ＰＥＮＩＣＩＬＬＩＮ

— Стой! — Юу схватил дверную ручку, не позволяя Койю закрыть дверь. Тот вопросительно вскинул брови, глядя на него в щель. — Дай хотя бы свой номер. — Зачем? Ты встречаешься с моей соседкой, и знаешь, где я живу, если вдруг решишь увидеться, — Такашима вздохнул. — Я с ней не встречаюсь, — Юу как-то неестественно и неловко повёл головой, собирая распущенные волосы в хвост. — Дай номер, Койю-кун. Койю в целом было всё равно, встречаются они или нет. Он понимал, что этот секс — исключение из правил, и это не потому, что Юу с кем-то встречается, а из-за самого Койю. Никто не станет охотно завязывать какие-либо отношения с парнем, который добровольно запер сам себя в квартире, и впадает в панику каждый раз, стоит только шагнуть за порог дома. Он ни на что не надеялся и ни на что не рассчитывал, был рад, что получил то, что уже получил, и о большем даже не думал. — Ладно, — Койю протянул руку, и Юу положил ему в ладонь телефон. — Зачем тебе? — спросил он, набирая ему в телефон свой номер. — Не знаю, — пожал плечами тот в ответ. Он пялился на Койю, не позволяя тому попрощаться. Прощаться Широ не хотел, он был вообще расстроен, что этот парень оказался таким прохладным после секса. Ну… да, было не идеально, и в принципе очень странно, но им обоим было же хорошо, чего он надулся… Койю на самом деле не надулся, просто не хотел растягивать момент прощания, которое в любом случае произойдёт. Зачем откладывать неприятные моменты. Если они неизбежны, так пусть уж лучше сразу, как одним движением сорвать пластырь. — Койю-кун, — Юу ухватил его за руку, когда тот вернул ему телефон. — Прости, если что не так. Тот высвободился из его руки, и его взгляд снова принялся нервно бегать. Ему опять стало неловко, и он снова стеснялся. И Широ не понимал, с какой стати, после того то, что только что между ними было. Перед ним словно было два разных человека. Тот, кто улыбался, отзываясь на каждый толчок в его тело, словно это благословение, и стонал от удовольствия, кусая чувственные губы, и вот этот, которого потом тот парень надевает на себя, как плащ — странный, неуверенный и зажатый человек, который как огня боится прямого зрительного контакта. — Не парься. Пока, — он захлопнул дверь, едва не прищемив Юу палец. Тот отдёрнул руку, и так и остался стоять, таращась на закрытую перед носом дверь, охреневая от происходящего. Койю с другой стороны привалился к двери спиной и сполз на пол, прижимая обе руки к груди. Там внутри сердце противно замирало, а затем снова принималось колотиться, нездорово, клокотало, постоянно сжимаясь и снова расправляясь, как тугой, резиновый мяч. Задница жутко болела, но это Койю не заботило вовсе. Так же, как Широ не понимал, что происходит, так же не понимал и Койю. Для него случившееся не просто из ряда вон, оно было из разряда фантастики, и он решительно не мог понять, почему этот человек испытывает к нему такой интерес. Тело? Да оно есть у каждого, выйди на улицу — и там одни тела. И такой, как Широяма Юу, может получить любое. Такашиму Койю пугали эмоции. Он к ним не привык, и не знал, что с ними делать. Ни со своими, ни, тем более, с чужими. Закрывая глаза, он в голове воспроизводил картинки, которые плотно отпечатались в воспоминаниях. Этот секс казался сном. На самом деле, тем самым сном, в которых Такашима — нормальный. И он и впрямь на эти сорок минут ощутил себя нормальным. Они оказались такими короткими… Было очень хорошо. Было хорошо тянуться всем телом навстречу прикосновениям, было хорошо отзываться на поцелуи и жадно целовать в ответ, ловить на себе похотливые взгляды — Широяма Юу