Beefleaf

Перед глазами проносились воспоминания, которые, казалось бы, были давным-давно погребены в подсознании. Вот, Ши Цинсюаню восемь лет, он получил первую награду на музыкальном конкурсе. Его старший брат и родители поздравляют его со счастливыми улыбками на лицах. А здесь ему уже десять лет, у него появился его первый друг. Он уже не помнит его имени, но они вместе ходили на занятия, чтобы играть на гитаре. Им было очень весело, и их родители тоже хорошо общались, поэтому каждые выходные они могли проводить вместе за игрой. Его друг играл лучше, но Ши Цинсюань никогда не обижался, потому что очень любил его и дорожил их дружбой. Теперь ему одиннадцать лет, его мама захотела зайти к гадалке на каком-то фестивале старшей школы, где учился его брат. Старая гадалка укрыта фиолетовым платком, её лицо в морщинах, она внимательно и долго смотрит в какой-то волшебный шар, а потом начинает кричать. Ши Цинсюань помнит только обрывки её слов: — Проклятое дитя! Несёт проклятие всей своей семье вторую жизнь! Должен трудиться! Нельзя помнить! Его мама тогда очень разозлилась и ушла от той старой женщины. Через год его родители попали в автокатастрофу. Он стоит на похоронах своих родителей, вокруг много незнакомых людей, а его старший брат крепко держит его за руку. С того дня Ши Цинсюань не мог притронуться к музыке. Один раз он взял гитару в руки и струны порвались, после этого страх не давал сделать и шагу в сторону инструментов. Потом — пустота, а следующее воспоминание уже в средней школе, где он снова беззаботно играет на инструментах и веселится со своими друзьями. Ши Цинсюань успешно занимает единственное место в университете по его направлению. А потом на встрече первокурсников встречает своего первого и самого близкого друга, Мин И. Он учится на другом факультете, но все равно соглашается играть в одной группе. Ши Цинсюань действительно счастлив. Он играет свою любимую мелодию, как и всегда, полностью полагаясь на свои чувства и эмоции. Резко пол под его ногами начинает рушиться, с потолка срываются и падают люстры, а занавес моментально сгорает в появившемся неизвестно откуда огне. Он стоит один в центре этого хаоса и ужас пожирает его изнутри. В зале сидит всего один зритель, его лица не видно, лишь полностью черные одежды. Он медленно хлопает, затем встаёт, чтобы уйти. Ши Цинсюань хочет позвать его, но голос срывается, и он хрипло, с трудом, шепчет: — Не… уходи… — юноша резко открывает глаза и снова закрывает от яркого белого света. — Ши Уду, он очнулся! — Ему сейчас необходим отдых. Скорей всего, у него была своеобразная паническая атака, — мужчина в белом халате равнодушно оглядел Ши Цинсюаня, — обеспечьте дом всем необходимым для его полноценного отдыха и покоя. — Какая, черт возьми, паническая атака? Вы точно имеете медицинское образование?! — Ши Уду был разозлен до крайней степени, он швырнул стоящую на столе вазу с цветами в стену, она разлетелась на кусочки с громким звуком. — Доктор, мы поняли, спасибо, — Пей Мин схватил мужчину за руки, попрощался с доктором и закрыл за ним дверь. После, ласково взглянул на Ши Цинсюаня, игнорируя борющийся комок злости в его руках, — милашка, как чувствуешь себя? — Всё хорошо, спасибо, — юноша вымученно улыбнулся, — брат, я в порядке. Пойдем домой.

***

— Что происходит с Ши-гэ последнее время? — Се Лянь задумчиво вертел в руках телефон, очередной звонок остался без ответа. — Уже неделя прошла, он с нами так и не связался, я волнуюсь. Хуа Чен ничего не ответил, лишь положил голову на плечо юноши и прикрыл глаза: — Не хочешь к нему сходить, Хэ Сюань? Юноша в черном нахмурился, скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. Он взглянул на них, его золотые глаза сверкнули какой-то сложной эмоцией, но лицо осталось неизменным: — Нет.

