Посёлок Лунный

Проснувшись от грохота и сев на кровати, перевожу сонный взгляд в окно. В небе вспыхивало ослепляющее блистание, хлёсткие струи дождя отбивали ритм на стекле. Проведя руками по лицу, прогоняю остатки дремы. ― Разошёлся, ― слышу тихий голос. ― Да. Тоже грохот разбудил? ― взгляд переходит на часы, шёл второй час ночи. ― Отчасти, ― выдыхает Гриша. Снова кладу голову на подушку, а всё же дождь является для слуха своего рода музыкой, сейчас же творился настоящий концерт, словно какой-то невидимый дирижёр руководит природным оркестром, создавая атмосферу успокоения и расслабления, и тот раскат разбудил меня не просто так, не позволив таким образом пропустить представление. ― Давно лежишь? ― перевожу взгляд туда, где лежал друг. ― Не очень. Ты, кстати, пофыркиваешь во сне, ― по голосу понятно – он улыбается. ― Мне никто такого не говорил до тебя, ― весело усмехаюсь, убирая руки за голову. В комнате воцарилась относительная тишина, я, вновь прикрыв глаза, решил вернуться в мир снов. — Саш, ты спишь? — снова раздался тихий голос Гриши. — Пока что ещё нет. А что? — Сон никак не идёт, да и воспоминания всякие в голову лезут. Слышу, как Гриша повернулся на другой бок. Мною, отгоняя сон, завладело любопытство, повернувшись, смотрю в сторону друга, зелёные зрачки его глаз чуть светились в полумраке комнаты. — И какие воспоминания не дают тебе покоя? ― Вспоминаю день выпускного, ― произносит с некой грустью. ― Хотел ведь тогда подойти к тебе, видел ведь, мы стали отдаляться друг от друга. ― Почему не подошёл? — спрашиваю, потому что Гриша замолчал, а тишина затянулась. Мединов привстал и запустил руки в шевелюру, взлохматив её ещё больше. ― «Ему без меня будет лучше» ― такая мысль сидела в голове, так и ушёл. Вспоминал о тебе потом часто, уверяя себя в правильности поступка. ― После вручения аттестата, ― начинаю, спустив ноги на пол, ― меня и брата стали поздравлять родители, потом стал осматриваться, тебя уже нет. А твои родители, вроде как, вообще не приходили? ― Так и есть. ― Если бы ты тогда подошёл или до отъезда я смог тебя увидеть, мы бы смогли сохранить связь, думаю, так было бы правильнее, ― говорю, поднявшись. ― Ты куда? ― Воды попить, тебе принести? ― спрашиваю с лёгкой улыбкой. ― Не откажусь, ― вижу вновь улыбку Гриши и ухожу на кухню. Опустошив по бокалу, мы вновь улеглись спать. Прохладный ветерок приподнял прозрачную тюль, в который раз закрываю глаза, засыпая. Утро выдалось тёплым, несмотря на окрашенное в серо-голубой цвет хмурое, дождливое небо. На мокром асфальте местами можно было приметить лужи. Гришку я застал в лоджии, он стоял у открытого окна и курил, выпускаемый дым от сигареты ветер уносил куда-то в небо. ― Доброе утро, ― произношу и, видимо, своим голосом возвращаю его из лабиринтов мыслей. Он с каким-то удивлением посмотрел на то, что осталось от сигареты, а после перевёл взгляд на меня: ― Доброе, ― улыбается и лёгким движением выкидывает бычок на улицу. ― Ты за ночь всё выкурил? ― поднимая бровь, беру с подоконника пачку с двумя сигаретами внутри. ― Гриш. ― Не всю, ― фырчит он в ответ, отбирая у меня вещь. Посмотрев на друга, про себя отмечаю бардак на его голове, моргнув, перевожу взгляд в окно: ― Давно хотел спросить, почему решил отращивать шевелюру? ― Потому что с короткой стрижкой выгляжу как у… ― запинается на слове. ― Если проще, мне не нравится. ― С такой гривой мороки же много, ― слегка улыбаюсь, после моих слов он приглаживает часть прядей. ― Не сказал