больше домишек, часть из которых из-за землетрясения на Луаньцзан сильно пострадала, превратившись в валы досок, черепицы и камня. И всё же несколько строений уцелело, и этим можно было воспользоваться.       В центр поселения вела утоптанная тропинка, поросшая с боков раскидистым орешником и рябинами. Здесь же располагалось самое крупное из строений, скорее всего, нежилое — предназначенное для собраний, похорон и праздников. Массивную каменную арку украшал большой латунный диск с подстёршимися иероглифами, обозначавшими название местности — Хуанлунси, что означало «горный ручей жёлтого дракона».       Вэй Ина прочитанное заставило усмехнуться. Он скосил взгляд на Лань Чжаня и притронулся к диску. По селению прокатилась вибрация и довольно громкий протяжный звук, но на него так никто и не откликнулся. Преодолев арку, молодые люди очутились во внутреннем дворике, выстланном камнем. Хоть с виду строение не казалось повреждённым, при более тщательном осмотре обнаружилось, что обвалилась дальняя стена и часть крыши. В глубине сада располагался храм предков жителей селения, усеянный оспинами отвалившейся штукатурки и богато увитый плющом. Облезлые ставни были плотно прикрыты. Двери тоже. Заклинатели не стали тревожить почивающих внутри и двинулись дальше.       Всех троих одолевала усталость. Вэй Ин из-за свежих ранений шёл медленно, большую часть пути опираясь на Лань Чжаня. Сил только того и осталось, что добраться до укромной пустующей хижины, устроить привал и провалиться в сон. Тем не менее, не теряя бдительности, они осторожно обследовали дом за домом. Навряд ли кто-то из марионеток Цзинь Гуаншаня спустился с горы и добрался сюда, но исключать этого было нельзя. То же самое касалось и нечисти. Вэй Ин заверял, что не чувствует поблизости присутствия сверхъестественных существ. Для убедительности он попросил Мэн Яо окутать себя чарами защиты, потом сплёл несложное заклинание: начертал в воздухе необходимые символы и отпустил в пространство. Формула была рассчитана на выявление демонических созданий. Истекла минута-другая, но над селением всё также царили покой и тишина.       — Что и требовалось доказать, — резюмировал Вэй Ин, безотчётно потирая продрогшие руки в попытке согреть, — угрозы нет.       Наблюдавший за его действиями Лань Чжань застыл, упустив ход своих мыслей. Спасая его на горе, Вэй Ин доказал, что новое Золотое Ядро откликалось столь же ладно, как и прежнее, но Лань Чжань, почти утративший надежду, а ныне благоговейно взиравший, как его заветные чаянья воплотились в жизнь, всё ещё с трепетом постигал приключившееся с ними чудо.       Вэй Ин не придал значения тому, что естественно и непринужденно пустил в ход не тёмные чары, на которые всецело полагался последние годы, а светлые, и, столкнувшись с его пристальным взглядом, встревожился.       — Лань Чжань… Что ты так на меня смотришь? У меня что, грязь на лице?       — Нет.       Лань Чжань хотел поцеловать Вэй Ина, но, помня о приличиях, не мог себе позволить столь откровенное проявление чувств в присутствии Мэн Яо. Проницательный советник Лань Сичэня, чудилось, догадался о его настрое сам. Сцепив за спиной руки и тактично отведя взгляд, он ушёл вперёд, делая вид, что чем-то очень заинтересовался и торопится поглядеть поближе.       Едва он отдалился на приличное расстояние, Лань Чжань преградил Вэй Ину дорогу. Он был слишком взволнован, чтобы объяснять, и просто привлёк его к себе в объятия, но страшась сделать больно, действовал неловко.       — Не сдерживайся, — уговаривал Вэй Ин. — Хочешь поцеловать — целуй. Мэн Яо этим не удивишь. Или думаешь, они с Цзэу-цзюнем предаются чтению трактатов о правилах надлежащего поведения, когда остаются наедине? К тому же, он знает, мы женаты и пережили черти что недавно. Уж как-то стерпит проявление бурных чувств.       