***

Ши Цинсюань не выходил из комнаты в течение недели. Он лежал на кровати и смотрел в потолок. Голова была то пустой, то заполнялась миллионами мыслей о его безнадежности. Он никогда себя не чувствовал настолько опустошенным. Казалось, он потерял какую-либо волю и стал совершенно бездушной марионеткой, которая сдвинется с места только по приказу кукловода. Ши Уду с каждым днем нервничал всё сильнее. Он ходил из стороны в сторону, боясь потревожить брата. Последний раз он был в таком же состоянии после смерти их родителей. Тогда Ши Уду пошел на крайние методы и воспользовался услугами гипнотизера, чтобы стереть все пугающие вещи из его памяти и вернуть волю к жизни у когда-то жизнерадостного ребенка. Ши Цинсюань снова начал играть и улыбаться, ради его улыбки Ши Уду был готов идти по головам, даже если ради этого приходилось жертвовать другими. Он подкупил комиссию университета, чтобы его брат прошел на желанную специальность. Он уничтожил всех, кто хоть как-то сопротивлялся его политике управления компанией. Он разобрался с каждым, кто мог ему помешать. И всё это только для того, чтобы никто не мог прикоснуться к нему и его брату. Он не мог найти убийц его родителей и поэтому боялся. Боялся, что у него отберут то единственное, что осталось у него после их смерти. И этот остаток из семьи Хэ, которые сопротивлялись больше всех, вновь встал поперек, словно рыбная кость в горле. Более того, оказалось, что этот человек уже подобрался так близко. Он словно змея, заползшая в постель спящего человека и ожидающая своего шанса вонзить свои острые и ядовитые клыки в шею. Он не сдастся так просто, но его бизнес близок к краху, а брат безвольно лежит на кровати, отказываясь есть и пить. Так не могло больше продолжаться.

***

Юноша в черном спокойно вертел свой телефон в руке, словно ожидая чего-то, в его глазах горел огонек легкого сумасшествия и желания. Прозвучал звонок, привлекший внимание всех троих, находящихся в комнате. Юноша посмотрел на номер звонившего, ухмыльнулся и нажал кнопку «ответить»: — Я слушаю. — Хэ Сюань, ублюдок, чего ты добиваешься?! — голос человека на грани потери рассудка раздался через динамик телефона. — Повежливее. Когда задаешь вопрос, если ты хочешь получить ответ, разве ты не должен быть более искренним и вежливым в своих словах? — Чего ты хочешь? Скажи мне, я заплачу любую сумму, отдам тебе остатки акций твоей семьи, что угодно, только оставь моего брата и мой бизнес! — Ши Уду больше не мог сдерживаться и перешел на крик. — Я не хочу многого, — Хэ Сюань улыбнулся и постучал по телефону пальцем, — я ведь просто возвращаю тебе должное. Ты забрал деньги моей семьи, забрал мое место в университете, забрал жизнь моих родителей. Я всего лишь хочу, чтобы всё это испытал и ты. Можешь встать на колени и просить о пощаде, тоже вариант неплохой. Может быть, я немного сжалюсь и заберу только деньги и место твоего брата, оставив вашу жалкую жизнь. — О чем ты говоришь? Какая жизнь твоих родителей? Я никогда и никого не убивал! — О, — брови Хэ Сюаня поднялись, а рот вытянулся в ещё более злобной улыбке, — напрямую, конечно, ты этого никогда не делал. Сначала ты отобрал все акции, подставив моих родителей. Они были разбиты, но всё равно собрали остатки своих денег, чтобы оплатить моё обучение. И вот, снова ты, неожиданно! Моё место в академии занимает твой брат, а деньги, уже заплаченные за обучение, исчезают в мгновение ока и никто не знает, где они и у кого! — Хэ Сюань наклонился, избавившись от своей расслабленной позы, он оперся руками о колени и поднес микрофон телефона к губам и, почти шепотом, продолжил. — Узнав об этом, мои родители покончили с собой, чтобы мне досталась хотя бы страховка за их несчастные жизни и наш небольшой дом, который ты ещё не успел отобрать. После этого ты всё ещё осмелишься сказать, что никого не убивал? — Я не знал! — Ши Уду взмолился. — Хорошо, я отдам тебе все акции, сделаю всё, что ты просишь, только оставь моего брата, я умоляю тебя! — Твоего брата я не трону, пока ты делаешь то, что я хочу увидеть. Жду передачи своих акций и еще 10% твоих. — Хэ Сюань сбросил трубку. Он снова откинулся на стуле. Всё шло по его плану, но почему-то в груди оставался тяжелый камень, как будто он чувствовал вину? — Хорошая речь! Значит, скоро выплатишь мне долги? — Хуа Чен усмехнулся и театрально похлопал своему другу, — стоит ли тебя на публике и дальше называть Мин И? — Заткнись. — Хэ Сюань нахмурился, — зови меня настоящим именем. Се Лянь уютнее устроился в объятиях Хуа Чена и притянул свои ноги к груди, оперевшись подбородком о колени. Он глубоко вздохнул, зная, что ничем помочь здесь не сможет.