бы, я уже привык просто, ― Гришка водит ушами в сторону окна, крутит пачку сигарет между пальцами, решая, закурить ещё или нет. ― Больше от нервов куришь, чем от привычки? ― Уже сам не понимаю. Я мог бы продолжить тему, но Гришка, опустив взгляд, задаёт тихий вопрос: ― Приведём себя в порядок и поедем обратно в село? ― Да, ― киваю, решая покинуть лоджию. ― Ванную тебе уступлю, сам уберу диваны. Сегодня можно посочувствовать метеозависимым, погода за ночь переобулась, вновь зашумел дождь. Заметив краем глаза Гришку в дверном проеме, поворачиваю голову в его сторону. ― Ты чего? ― решаю спросить, прервавшись от дела. Мединов чуть прижимает уши, мешкается, но всё же отвечает: ― Не будет нагло просить задержаться здесь? ― А что произошло? ― Ничего, ― слегка мотает головой. ― Просто, мы могли бы задержаться и позавтракать? ― У меня, откровенно, пустой холодильник, ― отвечаю честно, разведя руками. ― Это не проблема, продукты можно купить, денег мне не жалко, даже приготовлю, если к плите подпустишь. ― Ты же говорил, не завтракаешь? ― вспоминаю и решаю закончить убирать диваны. ― Можно сказать, по настроению завтракаю. Давай помогу? ― Ты привёл себя в порядок? ― спросил, задвинув отдел. ― Да. Умылся и воспользовался твоим бальзамом-ополаскивателем, зубной щётки у меня с собой нет, извини, такая отчётность устроит? ― он слегка весело улыбается, берёт резинку и убирает шевелюру в конский хвост. ― Мог бы кратким “да” ограничиться, ― весело усмехаюсь. ― Убирай тогда свой диван, съездим за продуктами. Откровенно сказать, я был не голоден, да и не было уверенности, что сам Гриша в действительности хочет есть, он просто не хочет возвращаться в село, хочет протянуть время до отъезда. Вот как помочь справиться другу с трудностями? Жизнь такая штука, у каждого могут произойти неприятности. И ведь понимаю, он явно не хочет говорить, и мне не надо настаивать, нужно просто быть рядом, чтобы оказать нужную помощь и поддержку, только вот, где гарантия, что правда помогаю ему? Эта зараза – проблема, сидит в нём, буквально ест, и он боится, именно что боится, прячется, бежит, но не пытается решить. Хочешь дальше общаться со мной – оставайся тогда в неведении. ― Саш, я готов выходить, ― голос Гриши выводит меня из размышлений, и тут понимаю, что пялюсь в зеркало уже добрых несколько минут. ― А я ещё нет, ― отвечаю крайне спокойно. ― Хочешь поскорее домой? ― его голос звучит осторожно. ― Фактически, я дома, ― отвечаю, надев очки. ― Я про отчий дом. ― Не то чтобы, я больше хочу помочь тебе, ― отвечаю честно, чем явно удивляю друга, и он теряется во взгляде. ― Ты просил не лезть в твою проблему, но одно дело не лезть, когда видишь, что есть работа над проблемой, а ты бежишь, прячешься. Удивление на лице Гриши сменяется легкой улыбкой: ― Может, так и есть, но не все проблемы можно решить усердной работой над ней, такой стала моя проблема, ты даже не представляешь, сколько я прилагал усилий, чтобы её решить. Мне никогда в жизни больше не будут рады в отчем доме, тяжело от этого, ― на этом опускает взгляд, вновь прижимает уши. ― Им приёмный сын родным стал, а я просто квартирантом. ― Но ты так и не скажешь, что за нерешаемая проблема? ― Нет, только если помирать буду, и то подумаю раз двадцать, в пьяном бреду, но я до такого не допиваюсь, слежу за тем, чтобы не ужраться в дрова, ― тяжело выдыхает. ― Просто… послушай, ― он осторожно берёт меня за руку. ― Если ты думаешь, как мне помочь, то ты уже помогаешь, просто будь дальше