***
Нанду пришел домой в приподнятом настроении после общения с родителями и увидел сидящего в кресле Сесеу, полностью подавленного и спрятавшего лицо в ладони. Сердце Нанду сжалось, и он сел рядом, осторожно коснувшись его спины. Все-таки сейчас он ощущал себя более сильным морально, чем Сесеу, и он должен сделать первый шаг и помириться. Сесеу поднял глаза, которые, хоть и были грустными, но на миг озарились облегчением и нежностью. Злости и обиды на Нанду больше не было — они испарились по дороге домой, пока Сесеу прокручивал в голове их предстоящий диалог. Он устал от тягостного молчания и представлял, как попросит прощения у Нанду. Сесеу понимал, что неправ, и теперь жаждал поддержки любимого. — Что случилось, Сесеу? — спросил Нанду. — Пусть мы с тобой и в ссоре, мое сердце не на месте, когда ты грустишь. — Я отказался от того самого дела, и мне пришлось говорить об этом подсудимой, — голос Сесеу зазвучал глухо, потому что он снова отвернулся от Нанду, однако тот погладил его по спине. Это растопило окончательно лед в его сердце, и он бросился в объятия Нанду. — Прости меня, пожалуйста, я не должен был устраивать тебе скандал, ревновать к Режининье. Я постараюсь не контролировать тебя. Если для тебя важны эти попытки спасти Режининью, я не буду им препятствовать. — Сесеу, я прощаю тебя и считаю, что в какой-то мере ты был прав, — Нанду прижал к груди голову Сесеу, перебирая его волосы. Сесеу чувствовал, как на сердце становится легче с каждым движением его пальцев. — Мне стоило позвонить тебе, тем более поездка была напрасной. Вот только ты зря ревнуешь меня к Режининье. Она не была со мной, пока я проходил реабилитацию, не поддерживала меня. А ты всегда был рядом, и за это я тебя полюбил. — Ну, что поделать, я — истинный сын моей матери, — Сесеу уткнулся носом в шею Нанду и тихо засмеялся. Нанду стало щекотно, и он не смог устоять перед возлюбленным, засмеявшись тоже. — Я шучу, ты понимаешь. И операцию «Нанду» проводить не буду, так и быть. — Это меня радует, — Нанду поцеловал Сесеу в лоб. — Кстати, почему ты так переживаешь из-за этого дела? Тебе же оно давалось очень тяжело, ты не хотел защищать эту… убийцу. — Пожалуйста, давай больше не будем говорить об этом деле, — попросил Сесеу. — Меня посещает много мыслей о нем, но я хочу сам отпустить эту ситуацию. Не хочу грузить тебя своими проблемами. На самом деле, в Сесеу что-то надломилось после того, как он осознал свою влюбленность в Нанду, и он догадывался об этом. Нанду видел в Сесеу пример для подражания, и ему не хотелось падать в грязь лицом перед возлюбленным, которому еще нужно было прийти к полному исцелению. И Сесеу, ранее непривычный к заботе о других людях, окунулся с головой в новую любовь и поддержанию своего имиджа в глазах возлюбленного. Ему казалось, что он должен быть сильным за двоих, и не только в отношениях. Работа — это тоже важная часть жизни Сесеу, и в этом плане он тоже хотел держать марку. Не зря же он решил работать в развивающейся фирме и заниматься уголовным правом, верно? — Хорошо, если ты так хочешь, не будем обсуждать. Знаешь, я кое-что придумал. Если я так грубо нарушил нашу традицию, давай осуществим ее сегодня? Приготовим что-нибудь вдвоем и посмотрим фильм. Что ты хочешь? — предложил Нанду. — Давай приготовим пасту, например, карбонару. И десерт, раз уж ты сам предложил. Хочу лимонный торт, — Сесеу в предвкушении заулыбался и выдохнул с облегчением от того, что неприятная ссора оказалась забыта и сменилась на идиллию.***
