Мы умрём

Звук хлыста, истошные крики женщины и сильный скрип кровати, что даже поскрипывает пол под весом неизвестных на несчастной койке. Стоны женщины заставили бы вздрогнуть и ужаснуться нормального человека, но не тех, кто случайно проходил мимо. Эти стены давно привыкли подобное слышать. Казалось, теперь это здание, оздоровительный комплекс с таким громким названием «Здоровье», навсегда пропитало в себе страдания, боль, унижения и слёзы женщин, работающих там «жрицами любви». Иной кон, думается, что здесь больше ничего нельзя организовать, кроме притона. Эти стены впитали в себя всю скверну, что по коже проходит холод и мурашки от одного вида. Те, кто руководит таким местом, настоящие бесы, Сатана подвинется. А те, кто посещал это место, исчадие ада, такие же демоны, что и хозяева. Каждая это знала, мечтая сбежать отсюда и жить спокойно, но каждая молчала, боясь что-то лишний раз сказать или сделать, ведь за словами и действиями стоит следить, иначе «популярно» разъяснят по понятиям. А бедняжка, между прочим, всё ещё кричала из той злополучной комнаты после каждого удара плетью по голой спине. Этажом ниже, в довольно хорошо обставленной комнате со шкурой медведя на стене, мужчина неспеша, наслаждаясь процессом, отсчитывал денежные купюры, кладя их на стол картинкой наверх. Закончив считать и аккуратно складывая их угол к углу, он записал четырёхзначное число с нулями в журнал. А рядом сидящий другой мужчина, солиднее и статнее первого, наблюдал с ухмылкой на губах за процессом, что был сверху. Его это крайне забавляло, ведь за этим последует хорошая прибыль, ведь он искренне верил, что души этих женщин ничего не стоят и в принципе женщина, или «баба» — не человек, так почему бы их не занять грязной работой? А по сути это их прямая обязанность — исполнять потребности пацанов и послушно раздвигать ноги, особенно если ты «не чистая». А не чистой в основном становились по вине этих же пацанов. Замкнутый круг. — Неплохо на сегодня, — произнёс тот, кто считал, а другой лишь кивнул, подтверждая слова первого. Сверху женщина последний раз вскрикнула настолько громко, что даже здесь, этажом ниже, было слышно так, словно вблизи, а затем скрип потолка, давая понять, что кто-то встал с кровати. — Приструни эту тварь, — выдал Раджа и вышел из комнаты в неизвестном направлении. Оставшийся парень нервно сжал кулак и ногтями провёл по столешнице, громко позвав кого-то. — Ты совсем не занимаешься дисциплиной с ними? — грозно спросил он и стукнул по столу кулаком, отчего хрупкая девушка вздрогнула и растерянно смотрела по сторонам, боясь что-либо сказать. — З-занимаюсь, — ответила она. — Да что-то не видно, — проговорил он и уже ходил кругами возле неё, — Что она так орет, как будто убивают? Вдруг на улице услышали или ментов кто вызвал, а? Ну чё ты молчишь?! Парень ударил ладони по столу и развернулся к ней. Та вся сжалась и тряслась, кусая свои губы. Она сначала была одной из тех самых «жриц любви», а позже стала помощницей в сутенёрстве, его подручная, та, кому он мог всегда довериться. Лилия Захарова, так её звали, жила на Универсаме, встречалась с Валерием Туркиным до того, как его посадили за убийство Цыгана из «Домбытовских». Та, кто жила «по понятиям», повелась на деньги, а точнее на лёгкий, или не совсем лёгкий, путь их заработка. Родители после того, как младшая дочь сбежала из дома, а позже в компании Кощея и Борзого пришла за остальными вещами и документами, стали всерьёз заниматься воспитанием старшей, особенно делая упор на то, чтобы она прекратила общаться с Валерой. Нравоучения