Лекарь

На следующее утро Рари проснулся полный предвкушения. Его состояние невозможно было спутать ни с чем другим. Он буквально лучился довольством, чувством собственной значимости и жаждой деятельности. При этом загадочно улыбался и по-прежнему отказывался мне что-либо пояснять в частном порядке. За завтраком Рари был просто неотразим, а сразу после окликнул моего отца. — Лар Эшаттор, позвольте мне сегодня украсть ваше внимание! — А Габриэл не будет против? — чуть выгнул бровь отец. — Я искренне рассчитываю, что вы не станете возражать против его присутствия. — Тогда прошу ко мне, лары, — повёл рукой отец, предлагая следовать за ним. Спустя несколько минут мы втроём уютно устроились в одном из кабинетов. Отец как старший представитель фамилии занял главенствующее место, а мы с Рари — кресла напротив. — О чём таком приватном вы желали поговорить, ние Риани? — У меня к вам личный вопрос, лар Эшаттор. Так сказать, неприличный в рамках приличного уровня. Я попрошу от вас только уточнение: да или нет… С этими словами Рари что-то выбрал на своём комме и развернул экран к отцу. — Нет, ние Риани, — покачал головой отец. — Нет?.. — на секунду Рари будто выпал из реальности, но всё же взял себя в руки и тряхнул головой. — Ну что ж, прошу прощения за беспокойство, лар Эшаттор. Хотя, признаюсь честно, ваш ответ похоронил рождённую мной теорию о том, как ваш генетический материал попал в Федерацию. А ведь в неё укладывалось абсолютно всё и даже больше! Но раз так… — Давайте отбросим условности, ние Риани, — вдруг заявил отец. — Вы сейчас расскажете свои предположения, а я их проанализирую. — Мои предположения… — чуть задумался Рари. — Они основаны на нескольких неоспоримых фактах. Ваш генетический материал попал в Федерацию. А раз так, то значит, его существование имело место. Но я тоже минус и точно знаю, что мы чистим за собой на уровне рефлексов. Как так могло получиться, что не сработали инстинкты? Такое возможно только в одном случае, когда подобное поведение — моветон. И тут я зацепился мыслью за рождение Арманда Таириллана… Но раз вы сказали «нет», то остальные доводы потеряли актуальность. — Я сказал «нет» предоставленной вами фотографии, — обречённо вздохнул отец. — Потому что вы ошиблись в семейной половине… — Вы имеете в виду… — Да, ние Риани! Мне тогда было только двадцать два года. Я был отвергнутым наследником, который не вытянул по уровню! И тут вдруг внимание высшего герцога. Признаюсь, одно время мне это льстило. — И как долго это продолжалось? — Года три, — вздохнул отец. — Поймите правильно, ние Риани, я любил Мицци, но она была из баронов. Хоть и тоже четвёрка, как и я. А тут на меня внезапно упала протекция Альмадиаров. В виде интереса герцога. Мне предложили невесту из дальней родни, чтобы я смог оспорить притязания брата на графство. И, признаюсь честно, у меня были такие мысли. Я уже практически видел себя графом, когда произошло это… Отец задумался на секунду, а потом словно махнул мысленной рукой, открывая свои чувства. — Да, у меня был шанс стать графом. И в какой-то момент, благодаря интересу герцога Альмадиара, я стал вести себя, как будто никто мне не указ. На этой почве я поссорился с отцом и прилюдно унизил брата, который в тот момент имел статус наследника. Я с энтузиазмом ждал скандала, чтобы заявить о правах, но случилось так… В тот вечер я поднялся к себе, преисполненный собственной значимости. Я был уверен, что поступаю правильно. Но уже через час в мои покои наведался брат. К моему удивлению, он не стал предъявлять мне претензий. Лишь долго посмотрел на меня, а потом вдруг обнял и сказал: — У нас, как графов Метрополии, очень мало привилегий. У нас нет силы и большого влияния, но одного у нас не отнять: свободы выбора. Семье всё равно, кого ты выбрал своей парой. Пусть это будет хоть лана, хоть лан. Да, у нас низкий баланс, но у нас и нет нужды повышать его за счёт брака. И в этом наша привилегия по отношению ко всем остальным. Мы можем себе позволить то, что недоступно другим ларам — любить! Просто знай, брат, кого бы ты ни привёл, семья примет твой выбор! И знай, я поддержу тебя перед отцом! Брат