Xia

Месяцы, минувшие после визита дезертиров, прошли в относительном спокойствии, но нелегко. У Жона была возможность многое узнать о плотницком деле и основах строительства, когда он ремонтировал храм, а затем еще больше гидроизоляции, когда пошли весенние дожди. Однако нападений больше не было. Дезертиры под командованием Рейвен Бранвен, по-видимому, покинули этот район, не желая принимать безразличие мастера Рена к ним за чистую монету. Они могли бы остаться, и Жон знал, что мастер Рен не стал бы вмешиваться, но ими управлял страх. Это было очевидно по тому, как быстро изменилось отношение Рейвен, когда ее ранили. Их уверенность в себе существовала только до тех пор, пока они могли запугивать тех, кто слабее их, и они предпочли бы быть большой рыбой в маленьком пруду, чем делить территорию с Сектой Лотоса. Итак, в некотором смысле, Покой был спасен от дезертиров, превратившихся в бандитов. Его действия спасли их. Поблагодарили ли они его за это? Конечно, нет. Жон ни черта не слышал от них, хотя, путешествуя по другим деревням за припасами, слышал, что у них все хорошо. Мастер Рен удовлетворил его просьбу отправиться дальше, в другие деревни, вместо того, чтобы снова посещать Покой. — Кто я такой, чтобы жаловаться, если ты хочешь работать усерднее? — Сказал он. Но Жон мог сказать, что мастер Рен понимал его мотивы, и не было смысла настраивать против себя жителей Покоя, появляясь перед ними снова. В других деревнях Жон держался особняком, обменивая товары на лекарства, еду и специи и избегая оставаться слишком долго. Сначала люди не доверяли ему, но после нескольких месяцев регулярной торговли вскоре приняли его за странного отшельника, живущего в глуши. Он никогда не создавал проблем и ничего не крал, и тот факт, что он не разговаривал ни с одной из молодых женщин и не «развращал их», немало помог его делу. Большинство, если не всех, молодых людей забрали на войну. Еще одним преимуществом пребывания на столь короткое время было избегание так называемых рекрутеров, которые посещали деревни и поселки с пугающей регулярностью. Его волосы продолжали отрастать сзади, хотя он стал посещать парикмахера в деревне, которая была ему более знакома, чтобы подстричь челку и переднюю часть. Женщина, стригшая его, пошутила, что у него волосы длиннее, чем у большинства женщин, и к тому же красивее. Она дала ему красную ленту, чтобы он обвязал их, чтобы они ниспадали до середины спины, но оставались под контролем. Мастер Рен ни разу не критиковал его за это. У Жона возникло ощущение, что он может получить все, что захочет, пока он может это защитить, и, поскольку его тренировки продолжались быстрыми темпами, он был вполне способен на это. Когда наступило утро, Жон сидел, скрестив ноги, на берегу речной отмели, вдыхая через нос и выдыхая ртом. Его руки покоились на коленях, меч Цзянь горизонтально лежал поперек колен. С каждым вдохом он распространял свою ауру по меридианам, больше для практики, чем для чего-либо еще. Закрыв глаза, он мог видеть себя светящимся, как созвездие в ночном небе, и он мог чувствовать ауру всего поблизости. Деревья, цветы, бурый медведь, который сидел рядом с ним и ждал, когда он заплатит свой ежедневный налог в виде пойманной рыбы. — Ты хищник, — сказал Жон, не открывая глаз. — Ты более чем способен сам добыть себе завтрак. — Раувф, — ответил он. Он усмехнулся. — Ты такой лентяй. Очень хорошо. Должно быть, у тебя была долгая и трудная зима. В странной сцене его разговора с диким животным не было ни волшебства, ни какой-либо мистики. Это был не более чем случай открытости и спокойствия. Он был расслаблен, в покое, и существо не чувствовало угрозы. Точно так же их пути уже много раз пересекались, и еды здесь было в изобилии. Ни один из них не хотел рисковать конфликтом друг с другом, и непрочное перемирие со временем переросло в спокойный мир. Медведь знал, что рыба будет поймана, когда Жон был здесь, и, учитывая, что он никогда не жаловался, когда зверь пытался его обнюхать, его