***

Ши Цинсюань спустя две недели смог собрать себя с кровати и дотянуться до телефона. Его старший брат постоянно заходил к нему, чтобы проведать и удостовериться в том, что тот поел и поспал. Несмотря на такой контроль, Ши Цинсюань заметно похудел, его щеки слегка впали, а под глазами красовались два темных круга. Его брат выглядел не многим лучше, он никогда не говорил о своих проблемах и молча продолжал помогать своему непутевому младшему брату вернуться в нормальное состояние. Это состояние было таким странным и неконтролируемым, он не мог понять, что с ним. Хаотичные мысли так и лезли в голову, говоря лишь то, насколько он жалок и ничтожен. Он постоянно доставляет проблемы своему старшему брату, как это было несколько лет назад, так это продолжается сейчас. Пролежав так долгое время, юноша осознавал, что так больше не может продолжаться. Он подключил разряженный телефон к зарядке, подождал немного загрузку и разблокировал экран. Высветились уведомления, в очередной раз не было ни одного от того человека, которого он так ждал. — Ши-гэ, такое происходит… Как ты? Выйди на связь, — писал Се Лянь. «Что происходит?» — внезапно задумался юноша. Он зашел в раздел новости, где одна за другой вспыхивали статьи о том, что фирма его брата на грани банкротства. Напротив этой новости была фотография человека со знакомым безэмоциональным лицом и золотыми глазами, холодно смотрящих сквозь объектив камеры на читающих. Руки Ши Цинсюаня ослабли и он уронил свой телефон. Проблемы продолжали, словно снежный ком, расти и мчаться в его направлении, угрожая вот-вот раздавить его и похоронить навсегда в снегу. Он выскочил босиком из дома и решил найти брата, чтобы спросить его о происходящем. Ему было так страшно. Мороз рвал кожу, голые ноги ступали по снегу, обжигавшему своим холодом нежные ступни. — Молодой человек! — послышался низкий женский голос. Ши Цинсюань резко остановился и, словно заколдованный, посмотрел на источник звука. Возле небольшого здания сидела укутанная в фиолетовый платок старушка. Она сильно выделялась среди толщи белого снега, но почему-то люди проходили мимо неё, будто она и не существовала вовсе. Ши Цинсюань медленно подошел к пожилой женщине, не говоря ни слова и вопросительно глядя на неё. Она подняла свои морщинистые руки и схватила его за изящную бледную кисть и внимательно посмотрела на ладонь: — Это ты, проклятое богами дитя! Не прислушалась твоя мать ко мне и зря! — она хрипло засмеялась, переходя на кашель. — О чем вы говорите? — юноша и без того был в полусознательном состоянии, сейчас же он вообще не мог сконцентрировать свои мысли. Он мог лишь глупо хлопать ресницами. — То, что с тобой происходит — вина твоя и твоих близких, дитя. — Она перестала смеяться и серьезно посмотрела ему в глаза, — хочешь спастись? Остановить нужно большую и малую волну, иначе столкновение их приведет к катастрофе, что и тысячи лет назад. Докажи, что ты достоин занимать свое место. Иди. Он отдернул свою руку и, шатаясь, отвернулся и пошел прочь. Всё происходящее дальше он помнил плохо. Кажется, его встретил брат.

