Неразлучницы

      Аня открыла глаза. От нахлынувшего тёплого света у неё резко сузился зрачок. Стало больно. Она зажмурилась и инстинктивно закрыла лицо руками, пытаясь защититься от источника боли. Через несколько секунд, когда боль утихла, она осторожно открыла глаза и попыталась понять, что произошло.       Она поняла, что сидит в лодке посреди большого бескрайнего озера. Вокруг не было ничего. Только пушистые облака, плавающие низко над водой. Ватными холмами они то возвышались, то растворялись над зеркалом озёрной поверхности. Солнце светило мягко, но его нигде не было видно. Небо было пастельных тонов, как во время утренних сумерек. Здесь будто застыл рассвет. Слышно было только тихое бульканье и плеск.       Аня посмотрела за борт лодки. С той стороны была прозрачная вода, в которой плавали зелёные водоросли, в них плавали и прятались рыбы. На кувшинках квакали лягушки. Над ними качались водяные лилии.       — Чырткем, Анн’и, — раздался незнакомый голос.       Лодка качнулась на волнах. Аня охнула и ухватилась за борт, стараясь удержаться во время качки. Из воды показалось большое круглое лицо старика с носом-картошкой, всё зелёное от тины. Оказалось, что водоросли были его длинной зелёной бородой.       — Ты кто такой? — спросила она по-удмуртски и выглянула слегка из лодки.       — Так это ж я, Вукузё. Не узнаёшь? — игриво спросил он.       — Быть такого не может, — отрезала она. — Такого не бывает.       — Как это, не бывает? Вот он я, перед тобой.       — Нет! Выдумки это всё. Наши древние предки тебя придумали, чтобы объяснить, откуда взялась Земля, потому что не знали, как всё было на самом деле, — продолжила протестовать Аня.       Она не могла поверить своим глазам, когда перед ней внезапно возник, как она думала, мифический персонаж. Ее сердце забилось быстрее, а в голове кружились смешанные чувства из удивления, восторга и испуга. Аня невольно наклонилась вперёд, не веря, что это настоящее, и ощутила сильный запах тины и водяного пара, который окутал ее, как теплое одеяло.       У Ани до сих пор не укладывалось в голове. Всю жизнь её воспитывали в парадигме научного материализме. А теперь её мир буквально рушился на осколки, которые она пыталась сложить заново.       — Этого просто не может быть. Я сейчас, наверно, сплю или просто ударилась головой после авиаудара, — сказала она, усевшись к нему спиной, скрестив руки на груди и надув губы.       Она крепко зажмурила глаза, потом открыла снова. Щипала себя за бока. Ничего не поменялось. Аня как сидела в лодке посреди бескрайнего озера, так и продолжала сидеть, ведя беседу с косматым хозяином воды.       Вукузё только посмеялся.       — Эх, хорошее было время тогда, — вздохнул он. — Не то, что сейчас. Все меня тогда боялись. Ну что за молодежь пошла? А я ведь помочь тебе хочу.       — Да чем ты тут поможешь? Немцев, что ли, затопишь?       — А почему бы и нет? Но вот беда. Раньше-то я был ого-го! Вот только нынче сил моих не хватает на такое. А вот ты…       — А что я?.. — Аня повернулась в его сторону. Теперь ей правда стало интересно. Даже если это сон, то уж очень интересный.       — Тебе-то я могу передать часть своих сил, — сказал Вукузё и многозначительно улыбнулся.       — Даже если ты и настоящий, зачем тебе это делать? — спросила она.       — Да просто потому что могу! — ответил Вукузё и громко раскатисто рассмеялся. Смех его звучал везде, с разных сторон.       Лодка вдруг перевернулась. Аня громко вскрикнула и упала. Над головой сомкнулась вода. Она стала погружаться вглубь. Вокруг была лишь темнота и тишина, нарушаемая только звуком пузырьков воздуха, выходящих изо рта. Лёгкие внутри словно больно сжимались от недостатка воздуха. Изо рта вырвались последние пузырьки.       Мимо проплывали стайки рыб, которые закружились вокруг неё, сверкая чешуёй. Мимо проплыл вумурт, искоса глядя на неё жёлтыми глазами. Аня вздрогнула. Сердце сжималось от страха и отчаяния, но она продолжала бороться со стихией, пытаясь выплыть наверх. Вскоре она поняла, что её окружил целый хоровод вумуртов, их жён и детей. Они весело отплясывали на илистом дне.       