уверенность росла, пока он не почувствовал себя комфортно, сидя рядом с ним, пока он медитировал. Именно во времена тихой медитации и созерцания Жон узнал больше о природе и окружающем мире. Он пришел к пониманию странных чувств, которые люди испытывают к дикой природе — странного «страха», который не имеет смысла. Волки не стали бы охотиться на людей, если бы можно было найти дичь, а большинство медведей становились агрессивными только тогда, когда чувствовали угрозу. Почему же тогда люди их так боялись? Ответ пришел к нему несколько дней назад, когда он понял, что страх и ненависть между ними были искусственным созданием человека. Хищники охотились на травоядных животных, а люди держали многих из них в качестве домашнего скота. Лисы, волки и медведи убивали куриц и овец, и вместо того, чтобы принять это как часть природы, люди назвали это «природа против человека», агрессивной атакой на них и их средства к существованию. Они восприняли это близко к сердцу, возведя заборы из колючей проволоки и наняв других людей выслеживать и убивать животных. При этом они обратились к той же пропаганде, которая заполнила королевство по отношению к Фавнам и Белому Клыку, изображая их опасными и жестокими, злыми и подлыми. Лесов следовало избегать и им не доверяли, потому что у людей в них не было власти, и люди чувствовали себя некомфортно в любой ситуации, которую они не контролировали на 100%. Думать обо всем этом было так утомительно. Они были частью этого мира так же, как и любое другое животное, будь то хищник или жертва. — Раурррррр! Его спутник был взволнован. Жон открыл глаза и проследил за медвежьей мордой. Он не почувствовал ничего, кроме… ах, конечно. Черное существо, лишенное жизни и ауры, стоящее особняком, как белое пятно в мире живых. Гримм, пародия на величественного зверя рядом с ним, неуклюже вышел на поляну и заметил Жона и медведя. Он откинулся назад и зарычал. Жон положил руку на бурого медведя рядом с собой и встал. — Позволь мне. Медведь не мог понять его, но он понимал концепцию борьбу не на жизнь, а на смерть. Он понял, что это значило, когда его мать подставила ему спину, когда он был детенышем, и защитила его от других хищников, и он понял, что это значило, когда Жон сделал то же самое. Медведь успокоился. Жон держал свой Цзянь перед собой, направив острие на Урсу. Подобное существо убило его семью, и все же он не чувствовал ярости. После всех этих лет шансы на то, что конкретно оно было непосредственно связано, были ничтожно малы, и убийство этого существа не вернет его семью и не даст им покоя. — Ты вторгаешься на территорию Секты Лотоса, — спокойно сказал он. — Но я дам тебе шанс извиниться и уйти. Я не жажду конфликта с тобой. Урса бросилась к нему. Жон сделал то же самое. Стоять на месте означало отказаться от контроля над боем, и само существо, казалось, было удивлено его атакой. Оно планировало несколько секунд движения перед атакой, но теперь Жон был в пределах его досягаемости, в то время как его лапы лежали на земле, совершенно не в том положении. Существо споткнулось, пытаясь схватить его, но к этому моменту он уже увернулся, аккуратно избегая его и заставляя остановиться и развернуться, чтобы сбросить всю инерцию его атаки. Без упомянутой инерции он не смог воспользоваться преимуществом своего веса и вместо этого нанес удар лапой, под который Жон лениво нырнул. Спокойные голубые глаза осмотрели зверя и обнаружили, что их притягивает костяная пластина на его шее. В нем была дыра размером примерно два на три дюйма, которая, казалось, почти взывала к его мечу, как замочная скважина, манящая ключ. Он напевал, аккуратно уклоняясь от еще двух ударов, держа Цзянь за спиной, подальше от атак. Лезвие было тонким и могло сломаться, если парировать один из этих когтей, но оно также сломалось бы, если бы он вставил его в это отверстие, пока зверь был в движении. Это было бы все равно, что вставить ключ в замочную скважину на движущейся двери. Либо вы были бы вынуждены потерять ключ, либо