Он придвинулся к губам Нефрита, не оставляя шанса на отступление, погладил его по щеке и нежно подался к губам. Окунувшись в наслаждение поцелуем, Лань Чжань позволил себе стать чуточку смелее. Вспомнилось, как Вэй Ин шёл к нему сквозь пламя — это зрелище навсегда возжглось в память. В груди стало тесно. По телу прокатилась волна дрожи. Лань Чжань невольно сжал Вэй Ина крепче.       — Ты невозможен, — хныкнул тот, морщась от дискомфорта, но не отталкивая.       — А ты прекрасен.       Даже в подпорченной одежде, со спутанными волосами и уставший, Вэй Ин выглядел пленяющим диким цветком. Заключив его скулы в колыбель своих ладоней, Лань Чжань искал способ более полно выразить его значимость для себя, но все слова казались недостаточно ёмкими и точными, поэтому он просто произнёс:       — В тебе вся моя жизнь…       Медленно моргнув чернильными ресницами, Вэй Ин легонько прикусил нижнюю губу. Удерживая взгляд Нефрита серебристые глаза будто плавили его изнутри. После всего, через что они прошли вместе и вынесли, крепнущая поглощённость друг другом была более, чем естественной. Лань Чжань качнул головой, прогоняя выворачивающие душу наизнанку образы, когда он думал, что уже никогда не будет с Вэй Ином. Озябшие руки того ласково гладили его по волосам, стараясь успокоить. Дыхание вырывалось изо рта Вэй Ина бледными облачками пара.       — Я так хочу, чтобы всё сказанное Мэн Яо, было правдой. Хочу вернуться к близнецам, увидеть наших кроликов, держа тебя за руку, прогуляться по Облачным Глубинам, никого не опасаясь и ни от кого не скрываясь…       — Так и будет.       — А если нет? Если это всё лишь мои мечты, Лань Чжань?.. И едва мы вновь окажемся на виду, найдётся кто-то, кто бросит вызов?       — Сколько бы вызовов тебе не бросили, ты победишь.       — Когда это говоришь ты, я начинаю в это верить.       Лань Чжань обхватил пальцами подбородок Вэй Ина, слегка направил к себе и снова поцеловал. Он пытался делиться с ним исцеляющими силами, хотя у самого их почти не осталось. Явственных преобразований это не порождало, но через минуту Вэй Ин стал меньше дрожать и с благодарностью улыбнулся прямо в губы Нефриту. Чувство его прижимающегося тела уводило Лань Чжаня от реальности. Они могли бы целоваться так всю грядущую ночь, не обращая внимания на голодное урчание в животах и усиливающееся накрапывание дождя, но у них был спутник и с этим следовало считаться.       Постояв ещё немного, не расцепляя переплетённых пальцев, они отправились за Мэн Яо, ушедшим довольно далеко и теперь задумчиво возвышающимся возле одного из домишек. Перепуганные крестьяне покидали жилища в жуткой спешке, прихватив лишь самые необходимые вещи. Повсюду валялось много всего — от кухонной утвари до брошенного инвентаря для работы в поле. Распахнутые окна и двери тоскливо смотрели в никуда.       Через селение текла речка. Под действием земных толчков она покинула русло и разлилась множеством мелких ручейков. Вода между домами стояла по щиколотку, а там, где потревоженная тряской земля растрескалась и просела, образовались широкие пруды, в которых довольно плескались утки. По перекладинам повалившихся заборов скакали мокрые куры. Вдоль чьего-то подтопленного огорода задорно носился маленький поросёнок.       — Не так всё скверно, да, Лань Чжань? — подал голос Вэй Ин, заглянув в ближайшую постройку. — Чем-то напоминает хижину, в которой мы ночевали в исправительном лагере.       — Останься здесь и передохни, а я осмотрюсь, — сказал Лань Чжань.       Он собирался обойти все дома и убедиться, что вокруг нет жителей, которым требуется помощь.       — Ханьгуан-цзюнь, позволь я проверю, — вызвался Мэн Яо. — А вы с господином Вэем определите, какая хижина наименее пострадала от землетрясения и воды. Холодает, неплохо бы на ночь обзавестись крышей над головой и растопить очаг.       — Верно, согреться и что-нибудь перекусить было бы не лишне, — подрагивая, согласился Вэй Ин.       Он сделал пару шагов внутрь домика, который ему приглянулся, но как выяснилось спустя мгновение, вода проникла и в него. Пришлось признать, что в нём устроиться на ночлег не выйдет.       — С этой не повезло. Давай ту посмотрим, — махнул рукой в направлении следующей хижины Вэй Ин.       К ночи изменчивая горная погода быстро портилась. Мутная-туманная дымка наползала со стороны Могильных Холмов и затягивала пространство. Становилось зябко и тревожно на душе. В сгущающемся мраке росло напряжение.       — Как думаешь, Мэн Яо вправду покончил с Цзинь Гуаншанем? — изучая очередную лачугу, вдруг спросил у Лань Чжаня Вэй Ин. — Ходили слухи, что он приходится ему незаконнорожденным сыном. Это обстоятельство не упрощает дело.       — Если и так, они никогда не были близки.       — Знаю. У Мэн Яо больше причин желать его смерти, чем у кого бы то из нас, но всё же они родственники, а в этом случае всегда всё непросто…       — Не берусь гадать, что произошло между Яо и Гуаншанем на горе, — отозвался Лань Чжань, — но, кажется, он предан Сичэню, из чего следует, что действовать нам во вред не станет.       — Славно, если мы и правда избавились от угрозы в лице главы Цзинь, и ещё лучше, если кланы готовы пересмотреть своё отношение к нам. Признаться, я уже и не помню, когда жил без оглядки и клейма обвиняемого во всех грехах. Началось всё с Вэнь Чао, затем случилось безвременье, а как только ты меня выручил, не прошло и месяца, дали знать о себе козни Ван Линцзяо, главы Вэнь и Сюэ Яна. Едва было покончено с пленом и войной в Цишань, последовали нападки альянса кланов и помешательство Цзинь Гуаншаня на Инь Хуфу. Достало. Хочется в кои-то веки вздохнуть спокойно.       — Если на ближайшем Совете Кланов нам вновь предъявят несправедливые обвинения, воспользуемся твоим новым изобретением для перемещений и покинем эти земли.       — И куда отправимся?       — А куда бы ты хотел?       Вэй Ин долго молчал, а потом подбрёл и уткнулся лбом в плечо Нефрита.       — Спроси ты меня об этом некоторое время назад, я бы наверняка назвал тебе множество мест, Лань Чжань. Но сейчас… Когда я думаю над всем, что произошло с нами, то понимаю, что не стремлюсь искать пристанище в далёких чужих землях и предпочёл бы не покидать родных и близких, чьи судьбы мне небезразличны. Я хочу увидеть, как женится Цзян Чэн, как выйдет замуж Яньли, как родятся их дети и как они растут рядом с близнецами и А-Юанем, как кланы Лань и Цзян крепнут и процветают. Мне не доставляет радости мысль, что тебе придётся разлучиться с братом и дядей. Я знаю, что в глубине себя ты привязан к ним и к дому.       Лицо Вэй Ина исказила усталая усмешка, одновременно такая знакомая и такая непривычная.       — Наверное, не это ты ожидал услышать, но я набегался и навоевался, хотя ещё недавно кидался фразами, что готов сцепиться со всеми сразу.       — На тебя воздействовала червоточина.       — Да, видимо, так…       Их разговор прервал странный шум, донесшийся со стороны построек для скотины. Вэй Ин вымученно закатил глаза.       — Ну что теперь? Хоть караул кричи! Ни минуты покоя!       