моим другом, ты даже не представляешь, насколько это уже много. ― Ладно, ― кратко киваю, чуть сжимаю руку друга и отпускаю. ― Просто пообещай, что… твоя проблема не доведёт тебя до самоубийства. Гришка весело усмехается: ― Поехали за продуктами, да, я всё ещё хочу потянуть время, говорю честно. ― Обещай, ― вновь хватаю друга за руку. ― Даю тебе слово, ― Мединов вызволяет руку из моей ослабевшей хватки. ― Спасибо. ― Не тебе спасибо говорить. ― Дай мне минут пять, ― чуть мотнув головой, осматриваю умывальник. ― Как скажешь, ― кивает друг и решает, видимо, вернуться в зал, оставляя меня закончить наведение марафета. До машины нам пришлось пробежаться под дождём, зонта у друга, ясное дело, не было, а мой мирно висел на крючке в прихожей отчего дома. Магазинов на микрорайоне, откровенно, понастроили больше количество, до многих можно и пешком пройтись, но не сегодня. ― Что думаешь приготовить? ― спрашиваю, включая дворники. ― Пока не решил. Покинув парковку, выезжаю на трассу, до слуха доносится телефонный рингтон, родители? Посмотрев на дисплей, чувствую, как поднимается волна раздражения, от одного только – Брат. Управляясь с машиной одной рукой, второй подношу аппарат к уху. ― Сашка, привет, ― тут же слышу голос Андрея. ― Привет, чего надо? ― решаю сразу к делу, долго общаться с ним желания нет. ― Родители трубу не берут, ты вроде с ними сейчас дома, ― начал он. ― Трубку, а не трубу, ― фыркаю в ответ. ― Ты не думаешь, что они могут быть заняты? ― Возможно. Просто всё утро им звоню. ― Привет, Саша, ― слышу на заднем фоне женский голос. ― Перезвонят, ― кратко отвечаю, игнорируя голос Кати. ― А зачем ты им всё утро названиваешь? ― Думал приехать, навестить, ― бодро отвечает он, а у меня внутри прям всё резко переворачивается. ― Зачем? Дела и без тебя сделаются, ― пытаюсь косвенно отговорить брата от затеи. ― А причина может быть только в домашних делах? Я просто увидеться с ними хочу, да и есть новость, которую мы с Катей хотим в живую озвучить. ― Как хочешь. Когда приедешь? ― «чтобы я мог собрать вещи и уехать, не видеть тебя и Катьку» – мог бы сказать, но останавливаюсь только на вопросе, сжимая руль. ― С родителями это обговорим, ― отвечает Андрей. ― Ладно, давай, тебе привет от Кати. ― Ей тоже, ― отключаю вызов и кидаю телефон на заднее сиденье машины, я спокоен. ― А ты поговорить о своих проблемах не хочешь? ― подаёт голос Гриша. ― Это, ― начинаю и запинаюсь, ― не совсем проблема, меня просто не отпускает обида. Об этом все в семье знают, а Андрей ходит с невинной мордой. ― А я могу тебе как-то помочь? ― Тут поможет только время, однажды меня отпустит, ― ослабляю хватку руля. ― Как она обосновала свой уход от тебя? ― Всё было классно, но ты не тот, кто мне нужен, ― почти дословно отвечаю и останавливаю машину на парковке возле магазина. ― А твой брат прям идеал мужчины? ― Кто её знает, может, в постели лучше, не хочу даже, ― от раздражения приподнимается шерсть. ― Извини, давай не будем об этом, ― мысленно успокаиваясь, поправляю очки. ― Однажды ты найдёшь ту, которая будет лучше, чем эта Катя. ― Может быть, но пока не тянет на отношения. Вылезай, ― говорю и покидаю машину, всё ещё падающие с неба капли тут же оставляют на теле и одежде больше следов, мы поспешили скрыться под крышей. Народу в магазине было немного, играла ненавязчивая музыка, Гришка взял корзинку. ― Итак, что всё же думаешь готовить? ― На твой выбор, оладьи или сырники, ― спокойно отвечает друг. ― И то и другое умеешь? ― удивлённо