Посёлок Лунный

Утро следующего дня началось с будильника, привстав и взяв телефон с подоконника, отключаю мелодию, без двадцати пять утра, уже начинаю сожалеть, что предложил Гришке рыбалку в столь ранний час. Покинув дом, понимаю, что не зря решил накинуть спортивную кофту поверх футболки, хотя, возможно, после восьми утра сниму её. Из гаража забираю ящик для рыболовных снастей, ведёрко и удочку, после чего выхожу на улицу, где замечаю Гришу, стоит, облокотившись на забор, и курит, вот так сюрприз. ― Утро доброе, ― произношу с лёгкой улыбкой: ― Ты же знаешь, что курение вредит лёгким? ― Доброе утро, ― улыбается он в ответ и тушит сигарету: ― Уже думаешь провести мне лекцию о вреде табакокурения? ― У тебя есть желание её слушать? ― Нет, ― отвечает Мединов, и забирает свою удочку, приставленную до этого момента к забору, за его спиной замечаю рюкзак на одном плече. ― Ты в рюкзак решил пойманную рыбку складывать? ― спрашиваю, направляясь в сторону тропинки к озеру. ― У тебя неплохое ведёрко, ― отвечает Гриша, следуя рядом со мной. ― Соглашусь, неплохое, но в конце тогда рыбу поделим между собой, ― предлагаю, взглянув на Мединова, он точно надел то, что не жалко: потёртые какие-то штаны, футболка и кардиган, у которого отсутствует несколько пуговиц. ― Посмотрим, ― в ответ пожимает он плечами. Ночной туман рассеивался, оставляя на траве капельки росы. Раскидистые лучи солнца расстилались на крышах и стенах домов, кронах деревьев, зелёных лужайках, дороге, по которой мы шли. В одном из дворов прокричал петух, но не для того чтобы кого-то разбудить, птица просто таким образом поставила в известность своих сородичей о том, что он на этой территории всё ещё главный. Проходя перелесок, более ярко почувствовался запах травы, заливались трелями горихвостка и синица, а также кукушка. Подмечаю возле одной из берёз банку, в которую кто-то решил собрать берёзовый сок, и ведь не побоялся, что кто-нибудь стащит, усмехаюсь про себя. ― Мостик свободен, ― подмечает Гриша, чем выводит меня из мыслей, только сейчас осознаю, что всю дорогу мы промолчали. ― Да, я вчера виделся с Замашкиным, он сказал, что на сегодня уступит нам своё место, ― улыбаюсь и прохожу на мостик, благо он был достаточно широким для двоих. Гриша стащил с плеча рюкзак и достал оттуда пакетик с маленькими фигурками из теста для задабривания духов, следом два небольших фильтровальных мешочка. ― Сам фигурками занимался? ― Конечно, сам второй раз сходил в магазин и купил, ― улыбнулся Мединов, разделив фигурки по мешочкам, подвязал их леской, так, чтобы легко было развязать, и закинул в воду. ― Угощайтесь, Водянки, если по нраву придётся, окажете помощь в ловле рыбы. ― Гриш, а помнишь, мы в детстве пытались Водянку поймать? ― спрашиваю, присаживаясь, при этом глядя на воду, в то место, куда было заброшено подношение, сразу рыбачить было нельзя, стоило подождать. ― Помню, ― кратко отвечает Мединов и присаживается рядом, он жмурится от солнца и тихо усмехается. ― Дёргали из воды подношения от рыбаков, проверяли, я ещё сачок держал наготове, и вот, как-то из воды, вцепившись в мешочек подношения, показалось оно, до сих пор помню, как выглядело: маленькое, чешуей покрытое нечто, а окрас почти как у окуня, пучеглазое, без носа и как издаст вереск. Гришка тихо засмеялся. ― Уши заложило, ты её с такой силы обратно бросил, наверное, тогда почти до середины озера долетела. ― Ты преувеличиваешь, ― тихо засмеялся я в ответ. ― Но да, кинул далеко. Может, повторим попытку? ― Не стоит, лично мне одного раза хватило, ― слышу спокойный ответ. Прошло несколько минут, Гришка притянул пустую леску, после чего мы забросили крючки с наживкой и стали ждать. Невольно вспомнил слова из