хотел его, и Койю хотел его в ответ. И в процессе он не искал ответов на вопрос «почему», а просто позволил себе наконец ненадолго отпустить ситуацию и получить искренний оргазм от бешеных, нетерпеливых толчков внутрь. А теперь ему стало страшно. Теперь вопросы повалились со всех сторон. И Такашима начал себя накручивать, придумывая нелепые причины «почему он со мной переспал?». Из коридора послышался шум, и Койю напрягся, прислушиваясь. — Руки убери! — послышался возмущённый возглас. После непродолжительной возни хлопнула дверь, и Койю сделал вывод, что они зашли в квартиру Хикари. Он поднялся, тихонько присел возле стены в комнате и прислушался к разговору. Подслушивать специально он не хотел, но подслушал. — Бросай истерить… — голос Юу звучал разочарованно и как-то рассеянно. Вообще отстранённо. — Ты ёбаный кобель, Широяма, я жалею, что связалась с тобой! - после этих слов Такашима понял, что она, видимо, подслушивала под дверью. Или, как он сейчас, прислонившись ухом к стене. И она не могла не узнать голос Широ. Его нельзя не узнать. Особенно, если влюблён в этот голос. Койю узнал бы. — Что я сделал то? Я не нарушал обещаний… — А кто клялся больше не тащить в постель кого попало? — Не было такого, — возразил Юу. — Я сказал, что больше не стану трахать баб. А это не одно и то же. — Охуеть… Охуеть ты паскуда, Юу! Послышалась снова возня. Наверное, Хикари пыталась нанести Широ некоторые физические повреждения, а он не особенно охотно защищался, судя по звукам. Койю прикусил губу, затаив дыхание. — С этим парнем, блять, Юу! С ненормальным, больным задротом-хикканом! Ты ебанулся?! Мне блять даже смотреть на тебя противно! За каким хуем он тебе сдался?! Юу… кссооо… — в голосе Хикари послышалась обречённая усталость. Наверное, она негромко заплакала, потому что наступила недолгая пауза. — Ну брось, Хикари-сан, не надо. Ты же знаешь, что я этого не выношу. Прекрати… — он немного помолчал. — Ну давай не будем, а? Я больше не буду, клянусь. Буду хорошим. Обещаю, только не плачь. Койю шмыгнул носом, сел прямо, слегка потупил в стену, ни о чём не думая, и уселся за работу, нацепив наушники и сунув сигарету в зубы. Его жизнь не отклонилась от нормы, она всё та же, что и последние несколько лет — так он решил, погружаясь с головой в работу и отпуская всё то, что взволновало его сердце. Возбуждение, эйфория и вкус поцелуев утекали из тела, словно вода, оставляя лишь неприятный осадок внутри, как накипь в чайнике. Койю себя ничем не обнадёживал и никаких надежд не испытывал в отношении Юу, но он был всё ещё человеком, и не мог не чувствовать совсем ничего. Широяма Юу сидел, прислонившись к спинке кровати. Одной рукой поглаживая темноволосую голову у себя на груди, он гипнотизировал сигарету, с которой изредка стряхивал пепел в пустую банку из-под пива, что поставила ему Хикари. Мысли где-то блуждали, и Юу сам за собой не замечал, что делает и о чём думает. Он ощущал себя выбитым из колеи, каким-то потерянным и очень, очень неуверенным. Впервые в жизни, наверное. — Слушай, — он глубоко затянулся, пальцами потрепав Хикари за ухо. — А что он за человек? — Кто? — та подняла на него взгляд, на что Юу кивнул на противоположную стену. — Такашима. — Тц… — она сердито цокнула языком в ответ. — Откуда мне знать, мы что по-твоему, друзья? Когда я переехала, он тут уже был. Он и из дома то не выходит, откуда мне что-то о нём знать. Юу многозначительно помычал. — Только не начинай, пожалуйста, — Хикари приподнялась на локтях, беспокойно заглядывая ему в лицо. — Ты обещал, Юу-кун. Сдержи слово. — Мне просто интересно, — он ей улыбнулся