приподнимаю бровь. ― Если бы не умел, не предлагал. Так что? ― Остановимся на оладьях, вкус сырников все ещё не нравится. ― Ты просто мои не пробовал, ― улыбнулся Гришка, проходя между рядов. ― Мука есть? ― Честно, нет, последнюю упаковку выкинул, в ней живность завелась, ― говорю, направляя Гришку, чтобы он не блуждал. ― Так что у тебя есть? ― Ничего. ― Соды тоже нет? ― Сода есть. Бродили мы недолго, однако набрали больше, чем того планировалось, одно из десяти правил похода в магазин – никогда не ходите голодным, а голодными мы себя почувствовали, как только пришли. На кассе друг взял ещё четыре упаковки сигарет – на про запас. Вернувшись домой, мы прошли на кухню. ― Тебе моя помощь нужна? ― решаю спросить, поставив пакеты на стол. ― И может, ты снова мою футболку наденешь, а то маслом рубашку заляпаешь. ― Кухня твоя, так что помощь необходима, ― ответил Гриша, доставая продукты. Сознаться честно, оладьи я сам ни разу не пёк, до блинов и то руки доходили только в масленицу, в лучшем случае. Что касательно помощи в приготовлении этого изысканного блюда, вошедшего в нашу кухню не позднее девятого века, сознаюсь и тут, не помогал, однако со стороны видел не раз, как мама тесто замешивает. Не удержался в том, чтобы поделиться фактом ― оладьи и блины, по сути, мы жарим, но на словах печём, Гришку это высказывание позабавило, да и мне от его улыбки легче стало. За всю свою историю эти лепехи на масле приобрели не мало способов приготовления, и сейчас мы занимались одним из одних: банановые оладьи на кефире. Моя задача была проста – очистить и порезать бананы, ну и само собой, подсказывать, где лежит кухонная утварь. Гриша на кухне был в своей среде, в выше упомянутые бананы он разбил два куриных яйца и измельчил в блендере, этот чудо электроприбор до этого лежал в коробке, как узник Азкабана, ни разу мной не использованный. ― Вопрос, зачем ты купил блендер, если не собирался им пользоваться? ― спросил Мединов, добавляя в полученную массу из бананов и яиц около трёх столовых ложек сахара, щепотки соли и половину от чайной ложки соды. ― Как тебе сказать, давно это было, ― вспоминаю с улыбкой. ― Подписался на группу в социальной сети, там всякими рецептами делились, мне отчётливо запомнился рецепт мятно-шоколадного пирожного, для его приготовления как раз нужен был блендер, вообще там было много рецептов, где он требовался, воодушевленный, тогда думал, вот куплю электроприбор и как начну всякое готовить. Ожидание столкнулось с реальностью, или времени нет, или желания возиться, вот так я пришёл к позиции: «чего возиться, пошёл и купил, даже дешевле выйдет, чем накупить кучу продуктов, облажаться и выкинуть всё в мусор». Гриша слушал меня, не отвлекаясь от дела, добавив к массе ещё кефир и просеянную муку: ― У тебя всё настолько плохо с готовкой? ― Не настолько, что-то простое – пожалуйста, что сложнее - уже не ко мне. ― А что для тебя просто? ― улыбнулся Гриша. ― Огласить весь список? ― весело отвечаю вопросом на вопрос. ― Очевидно, в этот список не входит мятно-шоколадное пирожное. А ты, что до тебя? ― Пирожное не обещаю, но шарлотку и кексы могу, ― ответил Мединов и проверил тесто, получилась консистенция, похожая на густую сметану. ― Можно жарить, ― довольно заявил и поставил скороду на огонь. Совсем скоро всё было готово и подано на стол. Начну, пожалуй, говорить про все семьи – будет неправильно, но во многих мужчины заявляют своим жёнам: «У моей мамы вкуснее», или «Приготовь как моя