***
Неуслышанный шёпот воды: «Здесь я могу не бояться того, что меня закуёт в кандалы лёд. Это – край моей свободы, где я резвлюсь и разрушаю играючи. Для одних я раздолье, бездна – для других... Куда же ты?». Шум волн даже через шлем оглушает. Сегодня море резвится – или злится? Шаг, прыжок, шаг, прыжок – с камня на камень. Там, где они, столь большие у моря, измельчаются до гальки, стоит маленький деревянный дом. Единственный на всё обозримое пространство. Единственный на примерно вечность. Вроде бы совсем чужой здесь. Как и он сам – странник. А вроде бы часть пейзажа. Как и он сам, странник. Рыцарь постучался. Кажется, сама дверь удивилась. – О, день добрый. Какими судьбами здесь? Её отворил человек странного возраста. Вроде бы старик, но довольно моложавый. Совершенно седой, но морщины едва заметны, да и осанка так же крепка и стройна, как у – жданного ли или не? – гостя-воина. Глаза – светлые-светлые, будто бы целую вечность уже отражающие мир, но в то же время, в самой глубине, виден какой-то ровный и негасимый огонь, только, может быть, дремлющий. Как вулкан. Рыцарь снял шлем: – Если позволите… мне бы поговорить с кем-то из здешних. Внимательный хозяин, подмечая чужую дрожь усталости, лишь хмыкнул и шире отворил дверь, приглашая в дом.***
Непривычно неловко громыхая доспехами, рыцарь осторожно присел за стол. Шлем отставил на подоконник по левую руку, рядом с цветочными горшками. Пока шёл – не замечал усталости и даже не думал, что она окажется столь сильной. – Можете снять доспехи, если хотите. Передохнуть. Как видите, я сам сегодня попросту, без чинов. – Предпочитаю оставаться в них, – меч тоже рядом, рукоять прислонена к ноге. – Понимаю. Приросли к костям? – хозяин усмехнулся полувопросом-полуутверждением. Странник промолчал. Мельком зацепил взглядом своё мутное отражение в поверхности шлема, отвернулся. Смотрел за тем, как хозяин готовит чай – тёплый запах северных ягод. – Не бойтесь, яда не подсыплю, – в зазвеневшем юностью голосе чувствовалась улыбка, но рыцарь видел лишь затылок. – Хозяйки, к сожалению, нет у меня. А чайник только закипел. Я как знал, что кто-то придёт, но уж не думал, что это будете вы, Эрланд. Хотя, кому бы ещё вздумалось… Рыцарь едва заметно вздрогнул. – Откуда вы?.. – Что? – хозяин обернулся к нему. Если до этого светлые-светлые глаза отливали синим, то сейчас, кажется, зелёным. А все морщины будто бы и вовсе сгладились – вероятно, причиной тому мягкий полумрак в доме. – Мне показалось, будто вы назвали меня… по имени? – По имени? Да, видимо, показалось. Я ведь не знаю его, – он радушно улыбнулся и поставил на стол кружки, присел напротив. – А как вас зовут, гость дорогой? Рыцарь нахмурился. Не стоило бы подозрительным незнакомцам имя своё называть, а то ещё… Хотя если незнакомец этот откуда-то и так… – Понимаю предосторожность, лучше не говорить незнакомцам такое, верно? – после выразительного молчания гостя словно бы вернулся тот, первый хозяин с более размеренными манерами, что открывал дверь. – Простите, больше не буду вводить вас в заблуждение. Что поделать, так давно с людьми не говорил, может, немного разучился, не знаю. Он столь добродушно пожал плечами, что рыцарь убрал незаметно – как он думал – положенную на рукоять меча ладонь и решился отпить из кружки. Сначала пар согрел лицо, нежно расцеловал щёки, а после свежесть дикого северного воздуха, заключённая в морошке, растеклась по застоявшейся крови. – Будьте добры, скажите… что это за место? Я сколько путешествовал, а никогда раньше не был в этом краю, не слышал о нём даже. – Неудивительно. Это ведь Край Земли. Те, кто рождается здесь, проводят всю жизнь на месте. А другие, как вы… приходят, чтобы что-то узнать, что-то найти. И уходят. Дважды сюда прийти невозможно. – А остаться – возможно? – Несмотря на красоты, никто особо не стремится оставаться. Это я про приходящих. А так, если хотите, возможно. Оставался уже один… много лет назад. А из здешних некоторые желали бы уйти, да только если уходят, то потом всё равно возвращаются. – А вы? Не тот ли «один»? – Что вы, это было о-очень давно. А я – с рождения северный.Да, вы – северный, но будто не этого Севера.
Хозяин отпил из кружки – чайный дымок спрятал от рыцаря его улыбку. – А почему те, кто уходят, потом возвращаются? – Север редко отпускает своих детей. Он бережёт их. Да и они сами на самом деле так любят его, что без него попросту тают. – Вы ведь это образно? – Вовсе нет. Люди по сути своей очень хрупки. Какими бы они не казались. Взгляните на деревья – они так тонки, чуть ли не прозрачны, как кружева. Но счастливо себе живут на каменной, ледяной почве. Они очень сильны. Но хрупки. Они расплачутся, если прочитаете им грустные стихотворения, точно говорю вам, расплачутся. С ними нужно – любя. Нежа, лелея, лаская. И со всеми людьми нужно бы так, по-хорошему. А вот ваш холод, даже для Севера – остр, ранит посильнее вашего же меча. Так что будьте осторожны, когда придёте в город, не напугайте. Я знаю, намерения у вас благие, но здесь вы скорее раздор принесёте, чем пользу. Время теперь иное. А что о городе... Спиной к морю и на востоко-юго-восток, к ночи доберётесь. Странник кивнул благодарно. – А вы не пугаете? Хозяин склонил голову и улыбнулся: – Позвольте узнать, чем же? – Огнём своим. – Поэтому я и живу вдали от них, господин рыцарь. Кроме того, я, знаете ли, как смотритель маяка. Присматриваю. Только не за морем и кораблями в нём. То есть, не только за этим. – За чем же тогда? – За миром. И драконами. Рыцарь аж подался вперёд с удивлённым вдохом. Меч в ножнах задребезжал в радостном предчувствии. – Здесь водятся драконы, говорите?Так вот, зачем он здесь! Теперь всё стало ясно.
