Как ни странно, в пустоте в голову не приходят ни интересные вещи, ни
«Hello, darkness, my old friend!». Да и как понять, где голова? Где темнота снаружи, когда внутри с избытком тишины и пустоты?
— Не спать! — гаркнули в ухо.
Я послушно открыл глаза и тут же зажмурился обратно. Нет-нет, это всего лишь дурной сон! Закашлялся и почувствовал солёную кровь в горле. Вот так расстарались…
Бомбоубежище. Тусклый свет. Расплывчатые силуэты Пионеров, вытянувшихся в струнку вдоль стенки. Холодно и сыро. Мои руки-ноги были привязаны к спинкам кровати, а лицо и туловище пульсировали от боли, стоило только шевельнуться. Главарь сел рядом со мной на корточки и вкрадчиво зашептал:
— Ты парень умный, должен понимать, что это только начало. Не хочется лежать инвалидом, да? Тогда всё кончится иначе, только попроси!
«Больные садисты!» — думал я, не в силах даже заговорить. Но разве поможет бессильная злоба? Чем я тогда лучше их? Надо гнуть свою линию!
— Дайте ему воды, — повелел главарь.
Я отхлебнул, задышал полной грудью, прищурился и выдавил:
— И без пыток всё рассказал, а вы… Что вам ещё от меня нужно?
— Проверить показания! — усмехнулся он. — Разблокируй свой телефон.
Я красноречиво закатил глаза.
— Да не руками! Пароль там, ПИН-код называй. И не криви так лицо, ничего твоего личного нам там не надо!
— Двадцать один — двенадцать. — Я тяжело вздохнул. — День выхода «Бесконечного лета». Сами, что ли, пройти хотите?
Пионеры зашевелились и зароптали как бы в подтверждение моей догадки, но главарь прикрикнул:
— Р-р-равняйсь! — и заговорил, повернувшись ко мне: — Догадливый. Я почитаю, поспрашиваю… Давай только, не ври нам.
— Я всё сказал и охотно повторил бы, не начни вы пугать и бить, — снисходительно улыбнулся я, будто общался с жестоким, но несмышлёным ребёнком. — И зачем на опыты потащили — развлечься? Кроме гласа вопиющего в пустыне ни о чём больше не слышали? Или интересуетесь только концовками?
— Начнём с того, что ты ворюга — утащил отсюда мои записи, — хмыкнул главарь, махнув ветхим листочком с моим «досье», — видимо, забрал, пока я был в отключке.
— А чего ты удивляешься? Когда я нашёл этот листок, который ты зачем-то вырвал из своего дневника и бросил здесь, в бункере, а главное, когда понял, что записка про меня, то решил себя обезопасить единственным доступным способом — лишить тебя этого.
— Закончим тем, что ты выдаёшь себя за добрячка-простачка и явно недоговариваешь. За каждую шпильку будем бить. Ленин!
Из строя вышел понурый Пионер, запихивая блокнотик поглубже в карман.
— Давай, всыпь ему!
— Нет.
Я не поверил своим ушам. Остальные, видимо, тоже — затихли.
— Не понял… А ну-ка повтори!
— Нет! Ты обещал правду, что перевернёт нашу жизнь. Спасибо, перевернула, ты сдержал слово. Но избивать его до полусмерти я не соглашался, — твёрдо ответил «Ленин»… нет, не Пионер. А Семён. Тень с его лица спала.
Главарь раздражённо топнул и двинулся вперёд, но парочка Пионеров в яркой одежде обступила товарища.
— И мы против! Это жестоко! — выдал Пионер в гавайке, а Пионер в косоворотке подхватил: — Аморально и нечестно!
— Я не против хорошей драки, но мы бьём… и били лежачего! Где наши принципы и честь, ребят? — неожиданно подал голос мрачный Пионер с повязкой на руке. Он снял с плеча гитару и демонстративно хрустнул костяшками. Пионер с хитринкой на лице яростно закивал и замахал руками:
— Мы не берём судьбу в свои руки и вместо этого всё списываем на высшие силы! Так почему мы не можем нормально выслушать того, кто поможет нам добиться счастья? Это безответственно!
Тени с их лиц исчезали одна за другой.
— И вы… — театрально заломил руки главарь… но вдруг выхватил из кармана нож. — А ну заткнулись, тряпки семёноподобные! Тогда я справлюсь сам! И докажу, что нас водят за нос!
Всё-таки не поверил! Я понимал, что очередной взбучки всё равно не избежать, уже приготовился… но, вопреки моим ожиданиям, главарь присел на стол с приборами и рассмеялся:
— Давайте узнаем, что это за игра и кто нас придумал.
И он, убрав нож обратно, глумливо затянул…
— Мне а-а-апять снился сон. Этот со-о-он… Каждую ночь одно и то же. Но наутро, как обычно-о-а, всё забудется. Может быть, оно и к лучшему… Никогда такого не было, и вот опять!