мама», жён такие заявления раздражают, знаю это потому, что невольно становился слушателем бесед женской части коллектива. Так вот, бывают случаи, когда муж говорит: «Вкусно прям как у мамы», для жён это уже большой комплимент, к чему сейчас веду мысль, если сейчас сказать другу: «Вкусно прям как у мамы», это будет нормально или нет? ― Саш, ты чего? ― выводит меня из размышлений голос Гриши. ― Невкусно? ― Нет, в смысле, вкусно, даже очень вкусно, ― быстро выравниваю формулировку мысли. ― Просто, Гриш, если тебе сказать: «Вкусно прям как у мамы», это будет нормально? Мединов рассмеялся, прикрыв лицо рукой: ― Вот ты выдал. ― Прям так смешно? ― слегка улыбаюсь и возвращаюсь к еде. ― Извини. Мне лично такое услышать от тебя приятно и вполне нормально. Но если надумаешь ещё какому-нибудь другу такое сказать, лучше воздержись, понятие “нормально” для всех разное. ― Не надумаю. Ты, получается, самостоятельно готовить учился? ― Когда-то кто-то совет давал, что-то в журналах находил, но большинство всё же интернет. ― От мамы ничего? ― Ничего, ― кратко отвечает Гриша. Осматриваю кухню, взяв в руку бокал с чаем, тарелка была уже пуста. Оставалось только убраться, перекрыть газ, воду и отправляться в дорогу. К тому моменту, как мы покинули дом, дождь прекратился. Гришка сел в машину, часть купленных продуктов он решил забрать с собой, и сейчас положил пакет на заднее сиденье. ― Всё хорошо? ― решаю спросить, отъезжая с места парковки. ― Да, ― тихо отвечает Мединов. ― Мне понравилось у тебя. ― Я не забыл обещание, поводить тебя по музеям и показать океанариум, так что твоя ночёвка здесь повторится, ― улыбаюсь и направляю машину на главную дорогу. Замечаю, как друг посмотрел на меня и чуть улыбнулся. Сам же решаю позвонить родителям, сообщить, что еду домой, однако два раза услышал автоответчик: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». ― Саш, что-то случилось? ― Опять связь упала, ― невольно фыркаю, откладывая телефон в сторону, такой ответ Гришу устраивает, и он переводит взгляд в окно на мелькающие дома, машины и деревья. ― Как думаешь, эти из “Вороное перо” когда приедут? ― неожиданно спрашивает, видимо, решая разбавить относительную тишину беседой. ― Трудно сказать, но как по мне: раньше приехали – раньше разобрались и уехали. А с чего вдруг о них заговорил? ― Если с ними пересекаемся, к нам будут вопросы. ― Ты думаешь, этот Аркадий приедет лично? ― слегка улыбаюсь. ― Кто его знает. Когда речь идёт о городе, всё проще, когда о посёлке или деревне – уже сложнее, нечистые любят поля, деревья, воду и, самое главное, тишину, потому их в селе кишмя кишит. В городе всё равно ритм, шум, к которому не вся чернь может приспособиться. ― И всё же приспосабливается, причём не из робкого десятка, ― тяжело вздыхаю. ― Я к тому что, к селу или деревне будет подход более серьёзный. ― Спорить не стану, ― кратко соглашаюсь. ― Можно музыку включить? ― Конечно. Спустя время пути наконец-то показались поля ржи и подсолнухов, хмурое небо нависало свинцовым покрывалом, опять морось пошла, пришлось включить дворники. Гришка, кажется, задремал, проснулся только на подъезде к родному лесу, причиной тому стала музыка в магнитоле, она начала сменяться неприятным звоном с периодичным пощелкиванием, прижав уши, решаю выключить, чтобы на слух и нервы не давило. В чём причина помех – дома разберусь. ― Сломалась? ― задал риторический вопрос Гриша, переведя взгляд в окно. По сторонам лес, всё такой же густой и непроглядный, и вроде