Раздавшиеся в сгустившихся сумерках пронзительные вопли были пронизаны возмущением и гневом. Заклинатели не сразу поняли, кому принадлежат оглушающие крики — зверю или нечисти, но то, что их источник находился неподалёку, не ставилось под сомнение. Когда рёв ненадолго стих, на полуразрушенное селение опустилась мёртвая тишина — та, от которой звенит в ушах и сотрясает поджилки. Пространство замерло будто в гнетущем предчувствии чего-то неотвратимого и ужасного.       — Демон? — предположил Лань Чжань.       — Маловероятно, я же проверял, — уверенно возразил Вэй Ин. — Это существо либо не имеет отношения к нечисти, либо прокралось сюда после, но тогда я или Мэн Яо его почувствовали бы.       Позабыв о своих ранениях, он метнулся к строению, из которого вновь раздался крик — на этот раз ещё более высокий и воинственный. Лань Чжань обнажил Бичэнь и не отставал. Чудилось, в заходившемся перед ними ходуном ни то сарае, не то хлеву, грянула ожесточённая схватка. Сопровождалась она топотом, падением балок, шумом снесённых инструментов и перевёрнутых ёмкостей.       Выхватив Чэньцин, Вэй Ин приготовился достойно встретить несущуюся в их с Лань Чжанем направлении страшную тень, вдогонку которой раздались сдержанные ругательства Мэн Яо и грохот посыпавшейся кладки дров. Успев озвучить лишь пару нот, Вэй Ин едва успел уклониться от чуть не снесшего его с ног серого ишака. Свирепее иной сверхъестественной твари, лихо брыкаясь и порождая нетипичный для своего вида премерзкий ор, животное пролетело мимо, протаранило стог сена и ринулось носиться по улицам селения.       — Кажется, это не землетрясение здесь всё приговорило, а эта бесноватая скотина! — сокрушался Мэн Яо, выбираясь из завалов, устроенных ослом у хлева.       Заклинатель выпрямился и нарисовал в воздухе защитный символ, собираясь воздействовать на дебошира магией, но из кучи поваленных тюков поодаль показался ещё один участник сцены — щуплый мальчишка в драной, прохудившейся местами одежде и перепачканным лицом. Он бросился к Мэн Яо и беспомощно повис на его рукаве.       — Господин! Молю, не троньте Яблочко! Он не виноват, просто напуган!       — Сюаньюй? Ты?! — на удивление легко даже под слоем грязи вспомнил встреченного в Цайи сироту Вэй Ин.       Он стремительно подлетел к мальчику, развернул к себе и крепко прижал к груди.       — Как ты спасся, малыш?.. — счастливо смеясь, Вэй Ин потряс его за плечи. — Хотя какая разница! Главное, ты жив!       Мэн Яо растерянно оцепенел.       — Вы знакомы?       — Встретились некоторое время назад в Цайи, — взволновано проронил Вэй Ин, продолжая тискать обрадованного встречей Сюаньюя, что тоже вцепился в него обеими руками.       — Это Сюаньюй из деревни Мо, — представил мальчика шагнувший ближе Лань Чжань, тоже без труда его узнавший.       Тревога, клубившаяся в глазах Мэн Яо, схлынула. Он развеял защитную печать и теперь внимательно поглядывал то на скачущего в отдалении осла, то на Сюаньюя.       — Где твои родители? — не преминул уточнить он.       — Сюаньюй сирота и давно живёт на улице, так ведь, малыш? — бойко ответил за мальчика Вэй Ин.       Сюаньюй утвердительно кивнул. В этот момент Лань Чжань резко изменил положение и преградил собой путь мчащемуся на них ослу, набравшему скорость и решившему совершить неожиданную атаку, чтобы отбить хозяина.       — Довольно!       Низкий голос Второго Нефрита клана Лань и строгий взгляд подействовали на Яблочко сродни магии. Осёл мгновенно притормозил и, выпучив глаза, уставился на заклинателя с выражением крайнего замешательства на отнюдь не глупой морде.       — Твой осёл всегда такой задиристый? — рассмеялся Вэй Ин, отправляя Чэньцин за пояс, и помогая Сюаньюю отряхнуться.       — Не всегда, молодой господин, — смущённо залопотал Сюаньюй. — Просто даочжан, — он указал на Мэн Яо, — напугал нас, когда внезапно ворвался в сарай, где мы прятались. А Яблочко, когда пугается, идёт в атаку и даже покусать может.       