Телминья мерила шагами территорию возле жилого комплекса с пятиэтажными светлыми домами, в одном из которых находилась квартира Даниэллы и Маркуса. На Рио надвигался полдень, и ей хотелось поймать Маркуса перед работой и поговорить с ним. До этого же Маркус, пусть и отвечал на звонки Телминьи, разговаривал с ней сквозь зубы и постоянно отказывался от встреч, прикрываясь работой даже в те дни, когда у него были выходные. Как-то раз Телма даже слышала голоса на другом конце провода, при том, что Маркус якобы сидел дома один. Ей не хотелось терпеть такое отношение, и она решила выяснить, что не так с Маркусом. Время шло, туда-сюда сновали разные люди, но не Маркус. И лучше бы он не появлялся вообще, подумала Телминья, когда Маркус подошел к ней со стороны улицы. Хаотичные нервные движения, лихорадочный блеск в глазах, неспособный сфокусироваться взгляд и мокрые от пота лоб и волосы. Телминья сразу поняла, что Маркус сорвался на кокаин, ведь она не раз видела Мэл в похожем состоянии. — Ты разве не поняла, что я больше не хочу тебя видеть?! — накинулся он на Телминью вместо приветствия. — Так вот, говорю тебе об этом напрямую. И да, я накачался! — Маркус, как так? — только и смогла выдавить Телминья, но собралась с силами и попыталась достучаться до возлюбленного. — Милый, давай поговорим, ты мне расскажешь обо всем, что с тобой произошло, а потом мы с родителями и Даниэллой отвезем тебя в клинику. Мы все будем с тобой. — Да, если все будут со мной так же, как сейчас, я точно сорвусь, — гневно возразил Маркус. — Нанду и Мэл трясутся только о своей зависимости, да и о моей тоже. На собрания ходят, учатся, ты только посмотри! Дебора тоже пытается меня учить, хотя и сама не подарок. Она пьет вино по вечерам, значит, она тоже наркоманка. Сесеу… про него я лучше промолчу, его не волнует никто, кроме Нанду, — он остановился, и Телма смогла вклиниться в монолог: — А я, мои родители, Даниэлла? Почти все мы — твоя семья, — робко произнесла она. — Семья!, — передразнил Маркус. — Тетю больше волнует работа, для нее любой подзащитный важнее меня. Твои родители наверняка смеются надо мной вместе с их снобами-друзьями. А ты… — эти слова Маркус выплюнул, как будто они стояли ему поперек горла. — Ты, Телминья, даже не понимаешь, насколько виновата в моем срыве. — Никто и не думал над тобой смеяться, Маркус, мои родители очень любят тебя, — Телминья находилась в шоковом состоянии из-за этих обвинений, но пыталась пробудить в Маркусе голос разума. Однако последняя фраза выбила ее из равновесия. — Почему ты считаешь, что я виновата?! — Да потому что я не заслуживаю такой девушки, как ты! — Маркус кричал так, что на них оборачивались люди, но Телме было плевать на их мнение. Если таким образом он сможет выговориться и ему станет легче, то пусть кричит, ругается, злится. — А знаешь, почему? Потому что я должен постоянно соответствовать тебе, должен постоянно держать лицо. Только попробуй, случайно засмейся или перепутай одну вилку с другой, и косых взглядов не избежать… Телминья стояла, замерев и не зная, что возразить. В чем-то Маркус был прав, однако ему самому было интересно с ней и ее родителями. Он рассказывал им о детстве, делился своими мнениями о фильме, спектакле или ресторанном блюде, а Лидьяне и Тавиньо искренне восхищались им. В какой-то степени он даже заменил им Сесеу. Тавиньо помог Маркусу выбрать костюм и ходил с ним на пробежки, а Лидьяне рассказывала ему о писателях и художниках, чтобы он смог поддержать разговор. А еще любопытная женщина искренне поддерживала