всё как обычно, но на душе стало тревожно. Пара ухаб и неожиданно машина заглохла на ходу. ― Что за ерунда? ― произношу вслух, как вдруг замечаю тусклый бирюзовый свет – тотем, сияли его линии и глаза. ― Саш, мне это не нравится, ― произносит тихо Гриша. Приложившись любом о руль, прикрываю глаза, сжимаю баранку, понимая – вот и приехали. ― Что будем делать? Облокотившись на спинку сидения, смотрю вперёд на дорогу: ― Понятия не имею, но гадина явно зловредная, тотем сияет очень хорошо. Выйти отсюда нам не сулит что-то хорошее, однако сидеть тут – тоже не вариант, кто знает, где оно и когда уйдёт. ― А если дождаться, когда появятся члены нанятой гильдии? ― И сколько ждать? ― поднимаю бровь, снимая тотем с зеркала заднего вида. ― Я выйду первый, подойду к твоей стороне и открою дверь, выходишь и держишься рядом, ― чётко проговариваю план действий. ― А этого тотема хватит на двоих, до села ещё минут двадцать пешком, ― говорит Гриша, доставая из сумки пистолет. ― Хороший вопрос, так-то он не пользованный, должно хватить, ― пожав плечами, забираю купленные патроны и покидаю машину. Если рядом нечистая, воздух становится холодным и сухим, совсем как зимой. Ветер чуть покачивает кроны деревьев, с листьев капает влага, земля очень влажная, неприятно липнет. Мединов покидает машину, озирается, водит ушами – прислушается, только вот, тихо очень, неслышно пения птиц. Не успев далеко отойти от машины, сильный порыв ветра растрепал кроны, ветка рядом растущего дерева, скрипнула, прогнулась, но не надломилась. И без того находясь в напряжении, моя шерсть встала дыбом, как и у Гриши, возникло чувство чужого взгляда на себе, пристального, сердце стало отбивать дробь, ударяясь снова и снова о грудную клетку. ― Саш, ― тихий голос друга каким-то образом заставил меня поднять глаза, это была птица – дева: клюв как у канюка, округлые миндалевидные глаза, в которых отражалась тьма ночи, стройная шея, осиная талия, грудь упругая, вместо рук – крылья, лапы тоже как у канюка. Оперение иссиня-чёрное с переходом в тёмно-фиолетовый переливается, мерцает. В горле пересохло, сжимая руки в кулаки, чувствую влагу, пробирается между пальцами. Птица смотрела на нас, голову чуть наклонила, в бездне страха промелькнула странная мысль – как же она красива, вот бы… запела? А она словно мысли прочитала, уже клюв открыла, резкий хлопок послужил отрезвляющей пощечиной. Дева перья распушила, издала вопль и вспорхнула, улетев куда-то ввысь. Перевожу взгляд на Гришу, он стоит, уши прижаты, взгляд напуган, а рука с пистолетом направлена туда, где сидела птица. ― Ты в неё выстрелил… ― тихо произношу, с чувством, что всё случившееся – не настоящее. ― Да, попал или нет? До слуха донёсся звук двигателя машины, улетела. Посмотрев на руки, вижу кровь, так когтями в кожу впился, тотем больше не сиял. ― Попал. Ноги не шли, но нужно было куда-то двигаться, вперёд – в село пешком, назад – а смогу ли я повести машину? Нужно было сесть, прийти в себя, значит, назад. Дверь машины закрывать не стал, просто сел за руль, Гриша устроился рядом, вижу, дрожащими руками он достаёт бутылку с водой и умывается, делает несколько глотков, после чего мне протягивает. ― Гриш, ты нам жизнь спас, ― констатирую факт. ― Если бы ты не выстрелил. ― Нас бы твой тотем спас. ― Кто его знает, спас или нет, ― беру бутылку воды и выпиваю остаток. ― Нужно скорее вернуться в село. ― Ты сможешь повести машину? ― Меня вроде отпустило, тут ехать недалеко осталось, думаю, смогу.