в ответ, заправляя волосы за ухо. Случайно припалил прядь сигаретой и выматерился. Он врал Хикари множество и множество раз. И всегда обещал одно и то же. И не только ей, другим девушкам тоже. И парням тоже. Врал искренне, сам хорошо понимая, что ни одно его обещание не стоит и йены. Почему они продолжали верить? Этого он уже не знал. Но именно в тот момент он сказал правду, ему было интересно. Он бы хотел знать, какой он — Такашима Койю. И почему он такой, какой есть. Кажется, всё вошло в норму, случившееся отошло на второй план, освободив место обычным бытовым проблемам. Койю бешено работал. По двум причинам. Во-первых, пробездельничав довольно долго, он понял, что жить стало попросту не на что. И он днями и ночами помогал каким-то студентам, наплевавшим на честность и трудолюбие, достигать своих вершин - это их право. А во-вторых, уматывая себя до обморочного состояния, он и думать позабыл о Широяме Юу и его томном взгляде глаза в глаза. Лишь только засыпая за столом от усталости, иногда в голове проносились образы его волос, щекочущих обнажённое тело. Их было приятно сжимать пальцами, чувствуя некоторую власть над этим человеком. А потом Койю проваливался в сон и всё исчезало. А вот Юу прийти в себя не мог никак. То есть… он вёл жизнь, ничем не отличающуюся от прежней, но как-то с оговоркой на тот день, каждый раз мысленно возвращаясь к стройному телу в руках. И ему начало казаться, что он… скучает. — Юу-кун, — Хикари пихнула его в бок. — Мм? — тот повернулся к ней, как-то промахнувшись взглядом. — Что скажешь? — О… как скажешь… — отозвался он, не понимая, с чем вообще соглашается. — А что подарим? — та не отставала, словно нарочно пытаясь вывести его на откровения и признаться, что он не слушает. — Кому? — очнулся Юу. — Слушай… — она сощурила глаза, а Юу вздохнул. Сейчас начнётся. Вообще-то, он не очень планировал ввязываться в отношения муж-жена, и искренне считал, что они дурака валяют, но Хикари, видимо, считала совсем иначе. А влезать в головы, особенно к женщинам, Широяма не умел. Оттого и частенько влипал во всякое. — Не начинай только, — он вырвался из её хватки, давая понять, что обсуждать ничего не хочет, и направился в сторону метро. — Хорошо, — она догнала его, снова ухватив за руку. — Не надо злиться. Просто… мне кажется, что ты где-то в другом месте. А мне нужно хоть немного отдачи… Юу… я же много не прошу. — Да когда… — он закатил глаза, доставая из пачки сигарету, — мы успели превратиться в престарелую женатую пару? — Ты живёшь у меня дома, помнишь? Манипуляции с помощью угроз на Широ действовали ещё хуже, чем манипуляции с помощью жалости. Это буквально погружало его в пучину бешенства, и этот полыхающий огонь невозможно было не заметить у него в глазах. — Да выгони просто меня уже! — заорал он на неё. — Только гитару дай забрать! Хикари замолчала ненадолго. Было похоже, будто она всерьёз раздумывает над его словами. Сейчас ей казалось, что перед ней нет того Юу, которого она знала. Тот Юу был кобелём, алкашом, бездельником, но и совершенным обаяшкой, очаровательным в своём образе жизни, так гармонично почему-то вписывающимся в этот мир. Теперь ей казалось, будто Юу вообще нет. Никакого, и осталась одна лишь оболочка, с его лицом, его губами, голосом и глазами. А сам Юу потерялся. И она не была уверена, что хочет его искать. Не потому, что это сложно, а потому что шанс отыскать слишком мал, а тот, что есть, с ещё меньшей вероятностью выгорит. Для неё, для Хикари. И от этого было больно. Она тихонько взяла его за руку, сжимая пальцами кольца, и он немного успокоился, приходя в себя. — Прости, — он