он сломался бы. Шагнув вперед и отбив одну из тяжелых лап в сторону голой рукой, Жон отклонил ее челюсть, которая грозила раздавить ему в голову, нанося удар правой по этой костяной пластине. В этот момент он провел по ней кончиками пальцев, ощущая бороздки и контуры, в то время как Урса сжала челюсти там, где он только что был, а затем попыталась раздавить его, упав. Но он почувствовал достаточно. У него была цель, и теперь оставалось только ждать идеальной возможности для удара. Намерение меча. Его Цзянь жаждал, быть использованным, но он сдерживал это, сдерживал себя. Возможности были, но они не были хорошими. Они не были идеальными. Риск для его оружия, несовершенные углы, слишком много движений и шанс промахнуться и вместо этого сломать клинок о костяную пластину. Какой был смысл атаковать и рисковать этим? Даже если его Цзянь выдержит, он сам растратит выносливость и подвергнет себя опасности. Вы были максимально открыты, когда шли в атаку. Это все, что он знал, совершив столько попыток против Мастера Рена и будучи наказанным за них. Медведица зарычала и подняла обе лапы в мощном ударе. Глаза Жона расширились. Вот! Он отпрыгнул назад и позволил мощным лапам опуститься на землю, разбивая камень, но затем, в тот краткий момент, когда ударные волны пробежали по его рукам и заставили его пошатнуться, он метнулся вперед, крутанул меч в руке и нанес удар. Единственный. Жон резко развернулся и продолжил движение мимо Урсы, нанося удар и уходя, прежде чем она смогла изогнуть грудь и вырвать клинок из его руки. Не глядя, он сделал еще один шаг и рукавом своей мантии очистил Цзянь от крови и грязи. Позади него сдавленный вздох был последним звуком, который издала Урса перед тем, как упасть на траву. Вскоре после этого она исчезла, и Жон приложил правый кулак к раскрытой левой ладони и слегка поклонился ей. Не из уважения, а из благодарности за возможность учиться. — Раувф! — Да, да. — Жон улыбнулся и подошел к реке. — Корзины полны, и ты получишь свою рыбу. Бурый медведь радостно фыркнул, когда Жон вынес корзину и положил перед ним на камень три рыбины, забрав оставшиеся три для себя и мастера Рена. Медведь начал пировать, когда Жон безмятежно возвращался в храм. Мастер Рен медитировал во дворе, когда он пришел. — Я почувствовал, как к тебе приближается Гримм, — сказал он, не открывая глаз. — И все же я также не почувствовал твоего гнева. Ты одолел его? — Я сделал это, мастер Рен. — Хм. Насколько верным был твой удар? — Один удар, как указано. — Жон поставил корзину с рыбой на землю и сел напротив своего мастера, их колени были в нескольких дюймах друг от друга. — Это был удовлетворительный удар, но я не думаю, что он был идеальным. Я мог бы ударить лучше. — Таковы вечные поиски стиля Намеренья Меча. Нет такой вещи, как совершенство, Жон. Совершенство неестественно. Это недостижимый идеал. И все же нет ничего плохого в том, чтобы стремиться к нему, пока ты понимаешь, что оно никогда не будет достигнуто. Может быть бескорыстная радость в занятиях ремеслом, в обучении, росте и передаче своей мудрости, но она также может испортиться, если ты слишком сильно сосредоточишься на идее победы. Победы не бывает. Идеального удара не бывает, но стать настолько хорошим, насколько ты можешь, все равно достойное дело. — Наслаждайся путешествием и не беспокойся о пункте назначения? — Действительно. Ты мудр не по годам, мой ученик. — Только потому, что вы заставляете меня думать дальше, — ответил он без всякого потворства. — Я все еще был бы несмышленым ребенком, окутанным гневом и разочарованием, если бы не ваше обучение и терпение. Мастер Рен улыбнулся. — Когда-то я был в твоем возрасте и был полон такой же гордости, гнева и неповиновения. Однажды у тебя будет собственный ученик. Возможно, незнакомец, возможно, твой ребенок, и ты увидишь, как цикл повторяется. Будь строг с ними. Направляй, но не поучай. Позволь ему совершать свои собственные ошибки, учиться на них и добиваться собственных успехов. Как я поступаю