Внезапно, в темноте сверкнул слабый свет. Одна из белолицых дочерей вумуртов несла на руках маленький огонёк в виде жёлтого цветочка италмаса. Огонёк подлетел к ней и будто вошёл в неё, сливаясь с сущностью.       И в этот момент она ощутила ту неземную силу, которую ей дали. Взмахнув руками по спирали, Аня на водных потоках быстро поднялась на поверхность. Гладь озера разволновалась и пошла кругами, пока поток закручивался, удерживая Аню.       — Вот теперь часть моей силы у тебя, — сказал Вукузё. — Возвращайся. Рано тебе ещё в царство Куля. Толпери тебя вернёт обратно.       Из-за облаков показался заметный поток ветра, растолкавший облака. В сторону Ани летел седой бородатый старик. Толпери подхватил её и, словно за руку, понёс за собой обратно. Она летела в свободном пространстве, пока больно не ударилась об землю. Аня снова открыла глаза. В ушах гудело, было тяжело, будто у неё поднялось давление. На зубах скрипела земля.       Первое, что она увидела, стеклянные серые глазки Поленьки. Она лежала рядом с ней и не двигалась. Её белый платочек теперь был красным, пропитавшись кровью. Аня вздрогнула и резко приподнялась.       Вокруг был полный хаос. Вокруг кричали люди, плакали дети. Там на тракте, где перед ними шли повозки, теперь зияла чёрная дымящаяся выбоина. Обломки от телег и вещей разлетелись по округе. На земле лежала одна из воспитательниц. Ног теперь у неё не было. Вместо них была кровавая каша. Она как рыба хватала воздух ртом, пока совсем не замерла. Человеческие вопли не стихали, а наоборот становились лишь громче и громче. Дети плакали, прижимаясь друг к дружке, зовя на помощь взрослых.       Аня встала. Рядом ревел Кирюша, как-то странно держа руки над головой. Пислегина попробовала его позвать и успокоить. Но как только она его коснулась, увидела, что у него не было половины лица. Белок его глаза вытек. Аню затошнило и она пошла на ватных ногах. Она топталась на месте и смотрела по сторонам, вглядываясь в окровавленные, грязные от копоти лица людей.       Ей теперь было всё равно на Вукузё, его слова о силе и прочую чепуху. Её волновало только одно — где Оля.       Девушка стала потихоньку приходить в сознание. Перед её глазами по-прежнему всё плыло, а по телу распространилась заметная слабость. Оля чувствовала сильное головокружение, словно бы она час каталась на карусели. Приподнявшись с холодной земли, она машинально опрокинула голову вверх, и сильно обомлела.       Небо было кроваво-красным, словно красной скатертью кто-то накрыл привычное синее небо, пряча его от простых смертных глаз. Вдоль всего этого кроваво-красного полотна проплывали чёрные-пречёрные тучи. Вот только они были настолько черны, что имели даже не чёрный, а смолянистый оттенок.       Вокруг девушки всё резко стало каким-то не живым. По-настоящему мёртвым. Зелёная трава, на которой ранее лежала Оля, вместо насыщенного, ярко-зелёного цвета вдруг стала бледной и жухлой. Все цветы, которыми было усыпанно поле, превратились в сухие стебли. Где-то вдалеке комсомолка слышала неразборчивый, но очень жуткий вой, отдалённо напоминающий то ли вой волчьей стаи, то ли вопли людей.       И ведь не до конца было понятно, кому же всё-таки принадлежали эти вопли? Они доносились из самой отдалённой части поля и были весьма громкими. Звуки перемешались в непонятную звуковую кашу. Сей вопль явно издавала не одна живая (а может быть и нет) душа. Вопли, крики и даже что-то похожее на плач отдавалось заметным таким призрачным эхом.       Всё, что окружало Олю, было мертво. Не живое небо, не живая земля и растения, и не живые деревья, на чьх ветвях восседало множество чёрных воронов. Их глаза мерцали кроваво-красным оттенком, что сильнее пугало девушку, вгоняя её в полнейшее недоумение. Громко каркая, пернатые хаотично размахивали крыльями, будто бы насмехаясь над растерянной Олей.       — Где это я?.. — в полголоса спросила Ольга сама у себя, смотря в разные стороны, пытаясь до конца понять лишь одну вещь — что же это за место. — Аня! Аня!.. — вдруг начала она звать подругу, растерянно осматривая зловещее место.       — А-АНИ-НИ ЗДЕ-ЗДЕСЬ-СЬ Н-НЕ-НЕ-НЕТ-Т!.. — вдруг раздался громогласно голос с отголосками эха.       Оля испуганно повернула голову к источнику звука и просто-напросто обомлела, когда увидела, кто перед ней стоял. Это был уже не молодой плотник — дядя Демьян. Когда-то обаятельный мужчина сорока пяти лет стоял перед испуганной комсомолкой, но теперь уже с обезображенным лицом и телом. Левая рука у него полностью отсутствовала, выставляя напоказ лишь оборванные мышцы и обломанные окровавленные кости. Глазниц у плотника тоже не было. Вместо них было две чёрных дыры, на месте которых до недавна были его тёмно-карие, веющие добротою глаза.       Живот мужчины словно бы вспороло взрывом, и все его внутренние органы буквально вываливались. Кровь медленно стекала с его лица, живота и оторванной руки, мгновенно обрушаясь на мёртвую землю.       — ДЯДЯ ДЕМЬЯН! — в ужасе вскрикнула Оля, тот час прикрыв лицо обеими руками. — ВЫ…       — М-МЫ… — ответил мужчина, загадочно улыбаясь.       — Что происходит? Где я?.. — всё ещё с каким-то недоверием и волнением вопрошала девушка, боязно озираясь по сторонам. — Где Аня?       — М-МЫ В-ВСЕ-СЕ МЕР-МЕРТ-ВЫ-ВЫ!.. — вскрикнул плотник и странно задёргался. Комсомолка в панике отпрыгнула назад, взвизгнув не своим голосом.       Она едва не рухнула на землю, если бы её вовремя не подхватили чьи-то руки. Содрогнувшись, девушка невольно обернулась назад и моментально побледнела от страха. Перед ней стояла невысокая фигура, одетая в чёрный мундир и пояс с крюками, на которых висели засушенные мыши и лягушки. Лицо незнакомца было бледным, подобно первому снегу, а его рот будто был разрезан ножницами — от уха до уха.       Растрёпанные и некогда светлые волосы были заметно потускневшими. Левый глаз незнакомца был мастерски скрыт под тугой кожанной повязкой. Глумливо взирая на комсомолку, существо весьма тихо просмеялось, прежде чем обратиться к ней:       — Здраве будьте! Рад помочь вам! — на ломоном русском молвило человекоподобное существо, лишь крепче сжимая в своей левой руке блестящий серп. — Не ушиблась, девица?       Увидав такое нечто, Куплинская моментально встала, как вкопанная! Она не могла ни пошевилиться, ни издать никакого звука. Комсомолка лишь молча смотрела на это весьма непонятное нечто, боясь даже с ним заговорить. Уперев взгляд на девчонку, парень в чёрном мундире лишь сверкнул своим ярко-голубым зрачком.       — Ты, девица, не ушиблась? — вновь повторил он свой вопрос, странно наклонив свою голову в левый бок. После чего моментально заулыбался своей широчайшей улыбкой во все тридцать два острых клыка.       — Н-нет, нет. Всё в порядке, я не ушиблась… — вежливо и немного заторможенно ответила комсомолка, делая осторожный шаг назад. — Извините, а вы к-кто? Не фашист ли часом? — с неким недоверием в голосе уточнила Оля, всё ещё не до конца понимая своё местонахождение.       — Я не фашист. Хотя из-за них в последнее время столько работы накопилось… — печально ответил парень, делая еле заметный шаг вперёд. — Я — Жнец! Прислужник Смерти, её дитя и раб! Разрешите представиться, зовут меня Проказа. Я жнец, отвечающий за болезни и недуги.       — Приятно познакомиться, Проказа. — всё так же вежливо ответила Оля, стараясь выдавить из себя милую улыбку. — Я бравая комсомолка Ольга Куплинская! Служу Советскому Союзу! — громко прокричала она последние слова и отдала честь перед слугою Смерти. — Скажите-ка мне, уважаемый товарищ Проказа. Где именно я нахожусь? Что это за место? И где моя лучшая подруга, Анна Пислегина?       