шмыгнул носом и затянулся, выпуская густые облака дыма через нос. В голове внезапно всплыло воспоминания курящего Койю, как он через ноздри выпускал облачка, обволакивающие его светлое лицо. — Это не то, чего я хотел, — он сказал, и сам не понял, к чему именно это относилось: то ли к Хикари и вспыхнувшей между ними ссоре, то ли к Койю и тому, что он к нему испытывал. Начал испытывать. — Что же ты от меня хочешь, Широяма-кун? Как ты хочешь, чтобы я поступила? — измены, блядство, бухло и дурь всё время Широ прощались, и внезапно Хикари споткнулась вот на этом. Что-то, что не поддавалось объяснениям. И это было неприятно. Наверное, это потому, что неверное тело простить легче, чем неверное сердце. — Давай переедем? — Что?.. — Хикари рассеянно уставилась ему в лицо, даже ладонь его из рук выпустила от неожиданности. — Зачем? — Не могу там находиться… — Юу присел на невысокий заборчик, отгораживающий маленький парк. Сигарета в руке тлела, а вишни опадали. И Юу ни черта не понимал, что происходит с его жизнью. Всё, как всегда, но совсем по-другому. Это бесило, напрягало и даже пугало. Хикари присела рядом, вытащила из сумочки пачку своих сигарет, закурила и, закинув ногу на ногу, задумчиво выпустила тонкую струйку дыма в густое, ментоловое облако Мальборо Юу. — Я не хочу уезжать, мне там удобно, но… — она повернула к нему голову, — если ты расскажешь мне правду, я подумаю. Широяма усмехнулся, тряхнув волосами. — Обязательно скажу, когда сам буду в курсе. Так что там? — он перевёл тему, старясь сгладить неприятное напряжение, повисшее между ними. — О чём там шла речь? Куда ты хочешь пойти? Хикари сдержанно улыбнулась, крутя туда-сюда пальцами сигаретный фильтр. — У Май вечеринка. Помнишь? Пойдём? — Пойдём, — он приобнял её за плечи. Идти никуда ему не хотелось, но он пошёл. Пошёл, потому что чувствовал необходимость создавать видимость какой-то жизнедеятельности. Ребята из группы грозились его выставить, если он не прекратит прогуливать, и это была возможность наладить отношения и пообещать ни в коем случае больше так не делать. На протяжении недели Койю и Юу были разделены всего-навсего стеной в типичном доме, типичного бедного квартала. Но им казалось, что это Великая Китайская стена, такими далёкими друг для друга они себя ощущали. В тот день они словно вместе переступили некое препятствие на своём пути, а дальше разошлись в разные стороны, каждый своей дорогой, коря и ругая себя за то, что не урвали друг от друга больше. Юу писал гитарные партии днём, пока Хикари была на работе, и порой прислушивался, к звукам в соседней квартире, а Койю днём в основном спал. По ночам он заказывал доставки и выносил мусор, долго и муторно оккупируя дверной глазок и ловя каждую тень в коридоре. А после работал. И в какой-то момент им обоим начало казаться, что они прячутся друг от друга. Широ мог перед сном часами маниакально пялиться на номер в телефоне, но стоило решиться хотя бы написать, как в голове возникали сотни противоречий, заставляющих эту робкую решимость трещать по швам. И это не из-за обещания, данного Хикари, не так уж это обещание и волновало юного Юу. Это из-за Койю, его странностей, и самого Юу, который был под впечатлением от этих странностей, не понимая, как с этим человеком взаимодействовать, и нужно ли оно ему вообще. И это бесило, поскольку совсем о нём не думать он не мог. А Такашима в свою очередь первое время с нервным напряжением то и дело кидал взгляды на телефон, но тот всё молчал и молчал. Койю со своей стороны не мог не ждать, потому слегка психовал, понимая, что чёртово устройство молчит. А