не принесло своих плодов и в один день новость об убийстве быстро разлетелась по городу в газетах и новостях, порождая ещё больший конфликт в семье Захаровых, который привёл к тому, что и она ушла из дома. — Я обязательно займусь этим, — проговорила девушка и от нервов и волнения смотрела а пол. — Займись, — ответил парень, — Всё, иди. Лилия вышла из кабинета и пошла наверх, где мучали бедняжку. Она распахивает дверь и видит в кровавых ссадинах спину блондинки после клиента, лежащую на кровати и сомкнув колени к груди. Кажется, она плакала, судя по быстро подрагивающим плечам и всхлипам. Подручная главного сутенёра подошла к ней и стояла над кроватью. — Встань, — приказала она. Девушка повиновалась и присела на кровати, руками поддерживая сидячее положение об деревяшки на кровати. Резко её ударяют ладонью по лицу, оставляя красный след на щеке. Она падает назад и руками обхватывает место удара, а волосы рассыпались по всей голове, не давая увидеть её боли и слёз. Лилия хватает за волосы и держит её у своего лица так, чтобы та хорошо видела и слышала её. — Ты какого хрена разоралась? — спрашивает она и сильнее сжимает её волосы. — Он бил меня плетью, — тряслась та и скручивалась от боли в спине и голове. — И что? Ты должна молчать или стонать, а не орать во всю глотку, — девушка отпускает её волосы и толкает её на кровать, — Сейчас тогда тебе покажут, как надо молчать, пока тобой ублажаются. Заходи. В комнату заходит один из «Хадишевских» пацанов с довольной физиономией и на ходу расстёгивал ширинку, предвкушая как сейчас ему отсосут в наказание за плохое поведение во время приёма клиента. Девушка начала умолять сжалиться, отползать назад, но парень схватил её за ноги и потянул к себе, хватая её за волосы и заставляя взять в рот. Лилия вышла из комнаты, пожелав хорошо повеселиться и не жалеть. За дверью слышалось её мычание и мужские стоны. Остаётся только надеяться на терпение этой бедняжки и ждать, когда найдут этот притон и всех накажут. Перед этим сёстры смогли увидеться первый и последний раз. На улице, в качалке они изредка пересекались, но никто не осмеливался заговорить первой. Да и никто не желал. А вот поговорить они смогли, когда Лилия ушла от родителей. Тогда Гульнар было 16 лет, последний год в школе. И вот увиделись они, когда младшая сидела на трубах и курила после уроков, а старшая шла с пакетами вещей. Нельзя было сказать, что Гульнар была рада её слышать. Уж больно она выглядит счастливой, уходя из дома навсегда и когда твой пацан матает срок в тюрьме, в то время как она не могла найти себе места и каждый день думала о семье и даже об Андрее, с которым виделась один раз в жизни. Ей показалось странным поведение Лили. — И куда ты пойдешь? — спрашивала Гульнар, всё также сидя на трубе. — В «Здоровье», — ответила та, на что Гульнар кивнула, мол, понятно, — Техничкой работать и проживать там буду, — добавила Лиля. — Понятно, — уже словесно озвучив мысли, всем своим видом показывая «заинтересованность» в разговоре. — Не хочешь пойти со мной? — спросила она и ухмыльнулась, — Деньги будешь зарабатывать, всяко лучше, чем сидеть на базаре и газеты продавать. Ты же всё равно с 14 лет… На этом моменте девушка спрыгнула с труб и пошла прочь, не желая слышать продолжения. Хотелось ударить, было дикое желание подрать её волосы да побольше и посильнее, но Гульнар выше этого и уходит, заткнув уши ладонями. — Трахаешься… — послышалось где-то сзади, уже далеко. Она уже не сестра, раз позволила себе сначала пустить слухи о ней на всю улицу, сказать подобное и перейти на Хади Такташ. Уже