Оста-а-анутся только туманные воспоминания о-о-о приоткрытых, словна-а-а приглашающих куда-то воротах, ря-а-адом с которыми в камне застыли два пионера. А ещё странная девочка… которая постоянно спрашивает: «Ты пойдёшь за мной?». Пойду-у-у?.. Но куда-а-а? И заче-е-ем?..
Пионер расхохотался, остальные прятали неловкие улыбки.
— Всё с тобой ясно, Миша. Глупый ты лгун, ещё и чтиво такое же низкопробное выискал… Говоришь, в мир этой игры попал, да?
— Какой артист пропадает! — передразнил я. — Будь другом, избавь нас от паясничаний. Я уже всё рассказал, а ты не можешь принять, что был слеп, и мне просто-напросто завидуешь!
— А чему завидовать? Сам же признаёшь, что ты не чудо-фрукт, посланный всевышними, а овощ! Мечешь стрелки ради спасения… ну, удачи! Дальше разберёмся без тебя.
«Он фанатик! Меня не слушает, а просто использует! Как и других! Тогда, может быть, они меня поймут?» — мелькнуло в голове.
— Разве не видите, как его штормит? То пророком обзывает, то с грязью мешает! Параноит и думает, что всем выгодно дурить ему голову! А из меня не надо ничего выбивать под пытками, ведь правда за мной и уже у вас на руках! — воззвал к Пионерам-Семёнам я.
— Он бредит! Мы накрутились тут больше всей его жизни, а он думает нас ото всего избавить! — закаркал Пионер. — Включите мозги, наконец!
— Вы крутились по неверным сценариям! А я все выборы наизусть помню — хоть записывайте! — хрипел я. — Ничего не потеряете и не пойдёте за одержимым!
— Тогда мы слушаем! Давай, Миш! — несмело предложил один из Семёнов и достал блокнот. Остальные одобрительно загудели.
— Так развяжите меня, ребят! Никуда не сбегу, я ж без очков! — с нажимом потребовал я, чтоб не остаться в дураках. И пятёрка Семёнов освободила меня, даже всучила обратно очки и стала вслушиваться, куда в какой момент пойти и кому что сказать. Пионер же застыл, как громом поражённый, и только сжимал-разжимал кулаки. Но одна неловко брошенная фраза…
— Личную привязанность можно обозначить баллами, — объяснял я «Ленину» и остальным. — Если наберёшь меньше шести, то вообще не выйдешь на рут, если девять или десять, то всё будет в шоколаде, а если от шести до восьми, то…
— То твоя Лена изобьёт Алису, а затем вскроется, потому что теряет голову от любви! — вдруг выкрикнул Пионер. В глазах «Алисиного» Семёна вспыхнул огонь, он потянулся к горлу «Ленина»… но я перехватил его руки.
— Боец! — воззвал я. — Твой враг — не другой Семён и не я, а этот Пионер! Его фанатизм всех нас погубит!
Лица парней перекосились, и они буквально обернулись против бывшего главаря. А тот оскалился, приблизился сам… и шваркнул мой телефон об пол! Треснувший экран погас.
— Вы ничего не поняли! Для этого лжепророка и фантазёра вы — пустышки в компьютерной игре! Вы так же разобьётесь вдребезги, но ничего не исправите! Так покончим же с иллюзиями! Долой оковы!
Пионер выхватил из кармана нож, подскочил ко мне, замахнулся… но, как и на поляне, меня плотно обступили Семёны!
— Не смей отбирать надежду! — провозгласили в один голос «Ленин» с «Алисиным» предо мной… и синхронным апперкотом сбили Пионера с ног.
— Пфедатели! Тфяпки! Идифоты! — сипел поверженный враг. Семёны обступили его…
— Остановитесь! — потребовал я. — Вы должны быть выше мести!
— Да что ты понимаешь! Он чуть не обрёк нас на вечное заключение здесь! — зарычал «Алисин». — Его надо наказать тем же!
— Не надо. Он сам себя уже наказал… — раздался голос из угла. К нам проскользнула Юля. Ссутулившись, словно на её хрупких плечах лежал огромный груз забот, она приблизилась к дёргавшемуся Пионеру, вынула нож из его одеревеневших пальцев и прикоснулась к его голове. Тот обмяк.
— Идёмте в лес, — устало попросила Юля. — Товарища тоже несите.
***
— Поиграли в пророков — и хватит! — тихо, но веско и наставительно заявила Юля перед всеми на той самой поляне. — Зачем кровавая баня из-за идей? Миша, ты другого хотел, если помнишь, но сейчас мог погибнуть ни за что!
Её энергичные пассы руками... и вся боль из тела отступила, словно и не били. Я заморгал и поражённо пролепетал:
— Антинаучно!