потом усталость как-то подмяла под себя все тревоги, ожидания и переживания, и он перестал терзать взглядом несчастный гаджет. Что такое между ними образовалось, никто из них объяснить не мог. Они не могли даже объяснить, с какой стати между ними случился секс, но он случился, и ни в какую не желал идти из головы. И это воспоминание совершенно точно было приятным. Томящим и сладким. Секс понравился им обоим, даже не смотря на то, что по всем параметрам это было стрёмно и совсем не возбуждающе. В какой-то момент Юу сдался и самозабвенно подрочил в душе на образ обнажённого тела и воспоминание длинных ног у себя на плечах, обвивающих его шею. И когда кончил, то ощутил себя невозможно жалким. Мерзкое ощущение беспомощности. Хикари дважды стукнула в закрытую дверь. — Юу-кун! Я жду тебя уже сотню лет… — Нда… — мрачно процедил сквозь зубы Широ, упираясь лбом в мокрый от воды кафель цвета болотных водорослей. Затошнило от самого себя, и Юу скривил ебало, осознавая свою ничтожность. — Юу-кун! — Иду! — заорал он в ответ. Он изо всех сил честно старался не раздражаться, но сдерживать себя с его темпераментом было непросто. На самом деле, простой разговор бы помог расставить, если не всё, то хотя бы часть эмоциональных развалин по местам. Но оба парня искренне считали, что обсуждать нечего, ведь нет никаких отношений. А нет отношений, значит и нет проблемы. Жаль только, что так работает совсем не всегда. Далеко не всегда, и в силу своей сердечной неопытности, вкупе с природной тупостью, они об этом догадаться не могли. Повалившись на пол, Койю раскинул раки в стороны, бездумно глядя в потолок. Он так устал, что мозг отказывался соображать. Хоть и скрепя сердцем и пустой банковской картой, но замученный Такашима решился взять перерыв. Он сдвинул в сторону котецу, заваленный барахлом, и завалился на живот перед монитором, раздумывая, чем бы себя занять. Очень хотелось напиться, но из алкоголя, кроме пива, ничего в доме не водилось. Койю вытащил из пачки сигарету и принялся вертеть её в руках. Сам себе усмехнулся, подумав, что, пожалуй, давно он себя так не загонял. Отдых и впрямь не помешает. «Только на один вечер» — сам себе сказал он, доставая из холодильника пару банок. Койю любил такие вечера, но отчего-то проводил время так легко не часто. Словно экономя приятные моменты на будущее, вдруг не хватит. Из приоткрытого окна пахло вишнями, и Койю закрыл створку, занавесив окно жалюзи. Запах весны сильно напоминал о той ночи, когда в окно забрался пьяный Широяма Юу, который теперь в спокойные моменты жизни маячил тенью где-то на периферии сознания. Чёртов Широяма Юу и его живот, и его волосы, и его губы. Взял и всё испортил. И, пока Такашима Койю старательно избавлялся от усталости при помощи двух банок пива, попутно транслируя сам себе в мысли воспоминания разного рода приятностей, связанных со случайной связью, Широяма Юу старательно изображал активного члена общества, пусть и не совсем приличного, но всё же. Юу любил людей, и любил находиться среди людей, но сердце отчаянно сопротивлялось, тревожно посылая сигналы о несоответствии желаемого и действительного. И Широ глушил эти сигналы алкоголем изо всех сил. — Юу… — Нормально всё, — отмахнулся он от Хикари. Ей не нравилось, когда он напивался. Впрочем, никому не нравится возиться с невменяемым телом, которое ещё и не прочь повыёбываться. И Хикари пристально следила, чтобы он хотя бы не зашёл дальше алкоголя. Потому что под кайфом он становился совершенно невыносим. Так он в ту ночь и оказался в коридоре, встретив Койю. Он всё помнил, и мозг его работал, хоть и не очень