интересы Маркуса, расспрашивала его про ремонт, про скейты. Да и не сказать, что все мероприятия, которые Маркус посещал вместе с Телмой и старшими Вальверде, были слишком официальными. В основном этом были совместные ужины в ресторане, выставки и театральные премьеры. Осмыслив это, Телминья все же решила возразить: — Маркус, если ты не хочешь выходить со мной в свет, мы не будем. Ты же знаешь, я люблю тебя любым. Только давай вернемся домой, пожалуйста. Расскажем все родителям, и они помогут с клиникой. Если у донны Даниэллы недостаточно денег, папа поможет нам с тобой… — Настолько любишь и принимаешь меня, что даже до сих пор не сказала родителям, что я наркоман? — тон Маркуса снова стал язвительным. — С меня хватит, Телминья, я сыт по горло нравоучениями, утешениями, твоим обществом. Если бы ты раньше спросила у меня, чего я хочу, этого дня бы не было! — Маркус, — Телма, чуть не плача, бросилась к парню, который направился в сторону, противоположную от дома. И быстро поняла, что это оказалось зря… Адреналин в крови Маркуса вскипел, и он толкнул Телминью так, что она упала, зацепившись одной ногой за другую. Она вскрикнула от боли, чувствуя, как по щекам потекли слезы, но Маркусу было плевать. Вытащив из ее кошелька триста реалов, он бросил сумку на землю и бросился в сторону улицы. А Телма, с трудом поднявшись и ощущая, как саднит разбитый локоть, взяла с земли сумку и побрела в сторону офиса Даниэллы. В голове было пусто, а слезы душили крепкой удавкой. С трудом дойдя до ближайшего парка, Телминья села на скамейку и разрыдалась в голос. — Телминья, — окликнул ее мужской голос. На секунду ей показалось, что это Маркус, который все же осознал свою ошибку. Она подняла заплаканные глаза и увидела коллегу Сесеу, которого не раз видела во визитов в офис. Кажется, его звали Роберто. Надо же, он запомнил ее имя! — Я выходил на обед и увидел тебя в таком состоянии. Пойдем, отведу тебя в офис, тебе нужно успокоиться. Телминья кивнула, радуясь, что она не одна в такой тяжелой ситуации. Возможно, Сесеу или Даниэлла окажутся в офисе, и она сразу расскажет им все. — Сесеу и Даниэллы нет в офисе, они взяли на себя новое дело и пошли к следователю. У кого-то выходной, кто-то на слушании. В офисе только я и секретарша, — будто прочитал ее мысли Роберто. До офиса они дошли молча под тихие всхлипы Телминьи, чтобы не тревожить ее, пока она не придет в себя. В офисе Роберто, сказав секретарше, что перед ними сестра Сесеу, дал Телминье вату, бинт и йод. Пока она обрабатывала рану, Роберто сходил за чаем в кафетерий. Телминья вытерла слезы и взяла в две руки кружку чая. Стало легче, и она смогла даже улыбнуться. — Спасибо, Роберто. Я очень рада, что ты нашел меня в этом парке. То, что произошло, было неожиданно и ужасно для меня, — призналась Телминья, согревая руки о кружку чая и понемногу отпивая его. — Я не мог пройти мимо тебя, потому что очень хорошо отношусь к Сесеу и Даниэлле, а ты им близка, — честно ответил Роберто. — И все-таки, скажи, что случилось? — Маркус сорвался, — проговорила Телминья, чувствуя, как на глаза снова наворачиваются слезы. — Он накричал на меня, поднял руку, отобрал наличные деньги. Он был накачан, наркотик придал ему сил и злобы. — Ну, не плачь, — Роберто погладил Телминью по плечу, будто боясь спугнуть. Какая же она хрупкая и беззащитная, подумал он. — Чем я могу тебе еще помочь? — Отвези меня в квартиру, где живет Сесеу с его… другом, — попросила Телма. — Это в Тижуке, я покажу тебе, куда ехать. «Лишь бы только Нанду