с тобой. Жон склонил голову. — Я так и сделаю, учитель. Мы будем сегодня спарринговаться? Или у вас есть для меня работа? — Ни то, ни другое. Я хочу, чтобы ты отдохнул. — Это было так непохоже на него, что Жон сразу заподозрил неладное. Мастер Рен заметил. — Я чувствую, что кто-то шпионит за храмом последние два дня. Они подходят близко, но никогда не входят и быстро уходят, когда я выхожу на улицу. Я полагаю, новости о нашем взаимодействии с дезертирами привлекли другие стороны. Жон опустил голову. — Мне жаль, учитель. Это моя вина. — Чушь. Я тот, кто спустил атаманшу с небес на землю, и я тот, кто позволил ей уйти. Кроме того, это могут быть всего лишь любопытствующие жители деревни, или это могут быть упомянутые тобой вербовщики, которые пришли посмотреть, достаточно ли я молод, чтобы сражаться. Также это могут быть воры, считающие нас легкой добычей. Это было бы не в первый раз. Его улыбка исчезла. — Тем не менее, я хочу, чтобы ты был свеж и готов, если ситуация изменится к худшему. — Да, мастер. /-/ Жон не мог ощущать ауру так широко, как мастер Рен, но даже он почувствовал приближение людей, когда они вошли в круглый вход в храм. Их было трое, две женщины и один мужчина, и они двигались строем. В центре была высокая женщина с распущенными черными волосами в облегающем красном платье, в то время как невысокая девочка с зелеными волосами, одетая в зеленое и коричневое, шла слева от нее, а мальчик с серебристыми волосами и в серой одежде справа. Они были молоды, по оценке Жона, от шестнадцати до двадцати, и все они были вооружены необычным оружием. Охотники, или, по крайней мере, те, кто обучен этому искусству. Чтобы такие молодые люди путешествовали в одиночку с такой уверенностью, они почти должны были быть такими, и Жон мог сказать, что их аура была раскрыта. Они казались ему чуть более реальными. Немного крупнее, чем можно было предположить по их физическим формам. Жон стоял, сцепив руки перед собой, в то время как мастер Рен держал свои руки за спиной и рассматривал троицу со спокойной улыбкой. — Добро пожаловать, путешественники, в храм Секты Лотоса. Вы забрались далеко от… Мистраля, не так ли? Шедшая впереди женщина сделала паузу. — Это верно. Как вы смогли догадаться? — Ваше платье, юная леди, и отсутствие военной формы на мальчике. Мистраль еще не был втянут в войну настолько полно, насколько я понимаю. Женщина была напряжена, но немного расслабилась, услышав рассуждения мастера Рена. — У вас наметанный глаз для такого пожилого человека. Вы Шу Рен? Я слышала, что вы бессмертны, и что этот храм учит секрету вечной жизни. Это правда? — Если бы это было так, ты думаешь, я выглядел бы таким старым и скрюченным? — Мастер Рен усмехнулся. — Боюсь, слухи о моем долголетии сильно преувеличены. У меня осталось несколько лет, но только это, и моя продолжительность жизни будет не больше, чем у тех, кто был до меня. Возможно, это немного полезнее для здоровья, но секрет здесь просто в хороших физических упражнениях, здоровой пище и ясном уме. — Это позор. Жители деревни считают тебя бессмертным отшельником. — Они видят, что я пережил их родственников, и предполагают какой-то мистицизм. Вот и все. Вы не представились. — Простите нас. — Женщина наклонила голову на долю дюйма. — Я Синдер Фолл, а это Эмеральд Сустрей и Меркьюри Блэк. Мы из Мистраля, как вы точно предположили. Мы в Вейле на короткий период, чтобы помочь королевству защититься от Гримм, но мы не участвуем в их войне с Менажери. — Хм. — Мастер Рен хмыкнул и кивнул, но Жон знал этого человека и мог сказать, что он им не поверил. Хмыканье было таким же сообщением для Жона о том, что они солгали, как и ответом Синдер. — Понятно. И что же тогда привело вас сюда? — Мы слышали от местных жителей, как вы расправились с Рейвен Бранвен, дезертиршей и бандиткой с некоторой репутацией. Вы смогли победить охотницу и отключить ее ауру, ранив ее одним ударом и полностью обойдя ее ауру. Жители деревни Покой не знали бы таких подробностей. Они