***

Верить на слово людям — это глупо. Особенно таким, как Ши Уду. Конечно, Хэ Сюань не мог пропустить желанное зрелище, поэтому, под предлогом заботы о своем «лучшем друге», он пришел в дом Ши. Он сам ввёл код от входной двери и прошел внутрь. Комната Ши Цинсюаня была в конце коридора. Хэ Сюань шел, не торопясь, мимо других комнат. Дверь в одну из них была приоткрыта и в ней кто-то разговаривал. Он с интересом остановился так, чтобы его не было видно. — Хорошо, я прошу тебя о помощи, ты был прав, я не справляюсь, — послышался холодный голос всегда высокомерного по своему существу человека. — Ши Уду, — мужчина наклонился и взял говорившего за подбородок, сжал пальцами и приблизился к его уху, — разве так просят? — Ты!.. — Ши Уду хотел вырваться, но его сжали очень крепко и не давали двинуться. — У меня терпение не резиновое, хочешь денег — придется их заработать. Тебе ли этого не знать? — Пей Мин усмехнулся. Он положил ладонь на голову Ши Уду и надавил на неё, заставив мужчину опуститься на колени между его ног. — Ого, — Хэ Сюань удивленно поднял брови. Ши Уду вцепился руками в бедра мужчины, явно сопротивляясь, но не в силах встать и уйти. Пей Мин улыбнулся, погладил его по волосам и прижал лицо Ши Уду к своей промежности, где уже виднелся выступ: — Прекрасное лицо. Хэ Сюань решил не смотреть дальше, всё-таки у него не было никаких извращенных наклонностей. Он отвернулся и прошел в комнату к Ши Цинсюаню. «Он действительно встал на колени, ха-ха! Такой вариант меня устраивает даже больше», — подумал юноша. У него тотчас поднялось настроение.

***

У Ши Цинсюаня только недавно спала температура. Он был между реальностью и бредом несколько дней, пока наконец-то не начал приходить в норму. Шел уже второй месяц, как он не прикасался к инструменту. Он пытался. Но, каждый раз беря струны в руки, его атаковывал сильный страх, из-за чего его пальцы бесконтрольно дрожали, а перед глазами темнело. Он больше не мог играть как раньше, на вдохновении и эмоциях. Он потерял удовольствие от игры и больше не мог себя заставить продолжать. Дверь в его комнату открылась. Ши Цинсюань не стал обращать внимания, решив, что это снова пришел брат. — Я уже решил, что ты помер. Юноша не поверил своим ушам. Он распахнул глаза и резко повернулся: — Мин-сюн? — Ты ведь уже всё знаешь, в том числе и моё имя, — Хэ Сюань мрачно посмотрел на друга и сел на стул возле кровати. — Мин-сюн… — Ши Цинсюань печальными глазами смотрел на своего друга. Хэ Сюань разозлился, сам совершенно не понимая, почему его так это раздражало: — Я обманул тебя! Всё это время мы были друг другу никем. — Мин-сюн, всё нормально, у тебя были причины, я верю, — слёзы катились из больших лазурных глаз. — Назови моё имя! — Хэ Сюань перешёл на крик. Он подошел совсем близко и поставил руки с обеих сторон от Ши Цинсюаня и посмотрел в его глаза, тяжело дыша. Ши Цинсюань даже не моргнул, совершенно не защищаясь от агрессивных действий Хэ Сюаня, он протянул руку и заправил выбившуюся прядь волос из прически юноши: — Хэ Сюань, оставь моего брата, прошу. — Ши Цинсюань вымученно улыбнулся. На его впалых щеках появились слабые ямочки, которые привлекали к себе внимание раньше, но теперь вызывали лишь чувство жалости. Хэ Сюань не мог сказать, что с ним происходило в этот момент. Возможно, это были долго сдерживаемые эмоции, возможно, на него повлияла сцена, которую он застал пару минут назад. Он не знал. Он сжал со всей силы руки Ши Цинсюаня, наклонился ближе и поцеловал его. Это был поцелуй, которым он, казалось, пытался передать свою обиду, злость и ненависть. Он прижал Ши Цинсюаня к кровати и, не отрываясь, скользнул языком внутрь. Он кусал его за губы, отстранялся ненадолго, чтобы они могли вдохнуть воздуха и снова целовал так сильно и эмоционально, насколько он мог это сделать. Ши Цинсюань не сопротивлялся. Слёзы продолжали течь по его щекам, он прижимался ближе к Хэ Сюаню и обвивал руками его шею. Хэ Сюань резко остановился, он оторвался от Ши Цинсюаня: — Прости. — Всё нормально, я не против? — неуверенно ответил Ши Цинсюань, не понимая, что он сейчас вообще вытворяет. Когда совсем рядом, в своем кабинете, находился его брат и Пей Мин. — Я не об этом. Это я подменил гитары. Оба раза, — Хэ Сюань почувствовал себя виноватым. Изначально его план был прост: подорвать уверенность Ши Цинсюаня и вселить страх перед инструментом. Заставить его почувствовать то, что почувствовал тогда он. Ши Цинсюань никогда не относился к игре с полной серьёзностью, как музыканту ему не хватало осознанности. Он играл, когда хотел и не играл, когда не хотел. Хэ Сюань не мог себе простить, что такой человек занял его место, не приложив ни капли усилий, пока он стирал пальцы в кровь, тренируясь с утра до ночи, дабы попасть на желанное месте в академии. Но он не ожидал, что это приведет к таким последствиям. Юноша никогда не мог себе представить, что глупая улыбка этого человека для него окажется гораздо важнее собственных принципов. И теперь ему стало страшно. Всё это время его объектом мести должен был быть Ши Уду, но он всё равно включил в свой план Ши Цинсюаня. Того, кто был в неведении. Он не ожидал, что его отношение к Ши Цинсюаню уже давно вышло за рамки мести. В какой-то момент этот человек перестал быть «объектом» и «ступенью». — Если я скажу, что всё в порядке — я совру. — Ши Цинсюань приподнялся на локтях. Ему было обидно и больно, но он не был идиотом и понимал, что у всего есть причина и следствие. Он вздохнул, посмотрел на Хэ Сюаня, виновато отвернувшегося от него, с поникшим видом, и продолжил. — Но мы можем попробовать преодолеть это? Губы Хэ Сюаня сжались в прямую линию и он слабо кивнул.