ушел, а я так и остался стоять, полный противоречий. В ту ночь я не спал, всё думал. Наутро, явившись на завтрак, я демонстративно преклонил колени и попросил прощения у наследника за своё поведение. А после назвал Мицци своей невестой. Так я порвал отношения с Альмадиаром, женившись на той, которую любил. И на сегодняшний день могу признаться со всей откровенностью: за все годы брака я никогда не изменял своей супруге! Поэтому существование бастарда и вызвало у меня такое недоумение. Но если всё так, то спросить уже не с кого… — Ну почему же? — загадочно хмыкнул Риани. — Можно задать вопросы сыну герцога… — Ние Риани, — чуть скривился отец. — Герцога и сыновей уже десять лет, как нет на свете! — Официальных нет, — прищурился Риани. — А как насчёт бастардов?.. — Что вы хотите этим сказать? — вскинулся отец. — Начиная любое своё расследование, я в первую очередь всегда обращаю внимание на воспитанников приютов… — издалека начал Рари. — Поверьте мне, там всегда очень много интересного. Нет, я не проверяю каждого, так можно совсем погрязнуть в рутине. Но среди общей массы время от времени находятся дети, которые словно берутся из ниоткуда. Такие часто попадают в приют в возрасте трёх-семи лет и имеют ухоженный вид. У них полностью отсутствуют врождённые болезни и нет никаких сведений о родне. Вот только в какой-то момент у этих детей или у приюта появляются богатые спонсоры… О чём это я? Ах да! У ларов есть такая пагубная привычка давать незаконнорожденным детям фамилию, производную от имени родителя… — наиграно-ленивым тоном продолжил Риани. — Скажите, лар Эшаттор, как звали печально известного герцога Альмадиара? — Лилавер, — без колебаний ответил отец. — Лири… — Верно, а как насчет фамилии Лирин? М?.. Имя Ярри Лирин вам ни о чём не говорит? — А должно? — нахмурился отец. — Давайте спросим лару Эдину! — хищнически оскалился Риани. — Вы не будете возражать, если я попрошу её присоединиться к нашему разговору? — Раз вопрос встал так остро, то я готов выслушать и это мнение, — кивнул отец. Официальному лекарю Далиентаров потребовалось лишь несколько минут, чтобы присоединиться к обсуждению. — Скажите, лара Эдина, вам знакомо имя Ярри Лирин? — Разумеется, — передёрнулась она. — Это имя не может оставить равнодушным ни одного врача! — А почему? — провокационно произнёс Рари. — Хирург-убийца, на счету которого больше сотни жертв. Хотите подробности? Это было лет тридцать назад. Ярри Лирин, урождённый нидаец, начал свою карьеру достаточно ярко. Ещё будучи студентом медицинской академии, он стал специализироваться на пластической хирургии. Являясь по документам чистокровным нидайцем, он обещал подобный результат всем и каждому. При этом, чтобы набить руку, он брался за работу любой сложности практически бесплатно. И тут надо сказать, что его результат в большинстве случаев превосходил ожидания. Уже лет в тридцать он основал свою собственную клинику, где продолжил блистательную карьеру. Но вот спустя десять лет разразился скандал. Я сейчас не вспомню всех подробностей дела… Он был ланом, так что там проводила расследование полиция. Но, как я помню, там было доказано около сотни преднамеренных убийств с целью продажи органов. Почему я это знаю? Как раз после этого скандала я и занялась практической хирургией, чтобы предоставить ларам Арии возможность без опасений пользоваться такими услугами. А они были весьма востребованы. Ведь прежде чем дать возможность лекарям отрастить утраченный или больной орган, место для него надо освободить. Как для новой почки, так и для пострадавшей конечности — руки или ноги. И всё же при чём тут Ярри Лирин? — Он может дать ответ, как появился на свет Габриэл! — решительно заявил Риани. — Если я не ошибаюсь, то сейчас он должен отбывать пожизненное на Ортане. И, судя по возрасту, должен быть ещё жив. Лар Эшаттор, лара Эдина, как вы отнесётесь к предложению посетить колонию? — Вы меня заинтриговали, ние Риани! В свете этого у меня появляется желание вспомнить молодость и вновь подняться на борт эсминца! — Моё профессиональное эго такого не пропустит, — кивнула лара Эдина. — Габриэл, мы летим на Ортан!