Can you hear my voice?

      — Вы здесь ночевать собрались?               Вздрогнув от неожиданности — последние пару часов в рубке управления царила мёртвая тишина — Сонхва резко поднимает голову от очередного списка товаров, лицом к лицу сталкиваясь с капитаном. Тот плавно отклоняется, увеличивая расстояние, но в лице не меняется ни на йоту, всё так же пронзительно рассматривая своего нового помощника. Сонхва смотрит в ответ, подмечая легкие лапки морщинок в уголках глаз, треснувшую слева нижнюю губу и непроницаемые жёлтые глаза. Обычно он довольно легко считывает людей — пары часов разговора или наблюдения чаще всего достаточно. Но с капитаном Ким Хонджуном этот номер не проходит. Сонхва на корабле больше суток, минимум десять часов из которых он провёл в рубке вместе с капитаном. Но тот всё ещё остаётся для него абсолютной загадкой.               — «Treasure» вызывает Пак Сонхва, приём! — щелчок пальцев прямо перед носом заставляет Сонхва очнуться от размышлений. Давно он так не выпадал из реальности. Нужно тщательнее следить за собой. Нельзя расслабляться.        — Простите, капитан. Задумался. А почему вы здесь? Разве не ушли к себе?        — Ушёл, — Хонджун усмехается и отходит. Делает круг по рубке управления. Проверяет показатели, смотрит на экраны, постукивая кончиками пальцев по панелям, словно забывая, что вёл разговор. Сонхва как намагниченный следит за ним взглядом. — И сказал вам отправляться спать следом, разве нет?        Вопрос выстреливает неожиданно. Тон холодный. Капитан даже не оборачивается, словно действительно находит что-то интересное в обивке кресла Уёна.         — О, — Сонхва смотрит на наручные часы, с удивлением понимая, что уже ночь. Он просидел тут не пару часов, а шесть. — Совершенно не заметил, как время прошло, — удивлённо тянет Сонхва скорее для себя, чем для капитана.        — Не стоит пытаться сделать всю работу за раз, — Ким Хонджун наконец поворачивается к Сонхва. Смотрит прямо, но словно сквозь. — У вас впереди ещё много времени. Мне не нужно самопожертвование. Никто не ждёт от вас свершений, Пак Сонхва. Отправляйтесь к себе и хорошенькой выспитесь.        — Но я...        — И не появляйтесь до полудня. Мне не нужно, чтобы вы свалились от усталости в первую неделю работы, — категоричный тон Ким Хонджуна не оставляет никакого выбора. — Вы поняли меня?        — Да, капитан, — Сонхва отчего-то чувствует себя виноватым. Глупое эфемерное чувство давно его не посещавшее.        — Рад, что мы пришли к взаимопониманию. Идите.        Отключив все голографические панели с документами, Сонхва поднимается и, кивнув капитану на прощание, уходит из рубки. Ким Хонджун не следует за ним. За что Сонхва ему благодарен. Не только потому, что чувствовал бы сейчас себя некомфортно рядом с капитаном, но и потому что это даёт ему долгожданную возможность осмотреть корабль без лишнего внимания. Ведь остальные члены экипажа уже давно должны спать.        Сонхва спускается на второй ярус — всё равно на третьем кроме рубки смотреть нечего, а он уже изучил её сегодня, когда остался один. Сонхва не рискнул запрашивать доступ к каким бы то ни было документам, кроме тех, что ему передал капитан, а кроме этого, смотреть на мостике было совершенно нечего. Он ещё успеет заглянуть в историю передвижений «Treasure» и в капитанский журнал, пока же так рисковать нет никакого смысла.        Осмотр общей комнаты не даёт Сонхва совершенно никакой полезной информации. Важных личных вещей там нет, разве что книга по навигации, принадлежавшая скорее всего Юнхо или Уёну, да несколько ручных тренажёров, что наверняка оставил Чхве Сан. Личные комнаты в данный момент недоступны к осмотру, разве что комната капитана, но риск быть замеченным слишком велик, поэтому Сонхва оставляет эту идею до лучших времён. Грузовой отсек он ещё успеет изучить завтра, а в инженерный заходить слишком опасно — Сонхва понятия не имеет, дежурит ли там кто-то из экипажа, и, если да, объяснить своё ночное посещение будет довольно непросто. Остаются медицинский отсек и та самая оранжерея.        