видели, как он победил Вернал и нескольких других, но они, вероятно, даже не знали, что сделал мастер Рен. Не похоже, чтобы Рейвен и ее компания вернулись, чтобы рассказать им. Единственными, кто знал, были сами дезертиры, а это значит, что Синдер встречалась с ними напрямую. Но зачем лгать? Часть лжи предназначалась для обмана, а часть — только для объяснения ситуации. Это зависело от того, каковы были ее цели и чего она хотела. — Да, я старик, который знает несколько трюков. — Можете ли вы научить этим трюкам? — Да. — Мастер Рен снова кивнул. — Но на их изучение уйдут годы. Я бы с удовольствием взял одного или всех троих из вас в ученики, но подозреваю, что вы ищете что-то более применимое в краткосрочной перспективе. — Вы были бы правы, сэр. У Мистраля может не хватить времени, чтобы я училась у вас в течение десяти лет. Мне сказали, что у вас есть руководства. Мастер Рен издал низкий звук. — Как интересно. И где именно ты это услышала? — Небольшой поиск в Интернете показал, что в прошлом существовало множество таких сект. В то время как некоторые были уничтожены, другие просто решили самораспуститься. Мне сказали, что эзотерические руководства по так называемым тайным искусствам были переданы в дар музеям и проданы коллекционерам. Большинство из них воспринимаются как бессмысленный мистицизм и фэнтези, и все же Рейвен Бранвен не слабая женщина, и она не допустила бы ошибки со своей аурой. В этих руководствах есть что-то еще, не так ли? Жон сглотнул. Ему не нравилось, к чему все шло. — Это инструкции о том, как изучать определенные искусства, — признал мастер Рен. — Но они все равно были бы практически бесполезны для тебя, потому что тебе нужно было бы знать много основ, которым учат только здесь. Ты даже не поймешь основных концепций. Глаза Синдер вспыхнули. — Я думаю, что хотела бы попробовать, несмотря ни на что. — Я не… — Мастер Рен сделал паузу, нахмурился и помахал пальцем в воздухе. Зеленоволосая девушка, Эмеральд, ахнула и схватилась за голову, застонав. — Без этого, пожалуйста, — сказал мастер Рен. — Мы разговариваем, твой лидер и я, и прерывание нас, чтобы соткать твои маленькие иллюзии, не расположит меня к ней. Жон напрягся. Синдер тоже. — Я приношу извинения от имени Эмеральд. Она не повторит ту же ошибку снова. Эмеральд напряглась. — Я-я сожалею, сэр. Извинение было искренним, но то, что она слегка прикусила губу, указывало на то, что это не было случайностью. Синдер сказала ей что-то сделать с мастером Реном. Глаза Жона прищурились, глядя на них, но продолжили скользить к седовласому парню. Если Эмеральд было приказано вывести из строя мастера Рена, то имело смысл, что у него были инструкции сделать то же самое с Жоном. Его аура медленно кружила вокруг груди, оставаясь наготове, в то время как руки лежали по бокам. — Значит, ты способен прерывать ауру и уничтожать Проявления, — сказала Синдер. — Это очень мощная способность. Я бы хотела научиться ей. — Это не так просто. — Я могу приобрести руководство по эксплуатации для этого искусства. Мастер Рен закрыл глаза и глубоко вздохнул. — Тогда ты будешь биться за него. Синдер нахмурилась. — Это угроза? — Нет. Это цена за руководство. Один из вас сразится с моим учеником, и руководство будет вашим. Жон зашипел. — Мастер Рен. Это не— — Знания нельзя копить, ученик, и я владею искусством, даже если мы потеряем свиток. Я могу заменить его. — Его голос понизился. — И руководство не принесет большой пользы тем, кто не может его понять. Оставим это. — Он повысил голос. — Это приемлемо для тебя? — Чтобы внести ясность, один из нас должен победить вашего ученика? — Нет. Выиграете или проиграете, руководство все равно будет подарено вам. У моего ученика практически нет возможности провести спарринг с противниками, близкими к его уровню. Поражение от меня ничему его не научит, и я был бы признателен за предоставленный ему шанс испытать себя против кого-то его возраста. Дайте ему хороший бой, и, каким бы ни был результат, свиток будет вашим, можете