Хозяин усмехнулся – в синеватых глазах сверкнуло жёлтым, по седым волосам прошлись золотистые искорки. От пламени в камине. – Говорят, это – одно из тех немногих мест, где остались драконы. И они даже не спрятаны – на виду. Вы разве не обратили внимание на камни у побережья? – Такие… даже больше моего шлема, кажется. Видел.Покрытые мхами, придавленные к земле тяжестью минувших веков.
– Это и есть драконы. Вы так смотрите, будто не верите, но, если приложить ухо к такому камню, можно услышать, как спит внутри маленький дракон. Конечно, шум моря мешает, но это правда можно услышать. Я вот слышу. Рыцарь растерянно посмотрел в окно. Меч с глухим разочарованием стукнулся о пол. Волны резвились у берега и отбегали обратно – вечное движение. Овалы камней усеивали часть берега, а их укрывал мох. Заботливый Север в вечном порыве сохранить скрывал своё чудо. Хозяин, кажется, сильнее постарел. Даже ссутулился как-то. Глаза всё так же – светлые-светлые, но теперь серые. – А что вы ожидали увидеть? Испепеляющих всё вокруг чудовищ? Драконы не настолько глупы, чтобы вылупляться в столь неподходящее время. Взяли бы вы с них пример, господин рыцарь. Да, сейчас им бы несладко пришлось. Но для них сотни лет – лишь мгновения. Они подождут. И когда-нибудь расправят крылья над этими ледяными водами… – прошептал он совсем мечтательно, посмотрев ласково на побережье, но тут же оговорился: – Мы с вами эти времена уже не застанем, к сожалению или к счастью. А, может быть, они никогда и не придут… – Почему же… – рыцарь перевёл на него взгляд – покрытые инеем угли. – Вы, вероятно, дождётесь. Одними лишь светлыми-светлыми с синим глазами хозяин улыбнулся: – Вроде есть у вас шрам на переносице, а злитесь, так и не зарубили себе на носу простую истину: каждому своё. И знание, и время. Странник и не стал вглядываться в чужое отражение в шлеме. – Благодарю за столь тёплый приём. – Даже не переночуете? – Нет, не буду стеснять вас. – Верно. Вам давно пора домой, господин рыцарь.***
Шаг за порог. Ещё шаг. Ещё. Спокойно. Не спокойно. Неспокойно. Сорвался на бег. В секунду – на утёс. Металл меча сверкнул в воздухе и иглой пронзил морское тело. Канул. Навечно. А море смеётся, ненасытное. Бывший воин вперил взгляд в каменные овалы. Снова этот звук. Шёпот. Послушай, послушай, послушай… Только протянуть руку. Сделать шаг. Это совсем не страшно. Страх существовал где-то там, где-то раньше. Теперь – нет. Теперь только скалы, небо. Море. Ласковые объятия его. Рыцарь встряхнул головой, надел поспешно шлем. Дышал тяжело. Дышать тяжело. Не искушайся. Не смей. Если их там нет… Даже если есть, не то он ждал, не то хотел увидеть. Хватит разочарований на сегодня. И так не привык к ним. Какой же странный этот край. Всё здесь навыворот. «Время иное», – так он сказал. Рыцарь завистливо глянул на хозяйку неба, чайку, парящую свободно над самыми водами. После развернулся и быстро зашагал прочь. На востоко-юго-восток. Может, там найдёт какой-то смысл своего появления здесь. Показалось, что вековая скорлупа на одном из драконьих камней треснула, предвещая рождение великого. Но нет – это всего лишь хрустнула галька под сапогами уходящего.***
Неуслышанная история, рассказанная северным ветром: «По песчаному берегу волны скользят далеко-далеко, они хитры и обманчивы, быстро настигают и целуют-покусывают ноги. В отдалении накренилось небольшое судно. Дно его изрешетило время, оно же поело краску с металла и покрыло его ржавчиной, заставило прогнить доски. Времени этому имя – солёные волны. Они неустанно захлёстывают правый борт, такие сильные порой, что долетают и до левого. Подходит ближе – песок сохраняет путь, вода стирает его. Выжидает момент, когда очередная волна отхлынет в море. Бежит к кораблю и забирается на борт. Ржавчина оставляет на руках кровавый след. Непорядок на судне – сквозь дырявые дно и борт видно и берег, и море. В рубке разгром. На палубе бардак. Не одобрил бы такого капитан. Корабль весь покрыт рисунками, надписями. «Мечтатели меняют мир!» – уверяет одна из них. Приподнимается по железным скобам и высвобождает запутавшийся на мачте флаг. Спускается, перешагивает порог рубки. Задержав дыхание, касается руля. Вот – капитан. Закрывает глаза. Отдаёт приказ. Корабль медленно выравнивается. Мелодия скрипов, шумных вздохов, тяжёлых выдохов, хрустов суставами и ленивых потягиваний. Дыры залатываются, железо и дерево блестят новизной, а палуба – порядком. Только по левому борту, у носа остаётся одна надпись ярко-желтым: «Тишина». Путешествию под стать быть наполненным бурями, возвращение же пусть будет тихим.