со всех сторон враг, чему искренне радовалась Гульнар. Вскоре всем стало известно что за бизнес мутят «хадишевские» пацаны, ну, и догадаться кем работает сестра Гульнар тоже не составило труда. Всё же, когда она туда шла, Лиля была «не чистой», потому что до этого разделяла постель с Турбо. Но она промолчала об этом, держа этот козырь в рукаве и задумывая использовать его, когда придёт время. Такая печальная и очень противоположная судьба сложилась у сестёр: когда одну обвинили в изнасиловании, что она сама виновата, и загнобили всем районом, другая добровольно шла на это и её называют ласково «жрица любви» или «ночная бабочка». *** Андрей требовательно звонил в двери квартиры, предварительно узнав всё у Зимы, где Кощей живёт и где он есть. Вахит останавливал малого, ведь так врываться было неправильно и нужно договариваться о разговоре со старшим, на что он отмахнулся и скорее убежал по нужному адресу. Прошло 2 дня с той дискотеки. Гульнар он так и не смог подкараулить нигде да и не старался. Ему самому было не до этого — всё ходил искал Кощея, пытался с ним поговорить, спросить, но он лишь отмахивался, перекладывая на потом, всех пацанов спрашивал, даже на Разъезд пошёл к Искандеру узнавать, он не знает кто именно или может другие запретили говорить, ведь он и так уже накосячил на дискаче, когда в принципе сказал о ней. Но сегодня Васильев твёрдо намерен поговорить со старшим, пускай ему придётся получить в фанеру за внезапный визит, но узнать он хотел. Пальто давно признался самому себе, что она ему нравится какой бы она не была: чистая или не чистая, хорошая и примерная или плохая и районская — ещё тогда, в 14 лет, когда она хотела его прикрыть от драки по дороге на остановке. Теперь он сполна мог понять Марата, уже на себе почувствовав его участь, когда он шёл мстить за Айгуль. — Опа, — удивился Кощей, увидев, как всегда, серьёзное лицо Пальто, пришедший с какой-нибудь целью, — Братец, а ты не перепутал ничего? Старший был в чёрной полурастегнутой рубашке и брюках с бутылкой в руках. Он был явно не один в квартире. Люда что-то говорила, на что тот ответил «скоро буду». — Нет, — отвечает Андрей и без доли страха ждёт ответа старшего. — Понятно, — ответил Кощей и закивал, резко замахнув руку на младшего. Андрей закрыл глаза, но не ломанулся, готовясь принять удар. Но Кощей в паре сантиметров остановил руку у его переносицы носа и медленно убрал руку обратно, выходя в подъезд и закрыв дверь квартиры. Пальто удивился, но виду не подал, уступая дорогу старшаку. Никита облокотился возле двери и закурил сигарету, готовясь выслушать своего супера, тем более Андрея, который просто так не будет беспределить и нарушать границы. — Чё хотел? — спросил он, положив одну руку в карман, а другой держал сигарету. — Гульнар, — ответил Андрей и задумчиво поджал губы, — Вы знаете кто с ней так обошёлся? — Ну, допустим, знаю, — ответил Никита и выпустил дым, — А зачем тебе знать и что тебе это даст? — Мне нужно, — коротко сказал он, не решаясь сказать старшему правду. — О, какой деловой, нужно ему, — Кощей усмехнулся и, держа в зубах никотиновую палочку, стал застёгивать пуговицы на рубашке, так как становилось прохладнее, — Мне, может, тоже много чего нужно, а не спрашиваю с вас, суперов и скорлупы. — Мне никто не говорит и она тоже, — произнёс Пальто и поднял взгляд на Кощея, — Помогите мне. — А что, понравилась девчонка? — Никита по-доброму задел того кулаком по локтю, а он лишь улыбнулся, скрывая глаза под козырьком фернандельки. Кощей докурил и бросил бычок, потушив его подошвой тапка, положив