сказки: «Река спокойнехонько, воду пригладила, с небом в гляделки играть – кто кого переглядит. И я на них загляделся», только в нашем случае не река. Украдкой посмотрев на друга детства, осознаю, что тишина между нами не то, чего хотелось бы, по сути, это как знакомство заново, ведь о этом, уже повзрослевшем Грише, ничего не известно, вроде вчера размышлял о темах, а сейчас подступиться не могу. Замечаю, как стрекоза села на край мостика, углубляться в воспоминания прошлого не совсем правильно. ― Спасибо, ― вдруг нарушает тишину Мединов, чем привлекает моё внимание. ― За что? ― Не помню, когда последний раз так спокойно сидел с удочкой, ― он не улыбается, но интонация его голоса передаёт приятное тепло. ― Всё в суете какой-то, нервном напряжении. ― Ты в столице жил? ― решаю провести беседу дальше. ― Да, сперва жил в общежитии, подрабатывал в книжном, пока учился, потом получил аттестат, начал снимать квартиру, в школу устроился, где практику проходил, так бы и работал, если бы не эта мамзель с декретом, ― фыркнул он и, притянув удочку, сменил наживку. ― Если бы не эта мамзель с декретом, так бы и не увиделись с тобой. ― Это верно, хотя честно, не ожидал, что ты захочешь… налаживать общение со мной, ― голос Гришки стал более тихим. ― А почему нет? ― удивляюсь его словам. ― Поверишь или нет, порой вспоминал тебя, ― обрываю себя, решая не добавлять – когда видел членов гильдий, но, кажется, Мединов понял меня и без этого. ― Как говорят, всё что порой не делается, к лучшему, и я не сожалею, правда, ― улыбается он. ― Я всё же не могу не задать этот вопрос, почему ты оборвал общение с родителями? ― Это сугубо семейное, ― прижимая уши к голове, отвечает Гриша. ― Поверь, тебе не надо копаться в чужом грязном белье… или как-то так звучит это выражение. Давай лучше поговорим о тебе, ― произносит, вновь навострив уши. ― О, ладно, и что же тебе интересно? ― улыбаюсь в ответ и, заметив поклёвку, вытягиваю рыбу – краснопёрка, что же, не так плохо. ― Всё что расскажешь, ― отвечает Гришка, признаться, я всегда терялся, когда так говорили, мне проще отвечать по уже точному вопросу. ― Ладно, для тебя ведь не было неожиданностью, что я стал журналистом, поступил в МГУ, в столице снимал квартиру одну на двоих с братом. Подрабатывал в общепите, сдал на права. ― С какого раза? ― спросил Мединов, и кидает в мое ведёрко краснопёрку. ― С четвёртого, сдавать на права тот ещё кошмар. ― Понятно, я слышал от других, что с этим трудности, сам не сдавал, даже не пытался, если надо – на общественном доеду, или пешком дойду. ― Ну, а я вот решил попытать себя, ― весело усмехаюсь. ― Потом, по окончании МГУ, устроился на работу, познакомился с Катей, строили с ней планы на будущее, прошёл год, она сказала, что между нами всё кончено, у неё другой и этот другой… мой брат. Карем глаза вижу, как Гришка состроил болезненную гримасу: ― Это жёстко, ― произносит он, и я слышу в его голосе сочувствие. ― Ну, как есть, жить в столице я больше не хотел, собрал вещи, уехал в город Блиц, нашёл работу, купил квартиру в ипотеку. ― Почка на месте? ― с улыбкой спрашивает Мединов. ― На месте, ― весело усмехаюсь. ― А ты много чего добился. ― Машина не новая, с пробегом куплена, родители подарили, и квартира однокомнатная вторичка, которой не помешал бы ремонт. ― У меня и этого нет, в столице квартиру-студию снимал, а теперь и вовсе с родителями опять живу, ― в его интонации чувствуется некая разочарованность, в самом себе, он шумно вдыхает и вновь достает пачку сигарет. ― И всё же, что-то у тебя есть, ― слегка улыбнувшись произношу. ― Работа и перспективы. У тебя ещё и половина жизни не прожита, даже сорока нет. Немного себя в порядок приведёшь, и, глядишь, женишься. Гришка