Эндрю
Привет, Нил
Ты в порядке? Видел новости?
Только после отправки он задаётся вопросом — а вдруг Нил бы ничего и не заметил, если бы Эндрю не рассказал? А теперь он пошёл перерывать весь интернет в поисках этой самой фотографии, и виной тому — Эндрю. Блеск. Он решает оставить всё как есть; сообщения уже были доставлены, и, в конце концов, Нил когда-нибудь должен был узнать. И лучше он сделает это от Эндрю, нежели от какого-нибудь очередного ублюдка. Но ответа не приходит. Ни через десять, ни через пятнадцать минут. Обычно тот отвечал буквально сразу же, пока Эндрю ещё не закрыл чат, поэтому это снова наталкивало на плохие мысли. Вариантов было много. Самый правдоподобный и наименее пугающий — он просто занят. Не может подойти к телефону, вышел куда-то, да просто занимается своими делами. Или спит — некоторые же уделяют время дневному сну? Второй, уже более навязчивый и необоснованно кажущийся Эндрю логичным — Нил решил игнорировать его. Добился того, что хотел, побаловался с новой игрушкой, потешил своё самолюбие и выбросил в мусорку. Так бывает. Возможно, этот исход бы сильно задел Эндрю; но он мог с этим справиться — конечно, после стольких лет, когда безжалостные люди бросали его одного, он не мог не смириться со своей судьбой, полной беспросветного одиночества. И последний, самый маловероятный, — с Нилом что-то случилось. Учитывая страсть его поклонников досаждать ему в любом состоянии, а ещё наличие в этом мире Рико не позволяли Эндрю свести этот вариант со счетов. Под ухом что-то снова вибрирует, — этот дурацкий звук уже начинает конкретно раздражать — но это оказывается не его телефон. Он обводит комнату глазами, пытаясь найти источник, и натыкается на брелок, бесхозно валяющийся на кровати. Тот самый, копия которого находилась у Нила. Блять. Эндрю подрывается с кровати, хватая девайс и сжимая его в ладони. Снова чувствует вибрации, и теперь уже не сомневается, что это — не случайность. Нилу нужна помощь. Его помощь. Только где его искать? Первым и единственным, что приходит ему в голову, — дом Нила. Эндрю не знает, насколько логичным было бы предположить, что с ним могло что-то случится в четырёх стенах, но он и не задумывается об этом. Главное — найти хоть какую-то зацепку, а всё остальное не так важно. Уже через несколько минут он с силой хлопает дверью мазерати, вдавливает в пол педаль газа и мысленно извиняется перед своей любимой крошкой («прости, дорогая, но этот кролик сейчас важнее»). Влетает во двор, чуть не снося пожарный гидрант на повороте, и старается дышать. Паника накрывает с головой, когда он не замечает никаких следов Нила на крыльце дома. С гулким биением сердца в ушах он решает проверить задний двор, прежде чем врываться в дом. Дежавю. Кровь закипает в жилах при виде Нила, в очередной раз зажатого в угол ни кем иным, как Рико. Теперь он придавливал его своим грязным телом к капоту черной, как и его существование, машины. В руках его что-то блеснуло серебром, отражая солнечный свет, — Эндрю не сомневался, что это был остро заточенный нож. Радовало одно — теперь на скуле этого мудака красовался огромный синяк размером с ладонь, а кожа вокруг стала безобразно опухшей. Эндрю не может разглядеть Нила и оценить его состояние; он лишь слышит, как издалека доносится вопль Рико, изрыгающего проклятья в адрес парня. — Как ты посмел, придурок, сбежать и спрятаться от меня? Ты не понимаешь, где твоё место? Разве я плохо постарался, пытаясь научить такую бездарность, как ты, уважению к старшим? О, поверь, я смогу снова и снова выбивать из тебя всю дурь, пока ты наконец не поймёшь, как нужно себя вести, — яростно рычит Рико. — А теперь, побудь послушным пёсиком и сядь в машину — мы отправимся навстречу твоей старой, но такой любимой жизни! Нил коротко отвечает, не оставляя попыток выбраться: — Иди нахуй, уёбок. Рико расплывается в самодовольной ухмылке. — Так не пойдёт, Натаниэль. К сожалению, уже поздно показывать когти. Ты меня так и не понял, — и прикладывается ножом к свободной от шрамов щеке, медленно проводя от нижней части уха до челюсти, равномерно надавливая и оставляя кровавый след. Эндрю не может просто смотреть на это; действуя на инстинктах и надеясь только на эффект неожиданности, он выскальзывает из-за угла дома, сразу делая первый удар под дых. В этот раз Рико успевает быстро опомнится и сопротивляется, замахиваясь на него ножом. Но Эндрю удаётся перехватить его руку и вырвать оружие, сразу всаживая его глубоко в бедро Рико. Тот вскрикивает от пронзающей боли; падает на одно колено, но всё ещё пытается сделать ответный удар. Он наугад размахивает кулаками, попадая Эндрю по нижней губе и разбивая её в кровь. Нил, давно высвобожденный из рук Рико с новой кровоточащей раной на лице, не теряет времени зря и делает последний удар, окончательно вырубая нападающего. Достаёт свой телефон из кармана чёрной толстовки бесхозно валяющегося тела на асфальте, немедленно набирает кого-то, прося «разобраться с последствиями». Нил за руку тянет Эндрю в сторону своего дома, останавливаясь, только когда тот размеренно дышит рядом, а двери плотно закрыты на несколько тяжёлых замков. — Привет, — оборачивается и улыбается Нил, глядя на Эндрю. — И это первое, что ты говоришь после покушения