свою руку на плечо Пальто, — Очень серьёзные пацаны это были. Даже мне не сразу удалось разрулить ситуацию. Нас всех угробишь, ладно, хрен с нами, себя и её загубишь. — Я нормально со всем разберусь и сам буду отвечать за себя. Кощей ухмыльнулся, тихо цокнув и покачивая головой от напористости Пальто. — Хадишевские это были, — ответил Кощей и отстранился от Андрея, — Больше ничего не скажу, всё, иначе в фанеру пропишу. Старший зашёл в квартиру и закрыл дверь, оставляя Андрея одного. Он сразу пошёл на выход. Ну хотя бы узнал с какой улицы, теперь бы погоняло и имя узнать. Идти самому на Хади Такташ Пальто не осмелился. Не сказать, что зассал, просто не хотел умирать. И дураку понятно, что его замочат там без всяких разбирательств и причин его визита. Кровь из носа, но он вытрясет у кого-нибудь имя и погоняло. Чуть дальше, он видит Вахита, Илью и Альберта, ожидающих Андрея. Всех крайне удивило то, что тот вышел также, как и зашёл: без синяков и крови, в целостности. На его вопросы они молчали и отмахивались коротким «не знаю», отговаривая его идти мстить. — Пацаны, — обратился Андрей ко всем присутствующим, на что они все повернулись к нему, — Я не помазок. Парень вдохнул глубже воздуха, задумавшись о сказанном. Когда тот был скорлупой, никто ему не пояснил за то, что он ходил за ментовской в добавок ещё и не чистой. Хотя это было запрещено. Возможно, пацаны не воспринимали это всерьёз, типо, пройдёт со временем. И они правы, это прошло. — Согласен, — сказал Зима, подойдя к парню, когда все продолжили путь, — В основном Турбо придерживался этой идеологии, типо, чистая и не чистая. — Я и ему могу сказать о том, что она мне нравится, плевать мне на эту систему, — отвечает Андрей, — Я знаю, что она порядочная, иначе бы Кощей не впрёгся за неё. — Наверное. За несколько минут парни дошли до того самого помещения в аренду и открыли замочную скважину ключём, проходя в само здание. Изнутри оно казалось более приличным и просторным, чем снаружи. Кафель был идеальным: без трещин и сломанных плит — самое то для сауны. Кирилл измерял площадь шагами и показал палец вверх, в то время когда другие обсматривали остальные комнаты, сдували многовековую пыль или паутину. Кое-где ещё присутствовал хлам от прошлых хозяев: стёкла, бампера, химия для автомобилей. Зима присел на бортик у стены и сказал пацанам выносить ненужные вещи на улицу, пыль убрать, а сам накидывал план как примерно обустроить сауну. Пальто взял стёкла от машины, Лампа — огромный бампер, на что парни крикнули ему «Зверь», Илья запутался в паутине, когда убирал её с потолка на каждом углу, а Вахит и Кирилл смеялись с него, сидя на бортике. — А вы борзевшие самые? Чё сидите? — спрашивает Сутулый и убирает паутину с шапки. — Ты кого борзым назвал? — Рука поднялся с места. — Тебя, — отвечает он. — Да ты… Зима держал Кирилла, а Пальто — Илью. Конечно, ребята в шутку ругались, это было естественно для группировки. Это как тогда, когда Зима ругался с Турбо. И смешно, и грешно. Когда парни более менее привели помещение в порядок, то присели рисовать план, отправив Лампу за бумагой и карандашом. Конечно, же они серьёзно подошли к этому вопросу: взяли палочки, кто длинную вытянет, тот и идёт. Каждый накидывал разные варианты, рисуя на листе и закрепляя словами и действиями, рассказывая и показывая по всему помещению, остальные очень внимательно слушали и смотрели. — Ещё ляжешь, может, на пол, — сказал Илья и усмехнулся. — Да без б, — Кирилл лёг на кафель под громкий гогот парней, — Вот короче ванна, а тут будет короче парилка. — Хрень, — произносит