тихо засмеялся, закурив: ― Женюсь, смешная шутка. ― Да, а чего нет, я, честно, думал, что ты уже серьгу сменил, ― с улыбкой отвечаю. ― Нет, Саш, я её никогда не сменю, ― отвечает Мединов, лишь слегка улыбаясь. ― У тебя слабая самооценка, ― подмечаю и вновь смотрю на поплавок. Гришка ничего на это не ответил, хотя, может, и хотел. Солнце потихоньку припекало, а потому спортивная кофта была уже не нужна. Сейчас я стал припоминать: раньше сюда приходила дочка Замашкина, рисовала пейзажи, этот лес, который живой изгородью окружает озеро, одну такую картину повесили в школе. ― Гриш, я тут вспомнил картину озера, она тебе нравилась. ― Она всё так же висит в школе, ― отвечает Гриша. ― Но уже нравится мне меньше, живой вид куда лучше. Это раньше картины вызывали у меня чувства восхищения, видимо, с возрастом это притупилось. ― Сам попытки рисовать тоже бросил? ― Времени нет, ― отвечает Гриша и выдыхает дым. ― Ты давно курить начал? ― Как в столицу уехал, так и начал, ― пожал плечами Мединов: ― Я… пытался бросить, но каждый раз не получалось, может, однажды снова попробую предпринять попытку. Что я понял из нашего диалога, так это то, что Грише точно нужна помощь, и не только в борьбе с его вредной привычкой, что-то давит на него изнутри, и сразу выворачивать душу передо мной он не собирается, явно мешает какой-то блок, хотя, может мне удастся вернуть то близкое доверие, и оказать ему поддержку или помощь. Наловив ещё штуки четыре краснопёрки, мы поняли – на этом достаточно. К тому же, не так далеко от нас решили искупаться школьники, здесь можно было бы сказать про прекрасное и беззаботное детство, но не буду, нынешних детей слишком стали нагружать учёбой, и моменты веселья у них стали крайне мимолётны. ― Свободен завтра? ― спрашиваю, глядя на идущего рядом друга. ― Завтра у меня только репетиторство, а что? ― он поднимает взгляд на меня: ― Хочешь снова на рыбалку заманить? ― слегка улыбается при этом вопросе. ― Необязательно. Подойдя к дому, вижу приоткрытую калитку и рядом с ней стоит мама, бурно обсуждающая что-то с соседкой, из их диалога улавливаю лишь: ― Я яблоню дрожжами подкармливаю, ― завидев нас, соседка засуетилась и решила уйти к себе. ― Идут, добытчики, ― улыбнулась мама: ― Привет, Гриш. ― Здравствуйте, тётя Света, ― отвечает друг с улыбкой. ― Ну, это на жарку, Гриш, заберёшь маме часть рыбы? ― Нет, она не будет возиться. Ладно, пойду я, спасибо ещё раз, Саш, что пригласил. ― Гриш, подожди, пойдем к нам, время почти обед, может, поел бы с нами. Я щей наварила, пироги с луком и яйцом напекла. Не нужно было слов, достаточно было только посмотреть на лицо Мединова, он правда хотел есть, но из вежливости мотал головой, отказываясь. ― Да ладно тебе, пошли, ― подхватив друга под руку, завожу во двор, за нами тут же закрылась калитка. ― Неудобно, правда, ― прижимая уши к голове, отвечал Гриша. ― Да прям, неудобно ему, неудобно на потолке спать – одеяло сваливается, ― отмахнулась с улыбкой мама. ― Сколько раз у нас в детстве ел и ничего страшного. К тому же, надо отблагодарить как-то за рыбу, сейчас я её разделаю и в маринад, отец на мангале потом зажарит. ― А он дома? ― спрашиваю, разуваясь в прихожей. ― Да, дома, телевизор смотрит. Гриша отставляет удочку и также разувается, проходя вместе со мной в дом, видимо, заслышав шум, из зала вышел отец в одних спортивных трико, заметив гостя, широко улыбнулся и обменялся рукопожатием. ― Здравствуйте, дядя Гена. ― Гриша, не стесняйся проходи на кухню, садитесь за стол, ― подталкивает мама Гришку. ― Мне бы руки помыть, ― произносит Мединов. ― Уборная помнишь где? ― спрашивает она, на что получает в ответ кивок, и я провожаю друга взглядом. ― Хорошо провели