был дома, он все поймет», — думала Телминья, пока серый «Форд» Роберто ехал почти через весь город, минуя как благополучные районы, так и совсем бедные. «Наверно, Маркус уже затерялся где-то там, эта дрянь придает столько энергии», — промелькнула очередная мысль в голове Телмы, когда они проезжали мимо отворота в фавелу Акари. Она даже не заметила, что в ее лексиконе так легко созрело грубое слово. Да, сейчас в ее душе боролись жалость к Маркусу и злость на него. С одной стороны, Телминье хотелось спросить совета у Нанду, как она может повлиять на Маркуса, и постараться утешить, а затем и вернуть возлюбленного. Она же действительно полюбила Маркуса. Он устраивал для Телмы потрясающие свидания, отличные от тех, что предпочитали в высшем обществе, убедил своим примером в необходимости устроиться на работу. А еще Маркус признавался, что ему не хочется возвращаться к наркотикам, ведь у него появилась такая прекрасная девушка. Но с другой стороны, Телминье надоело быть мягкой и нерешительной девушкой, живущей ради других. Она знала женщин, которые не стали терпеть обстоятельства, а смогли обратить их в свою пользу. Взять, например, Кларисси, которая натерпелась от мужа-изменника и сына-наркомана, но смогла стать сильной и заслужить уважение Нанду, а Эшкобар и вовсе несколько лет назад просился к ней обратно. Затем Телма вспомнила донну Журу, свекровь Мэл. Эта яркая женщина не только владеет баром, но и смогла построить всех в окрестностях так, что они уважают ее. А мужчина синьоры Журы теперь даже не смеет изменять ей, хотя раньше грешил этим. Наконец, по-своему восхищалась Телминья и Даниэллой. Пусть она была резкой и категоричной, но она проявляла терпение, когда нужно было вытаскивать Маркуса из зависимости, и была успешна в карьере. И неужели Телминья хочет терпеть побои от Маркуса? Точно нет, она хочет быть в безопасности. — Роберто, сверни теперь направо с проспекта Бразилии, — опомнилась вдруг Телма, глянув на дорогу. — Да, правильно, дальше понятно, как ехать, — откликнулся Роберто. — Я живу в Вила-Изабел, знаю эти районы. — Правда? — удивилась Телминья, чтобы отвлечься. — Я думала, ты живешь в фавелах или в Эстасио, — и тут же смутилась, подумав, что ее слова могут задеть Роберто. — Да, я и правда жил в Видигале, но выбрался благодаря бабушке и деду, — спокойно ответил Роберто. — Они умерли не так давно. Сейчас живу в их старой квартире, понемногу делаю ремонт. Телма кивнула, отвернувшись к окну, однако спустя мгновения украдкой взглянула на Роберто. Довольно привлекательный: небрежно лежащие волосы, более короткие, чем у Сесеу, Нанду и Маркуса, очки в пластмассовой оправе, острые и тонкие черты лица. Нет, Телминья осознавала, что любит Маркуса, и надеялась на его возвращение и исцеление, а, значит, не могла даже думать о других мужчинах. Автомобиль остановился у дома, где жили Нанду и Сесеу, и Телма заметила синий «Фиат». Значит, Сесеу уже здесь. — Сесеу приехал, надо же, — откликнулся Роберто, будто бы прочитав ее мысли. Уже второй раз за день, мысленно улыбнулась Телма. — А мне пора на работу. Всего хорошего, Телминья. Если нужна будет помощь, обращайся.***