Сутулый и все оглядываются на него, — Ну где мы ванну возьмём? Магазин сантехники ограбим что ли? Хотя бы отопление здесь организовать бы сначала нормально. — Отоплением я сам займусь, я же практику на цементном заводе прохожу, свисну, что смогу, а там уже попробую сделать, — предложил Альберт. — С ванной я тогда попробую что-нибудь решить, — сказал Пальто. — Ну всё, думаю, через недельку другую откроемся, — проговорил Зима и встал, протягивая руку в центр и оглядывая пацанов. На руку Вахита сверху положил свою сначала Андрей, а за ним уже Альберт, Кирилл и Илья. Они дружно подняли руки вверх, разъединяясь. Вечерело. Пацаны стали расходиться по домам, кто крышевать пошёл, кто куда. Андрей положил руки в карманы и стоял у подъезда, сминая каждую ногу от холода и мысленно напевая песню от скуки. — Ты не бойся, не бойся, — говорил он шёпотом и опустил голову, сжимаясь от холода. — Хорошая песня, — произнёс мужской голос. Андрей посмотрел на говорящего. Борзый, — А Гульнар нет дома. — А где она? Андрей понял по лицу Дмитрий, что он не скажет. Авторитет недоверчиво оглядел парня и посмотрел в сторону, обдумывая действия. — В качалке. Видимо, избегает. Андрей тут же бросился туда, не забыв сказать короткое «спасибо». Дима кивнул тому и смотрел на Пальто, который так торопился к ней. Но младший уже не видел кивка. Любовь ли это? Если да, то откуда? Андрей и сам не знал ответа и не мог обещать быть хорошим парнем, быть всегда вместе и признаться, что она ему нравится, и не мог предложить ей «ходить» с ним. Но ему казалось, что они являются параллелями: что один был примерным мальчиком, что вторая, а потом резко и практически одновременно всё поменялось верх на голову. И вот такое сходство его притягивало и отталкивало. Но в голове у себя он решил, что она точно ему нравится, особенно после того, когда она пришла к нему в колонию и ждала его пять лет. Конечно, он спросил у пацанов была ли замечена она с парнями. Все отвечали, что только с Кощеем и Борзым и то, потому что Никита условно «опекун», а Дима названный старший брат, который её приютил у себя. Навстречу шёл Ильдар Юнусович с работы с пакетом и коробкой конфет в руках, останавливая Андрея за рукав пальто. — Домой идите, — выпалил он и пошёл дальше, вырвавшись из хватки, так называемого, отчима. — Вот, зараза, — тихо сказал мужчина ему вслед и махнул рукой, направляясь дальше. Андрей уже был близок к качалке и толкнул дверь, осматривая помещение глазами в поисках Гульнар и найдя её рядом с висячими грушами. Она мирно сидела и курила, сложив ногу на ногу и держа зелёную стеклянную бутылку из-под пива. На ней её излюбленная норковая шапка чёрного цвета, что так красиво смотрелась с её длинными чёрными косами, и бежевая водолазка, которая облегала её фигуру, но не выглядела вызывающе, как и кожаная юбка. Для Андрея она сегодня особенно красива, но он не стал углубляться, а сразу направился к ней, стоя напротив неё. Его приход её волновал, но виду не подала, словно ей было всё равно. Гульнар лишь улыбнулась и откинулась на спинку дивана, смотря на Андрея снизу вверх. Кощей махнул рукой Пальто, а он ответил тем же. Остальных пацанов он видео первый раз в жизни. — Имя, — сказал он, не обращая внимания на её попытки показать свою невозмутимость. Андрей подумал либо она глупая и не понимает его чувства, либо видит, но не хочет задевать эту тему. — Гульнар, — ответила она и усмехнулась. — Не поясничай, — грубо сказал он и схватил её за локоть, ведя в ту самую маленькую комнатушку, чтобы поговорить в тишине и более менее наедине. — В