на твою жизнь? — Эндрю приподнимает бровь, чувствуя железный привкус во рту. Неплохо так прилетело. Он тянет руку к лицу, стирая кровь с подбородка, и у Нила в глазах зажигается беспокойство. — Ой, подожди меня здесь, я сейчас, — он срывается на бег, быстро поднимается на второй этаж дома, переступая через одну ступеньку. Эндрю в недоумении остаётся один. Он решает не терять времени зря и осматривает помещение вокруг него. Это больше всего было похоже на гостиную — с большим и мягким на вид диваном посередине, дорогой плазмой на стене напротив и стеллажами с разного рода статуэтками по краям. Он рассматривает причудливые старомодные узоры на потолке и длинный коридор с множеством дверей. Замечает фотографию, одиноко стоящую на деревянной полке, и подходит ближе. На ней — Нил в очередном официальном костюме и, по видимому, дядя Стюарт, приобнимающий его за плечи. Они стоят на ступеньках перед Кингстонским университетом и выглядят бесконечно счастливыми, а Эндрю не может скрыть своей улыбки. Он слышит еле слышные шаги, но не оборачивается. Знает, кому они принадлежат. — Мы сделали её, когда я только поступил. Наверное, в тот момент я наконец отпустил своё прошлое, давая себе возможность хоть раз побыть счастливым, — раздается голос Нила справа. Его щека уже крепко перевязана. Он вздыхает, вглядываясь в его разбитую губу. — Дрю, мне нужно обработать рану. Садись. Эндрю вопросительно смотрит, но послушно падает на подушки дивана. Нил достаёт из огромной сумки, которая совсем не была похожа на обычную аптечку нормальных людей, пластырь и антисептик. Он аккуратными уверенными движениями промывает рану, слегка удерживая подбородок Эндрю пальцами и приподнимая его. Он выглядит очаровательно, когда так на чём-то сосредоточен — прищуривается, неосознанно закусывает губу и постукивает ногой по покрытому ковром полу. Затем смотрит глаза в глаза, улыбается и приклеивает пластырь в раненый уголок рта, оценивая свою работу. Не удержавшись, шепчет тихое «да или нет», и, получая единственно верный положительный ответ, коротко чмокает Эндрю, стараясь не задеть повреждённое место. — Где ты научился этому? — спрашивает Эндрю интересуясь. — Чему? — недоумевает Нил. — Целовать тебя? Я не учился. Эндрю невольно смеется. Настоящее рыжее недоразумение. — Нет, обрабатывать раны. У тебя совсем не дрожат руки, и ты выглядишь очень уверенно, будто делал это уже тысячи раз, — отвечает Эндрю. — Жизнь с отцом и в бегах многому меня научила. Однажды мне пришлось самому доставать пулю и зашивать рану без каких-либо медицинских инструментов под рукой, — Нил хмурится, на лице проскальзывает неуверенность. — А ты… тебе не кажется, что эти шрамы уродливы? Я порой не могу видеть себя в зеркале без накатывающей тошноты, а ты смотришь на меня так, будто я — самый красивый парень на свете. — Так и есть, — без раздумий отвечает Эндрю. — Эти шрамы — всего лишь отражение твоей победы в борьбе с прошлым, твоя история. Они не делают тебя уродливее; наоборот, украшают и дополняют твои безупречные черты лица, — и в подтверждение обхватывает ладонями щёки Нила, покрывая их бесконечно трепетными лёгкими поцелуями. Нил — это произведение искусства, и если он в этом сомневается, Эндрю собирается из раза в раз доказывать ему обратное. Нил руками обхватывает его за плечи и тянет на себя. Эндрю падает в его объятия, совсем не сопротивляясь, и кладёт голову ему на плечо. Они лежат в комфортной тишине, нарушаемой лишь тиканьем настенных часов и их размеренным дыханием. Эндрю наслаждается ощущением мягкой ткани под пальцами, чужим спокойным сердцебиением и теплом рук на своей спине, и ему вдруг кажется, что он нашёл рай на земле. Он невольно вспоминает о ночном кошмаре, о сковывающем страхе, о дрожащих пальцах и… Точно, новостная статья. — Нил? — тихо зовёт он. — Да? — доносится рядом в ответ. — Ты видел фотографию? Ну, в новостях, — неуверенно произносит Эндрю, и Нил кивает. — Ники отправил ссылку сегодня с утра, и я подумал, мм… — он вдруг запинается, подбирая слова. — И ты подумал что? — подталкивает его Нил без намёка на упрёк в голосе. Эндрю собирается с мыслями, прежде чем ответить: — Мы так и не поговорили. Кто мы теперь друг для друга? Что-то мне подсказывает, что исключительно рабочие отношения не включают в себя свидания в океанариуме и поцелуи на загородном поле, — он старается скрыть свою нервозность за сарказмом, но вряд ли Нил упускает это из виду. — Если ты вдруг подумал, что для меня наше «это» не имеет значения, то ты ошибаешься, — читает его насквозь Нил. — Я тоже размышлял об этом, но я не уверен, как работают отношения у обычных людей. Я просто знаю, что хочу видеть тебя рядом с собой, касаться твоей руки и бесконечно расцеловывать твои щёки. Разве этого не достаточно? Мир Эндрю переворачивается. Ему ещё никогда не говорили ничего подобного. Он плохо может выразить свои чувства в словах; поэтому решает вложить их все в очередной мягкий поцелуй на таких сладких губах Нила, в надежде, что он поймёт. И он понимает; его зрачки расширяются, остаются лишь еле заметные просветы чистого голубого. Он с обожанием смотрит на Эндрю, и вдруг произносит: — Я, кажется, люблю тебя. Эндрю замирает в ожидании звона, но слышит лишь стук своего сердца.