Девушка растерянно попрощалась с Роберто и поднялась на первый этаж, решительно нажав на звонок. Открыл ей Нанду, спокойный, расслабленный и свежий, без синяков под глазами. Полная противоположность Маркуса. Осознав это, Телминья разрыдалась в голос. — Телминья, что с тобой? Заходи скорее. Сесеу, можешь принести воды? — распорядился Нанду, провожая подругу в комнату и усаживая ее на диван. Сесеу поспешил утешить сестру, не спрашивая ни о чем ни ее, ни Нанду. Двое сразу поняли, что случилось, и принялись успокаивать девушку. — Маркус сказал, что я виновата в его срыве. И не только я, а мы все, включая моих родителей. Он толкнул меня так, что я упала, — рыдала в голос Телминья, которую Сесеу обнимал за плечи, а Нанду обратил внимание на припухший и обработанный йодом локоть подруги. — А я даже не догадывалась и ничего не смогла сделать! Могла бы забить тревогу, когда у меня пропали несколько украшений. Не только тот кулон, но еще антикварные сережки и тонкий браслет из белого золота. Совсем недорогие украшения, но красивые. Удивительно, почему он не попросил у меня деньги, это было бы проще! «Кража — это то, что придает наркоману адреналина, заставляет его почувствовать себя живым. Адреналин — тоже своего рода наркотик», — подумал Нанду. Его ничуть не удивило, почему Телминья вдруг забеспокоилась об украшениях, хотя другому человеку это показалось бы странным и мелочным. Нанду понимал, что девушка находится в стрессе, и поэтому старается ухватиться за какие-то осязаемые вещи, подумать о них. — Я могла бы ему помочь, если бы заметила это, — продолжала сокрушаться Телма. — Маркус не говорил мне напрямую, что его тяготит высшее общество, но наверняка заглушал свои чувства алкоголем и наркотиками. Он часто признавался мне в любви, говорил, что я изменила его жизнь, но, накачавшись, вывалил на меня столько грязи. А я до сих пор люблю его и очень виновата. — Ты не виновата, — жестко сказал Нанду. — Если наркоман решил сорваться, его не остановят никакие увещевания. Я тоже пытался с ним поговорить, как друг, но он не стал меня слушать. — И что теперь, не искать его, а ждать, пока он сгинет где-то в фавелах?! — истерически воскликнула Телминья. — Представляешь, как отреагирует на его смерть донна Даниэлла? А мы? Он же наш друг! — слова потонули в рыданиях, а Сесеу вздрогнул. Он вспомнил, как годы назад Телминья точно также недоумевала, почему он хочет вытащить Нанду из наркотической ямы. «Нужно подождать, когда он окончательно упадет в пропасть», — говорила тогда Телма, но в случае с Маркусом не хочет принимать простой истины. «Удивительно, как любовь меняет человека», — подумал Сесеу. — Конечно, мы поищем его, но особо не рассчитывай, что он согласится на лечение и снова будет с тобой, — Нанду осознавал, что его слова звучат резко, но надеялся, что они отрезвят Телминью. — Я надеюсь, в случае с Маркусом Сесеу поймет меня и тоже поможет с его помощью. Не расстраивайся, Телминья, мы сделаем все, что сможем, — он улыбнулся, а сердце Сесеу рухнуло в пропасть. По словам Маркуса, он сорвался из-за того, что начал ходить с Телминьей и старшими Вальверде на всякие мероприятия, что непривычно для парня из простой семьи. Он просто не смог справиться с косыми взглядами (возможно, они ему просто казались, но сейчас это не важно) и начал считать себя хуже других. А что до Нанду, он, по мнению Сесеу, переживает куда больше событий — учеба, которая не всегда дается ему просто, требующая моральных сил стажировка, да еще и неспокойная натура, заставляющая его бросаться на помощь друзьям. Кого еще попытается спасти Нанду, кроме Режининьи (Сесеу мысленно скривился, подумав о ней) и Маркуса? С такими потрясениями Нанду может запросто сорваться. Представив это в красках, Сесеу похолодел. Нет, он должен оставаться сильным и любой ценой оградить Нанду от наркотиков, ведь он любит его. Вот только как это сделать, Сесеу не понимал.