хорошо, а вот тело слушаться не хотело, поэтому он просто сидел. А вот алкоголь в этот вечер, под вездесущее внимание Хикари шёл на ура, заставляя Юу впадать всё сильнее и сильнее в уныние, вопреки обыкновению, когда его эмоциональное состояние наоборот находилось на подъёме. Чем больше он пил, тем сильнее телефон жёг ему карман. Он взял номер и не позвонил. И не написал. Слабак и тряпка одним словом. Это его бесило. Он заперся в туалетной кабинке, не выпуская изо рта сигарету и долго таращился на заветные цифры на экране. Такашима Койю. Что ему сказать? «Круто перепихнулись, может повторим?», «Я думаю о тебе и днём и ночью»? Хуже не придумаешь. — Ненавижу себя… — Юу убрал телефон в карман, расстегнул джинсы, собираясь пописать, но услышав, как кто-то вошёл, на секунду замер, прислушиваясь к голосам. Май была хорошей подругой Хикари, но Юу она не любила. Может, потому что однажды он трахнул её и больше ни разу не звонил, прямо как сейчас Койю, а может, почему-то ещё, но сам Юу склонялся к первому варианту. Хотя о ней он так, как о Койю не думал. Он вообще ни разу ни о ком так, как о Койю не думал. — Выгони его нахрен, он, как паразит, высасывает из тебя жизнь, питается твоей энергией. Юу хмыкнул, поражаясь, какими психологами все становятся, когда неприятности не у них. — Веришь или нет, я думаю об этом каждый день. Он слышал, как хлопнули размалёванные сотнями надписей двери соседних кабинок. Девчонки замолчали на какое-то время. И Юу, шмыгнув носом, сделал то, зачем туда пришёл. Не позвонил Койю, а пописал, целясь струёй в собственный окурок, что он бросил в унитаз. — Так чего не бросишь его? Он ворует у тебя лучшие годы. Ты и так старше, найди себе кого-то своего возраста. Полно нормальных мужиков вокруг, за каким чёртом тебе сдался вечно пьяный гитарист? «Ну… с этим поспорить сложно…» — раздумывал Юу, подслушивая. — Да… но кажется, я его люблю… Май в ответ многозначительно хмыкнула. Широ не видел, но она состряпала такую рожу, по которой без тени сомнения можно было определить, как она относится к Широяме Юу. Сам же Юу дёрнулся от неожиданности, и замер. Ему не понравилось услышанное. Он не был влюблён. Не был влюблён в Хикари, и не думал, что она в него влюблена. Он об этом не думал, но теперь для него это стало очевидным, и в сердце противно ёкнуло от осознания, что обращай он внимание на то, что его окружает, он бы заметил это раньше. Но ему было всё равно на всё, кроме себя самого. Он сам себя загнал в ловушку. Вернувшись в зал, где собравшиеся орали пьяные песни, стремительно достигая цели некондиции, Юу со всей решимостью окунулся в эту атмосферу, изо всех сил приводя себя в привычное на таких мероприятиях состояние — нестояния. Он не хотел встречаться взглядом с Хикари, потому что боялся её. Боялся её чувств, ведь они были не взаимны. Пил Юу так, что в какой-то момент забыл вообще, отчего пьёт. Сознание мутнело, а душа рвалась наружу. Кровь кипела, а сердце мёрзло, желая ответов. Широ выполз из прокуренного помещения на улицу, глубоко вдыхая ночной, прохладный воздух. Пахло весенним городом, асфальтом и откуда-то жареной рыбой. Но Юу было глубоко плевать на романтику ночного, весеннего города, усыпанного лепестками вишен. Он сжимал в кармане джинсов телефон, облизывая губы и ощущая, как подкатывает алкогольная тошнота. Пару минут он потупил, привалившись спиной к углу здания, а потом нетвёрдой походкой направился к дороге. До торгового ряда станции Синдзюку пешком минут десять. Пьяному Юу — двадцать. И он никому ничего не сказал. Просто встал и ушёл. В наушниках Гакт пел: «Так не говори ничего… потому