своём уме? — возражала Гульнар, когда Андрей толкнул её на диван, а сам закрыл дверь на щеколду. — Абсолютно, — повернулся он и сел напротив неё и согнул локти в коленях, — Имя. Парень терпеливо ждал ответа и в упор смотрел на девушку, которая то и дело, что бубнила или молчала, до конца осушив пиво. Пальто отобрал у неё бутылку, со стуком поставив на стол и обратив на себя её внимание. Гульнар сидела с опущенной головой и поняла, что он не уйдёт, пока не получит своё. Её льстило такое напорство от Андрея, с одной стороны, но с другой… — Зачем? — уже серьёзно спросила она и посмотрела в его серые глаза, в которых ничего нельзя было прочесть. — Надо, — единственное, что он ответил, — Может мне на руках походить или что? — Я не хочу говорить об этом, — сказала девушка, — Лучше отстань или воспользуйся мной. Гульнар подсела рядом с ним и стала снимать с него пальто в пьяном омуте. — Хватит, — Андрей держал её за запястья, но та сопротивлялась, на что он слегка оттолкнул её и встал с места. Она приподнялась и закрыла лицо руками. Андрей немного опешил и в сомнениях сел рядом с ней, посчитав, что она больше не будет пытаться его раздеть. Хотя он бы не отказался от подобного, но сейчас было не время. Он неуверенно приобнял её и прижал к себе, сняв эту дурацкую шапку и поглаживая волосы. Она плакала, а он пытался её утешить, обнимая и гладя по спине и волосам. Андрей не сильно знал как вести себя с девушками и что сейчас лучше всего сделать или сказать, поэтому ждал, когда она более менее успокоится. Тепло от её слёз и тела распространялось по его телу, словно вода. Ему это нравилось и он не торопился заговорить или отстраниться. Неосознанно, как будто в облаках витая, он поцеловал её в макушку, показав все свои чувства и переживания. Пальто не отличался романтичностью, не умел красиво говорить и делать комплименты, но мог выразить свои чувства действиями или песнями, как и она, не отличалась невинностью и пыталась показаться «тётей Зиной на базаре», но что-то хорошее в ней было. Была человечность и волнение за других, несмотря на бесчеловечность по отношению к ней в 14 лет. — Скажи мне кто с тобой обошёлся не по-людски, — произнёс Андрей, когда Гульнар отстранилась и вытирала мокрые щёки от слёз, сильнее размазав чёрную потёкшую тушь по лицу. — Я не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня. Дашь слово пацана, что ничего не будешь делать? — спросила она и посмотрела на Пальто. — Нет, — ответил он и посмотрел в сторону, задумавшись, — Но если не скажешь, я пойду без раздумий на Хади Такташ, а там ты уже понимаешь, что будет. — Я не могу так рисковать, — Гульнар обняла Андрея, умоляя его остаться, — Серый погоняло, зовут Саша. — Я понял, — ответил Пальто и отстранил девушку от себя, — Мне нужно идти, — сказал он и смотрел в её грустные карие глаза и неуверенно поцеловал её в щёку, — Увидимся. Гульнар смотрела на него, когда он открыл дверь и вышел, толкнув её, чтобы прикрыть. Стало пусто от одиночества. Может ему стало отвратительно, но он поцеловал, значит ушёл «по делам». Она запуталась и не могла найти себе места, а на душе гулял ветер, тормоша все её мысли о нём. Она переживала за него, мысленно умоляя его не ходить на Хади Такташ, и молилась Богу и небесам, чтобы он пошёл домой. Лучше пускай ему будет противно её общество и присутствие, чем то, чтобы его из-за неё побьют или, не дай бог, убьют, как Мишу Тилькина. Хотя и первое сильно ранит сердце, но не сильнее, чем его смерть. Пальто подошёл к Кощею через толпу каких-то мужиков и ждал, когда он наговорится со всеми. — Кто