забрать его. Драка должна быть прекращена до получения серьезной травмы или смерти. Приемлемо? Синдер кивнула, слабо улыбнулась и отступила назад. — Меркьюри. Это будет хороший шанс и для тебя. Устрой ему бой. Не причиняй ему слишком большого вреда. — Она посмотрела на мастера Рена. — Я верю, что ваш ученик воздержится от уничтожения ауры Меркьюри и протыкания его насквозь. — Конечно. Жон, это всего лишь дружеский спарринг. Оставь свой Цзянь со мной. — Да, мастер Рен. — Жон протянул ему меч, поклонился, а затем подошел к Меркьюри и тоже поклонился. Горечь нарастала в нем из-за того, что он чувствовал себя так, словно они сдались этим трем странным людям, незнакомцам, которые явно лгали о своих намерениях. — Давай устроим хороший бой. — Хех. Конечно. — Меркьюри встал в стойку и поднял руки. — Не уверен, чего мне ожидать, но будет интересно встретиться с кем-то, кто, очевидно, может отключить мою ауру. — Только верхнюю ее половину, — сказал Жон. — Ты не имеешь какой-либо ауры ниже колен. Глаза Меркьюри расширились. — Так, так, так. Это интересно. И немного грубо. — Я имел в виду это как комплимент. Ты стоишь решительно, несмотря ни на что. — Жон глубоко вздохнул и принял расслабленную позу, расставив ноги и свободно вытянув одну руку перед собой, другую пряча за спиной. — Мастер Рен, вы можете отсчитать для нас? — Конечно. На ноль. Три, два один, ноль— Жон оттолкнулся и полетел вперед, уперся ногой о землю и ударил Меркьюри открытой ладонью в живот. Парень вообще не отреагировал, и это было сделано намеренно, как будто он хотел сам почувствовать удар Жона. Это ударило как молот, рука, усиленная аурой, ударила в живот, усиленный броней. Это было похоже на удар булавы по человеку в доспехах, вызвавший оглушительный звук и хлопок воздуха, прежде чем Меркьюри с резким вздохом отлетел назад. Аура защищала, как броня, но боль от удара все еще оставалась, как и ощущение, что твое тело сотрясается от передачи кинетической силы. Часть прошла в виде тепла и звука, но даже это причиняло боль. Меркьюри выставил одну ногу вперед, сведя их обе вместе, чтобы сохранить равновесие под собой. Единственной причиной этого было то, что он планировал балансировать на одной ноге, поэтому Жон уже пригибался, когда правая нога Меркьюри поднялась и пролетела над его головой. Охотник выглядел шокированным тем, что ему, должно быть, казалось невозможными рефлексами или прямым предвидением. Но это было не так. Это было просто понимание того, почему Меркьюри изменил свою позицию. Когда он снова двинулся, чтобы создать более широкую стойку, Жон поднял руки, зная, что мужчина переходит к ударам. Потому что для этого требовалась более широкая опора и более низкий центр тяжести. Первый удар пришелся по его предплечью, а второй был отклонен в сторону. Жон двинулся вправо, обходя Меркьюри по кругу и вынуждая его делать то же самое, заставляя его постоянно перестраиваться, блокируя собственные атаки Жона. — Он медлительный, — подумал Жон. — Но это кажется неправильным. Замахнувшись ногой, Жон ударил парня сбоку по голове, но за долю секунды до удара он заметил, как Меркьюри вздрогнул и бросил взгляд в сторону Синдер, прежде чем зажмурить глаза. Он пошатнулся под ударом, спрятал лицо за поднятыми руками и принял боксерскую стойку, которая ему не совсем подходила. — Его ноги механические и, очевидно, его основное оружие, но он ими не пользуется. Я точно знаю, что он предвидит мои удары. Интересно… Жон скользнул влево и пригнулся, расставил ноги и внезапно ударил Меркьюри кулаком прямо в пах. Внезапно охотник оказался в сто раз быстрее, подняв колено и изогнувшись всем телом, чтобы заблокировать удар, и почти снес голову Жону размашистым ударом ноги. — Можно без этого! — Выпалил Меркьюри. Эмеральд хихикнула в сторонке. — В драке все честно, — пошутил Жон, скрывая ярость. Меркьюри сдерживался, и это было не потому, что он недооценивал Жона. Охотник почти по-настоящему обеспокоился тем, что Жон может убрать его ауру, а это значит, что