время? ― суетилась мама, накрывая на стол. Киваю и подойдя к кухонной раковине ополаскиваю руки: ― Дети пришли, мы решили уйти. Мам, ты часто общаешься сейчас с Кариной? ― Не скажу, что часто, раньше много общались, так как у тебя с её сыном дружба была – не разлей вода, а сейчас парой слов обменяемся, если встретимся, а что? ― Ничего, подумал, может она рассказывала о каких-то семейных конфликтах, ― отвечаю, присаживаясь за стол. ― Саш, зачастую, даже если в семье и возникают конфликты, никто не хочет выносить сор из избы. ― Не скажи, вот Авдотьевы, на соседней улице, кричат что надо, все конфликты сразу вытряхивают, ― вклинивается в беседу отец, садясь за стол. ― Эти-то, два алкаша, что она, что муж её, сына их жалко, из-за того что мать бухала, мальчишка глухонемой родился, ― фырчит мать, ставя на стол тарелку со щами. ― Ты не думала приготовить окрошку, ― решает перевести тему отец. ― На улице всё жарче, а ты щами пытаешь. ― Не нравится, не ешь, завтра будет твоя окрошка, ― отвечает мама и замечает Гришу: ― Садись сюда, рядом с Сашкой. Сейчас я компоту налью, ежевично-яблочный, вкусный, ― она довольно мычит. ― Как жизнь, Гришаня? ― улыбается отец. ― Светка, ну что ты кружишься как юла, всё на столе, сядь сама. ― Потихоньку, ― кратко отвечает Мединов, и, видимо, заметив, как я приступил к трапезе, тоже взял в руку ложку. ― Если что, маме скажешь у нас поел, ― отвечает мама, садясь за стол. ― У нас раздельное питание, ― отвечает Гриша. ― Я сам себе покупаю и готовлю. ― О как, это почему? ― удивляется отец. ― Я взрослый, должен сам о себе заботиться, ― эта фраза, лично для меня, прозвучала как отмазка, но родителям, видимо, зашло. ― С одной стороны, правильно, а с другой – я бы так не смогла, вот Сашка жил в городе, что он там себе готовил в душе не знаю, приехал худющий. ― Мам, не начинай, ― бурчу я, отводя взгляд. ― Да и если вспомнить, Гриш, ты в детстве такой щекастый был, пухленький, тоже как велик стал, ― мама на секунду задумалась, после слегка прихлопнула ладонью о стол: ― Ты вот что, если что, приходи, я тебя всегда накормлю. ― Тёть Свет, правда, неудобно, ― ответил Гришка. ― Всё, никаких не удобно, ты нам не чужой в конце концов. ― А если по-честному, за еду поможешь завтра Сашке с картошкой, и нам ягоду обобрать, ― вставил своё слово отец. ― Ген, ― фыркнула на отца мать. ― Он тебе не бездомная дворняжка, что значит работать за еду, ты хотя бы подумал, прежде чем слова через рот пропускать. Я закатил глаза и посмотрел на Гришку, тот явно прибывал в некой растерянности, признаться, отец и правда сказал явно не подумав. ― Гриш, не обращай внимания, ты не должен тут работать за еду, просто приходи в гости, ― произношу тихо, чуть наклонившись к нему. Мединов мотает головой, словно отгоняя собственное наваждение. ― Мне не трудно будет вам помочь, ― отвечает он. ― Я буду нужен вам завтра? Моя мать удивлённо пару раз моргнула: ― Гриш, мой муж просто ляпнул не подумав… ничего не нужно, если хочешь, можешь просто завтра в гости зайти. ― У меня ближе к вечеру репетиторство, но до этого я свободен, могу помочь. ― Вот это молодца, ― улыбнулся отец: ― Тогда завтра утречком приходи, пока прохладно начнём. Мне осталось только сидеть и удивляться произошедшему, но если подумать, такой исход не стоит считать плохим, ведь это укрепление старых дружеских отношений, надеюсь. ― Кстати, вспомнила, в конце месяца же ночь Купала, стоит получше защитить дом, ― сказала мама. ― Улучшим, хотя в тот год было тихо, ― подметил отец. Я отнёс пустую тарелку в мойку и вновь сел за стол, подвинув бокал с компотом ближе, забыл про ночь Купала, когда все духи как с ума сходят, безобидные чаще празднуют, нас не касаются, нейтральные чаще