Солнышко

      Машина останавливается рядом с кофейней, и Емицу позволяет себе один из очень редких моментов слабости, выдыхая в сложенные лодочкой ладони, чтобы успокоиться. Он не брал с собой людей, кроме Тумерика, который взял на себя вождение, а тот был предан своему боссу, CEDEF и Вонголе больше, чем целям Девятого Дона. Знал ли он причину нахождения здесь? Вряд ли. Знали ли он, Орегано или Базиль об активных, но тайных поисках дочери своего босса? Скорее догадывались, чем знали точно. Лар Милч знала — от нее мало что можно скрыть, а при товариществе с Реборном так и вовсе. Но киллер, несмотря на свою позицию, увидел в нем что-то достаточное, чтобы пожалеть его и выдать неясную подсказку. Будто бы послал проветрить голову, так это воспримут шпионы на прослушке в его кабинете.         Хотя, на самом деле, он дал место, где может появляться Тсуна со своими друзьями. Место, где достаточно добрая и приветливая хозяйка, чтобы дать ему еще одну подсказку о дочери.         Тсунаеши, его милая маленькая принцесса.       Та, что улыбалась огромному плюшевому медведю, даже неспособная полностью обнять его своими маленькими ручками.       Та, у которой не было переднего зубика во время их последней встречи, но которая все равно ярко улыбалась ему при встрече.       Та, что кружилась в сарафанах и платьицах, когда они куда-то ходили, но носилась в футболке и шортах по заднему двору, из-за чего ее часто принимали за мальчишку.       Та Тсунаеши, которую он потерял по собственной глупости, из-за своих же неправильных решений. Но он был готов принять последствия, чтобы выстроить все заново.         Емицу говорит Тумерику остаться в машине, и заходит в кофейню. Это приятное, светлое место, если судить на первый взгляд, но не сильно популярное. Оно тихое, практически пустое, не считая двух девушек за дальним столиком и Реборна, общающегося с бариста за стойкой. Здесь... приятно находиться, и Савада на мгновение прикрывает глаза, тихо вздыхая. А потом он смотрит на девушку за стойкой, хозяйку этого места, как успел узнать.         И видит.       И практически задыхается.         Невозможно не узнать в раскрепощенной, открытой девушке с забавной прической его маленькую принцессу. Да, она растеряла по пути платья и яркие улыбки, да, она больше похожа на пацанку в джинсах, футболке и фартуке, да, она отвечает с беззлобными язвительными нотками. Но этот прищур глаз? Это легкое покачивание головы, в котором узнается движение Наны? Это веселье в каждом движении? Емицу не смог бы обознаться, даже проходя мимо на переполненной улице во время фестиваля. Никогда и ни за что.   — Тсунаеши... — имя вылетает на выдохе, оседает в тишине, привлекая внимание всех присутствующих. Девушки в углу внимательно смотрят, когда Реборн и его дочь поворачиваются к нему, но возвращаются к своему делу. То ли не считают это своим делом, то ли ее подруги, доверяющие выбору Тсуны. Реборн предпочитает откинуться на спинку стула, держа в руках чашку с кофе, и наблюдать. А его дочь...         Она постукивает кончиками пальцев по стойке, прежде чем кивает в ответ, отчего пушистая челка, выкрашенная в алый, подпрыгивает в воздухе. Это выглядит почти мило, на самом деле, и Емицу старается запомнить как можно больше новых деталей в ее облике — пока может.   — Давно не виделись... отец, — последнее слово звучит практически непривычно на губах Тсунаеши, но он понимает. Киллер был прав — его не было семнадцать лет, и она давно разучилась видеть в нем родительскую фигуру, которая должна была присутствовать рядом все время, что она росла, взрослела, ощущала на себе давление ожиданий, которые не могла понять сама, которые, как она думала, существовали.         Он садится за стойку и тихо выдыхает в ладони, пока его дочь готовит кофе, щедро плеснув в него виски. Реборн на это смотрит, как на предательство — хотя он признает подобный напиток, как интересный, не имея ничего против. Значит, Тсуна просто отказалась ему его готовить, точно отговорившись, что подобного в ее кофейне не продается, и быстрый взгляд на меню подтвердил эту теорию. Забавно. Она ставит чашку перед своим отцом и тихо хмыкает, как бы говоря, что ему это сейчас нужнее, во много раз нужнее. Именно это говорит ее взгляд — Савада знает, он видел этот взгляд много раз у ее матери.   — Мне жаль, — Емицу отпивает из чашки и смотрит прямо на свою дочь, расправив плечи. К нему здесь больше никто не будет проявлять жалость, и это легко понять. Пусть у него нет славной гиперинтуиции предка, есть лишь зачатки, но этого достаточно. Это всегда помогало ему в переговорах. — Я знаю, что у меня нет права просить прощения перед тобой и твоей матерью, но мне жаль. Меня не было те семнадцать лет, которые я должен был быть рядом, даже если и редко, но все, чего я желал — чтобы ты была счастлива, какой бы путь ни выбрала. И я принимаю твое решение, каким бы оно ни было, даже если ты не захочешь меня больше видеть.         Есть что-то такое в линии плеч Тсунаеши, твердое и непримиримое, что расслабляется на самую малость после его слов. Чего бы дочь ни ожидала от своего отца, прозвучавшие слова были лишь вероятностью, одной из многих, и выбрать верную было сложно. На мгновение Саваде становится интересно, а есть ли гиперинтуиция у Тсуны? Получила ли она в наследство помимо запечатанного Пламени еще и ее? Могла ли маленькая девочка, смотрящая на него и Девятого открытым, доверчивым взглядом, подсознательно знать, что ее ожидает?   — Реборн рассказал мне о ситуации, и мы оба знаем, что я не выйду насильно замуж. Не против своей воли, не только из-за какой-то мифической крови, — она качает головой в ответ, но усмехается и не спешит прогонять своего отца, что Емицу видит своей маленькой победой. Возможно, еще не все потеряно. Возможно, искренность была правильно выбранным оружием. — Но я готова дать тебе еще один шанс. И мне интересно, кто этот охочий человек, который решил согласиться на такой гарант соглашения?         Ему очень хотелось бы знать, как много Аркобалено рассказал его дочери — или как много она знала "до" из-за возможного знакомства с сыном Ямамото Тсуеши и одним из наследников Хибари. Когда-то, связывая себя узами брака с Наной, Емицу отметил факт их наличия в одном городе с другим потомком Примо, но отложил его в сторону, как не слишком существенный. Сейчас же он видит их движения, их привычки в ее действиях, но знает, что не может на это влиять. Она слишком взрослая, чтобы ее воспитывать, и слишком сильная, чтобы поддаваться.   — Бьякуран Джессо, — Савада морщится при имени раздражающего гения, но все же произносит его.   — Вот же у-...         Дальнейшую ругань, что срывается с ее губ, и Емицу, и Реборн благополучно игнорируют. Для них обоих становится неожиданным, что Тсунаеши знакома с одним из боссов Мельфиоре — и как только Донна Ария согласилась на союз? — но киллер успевает шепотом поделиться чужим знакомством с Гокудерой Хаято, внуком Аркобалено Фонга, который по совместительству главный наследник Хибари, а еще с двумя потомками Спейда, один из которых очень настойчиво напоминает пятнадцатилетнего Рокудо Мукуро, за которым охотилась вся Италия после падения Эстранео. Хочет ли Внешний советник знать подробности? Он признается самому себе, что нет.         И именно этот момент выбирает Бьякуран-чертов-Джессо, чтобы появиться.   — Ты ранишь меня в самое сердце своими словами, Тсунаеши-чан. Мои родители были в браке, когда я родился, — босс Мельфиоре выглядит уж слишком довольным, весь в белом и с этой пачкой маршмеллоу в руках, когда Тсуна указывает на него пальцем со злым взглядом.   — Никакого кофе и чая тебе. И домашнего маршмеллоу. На три месяца!..   — Если ты считаешь это справедливой ценой, то все, что пожелаешь, — кажется, угроза не производит никакого эффекта, учитывая, что Бьякуран продолжает раздражающе сладко улыбаться, будто бы ничего не происходит. А потом уже Тсунаеши растягивает губы в сладкой-сладкой улыбке, заставляя того вздрогнуть.   — И я расскажу Мукуро, что ты ходишь на свидания с Наги-чан, — его дочь явно довольна, произведенным эффектом, когда Джессо стремительно бледнеет от такой угрозы. Емицу не знает, что за история кроется в этих словах, но удивленный и заинтересованный вид Реборна говорит, что Аркобалено Солнца как всегда в курсе творящегося хаоса. Тсуна от него только отмахивается. — Я расскажу ей, что он сделал, и Хроме-чан меня поддержит. Ей богу, ему повезет, если она сама не возьмется устраивать ему тесты.         От такой перспективы Бьякуран Джессо, этот раздражающий гений, практически начинает умолять его дочь о прощении. Даже обещает сам отказаться от подобного условия и заключить соглашение без своих извечных уловок, на что Тсуна просто перенаправляет этот нездоровый энтузиазм на своего отца. Емицу, честно говоря, немного страшно от горящего, практически безумного взгляда босса Мельфиоре, но кофе и алкоголь в крови делают его максимально спокойными, когда он звонит Орегано и просит привезти бумаги соглашения с Мельфиоре.         Реборн наконец-то не сдерживает смешка, отставляя чашку в сторону, и поворачивается к Тсунаеши. Когда он приехал сразу же после встречи с Савадой к его дочери, он был довольно сильно удивлен, что она, в общем-то, в курсе общей картины. Детали насчет возможной свадьбы и прочего ее мало интересовали, а посвященность во многие тайны ими обоими были списаны на Гокудеру и Хибари, как минимум. Ожидал ли он знакомства с новым другом — воспитанником, как они ласково называли Джессо между Аркобалено, — Донны Арии? Ни капли. Однако от этого обещанный интуицией хаос не становился менее интересным.   — Итак... Гиперинтуиция, я полагаю. И решения, основанные на ней.   — На самом деле, она разрывалась между двумя самыми возможными вариантами. Никогда не была уверена, что в нем пересилит в тот или иной момент — долг перед Семьей или любовь к семье, — Тсунаеши в ответ лишь пожимает плечами в ответ, забирая грязную чашку, чтобы помыть позже. Она честна до крайности, не скрывая своих способностей — потому что у нее нет причин их скрывать. Реборн кивает в согласии и понимании.   — Не хочешь сходить на свидание? Со мной?         Мгновение молчания без ответа растягивается, как резина, чтобы метафорически ударить его по лицу. Ну, или не слишком метафорически, если поцелуй можно назвать ударом губ о губы — именно он и происходит, когда Тсуна притягивает его за ворот к себе, наклонившись через стойку. Настойчивый, игривый, дразнящий, потому что столь же внезапно, как начался, он заканчивается, а его шляпа успевает перекочевать на голову девушки.   — Тебе стоило спросить об этом намного раньше, знаешь ли. Как минимум до того, чтобы раненным и с хвостом появиться в моей кофейне, солнышко.         Она весело подмигивает, наслаждаясь тем, в какой беспорядок его превратила, и Реборн смеется, не сдерживаясь, откинув голову назад. Как хорошо, что Савада на них не смотрит, занятый соглашением.