он осознавал угрозу, которую представлял Жон. Чрезмерная самоуверенность подразумевала веру в то, что ты в конечном счете в безопасности от другого человека, а Меркьюри знал, что это не так. Синдер даже попросила убрать меч из-за вполне реальной угрозы смерти Меркьюри. Это не было излишней самоуверенностью. Это было сделано намеренно. Меркьюри специально вставлял себе палки в колеса. Почему? Было ли это потому, что мастер Рен уже пообещал свиток, и они хотели дать ему легкую победу в качестве жеста мира? Возможно, так и было. Хотя Жон в это не верил. Они уже солгали однажды, и Эмеральд проверила Мастера Рена своим Проявлением. Этот Меркьюри проверял его, пытаясь увидеть, на что он способен. Это был тест. В следующей атаке Жон «запнулся» и оставил свою стойку открытой. Меркьюри не воспользовался преимуществом. В следующем моменте он вонзил свой кулак прямо в блок Меркьюри — движение настолько «эффективное», что даже ребенок смог бы схватить его и повалить на пол. Меркьюри хрюкнул и отступил под дилетантской атакой. — Значит, он полон решимости позволить мне победить. Хм. Должен ли я показать больше того, на что я способен, и унизить его в надежде, что это отпугнет их от дальнейших действий? Или это просто убедит их привести больше людей, если они захотят напасть на нас? Возможно, было бы лучше показывать меньше. Мастер Рен выразил готовность вежливо обращаться с ними, поэтому Жон решил последовать его примеру. Если бы он хотел, чтобы Жон полностью победил его, он бы подал ему знак. Как бы то ни было, он оттолкнул Меркьюри назад и обрушился на него вихрем ударов, но его движения оставались скованными. Он сражался примерно на 50% своих возможностей или около того. Важно отметить, что он держал свою ауру внутри и использовал ее как щит, как мог бы охотник, и ничего не показывал из более эзотерических техник, которым он научился, таких как укрепление своих конечностей, отключение или распространение своей ауры наружу от своего тела. Он сражался как охотник и в конце концов сумел повалить Меркьюри на одно колено. — Я сдаюсь! Жон сделал паузу и попятился, сжав кулаки, и поклонился. — Спасибо за возможность учиться. — Да. — Меркьюри вытер пот со лба. — Тебе тоже. Ты чертовски хорош. Лучше меня. Еще одна ложь. — Вас это устраивает? — спросила Синдер. Мастер Рен кивнул. — Так и есть. Жон, пойди и принеси свиток разрушения Ци. Это означает «аура», — сказал он Синдер. — Вам придется простить мистический язык на протяжении всего свитка. Предположите, что любое упоминание о духе или душе означает ауру, и вы будете на правильном пути. Жон поклонился и попятился в храм, пока мастер Рен говорил. Он чувствовал их взгляды на своей спине, без сомнения, в надежде увидеть, куда он пошел за руководствами. Жон закрыл дверь, чтобы они ничего не видели, и подошел к комнате мастера Рена. Там, в застекленном шкафу, лежало множество свитков, перевязанных лентами. Они были выставлены на всеобщее обозрение, и это всегда казалось ему таким безрассудным. Но кто на самом деле мог их прочитать? В них говорилось о меридианах и о том, куда направлять свою ауру, что с таким же успехом могло показаться тарабарщиной для человека, не обученного. Жон открыл шкафчик с чувством благоговения. Жажда открыть и прочитать их все охватила его. Он не отвергал ее, потому что эта жадность была частью его самого. Вместо этого он глубоко вздохнул и пообещал поразмышлять над своими побуждениями позже и прийти к лучшему их пониманию. Переворачивая ленты одну за другой, он читал названия, пока не нашел то, которое было помечено как «Разрушение Ци». У остальных были все более витиеватые названия, такие как «Кулак, сокрушающий лед» и «Удар, разрывающий душу». Они были бы уместны в детском мультфильме. Мастер Рен все еще разговаривал с Синдер, когда Жон вернулся и вручил свиток. Глаза женщины горели неприкрытым голодом, и она едва могла сдержаться, когда мастер Рен вручил ей его. Ей удалось не выхватить его, а вместо этого взять и положить в сумку, прежде