Сонхва решает начать с комнаты, существование которой все словно пытаются скрыть. Двери оранжереи совершенно обычные, такие установлены в личных каютах экипажа и в общей комнате. Никакого дополнительного замка нет. Сонхва ещё раз оглядывает коридор, чтобы исключить возможность быть замеченным, и нажимает на панель. Двери раздвигаются с едва слышным шорохом, и в Сонхва ударяет влажный немного тяжелый воздух. Оглушительно пахнет зеленью и сладкой пыльцой. Где-то в глубине похожей на вырезанный кусок тропиков комнаты слышится журчание воды. Сонхва ещё раз оглядывается. Отчего-то создаётся впечатление, что, если он сейчас перешагнёт порог, окажется вовсе не на корабле, а на далёкой и дикой, покрытой густыми джунглями планете. Цветные змейки энергий соскальзывают с его рук интуитивно, скользят по территории оранжереи, изучают, обыскивают. И возвращаются ни с чем. Лишь там, где за густой зеленью доносится шум воды, «ищейки» чувствуют что-то странное.        Сонхва делает шаг. Вода всё так же журчит где-то на другой стороне. Зелень и яркие, торчащие то тут, то там цветы благоухают. Ничего не происходит. «Тропинка», ведущая прямо от двери, борется с наседающими с двух сторон зарослями из последних сил. Сонхва приходится то и дело переступать через торчащие стебли или наоборот наклоняться, чтобы пролезть под переплетением веток. Никакой системы для сбора кислорода не видно. Оранжерея точно не служит для восполнения запасов корабля. Так зачем же она создана? Кто тот помешанный садовод, вырастивший эти маленькие джунгли?        Нырнув под очередной клубок из ветвей и листьев, Сонхва удивлённо замирает. Прямо перед ним лежит маленькое озерцо. Рукотворный пруд с небольшим каменный водопадом — под водой можно легко разглядеть насосную и очистительную системы. А рядом странное нечто. Словно нераспустившийся бутон среди огромных листьев стоит большое яйцо из переплетённых лоз. Высотой достигающее груди Сонхва.         Он приближается осторожно. Внутри тревожно сжимается что-то. Скребёт предчувствием, странной мыслью, обрывком ощущений. Сонхва уже видел это. Только где? Что это? И почему так неспокойно, хотя никакой опасности он не ощущает?        Лозы, формирующие сферу, тонкие, гладкие, всех оттенков зелёного. Ни одного просвета не видно. Но Сонхва не оставляет мысль, что там что-то было. Именно было. Сейчас это яйцо абсолютно пустое. Но не безжизненное. Сонхва чувствует мягкую энергию, ничем не отличающуюся от той, что исходит от растений вокруг. Она убаюкивает мягкостью, но тревога внутри никак не хочет отступать.        Сонхва, всё ещё сомневаясь, тянет руку. Он хочет прикоснуться, понять, что это. Его привыкшее анализировать всё сознание буксует, злится, что не может поймать за хвост истину, недающую покоя. Он уже практически касается, когда вдруг слышит за спиной приглушённый шорох.        Инстинкты разворачивают Сонхва быстрее мозга. Тело принимает защитную стойку — тренера по боевой подготовке были бы им довольны. Но удивлённый, словно затуманенный взгляд напротив заставляет его опустить руки. Создание — Сонхва не мог подобрать другого слова — замершее перед ним словно сошло со страниц старых сказок. Тех, что рассказывают своим детям добрые матери, стремящиеся привить отпрыскам веру в нереальное лучшее. Невысокий рост, тонкая фигура в странном одеянии из свисающих лёгких полосок ткани, что переливаются под светом потолочных ламп, светлая, словно полупрозрачная, кожа, заострённые уши, немного резкие черты лица, приподнятые вверх уголки чёрных глаз, небольшое родимое пятно у левого, пухлые губы, сейчас удивлённо приоткрытые, волосы цвета молодой листвы с чёрной окантовкой.        — Ой, — тот самый плавный, мягкий, словно журчащий голос. Бинго. Вот и недостающий седьмой член экипажа. — Кажется я вас напугал. Простите, — нежная улыбка, приподнимающая уголки губ. Взмах пушистых ресниц. Если сейчас раздастся перезвон колокольчиков, Сонхва не удивится.  — Не ожидал встретить тут гостей. Так поздно обычно никто не заходит.        Сонхва приходится откашляться, чтобы вернуть себе голос.        — Это вы меня простите за вторжение. Не ожидал, что здесь кто-то есть, — Сонхва врёт, и он отчего-то уверен, что создание напротив тоже это понимает, но никак не реагирует. — Мне казалось, что я уже познакомился со всеми на этом корабле.        — Это моя вина. Я не очень-то разговорчивый, — чёрные глаза опускаются вниз, словно их обладателю действительно неловко. Сонхва в этом не уверен. —Долго привыкаю к изменениям вокруг. Оттого всегда оттягиваю необходимость знакомиться с новыми людьми.        — Я могу это понять, — Сонхва никогда не имел возможности поступать подобным образом, но действительно понимает чужое желание не связываться с незнакомцами как можно дольше. Жаль, что он никогда не мог себе подобного позволить. — Тем не менее, позвольте представиться, — он кивает и делает шаг вперёд. Оттягивать дальше нет смысла. — Я Пак Сонхва, новый помощник капитана.        — Кан Ёсан. Вроде как отвечаю за медотсек, — снова этот журчащий голос и мягкая улыбка.        — Так вы врач?        — Не могу подтвердить это или опровергнуть, — Ёсан отводит глаза, осматривая поляну, на которой они встретились, долго смотрит в пруд, словно пытается найти там подсказку. — Я не получал специального медицинского образования. Тем не менее я знаю несколько... практик, позволяющих залечивать раны и помогать с болезнями. И со времен освоил и оборудование медицинских капсул, — Кан Ёсан снова смотрит прямо в глаза и улыбается. Отчего-то у Сонхва не возникает сомнений, что учиться ему приходилось на многочисленных примерах.        — Что ж, не смею сомневаться в ваших умениях, но надеюсь, мне никогда не придётся воспользоваться ими, — Сонхва улыбается едва заметно. Не хочет воздействовать на нового знакомого хоть как-то. Но тот неожиданно смеётся. А Сонхва всё же замирает, не в силах оторвать взгляд. Вот и он, перезвон колокольчиков.         — Я тоже надеюсь, не встретить вас в медотсеке. Не особо люблю вид крови.  Разве кто-то должен выглядеть так сказочно очаровательно, пока говорит о крови и ранениях?        — Ёсан, я хотел... — голос капитана раздаётся настолько неожиданно для них обоих, что вздрагивают они синхронно, разворачиваясь ещё к одному гостю тропического отсека. Тот смотрит удивлённо, переводя взгляд с одного на другого. Тишина затягивается, становясь неловкой, но никто не решается прервать её. Пока ручной коммуникатор Ким Хонджуна вдруг не оживает:               — Капитан, не спишь? Спустись в инженерный, есть разговор.        — Да, Минги-я. Сейчас буду.        Они глупо переглядываются. Сонхва чувствует на себе недовольный взгляд капитана и решает, что настала пора сбежать.        — Я, пожалуй, пойду. Уже довольно поздно. Был рад познакомиться, — он чуть кланяется Кан Ёсану, принимая в ответ такой же полупоклон. Взгляд Ким Хонджуна продолжает прожигать ему спину, пока Сонхва не скрывают заросли.        Он торопится покинуть странную оранжерею и попасть к себе в каюту, пока капитан не вышел следом. Говорить с ним нет никакого желания. Сонхва уже дважды за один вечер нарушил его приказ. Рисковать терпением этого человека совершенно не хотелось. Как и получаться нагоняй за своё чрезмерное любопытство.        Оказавшись у себя, Сонхва быстро принимает душ и падает на кровать. Хочется, чтобы завтрашний день наступил как можно быстрее. Сонхва хочет знать, что скажут остальные, когда выяснится, что он познакомился с тем, кого они так старательно скрывают, выйдет ли Ёсан ко всем завтра и, самое главное, кто же он всё-таки такой, и что за странное яйцо Сонхва обнаружил в не менее странной оранжерее.