— А ты за чем сюда хотел приехать? За ответами, научными поисками и этой мышиной вознёй? Или для отдыха душой? — горько улыбнулась Юля. — Знаешь, я в кои-то веки понадеялась на нормальную смену!.. Зря.
Я хотел было обнять её, поблагодарить, объясниться… но кошкодевочка отстранилась.
— Спасибо тебе за то, что остался человеком. Мне большего и не надо, правда! Но оставь суету другим. Ты же в сказку с хорошим концом хотел, а не в тюрьму, да?
— Но я хочу помочь, не прогоняй меня! Я хочу как лучше для всех!
— Лучше уже не получится, ты сказал для них всё, что мог. Возвращайся в лагерь и доживи там в своё удовольствие, — потребовала Юля. — Иди же! С этими всё будет нормально, обещаю.
— Мы справимся! — ободряюще заулыбались Семёны.
На прощание я пожал каждому из них руки, заглянул в глаза. Больше ни капли той злобы, что в Пионере, лишь вера в успех и защиту. Но с ним-то как?
Я обернулся и увидел, как Юля, приложив ладони к голове неподвижного Пионера, что-то шептала. На наших глазах его лицо разглаживалось, а тень с глаз спадала. Значит, я и впрямь сделал здесь всё возможное.
***
Я на всех парах мчался на ужин. Бежал легко и непринуждённо — веря, как и в первый день, что всё будет хорошо. Успел.
— Загулялся? — улыбнулась Ольга Дмитриевна, поджидавшая на пороге. — Беги есть!
За нашим столиком собрался весь музыкальный клуб.
— Ну что, девчонки, к концерту готовы?
— Готовы! — хором ответили они.
— Мы будем лучшими!
— Да!!!
Плотно отужинав, весь лагерь отправился к сцене, а мы с Шуриком, Электроником и Мику сходили в музклуб и принесли колонки и провода, которые Саша на наших глазах подключил, как заправский техник. Концерт начался на пару минут раньше объявленного.
Ведущей, конечно, была Ольга Дмитриевна. Она вышла на сцену и в первую очередь поблагодарила Лену. За суетой я и не обратил внимания, что, оказывается, наша тихоня Тихонова всю неделю готовила декорации к концерту. И ведь какой пейзаж красивый, прям будто бы сам там стоишь!
Пошли выступления. Начали с малышей: стишки, песни, пляски. Номера подготовили и пионеры постарше: фокусы, комические сценки в школе и дома, анекдоты. Зрители рукоплескали от души, даже старшие не воротили нос от простенькой, но душевной программы. Наконец и наш отряд.
— Евгения Жукова, заведующая нашей библиотекой, продекламирует вам стихи!
Женя с чувством читала какие-то стихотворения о любви — кажется, Александра Блока.
— Музыкальные номера! Славяна Ясенева исполнит народную песню!
Славя на сцене была прекрасна всем — и фигурой, и костюмом, и исполнением.
— Номер на металлофоне, исполняет Сергей Сыроежкин!
Электроник не стал отклоняться от народной темы и исполнил «Ах вы, сени, мои сени» и «Во поле березка стояла». Самые подходящие мелодии!
— Александр Тимофеев, являясь руководителем клуба кибернетики, при активном содействии членов клуба Сергея Сыроежкина и Михаила Петрова, сконструировал работающего робота! Прошу на сцену!
Мы втащили и, наконец, показали широкой публике нашего робота. Решающий пуск… жужжание… и робот самостоятельно зашагал по сцене, смешно шевеля кошачьими ушами и хвостом! Я улыбнулся, вспомнив, как прописывал это в программе.
— Мику Хатсуне под аккомпанемент Михаила Петрова исполнит японскую песню!
Мы с Мику исполнили ту самую песню, которую репетировали вчера.
— Алиса Двачевская исполнит на электрогитаре композицию современного ВИА!
Я прислушался: что-то из советского рока, кажется, из репертуара Кости Кинчева. Алиса любит «Алису», ничего удивительного.
— И завершающий номер — группа «Совята» в составе: Мику Хатсуне, Михаил Петров, Алиса Двачевская и Ульяна Советова!
Даже пары песен, включая «Взвейтесь кострами», хватило, чтобы завести толпу. Концерт точно прошёл на ура — даже вам, современным людям, понравилось бы! Но никакого жюри не было и никто не выбирал, кто выступил лучше, а кто хуже. Охрипшая Ольга-конферансье объявила:
— Концерт окончен! Все большие молодцы! А теперь по домам!
Прозвучал горн на отбой. Мы с парнями отнесли аппаратуру обратно в музыкальный клуб, и я наконец-то вернулся домой. Сил ни на что не осталось: я свалился в кровать, не раздеваясь.