что тебе сейчас немного страшно. Так не говори ничего… потому что тебе сейчас немного грустно… Поэтому в последний раз помолись…». Койю тихонько подпевал, сидя в темноте. Сигарета тлела в руке, и уголёк ярко светился в мягкой, тёплой полутьме маленькой комнаты, и Такашима вдыхал дым, тянущийся тонкой ниткой к потолку. Клонило в сон, замученный организм с двух банок пива разморило. И Койю затушил сигарету, не докуривая, прикрыл глаза и позволил усталости расползтись по всему телу. Гакт пел, а Такашима засыпал. Очнулся Койю от оглушительного грохота. Плейлист кончился и в наушниках воцарилась тишина, сквозь которую прорывались агрессивные удары в окно. Койю приподнялся, сбрасывая с себя остатки полудрёмы, которая до сего момента была очень приятной. Он притих, в ужасе прислушиваясь к звукам с улицы. Ещё ни разу, не считая инцидента с Широямой, ему не доставляли беспокойства ни прохожие, ни местные. Он жил тут давно, и, хоть район и не был пристанищем элиты, тем не менее тут было довольно тихо. Иногда болтались по улицам подвыпившие компании или загулявшие офисники, но никакого вреда они не причиняли. Но всё может быть в первый раз, потому сердце Койю замирало в страхе перед возможной опасностью. Ведь он не может убежать. Он не может выйти. Там, на улице… его ждёт ещё большая опасность. Он не знает, какая, но она есть. Он это чувствует, и это всегда у него в голове. — Такашима, открой, мать твою! Койю облегчённо выдохнул. «Какого…». Он поднял жалюзи и приоткрыл окно. — Телефон уже изобрели, Широяма-сан. Тот проигнорировал саркастичный выпад в свой адрес, деловито и по-хозяйски толкнул створку, раскрывая окно шире, и влез внутрь, сев на край и свесив ноги. Сидел на окне, в темноте таращась на растерянного Койю. А тот в ответ смотрел на него. Молчали оба, пока Широ не вздохнул. — Ты такой красивый, Койю-кун. Тишина и молчание не раздражали и не давили. Как-то естественно и просто было вот так пялиться друг на друга в темноте. С улицы откуда-то издалека доносился тусклый свет фонарей, и тени падали на лицо Койю, очерчивая ровные линии скул и подбородка, ласкали выпуклости губ, забираясь нежной ниткой между ними. Поцелуй вышел мягким, как темнота в комнате, чувственным и совершенно безудержным. Само собой, словно они оба этого и ждали. Койю обхватил Юу за шею, наклонился, ощущая, как тот обнимает его за бёдра, протягивая к себе. Поцелуй, возникший из ниоткуда, поднимающий из глубин в сердце тоскливое желание, томное и сладостное, но какое-то нездоровое и страшноватое. Потому что обоим незнакомое. Однако не терпящее сопротивления и давящее на грудь тяжёлой нежностью. Койю руками забрался Юу под кардиган, цепляясь ногтями за дырки. Было приятно трогать под одеждой рельефные плечи, горячие и гладкие. Хотелось его раздеть. На нём не было куртки, только драная кофта и бархатная майка на тонких бретельках под ней, мягкая на ощупь. Ловить момент Такашима разучился уже очень и очень давно, совершенно позабыв, как это. Но теперь ему казалось, что он никогда и не знал, как это. Стоя в темноте, губами раскрывая чужие полные губы и влезая в горячий рот языком — сейчас было правильно. То, чего они оба хотели. И весь мир, который для Койю не существовал и до этого события — растворялся в этом поцелуе, теряя всякий смысл. Влечение горело в ладонях, отдавалось в каждом ударе сердца. Томное, нежное. Неверное сердце отзывалось на каждое прикосновение, отдавая себя без остатка тонким запястьям у себя на шее под волосами, тёплым губам и тихому дыханию. Которое пахло так естественно и просто. Широяма Юу был влюблён, сам того не понимая.