просто проказничают безобидно, а вот злые могут и похитить себе на забавы, на прокорм, силы в эту ночь у них хоть отбавляй. В городе, конечно, тоже начинают духи показываться в больших количествах, но так не наглеют, знают, что их быстро приструнят. ― Давно бы заключили договор с какой-нибудь гильдией, помещение им бы тут в селе выделили, и были под надёжной защитой двадцать четыре часа в сутки, ― произношу, отпив из бокала. ― Было бы так просто, в какой-то год мы хотели так сделать, только ничего не вышло, это надо согласование с правительством, огромная бумажная волокита, плюс большой денежный вопрос, гильдии же каждый месяц нужно будет с домов собирать, и не мало, в городе им за патруль государство выплачивает, а тут что? ― мама махнула рукой. ― Можем в город уехать на ночь Купала, ― с улыбкой предлагаю я. ― А здесь всё бросим? Нет, Саш, да и задабривать добрых и нейтральных духов нужно, во дворе костёр разжигать, да травы сжигать, по углам дома хлеб, соль, да квас ставить, говорю тебе это так, словно не знающий. ― Раньше, помню, ― начал отец: ― В ночь бесстрашные с оружием да талисманами в лес ходили, магические травы набирали, сейчас трусятся. ― Ой-ой, будто сам ходил когда-нибудь. ― Ходил, ― заявляет отец, на что мать только головой качает, таким образом показывая, что болтает небылицы. ― А что, помню, с отцом и ходил, когда мальчишкой был. Гришка отпил компота и взял пирожок, мама, всё также покачивая головой, встала и, собрав посуду, ушла к мойке. Меня этот диалог за столом слегка забавлял, отец был знатный болтун, только правду он говорил или сочинял, трудно было сказать, радовало то, что друг наконец-то всё же расслабился. Взяв пирожок, откусываю кусок, слушая повесть о том, как батя в лесу с русалкой встретился и в борьбу с ней вступил. ― Вот что болтаешь, прям руками ты ей крылья ломал, ― вставляла свои комментарии мама. Мы с Гришкой лишь тихо посмеялись. После трапезы друг, поблагодарив нас за еду и приятную беседу, всё же ушёл, напоследок сказав, что зайдёт завтра помочь. ― Вообще, мы должны были сегодня картошкой и ягодой заниматься, ― вздыхает мать. ― Да ладно, зато завтра у нас будет целых два помощника, быстрее управимся, ― улыбается отец. ― Андрюху хрен дождёшься. ― Андрей с Катей работают, приехать не могут, ― спокойно отвечает мама. ― Деловые какие. Я ухожу в комнату, не желая принимать в этом диалоге участия. Окно оставалось открытым, благо сторона моей комнаты тенистая, в ней не так душно, сев за рабочий стол, открываю ноутбук, стоило посмотреть почту, не было ли писем с возможностью пофрилансить в плане копирайтера. Между делом зашёл на страницу социальной сети, стоит завтра узнать, может, Гришка где-то зарегистрирован, был бы ещё один способ для связи. На мою удачу, на почту пришло одно предложение о подработке, которую принимаю, получив материал, приступаю к делу. Всё же на моей квартире было тише, однако суета родителей мне не мешала. Когда уже начало смеркаться, выключаю ноутбук. Со стороны зала был слышен телевизор, шёл какой-то юмористический концерт, периодически слова перебивались смехом отца, я бы мог присоединиться к просмотру, только, чувствую, день завтра намечается тяжёлым, а потому стоило набраться сил и лечь пораньше спать. Прихватив с собой стакан воды из кухни, возвращаюсь к себе, цветок приятно сиял, никакого ночника не надо, помнится, жил у нас кошкосова – Лёпа, всегда покушался на этот цветок, после его гибели мама так и не решается больше животных заводить, уж очень она его любила, а я вот в городе всё чаще склоняюсь к тому, чтобы подобрать кого-нибудь, жить одному хорошо, но не хватает того, кто бы ждал тебя после работы, раз с женой не прокатило, будет питомец.