Он по-особенному прищёлкнул зубами, имитируя звук укуса. Словно подтверждая сказанное, осёл дёрнул головой и дико заревел, неприветливо приплясывая копытами на размокшей от воды почве, отчего во все стороны полетели комья грязи.       Вэй Ин, схватившись за бока, захохотал, а Сюаньюй ринулся обуздывать строптивый нрав питомца.       — Спокойно, Яблочко, — приговаривал он, придерживая ослика одной рукой за шею, другой водил между ушами. — Эти люди — не враги. Помнишь, как-то раз мы уже с ними встречались и тебя тогда угощали вкусными яблоками.       Осёл внимательно слушал и в конце концов присмирел. Вэй Ин, всё ещё посмеиваясь, отважно подался ближе и, не встретив сопротивления, тоже погладил бойкого товарища Сюаньюя.       — Ты сказал, вы прятались, — обратился он к мальчику. — Выходит, тряска на горе застала вас здесь?       — Нет, господин, по пути сюда. Мы с Яблочком спали в лесу и, когда земля начала дрожать, схоронились там же. Нас привалило ветками, но какой-то добрый старик помог нам выбраться, посоветовал искать убежище в Хуанлунси и указал путь. Правда на подходе, мы встретили спешивших покинуть селение крестьян.       — Почему же ты не отправился прочь вместе с ними?       Сюаньюй насупился, вздохнул и следующие слова произнёс неохотно.       — Пойти с ними не было возможности. Нас с Яблочком прогнали, но я уже привык. Бродяг не любят, им нигде нет места. А в опустевшем Хуанлунси хотя бы сохранялся шанс найти какую-то забытую еду или вещи, которые можно на неё обменять в других селениях.       Лицо Вэй Ина помрачнело.       — А как же опасность? Ты не задался вопросом, что всех так напугало?       — По пути сюда я часто слышал о страшном колдуне с горы, повелевающем мертвецами и прочими созданиями тьмы, и его спутнике, что холоден как лёд и умеет обращаться золотым драконом. Я даже видел их жуткие изображения, когда проходил через большой город, но на деле оказалось, дракон не страшный, а красивый.       Сюаньюй указал на вершину Луаньцзан.       — Я своими глазами видел. Он сотряс скалы и поднялся над горой — огромный и сияющий как солнце, — голос мальчика преисполнился печалью. — И тогда я подумал, что лучше уж быстрая смерть от зубов божества, чем долгая — от голода.       Лань Чжань напряжённо замер. Вэй Ин, обменявшись с ним взглядом, перестал улыбаться и почесал затылок.       — М-да… С этим не поспоришь.       Заметив, что его слова огорчили его, Сюаньюй заторопился добавить:       — Вы и ваши спутники, к тому же, тоже не страшитесь ни колдуна, ни дракона.       Вэй Ин вновь натянул на губы улыбку и опустился перед ним на корточки.       — Это потому, что мы опытные заклинатели, перевидавшие на своём веку и всяческих магов, и чудовищ.       Сюаньюй смотрел на него захваченно и восхищённо.       — И вы всех их одолели?       Вэй Ин едва заметно пожал плечами.       — Хочется верить, что да.       — А куда сейчас лежит ваш путь, господин?       — Домой, — глаза Вэй Ина затуманились влажным блеском. — И вот, что я подумал, малыш…       Он тяжело сглотнул и оглянулся на по-королевски невозмутимого Лань Чжаня, не знавшего, о чём именно просит его взгляд, но молчаливо кивнувшего, соглашаясь со всем, что бы не Вэй Ин предложил.       — Ты не думал обучиться магическому мастерству? Я как раз нуждаюсь в пареньке вроде тебя — толковом и не робкого десятка. Как заклинателю с обширными интересами, мне иногда не хватает рук. Пришлось озадачиться поиском ученика, который со временем станет полноправным помощником.       Лань Чжань и Мэн Яо одновременно изумлённо переглянулись, но Сюаньюй этого не заметил. Он расширенными до предела глазами воззрился на Вэй Ина с ошеломлением и недоверием.       — Даочжан считает, я сгожусь для этого? — пискнул он немного испуганно.       — А почему нет? Не попробуешь, не узнаешь.       — И вы готовы дать мне шанс и взять меня с собой в город заклинателей?       — Как мой ученик, ты будешь там, где буду я. Ну как, согласен?       Сюаньюй заметался и с минуту лишь топтался на месте и хлопал длинными ресницами. По всему было видно, он очень хочет сказать «да», но что-то этому препятствовало.       — Ничего не выйдет, — вдруг едва слышно проронил он.       — Почему нет?       — Яблочко… — повесил голову Сюаньюй. — Он со мной с деревни Мо. Мы как семья. Я не покину его. Это было бы подло.       — А я разве просил тебя его покинуть? Твой Яблочко мне весьма приглянулся. Возьмём и его. Но предупреждаю, там, куда мы направляемся, очень строгие правила. Тебе придётся поработать над его воспитанием: отучить дурно вопить чуть что и бросаться на людей. В анклаве прославленных заклинателей запрещены шум и драки. Справишься с этим?       Сюаньюй продолжал таращить на Вэй Ина глаза, не отваживаясь верить в происходящее, но в итоге заверил:       — Яблочко смышлёный. Думаю, мне по силам с ним договориться.       — Ну и отлично! Зови меня Вэй Усянь или учитель Вэй, как тебе больше нравится.       — Да, учитель Вэй.       — Моё первое тебе задание, ученик, — важно объявил Вэй Ин, окинув ленивым взором селение, почти погрузившееся в пасмурную мглу надвигающейся ночи, — ты, должно быть, уже обошёл все уцелевшие дома и можешь точно сказать, который пригоден для ночлега. Нам всем необходимо укрыться от дождя, укладываться спать под деревом слишком промозгло.       — Тот сгодится, — мальчик указал поверх его головы на маленькую хижину, стоящую поодаль ото всех. — С виду неказиста и там тесновато, но крыша на месте и вода внутрь не попала.       — Тогда, чего ждём? Все туда.       — Мне пойти с вами? — топчась на месте, осторожно уточнил Сюаньюй. — В хлеву оставалось немного зерна и сена, Яблочку там понравилось. Мы переночуем там, чтобы не мешать даочжанам.       — Не помешаешь, — усмехнулся Вэй Ин. — Можешь взять и своего отважного боевого скакуна.       Лёгкий юмор и ослепительная улыбка Вэй Ина заставили исчезнуть большую часть тревог Сюаньюя. Пока они говорили, зачастил мелкий студёный дождь, и компания заторопилась к хижине. Яблочко после сцены у хлева больше не разбойничал, а после того, как был накормлен, так и вовсе вёл себя как примернейшее ездовое животное. В то время, как Вэй Ин расположился на полу у стены и что-то растолковывал слушающему его с открытым ртом новоиспеченному ученику, Лань Чжань носил хворост для огня, чтобы хватило на всю ночь, а Мэн Яо хлопотал над простецким ужином из риса и кое-каких овощей, собранных при осмотре деревни.       Заметив, что Ванцзи с волнением поглядывает в сторону Вэй Ина и Сюаньюя, Мэн Яо, не прекращая помешивать рис в горшочке, с пониманием улыбнулся.       — Господин Вэй совершил воистину благородный поступок, оказав покровительство этому ребёнку. Сюаньюй — милое, неиспорченное дитя, и будет благодарен вам до гроба за предоставленную возможность.       Мэн Яо на мгновение задумался, а потом с грустью продолжил:       — Знай главы кланов, какое в действительности доброе сердце у Старейшины Илина и каковы истинные его устремления, устыдились бы того, что говорили о нём на прошлом Совете.       Лань Чжань вздохнул. Вэй Ин и в самом деле был воплощением силы и доброты, жаждал облегчить участь обездоленных и слабых порой даже с ущербом для себя. Улыбка редко сходила с его лица. С какими бы трудностями он ни сталкивался, он старался не принимать их слишком близко к сердцу и в любой ситуации уповал на лучшее.       — Наделённым властью мужам стоило бы быть мудрее. Господину Вэю суждено стать великим и им этого не отменить, но он принесёт миру больше пользы как лидер, чем как мученик, — рассуждал Мэн Яо, параллельно окидывая взглядом юношу и мальчика в другой части комнаты. — И что-то мне подсказывает, вскоре спасённых от холода и голода детей в Облачных Глубинах прибавится в разы.       Лань Чжань и сам подумал о том же, а после лишь убедился, что фраза прозорливого советника Сичэня оказалась пророческой.       — Знаешь, что мне пришло в голову, Лань Чжань? — заявил Вэй Ин, когда они спустя сутки погрузились на большую лодку у границ Илина и взяли курс на Юньмэн.       — Что?       — Когда разберёмся со всеми обвинениями и очистим свои имена, нам следует открыть собственную школу в Гусу или Юньмэне.       — Школу?       — Точно, — подтвердил Вэй Ин.       Небрежно откинувшись на спину, он довольно взирал, как Сюаньюй и Яблочко угощаются из заполненной спелыми фруктами корзины, купленной Мэн Яо на пристани.       — Школу или что-то вроде того. Чтобы дети, лишённые крова и прозябающие на улице, могли обрести там подобие дома и возможность учиться.       Лань Чжань не сразу нашёл, что на это сказать. Вэй Ин проследил, как Яблочко практически пускает слюни от удовольствия, вкушая невиданное многообразие подношений, повернулся к мужу и улыбнулся столь невероятной, заражающей улыбкой, что перехватывало дух.       — Ты только не подумай, что я спятил. На самом деле я вдруг понял, что могу — нет, обязан, помочь детям, у которых нет ни родных, ни средств к существованию, как в своё время помогла мне семья Цзян. Из некоторых сирот, скитающихся по улицам, выйдут неплохие заклинатели. На меня посмотри! А ещё так я почту память своих отца, матери и приёмных родителей и сделаю мир немного светлее для тех, кому в нём совсем темно. Прекрасно же я придумал, а, Лань Чжань? Почему ты хмуришься? Тебе не нравится идея?       — Нравится, — проглотив образовавшийся в горле ком, пробормотал раздираемый чувствами Лань Чжань.       — Тогда, что?       Ответ вертелся на языке, но Лань Чжань не решался его произнести — уж слишком эгоистичным и недостойным он казался на фоне того, что предлагал Вэй Ин.       — Я могу сказать, что не так, господин Вэй, — осмелился вмешаться в разговор сидящий у кормы и всё слышавший Мэн Яо.       За время проведённое с парой он привык к говорливости Вэй Ина и в большей степени немногословной реакции Лань Чжаня и нередко умилялся и дивился тому, как гармонируют эти двое.       — Ванцзи опасается, что твоё новое увлечение отнимет тебя у него, ведь по существу, ты для этих детей станешь всё равно, что отец, а отцовство, как известно, большая ответственность и множество забот. Что же до меня, я нахожу твою идею замечательной и готов поддержать её, чем смогу. Уверен, Сичэнь тоже сочтёт её достойной внимания и приложит необходимые для её реализации усилия.       — Лань Чжань, это правда? — встрепенулся Вэй Ин. — Ты приревновал меня к пока ещё не существующей школе?       Достаточно было взглянуть на Лань Чжаня, чтобы подтвердить этот вывод. Кончики его ушей налились розовым, а тёмные брови сошлись над виновато опущенными глазами. Изогнув чувственные губы в лёгкой улыбке, Вэй Ин придвинулся к мужу. Изящные длинные пальцы нашли ладонь Нефрита и нежно сомкнулись поверх неё.       — Перестань волноваться. Это ведь просто высказанные вслух мечты. Если ты пока не готов к такому, то и я повременю. Для меня нет ничего важнее, чтобы ты был счастлив.       Лань Чжань собственнически заключил его в ловушку своих рук, прижал крепко-крепко к груди и поцеловал в макушку.       — А мне, чтобы все твои мечты сбылись, Вэй Ин.