такой Саша Серый? Я о нём ни разу не слышал, — спросил он и Кощей перестал улыбаться. Теперь-то он точно не останет, особенно когда узнал его и группировку. — Погоняло поменяли, твари, — сказал Никита и залпом выпил стопку водки и поморщился, быстрее занюхивая сигаретой, — Сыч это, притоном руководит на «Здоровье». — Понятно, благодарю, — Пальто тут же направился туда, к Сычёву, хотя обещал Гульнар, что без раздумий не пойдёт, но почему-то он был уверен в себе и своих силах. *** Через пару минут он уже стоял около дома главного сутенёра Казани и выискивал его окно. По дороге он уже придумал план своих действий. О Сыче он наслышан, когда был колонии. Практически только о Хади Такташ и говорили все, особенно о Сыче. Кто-то из «Хадишевских» отбывал срок вместе с Пальто и рассказывал, где он живёт и в принципе что он за человек, ну, а Андрей слушал от скуки, напившись чифира. И информация, полученная в колонии, нашла своё применение. Андрей запустил камень в его окно, намереваясь его разбить. И он попал с первого раза, сразу забегая в подъезд и поднимаясь до его двери, переступая через 2 ступени. Перед тем как позвонить, парень вытащил монтажку из-под своего пальто и встал к стене, чтобы его не было видно в глазке, позвонив в звонок. Сердце быстро стучало и отдавалось эхом в его ушах. Было немного страшно за свою жизнь, но спускать это с рук не хотел. Желал мести и пришёл её свершить. Он тихо выдохнул, успокаивая себя, когда услышал шаги в его квартире, приготовив железную палку для нанесения удара. А куда попадёт были не его проблемы. Дверь открывается и Андрей быстро размахивает монтажкой со стороны, выходя из прикрытия. Сычёв схватился за нос, откуда водопадом брызнула кровь, стекая на пол и белую футболку меж пальцев. Он прямиком направился на него и толкнул на пол и на лежачего быстро наносил удары кулаком по лицу, не видя куда попадает. Раны на костяшках на его руках долго будут заживать и оставят след его мести. Но Андрей, словно в тумане, наносил удар за ударом, не замечая кровавого месива на лице сутенёра до тех пор, пока его сзади не схватили за туловище и не оттянули от Сыча. На автомате Андрей хотел уже замахнуться, подумав, что это «Хадишевские» пацаны или менты, но это оказался Ильдар Юнусович, который с лёгкостью остановил его кулак у своего лица. — Всё, герой, домой, — сказал мужчина. Андрей, выйдя из комы или тумана, посмотрел на Сыча без сознания: всего в крови и с пустотой смотрел на него: без страха о последствиях. Теперь Гульнар отомщена, а с его плеч и души упали камни, которые он носил все эти годы в колонии. Ильдар уводит его за рукав пальто, закрывая дверь, чтобы этот беспредел никто не увидел, и как можно скорее выводил его из территории Хади Такташ. — Ты чем думал, а? — яростно спрашивал мужчина, — Не зря я пошёл за тобой, делов бы натворил, опять мать с ума свёл бы. — Он девочку изнасиловал, — произнёс он и пустил тёплый пар в воротник пальто, чтобы согреть замёрзший нос и щёки, — Она мне нравилась до колонии, — он остановился, — И сейчас. — Молодец, — похвалил полковник его, — Пацан, уважаю. Но так безрассудно поступать нельзя. А если бы кто из Хадишевских тебя увидел или бабка какая-нибудь в подъезде увидела это. Я не хочу даже думать о последствиях. Мы идём домой. Дома ни слова об этом. Не хочу, чтобы Светка опять спятила. Андрей промолчал и молча шёл за Ильдаром. Первый раз в жизни он чувствовал такое облегчение, как будто после массажа. Теперь он мог спокойно заснуть ночью и не строить версии и теории об этой Гульнар. А там, глядишь, уже будет «с девкой».