Вдруг повисла неловкая пауза, Проказа молча принялся потерать свой давно уже разлагающийся затылок. Оле уже показалось, что она, ровно как и дядя Демьян, мертва. Однако, как только молодой жнец хотел было что-то ей сказать, его тут же перебили:       — Ты не мертва! Успокойся, — вдруг прозвучал более грубый и хриплый голос.       Повернув голову к источнику звука, Оля увидела весьма высокого человека, сидевшего на скелете коня. Как и Проказа, этот человек был облачён во всё чёрное, только его волосы были коротко подстрижены и имели смолянисто-чёрный оттенок. Его левый глаз тоже был спрятан под чёрной повязкой, как у пирата. Подол его рваного кителя развивался в воздухе, подобно боевому знаменю. Девушке стало ясно одно — он тут главный.       — Проказа! Ты почему не работаешь? — гневно вопросил старший жнец, переводя свой разъярённый взгляд на бледнолицего юношу с серпом. — Не видишь, что ли, перед собой покойничка-то?!       — Вижу, хозяин, вижу… — виновато молвил Проказа, стыдливо опуская голову вниз. — Просто, тут к нам девица попала, явно клиническая смерть… — боязно добавил последнюю фразу жнец, нервно сглотнув вконце.       — Я что, по-твоему, совсем дурак, что ли?! — гневно воскликнул старший жнец, резко встряхнув ремень, приделанный к уздечке лошади. — Ты меня за дурака, что ли держишь?! По-твоему, я клиническую смерть от обычного глубокого обморока не отличу?! — продолжал жнец, чья лошадь, почувствовав злость своего хозяина, сильно занервничала, едва ли не вставая на дыбы.       — Но старшина Калигула… — боязно подал голос Проказа, пугаясь гнева своего начальника.       — РАБОТА-А-АТЬ! — вдруг грозно воскликнул Калигула, резко взмахивая длинным кнутом. Хлыст со всей дури обрушился на землю, издав очень громкий и противный щёлк. — Бездельники! Жалкие друиды! — продолжал он, лишь сильнее и яростнее размахивая своим кнутом. — Никакого от вас толку нет…       Покорно кивнув своему господину, бледнолицый блондин с изувеченным ртом, мгновенно схватив за потрёпанный от недавнего взрыва рукав плотника Демьяна, три раза топнул ногой о землю. Внезапно небо окатило ярким заревом, после него послышались очень громкие раскаты грома. Молнии, словно трещины на старой стене, охватывали всё и без того жуткое небо.       Оля охнула и уже в который раз схватилась за голову руками. Ей было страшно и тревожно. Неужели, она попала в мир мёртвых? Вскоре гром стих, земля под ногами девушки задрожала, и откуда ни возьмись, в паре шагах от неё, образовался какой-то странный тонель. Подобно трубе, он тянулся далеко-далеко, весь обложен могильной землёю и торчащими из неё человеческими и животными костями.       — О, ужас! Ч-что это?! — испуганно вскрикнула комсомолка, едва не рухнув на холодную землю.       — Это проход в загробный мир! — грозно выдал Калигула, вальяжно задрав голову вверх.       — А где тогда нахожусь я? — в недоумении спросила Куплинская, разводя руками в разные стороны.       — Ты попала в Лимбо! Так называемый первый круг Ада, — тем же тоном объяснил жнец, нехотя глядя на девушку. — Ранее Лимбо служил, как наказание за простенькие грехи, а сейчас это некий порог к миру мёртвых.       — То есть, я не умерла? — с некой надеждой в голосе вопросила Оля.       После возмущения Калигулы надежда всё-таки была.       — Нет, хозяйка бы этого не позволила, — безэмоционально признался главарь, недовольно цокая в конце.       — Хозяйка? — непонимающе вопросила Оля, вновь не понимая, о ком идёт речь. — Какая ещё хозяйка?..       Глумливо заулыбавшись, Калигула искоса глянул на и так уже ошарашенную девушку. Ему почему-то было смешно с её растерянности и непонимания очевидных вещей. Однако комсомолка сильно переживала за Аню и за то, что сейчас происходит с ней в мире живых.       Олю настораживало то, что высокий жнец говорил отрывисто. Как будто он не хотел раскрывать гостье всех карт, полагаясь на её смекалку. Да вот только девушка была так взволнована, что даже позабыла, куда они с Аней путь держали. Сердце комсомолки забилось с бешеной скоростью, дыхание участилось, а мысли начали путаться. Ей надо было взять себя в руки.       — Хех… Узнаешь! — издевательским тоном выдал Калигула, резко потянув на себя чёрный ремень от уздечки.       Лошадиный скелет резко встал на дыбы, размахивая передними костяными копытами, громко заржав. Калигула манёвренно спрыгнул на землю, приземлившись аккурат на обе ноги. Когда он вплотную приблизился к Оле, та увидела, что всё его лицо было в каких-то трещинах. Словно его кожа была не из мышечной ткани, а из очень хрупкого фарфора. Вблизи жнец был ещё выше. Даже Проказа по сравнению с ним был лилипутом.       — Так, ты всё ещё здесь? — грозно спросил Калигула, обращаясь к Проказе. — Отведи-ка ты этого мужичка к тоннелю и… Так, стоп! А где все остальные бездельники?!       — Собирают всех погибших, — ответил Проказа, ожидая приказа старшего жнеца.       — Значит так! — командирским тоном вскрикнул Калигула, ставя руки в боки. — Соберите всех погибших у входа к тоннелю мёртвых, а я пока побеседую с гостьей… — последнее жнец произнёс малость игриво. Но почему?..       Проказа в очередной раз покорно кивнул своей головой и, машинально отдав честь своему мрачному начальнику, поволок плотника ко входу в тоннель.       — Н-НЕ ПОМИ-МИН-НА-НАЙ ЛИ-ЛИХ-ХОМ-ОМ! О-ОЛЯ… — прозвучал явно не весёлый голос дяди Демьяна, и душа с опечаленным выражением лица обернулась к ней напоследок.       — Я буду вас помнить, дядь Демьян, — тоже расстроенно сказала она, помахав ему рукой на прощание. — Быть может, мы ещё увидимся. Но явно не скоро…       Мужчина хотел было сказать что-то ещё, но жнец быстро погнал душу плотника, предварительно обругивая умершего. Оля видела, как расстроенная душа ни в чём не повинного человека вскоре приобретёт новый дом. Впрочем, как и все остальные, погибшие от вражеских атак фашистов, мирные жители СССР…       — Как тебе уже известно, меня зовут Калигула. Я самый старший жнец и правая рука САМОЙ госпожи, хозяйки и матушки всего НЕ живого. — малось скрытно говорил мужчина, будто бы гордясь своим званием и статусом. — Я заместитель самой Смерти! Ха-ха-ха!       — И вам, должно быть, много лет! — восторженно воскликнула Оля, решая не показывать свой страх, а наоборот, проявлять неприкрытый восторг.       — Да, да… — всё так же хвастливо продолжал он, вытаскивая из своего переднего кармана крошечное зеркальце в серебристой окантовке. — Мне не одна тысяча лет, дорогуша! На своём веку я такого повидал… ой… что даже и не всё вспомнишь.       — А правда ли, что Василий Иванович Чапаев был расстрелян из пулемёта коварными беляками? — с интересом стала расспрашивать Куплинская, пытаясь немного задобрить грубого жнеца.       — А то! — радостно подтвердил Калигула — Явился значит весь дырявый, как дуршлаг! Да бубнил тут себе под нос чё-то про ласты… До сих пор вспоминаю, как с таким же угрюмым лицом он не спеша шёл по тонелю. Ха-ха.       Оля слушала его с наигранным интересом, по-настоящему она уже хотела поскорее бы очнуться, но коварный обморок не позволял ей этого сделать. Поняв, что ей предстоит столкнуться с самой Смертью, девушке чувствовала, как ей становилось лишь страшнее. Но она и не собиралась подавать виду.       Ловя на себе весьма не здоровые взгляды жнеца, комсомолка старалась держаться от него подальше. Вскоре она увидела, как вдалеке шла приличная группа человекоподобных существ. Каждый из них был облачён в чёрное одеяние, это были либо рваные мундиры, либо потрёпанные временем плащи с балахонами. У каждого определённо было что-то в руке: серп, кнут или розги.       Они беспощадно погоняли группу погибших, что скучковалась по центру запылённой тропинки. Души шли не спеша и покорно, среди них были как и взрослые, так и совсем маленькие дети. В толпе Оля чудом сумела разглядеть Полю, чей платочек был весь в крови. Девочка, плача, покорно шла за остальными такими же покойниками, прижимая к своей груди крошечный деревянный чемоданчик.       