чем поблагодарить его. — Прием, которому тебе придется научиться и практиковаться, — это передача своей ауры другому человеку, — сказал мастер Рен, прекрасно понимая, что на изучение этого у Синдер могут уйти десятилетия. У Жона ушло два года при индивидуальном обучении, но эта охотница думала, что сможет справиться с этим самостоятельно, используя свиток, который она едва ли смогла бы прочитать. Шансы на то, что она воспользуется свитком, были невелики, и самой большой угрозой от него было то, что она забьет им кого-нибудь до смерти. — Результаты будут только временными, поэтому вы можете свободно практиковаться друг на друге, если пожелаете. Предупреждаю вас, научиться этому будет нелегко, поэтому вам понадобятся терпение и настойчивость. — У меня и того, и другого в избытке, — сказала она. — Спасибо, что уделили мне время. Мы оставим вас в покое. Меркьюри, Эмеральд. Пойдемте. Шу Рен, Жон Арк. Было приятно познакомиться. Возможно, мы когда-нибудь встретимся снова. Мастер Рен склонил голову. — Если на то будет воля небес. Трио ушло. — Будь готов, Жон. — Настойчиво сказал мастер Рен. Он вошел в храм. — Я ожидаю, что они скоро вернутся. Возможно, не на этой неделе, или на следующей, или в этом месяце, но скоро. Ты поступил мудро, скрыв свою истинную силу, но я полагаю, они увидели это насквозь. Мастер Рен подвел его к шкафу. — Ты видишь ленты на свитках? Они обозначают опасность. Красный цвет наиболее опасен, оранжевый — в меньшей степени, синий и, наконец, зеленый. Они представляют не только риск для пользователя, но и для того, чтобы попасть в чужие руки. Если со мной что-нибудь случится, твоей обязанностью будет сохранить их. — Мастер— — Не перебивай меня, ученик. Я стар и недолго пробуду в этом мире, уйдя, будь то в свое время или от рук другого человека. Тебе будут доверены секреты Секты Лотоса. Ты сможешь открыть и выучить их, если хочешь, но я предупреждаю тебя обращать внимания на опасность. Ты не готов выучить их все. — Он указал на красные. — «Воплощение». Затем к оранжевому. «Бессмертие». Затем к синему. «Медитация». И, наконец, к зеленому. «Основание». Четыре фазы, пропитанные мистицизмом и некоторой бессмыслицей. Ничто из этого не сделает тебя бессмертным, я знаю это, поскольку изучил их все, но имена в любом случае должны служить напоминанием. — Не пытайся овладеть Свитком Воплощения, если ты не сможешь постичь Бессмертие. Не пытайся осознать Свиток Бессмертия, если ты не овладел Медитацией. И так далее. Я говорю это не для того, чтобы навязать тебе правила, а чтобы спасти твою жизнь. Неспособность овладеть свитком для медитации может вызвать у тебя дискомфорт, поскольку твоя аура израсходуется впустую. Потерпишь неудачу таким же образом с свитком Бессмертия, и сможешь впасть в кому без ауры. Ошибка с свитком Воплощения может привести к сильному взрыву твоей ауры, при этом разорвав твое тело на части! Жон сглотнул. — Я понимаю, учитель. Я буду относиться к ним с уважением, которого они заслуживают, если случится худшее. — Не худшее, ученик. Неизбежное. Даже если я ошибаюсь насчет этих незнакомцев, я не проживу еще десяти лет. В конечном итоге тебе будут доверены эти задания, и маловероятно, что ты будешь полностью готов к ним. Я доверяю твоему уму. Он острый, когда его не ослепляет гордыня. Поразмышляй над тем, стоит ли тебе открывать свиток, и найди ответ внутри себя. — Я сделаю это. Я обещаю. — Хорошо. Сейчас мы будем тренироваться. Я научу тебя, как использовать свою ауру для поддержания себя, как использовать ее для питания своего тела, подпитывать его и как сжигать ауру в качестве топлива. Идеальная техника для того, чтобы сбежать от кого-то. Жон не стал бы этого говорить, но ему показалось, что мастер Рен почувствовал приближение собственной смерти, и по мере приближения лета, сменившегося осенью, Жон тоже это почувствовал. В воздухе повеяло холодом, который выходил за рамки простого понижения температуры. В первую неделю осени Синдер Фолл вернулась. И она пришла не одна.