***

Эти полгода дались тяжело всем. Ши Уду выполнил своё обещание и выплатил обозначенную сумму. К удивлению для всех (кроме, разве что, Хэ Сюаня), его бизнес не обанкротился и продолжил развиваться. Хэ Сюань потратил время до отчетного концерта, чтобы помочь Ши Цинсюаню преодолеть страх игры. Он каждую неделю приходил к нему домой и помогал играть. Он продолжал извиняться перед ним, стараясь загладить вину своей помощью всем, чем он мог. Ши Уду был очень недоволен и долгое время относился к нему подозрительно, поэтому Хэ Сюань напрямую поговорил с ним и заявил о своих целях (на Ши Цинсюаня в том числе). Ши Уду мог действительно убить кого-то той ночью, но всех спас Пей Мин, которому позвонил Ши Цинсюань. Ши Цинсюань долгое время боролся со страхом перед инструментом. Каждый раз подходя к нему, у юноши учащалось сердцебиение и темнело в глазах. Несколько недель он потратил только на то, чтобы преодолеть этот барьер и снова взять гитару в руки. Он сохранил свой оптимизм и долю той детской наивности, с которой всегда смотрел на мир, но теперь в его глазах появилось что-то другое: зрелое и совершенно для него новое. Настал день отчетного концерта. Ши Цинсюань судорожно проверял свой инструмент по десять раз, его руки вспотели и тряслись. — Всё нормально, — его обняли сзади, и над ухом прозвучал знакомый голос, — пойдем. Он посмотрел в глаза Хэ Сюаня, улыбнулся и кивнул. Ведущий громко объявил: — Следующим выступлением будет новая песня уже известных нам талантливых молодых людей, и её название: «Beefleaf»! Всего за полгода жизнь Ши Цинсюаня сделала оборот на 180 градусов. Это было тяжелое время, но теперь он мог сказать с уверенностью: он счастлив, совершенно по-другому, но счастлив.