Души взвывали, кричали и плакали. Их голоса будто бы переплетались между собою, подобно девичьей косе. Все это отдавалось мощным и нестихаемым эхом!..       — Поля! Поля! — вдруг закричала Оля, размахивая правой рукой, чтобы обратить на себя внимание. — Я здесь!       — Ты что творишь?! Глупая девка! — прикрикнул на неё Калигула, хватая бравую комсомолку за руку и нещадно её сжимая. — Зачем ты привлекаешь внимание умерших? Лишь задерживаешь наше время!       — Я просто хочу с ними попрощаться! — возразила Оля и оттолкнула от себя жнеца, что было мощи. Калигула с криком пошатнулся, чудом не упав рядом с конём, а девушка мигом рванула к умершим. — Поленька, всё хорошо. Они тебя не тронут. — успокаивающе молвила девушка, смотря на растерянный взгляд души.       — О-ОЛЯ-ЛЯ, М-МНЕ-НЕ СТ-СТРА-РАШНО-НО! — жалобно молвила мёртвая девочка, лишь сильнее прижимая свой чемоданчик к груди. — Я-Я ХОЧ-ЧУ-У ДО-ДОМ-МО-МОЙ…       — Домой, увы, никак нельзя… — вмешался один из жнецов, что шёл по левую сторону погибших. — Теперь Рай станет для тебя новым домом, дитятко.       — Прошу вас, позаботьтесь о ней и остальных детях. — жалобно молвила Оля, прося жнеца. — Не их вина в том, что они погибли от рук фашистких тварей.       — Уверяю вас, души найдут своё пристанище в загробном мире, — блаженно молвил слуга нечистой, расплывшись в приятной улыбке. — Обещаю вам.       — ДОВОЛЬНО! — яростно вскрикнул Калигула, подходя к группе умерших. — С минуты на минуту прибудет матушка Смерть, а умершие ещё не переступили порог в новый мир. Нам за это таких штрафов понавыплачивают! Век бесплатно пахать будем!       — Извините, старшина, пусть уж девочка попрощается со всеми, — вступился за Олю жнец, не страшась гнева Калигулы. — Бог его знает, когда они ещё встретятся.       — Ничего! Не бессмертная! Встретятся! — зло ответил Калигула и обратился к душам.       Души погибших покорно закивали головами, боясь вымолвить при этом существе что-нибудь лишнее. Вскоре покойные встали по несколько человек скрываться в длинном земляном тоннеле.       Оля молча стояла рядом и могла лишь только махать вслед на прощание тем, кого когда-то знала. Восьмилетний Кирюша, что сильно пострадал при взрыве, внезапно остановился у входа в тоннель. Он постарался выдавить из себя добродушную улыбку, но на его лице неоднократно читалась грусть. Ему не хотелось прощаться.       Девушка помахала ему напоследок, и мальчик вместе с Поленькой скрылся в длинном тоннеле. Теперь на душе комсомолки была лишь сильнейшая тягота. В груди стала ощущаться неприятная боль, будто что-то не позволяло ей нормально дышать.       — За них не стоит беспокоиться, они теперь точно в безопасном месте. — линейно молвил Калигула, слегка приобнимая Олю. — И вообще… На что вы рассчитывали, когда эвакуировались на телегах? Да ещё и через поле?!       — У нас не было другого выхода! — в слезах ответила ему Оля, видя, как последняя из умерших девочек зашла в тоннель. — Кто же знал, что немцы начнут атаковать нас с воздуха?       — Не реви, девка окаянная. Не все же погибли! — укоризненно подметил жнец, слегка пихнув девушку. — Ты спасибо хоть скажи за то, что погибли не все. И что по ваши души не пришла она.       Калигула хотел было договорить, а Оля, соответственно, спросить, как вдруг в небе в очередной раз раздались сильные раскаты грома! Земля задрожала уже сильнее, и даже стаи сидящих на ветвях ворон, в панике замельтешившись, устремились ввысь и куда-то улетели. Вскоре, прямиком из красного неба, выехала чёрная карета.       Запряженная чётырьмя скелетами лошадей, карета находилась под управлением весьма жутковатого кучера. Мужчина, по виду сорока двух лет, угрюмо оборачивался по сторонам. Его седые волосы небрежно развивались на холодном ветру, а крючковидный нос лишь добавлял кучеру жути и уродливости.       Придерживая одной рукой свой чёрный цилиндр, мужчина манёвренно приземлил карету в паре шагов от Оли и Калигулы.       — Почему так долго ты вёз нашу госпожу?! — гневно вопросил Калигула, обращаясь к пожилому кучеру.       — Извините, хозяйка была занята отниманием душ у каких-то там важных немецких генералов. — вальяжно и невозмутимо ответил седовласый кучер, делая саркастичный акцент на слове «важный».       Калигула, лишь недовольно цокнув, скрестил руки на груди.       Опустившись на землю, кучер не торопясь поспешил отворить дверь кареты, но та резко отворилась сама, повалив прислужника на землю. Из мрачной колесницы Оле бросилась в глаза высокая тощая фигура. Она была бледна, её кожа, видать, от времени, малость посерела, а руки были небрежно покрыты трупными пятнами.       Ужасная женщина, как и было принято считать Смерть, была одета в белую окровавленную блузку с рукавами-фанариками, а чёрная юбка в горошек лишь небрежно болталась на ней. Всю голову старухи покрывал чёрный пуховый платок, а глаза были спрятаны под двумя пятикопеечными монетами. Поправляя на плечах свою серую шаль, костлявая уверенно сжимала в своей правой руке длинную, устремляющуюся к небу косу.       — Та-ак, что тут у ва-ас? — вальяжным и весьма необычным для такой внешности голосом молвила Смерть.       — Была страшная бойня, матушка! — обращаясь к своей хозяйке, боязно заявил жнец. — Фашисты опять безобразничают.       — Ох уж мне эти немецкие собаки! Чёрт бы их побрал! — выругалась костлявая, грозясь кулаком в небо. — Нет ни отдыха, ни перерыва! Пашу, как проклятая. С тех пор, как этот Гитлер начал войну, так и пахаю, как чумовая лошадь!..       — Верно! Вы верно подметили, хозяйка! — поддакивал Калигула, дабы задобрить свою госпожу. — Всех погибших мы благополучно отправили в Чистилище.       Самодовольно улыбнувшись, Смерть неспеша стала приближаться к комсомолке. У Оли от страха зазвенело в ушах и заколотилось сердце, она понимала, кто к ней шагает.       — Здравствуй, Ольга, — вежливо молвила Смерть, слегка наклонившись к ней. — Ты знаешь, для чего ты здесь?       — Н-нет, матушка, не знаю. — спокойно постаралась ответить Оля, однако страх её выдавал. — Поначалу я подумала, что тоже погибла, но товарищ Калигула опроверг эту теорию.       — Верно Калигула подметил, — сообщила Смерть, вызывая довольную улыбку на лице Калигулы. — Ты нужна мне живой! Это я отправила тебя сюда, дабы наделить тебя силой мрачной покровительницы. Вы с Аней будете должны пройти через многое, дабы доказать, что ваш дух невозможно сломать. Особенно, ТЫ должна будешь доказать мне это.       — Я?.. Зачем я тебе вообще? — непонимающе вопросила комсомолка, расставляя руки в разные стороны.       — Война — это не место для радости и веселья. Это место боли, страданий и куча, КУЧА смертей! — отчаянно вопила мрачная женщина, будто бы изливая всю боль перед Олей. — Мне нужна наследница, правая рука, которая может доказать, что сумеет пройти все эти испытания. Ваши с Аней способности помогут в борьбе с фашистами. Но знай, смерти неизбежны, и тебе придётся пройти через множество трудностей…       — Почему именно я? — задумчиво задалась девушка, всё ещё не понимая мотивов Смерти.       — Не задавай лишних вопросов. — Остановила её Смерть, положив свою руку на плечо девушке. — Сейчас ты должна думать о том, как бы поскорее завершилась эта клятая война! Я наделю тебя духокинезом, с его помощью ты сможешь многое… Управлять покойниками и духами, подчинять себе упырей и вурдалак, утопленниц и даже общаться с духами!       — Интересно. И эта способность останется со мной навсегда? — с интересом спросила Оля, блаженно смотря на тёмную госпожу.       — Тех, кого я наделяла духокинезом, жили с этой способностью до конца дней своих! — горделиво заверила костлявая, не громко стукнув о землю своей косой.       Протянув руки кверху, она стала во весь голос читать заклинание. Комсомолку подкинуло в воздух и завертело вокруг своей оси. Она вертелась так быстро, что даже не успевала толком дышать. Вскоре, девушку начало куда-то уносить, а в глазах проступила тёмная пелена.