***
— Ладно-ладно! Как хотите, но я вас предупреждал! — размахивая руками произнёс Ферхат-ага, обращаясь, видимо, к Хафре-хатун. Обернувшись в их сторону, Индира увидела, что выбранных девушек уже семь, а Ферхат-ага стоит и держит руку восьмой — Амры! Нужно принимать меры. Сделав лёгкий шаг вперёд, Индира мастерски изобразила сначала предобморочное состояние, а затем — сам обморок. Этому нехитрому искусству её успела обучить в Манисе ставшая ей «наставницей» та же Гёксель-хатун. Держась за голову, медленно и плавно массируя виски, Индира покачивалась на месте из стороны в сторону, то и дело задевая плечом стоящих рядом девушек, пока Ферхат-ага продолжал развивать свою мысль: — Ну, Хафра-хатун, я же вам говорю, вы должны знать, Повелителю не нравятся вот такие — щуплые и светлые! А нравятся другие — высокие и темноволосые, темноглазые! Вот, как…как… — несколько раз повторил главный евнух гарема, глазами то и дело пробегаясь по стоящей веренице девушек, но не находил этого «как». В тот момент Индира решила — пора. Она распласталась по полу, на миг заметив, что, кажется, не хило ударилась головой. — Вот как она! — удовлетворённо воскликнул Ферхат-ага и плавно переместился к Индире. Про русоволосую, зеленоглазую Амру он мгновенно забыл. Евнух помог ей подняться. Ферхат оглядел стоящую перед ним девушку, как посланное Всевышним чудо, после чего обратился к ней. — Как тебя зовут, хатун? — Индира, — негромко произнесла абхазка, массируя виски.Оглянувшись, она увидела приближающихся Хафру-хатун и Салиху-хатун. — Какая красивая, Ма Шаа Аллах, посмотрите, — удовлетворённо твердил Ферхат-ага, обращаясь к женщинам. — Да, правда, — сверкала глазами Салиха, впиваясь в девушку цепким взглядом, — сам Аллах тебя послал, Индира-хатун, — скривила она губы в полуулыбке. — Как ты себя чувствуешь, хатун? Сможешь идти сама? — строго обратилась к ней Хафра-хатун, — если нужно, покажем тебя лекарю. — Уже всё нормально, Хафра-хатун, — не поднимая от пола глаз произнесла Индира, сердце которой от радости готово было вырваться из груди. До тех пор она всё не могла поверить, что всё складывается так удачно — видимо, Бог уготовил ей блестящую судьбу, если балует своими дарами сейчас. Но вместе с тем верующая абхазка понимала, что это — только начало её пути. Сейчас главное — старательно учиться, наладить отношения со служащими гарема, и, конечно, постараться как можно скорее проявить себя и обратить на себя внимание падишаха. — Слава Аллаху, — ответила Хафра-хатун ей, а затем, обращаясь уже к Салихе и Ферхату, произнесла: — Всё, восьмерых нашли. Отведите девушек в учебные комнаты и объясните им их задачу, — а затем, обращаясь к остальным девушкам, — можете расходиться. Пытаясь скрыть удовлетворённую улыбку, Индира, вместе с другими выбранными рабынями, шла по дворцовым коридорам под руку с Ферхатом-агой. Проницательным, недобрым взглядом её провожала пара зелёных глаз.***
Покои Раны-султан. Молодая женщина стояла перед зеркалом из слоновой кости. Расчёсывая тёмные локоны, она внезапно отвлеклась и взглянула в окно. Солнце медленно клонилось к западу, раскрашивая небо своими последними лучами. — Госпожа, сейчас шехзаде приведут с прогулки, — мягкий голос служанки доносится до госпожи откуда-то справа. — Хорошо, — произнесла ей в ответ Рана-султан, присаживаясь на диван, а потом кивком головы показала на место рядом с собой. — Вас что-то тревожит, госпожа моя? — как всегда проницательная Дамла-хатун обратилась к своей госпоже. Вид у последней был, мягко говоря, не очень здоровый — спутавшиеся в клубок мысли виднелись в глазах, постепенно превращаясь в слёзы и скатываясь по румяным щекам. Рана-султан не отвечала. — Госпожа, — вновь произнесла Дамла, — прошу вас, успокойтесь. Вы только посмотрите, как всё удачно сладывается вокруг вас. Воистину, всё происходящее — милость Аллаха! Вы — теперь наложница не шехзаде, а падишаха! — искреннее улыбаясь говорила служанка, — более того, вы не просто наложница, а мать двоих шехзаде. И наш повелитель их — Мехмеда и Орхана — очень любит. Они — надежда и будущее нашей великой империи, госпожа! Не печальтесь. Рана-султан слушала. Слушала, вытирая редкие слёзы. Иногда кивала невпопад, однако общую мысль уловила и, скорее, была с ней согласна. — Спасибо тебе, Дамла, — госпожа попыталась выдавить из себя улыбку, — спасибо за эти слова. Мне правда нужно было это услышать. — Госпожа, позвольте, — обратилась хатун к Ране-султан, — но почему вы на самом деле плакали? — Повелитель меня разлюбил. У нас…давно уже ничего не было, — тихо, неуверенно произнесла госпожа, — очень давно. В последнее время на него всё очень навалилось: смерти двух его детей от тех двух наложниц — албанки и, вроде, гречанки. Смерть Хюррем-султан, смерти братьев, — продолжала перечислять госпожа, заламывая пальцы, — но основная причина, конечно, не в этом. У него просто пропал интерес. — Госпожа, может, сейчас всё изменится? — совсем неуверенно произнесла Дамла-хатун. — Нет, Дамла, — Рана выдавила измученное подобие улыбки, — уже ничего не изменится. Я благодарна Аллаху за каждый проведенный день с Баязедом. Но ты права, у меня шехзаде, и за них я буду бороться до конца, Ин Шаа Аллах. — Аллах нам всем в помощь, госпожа. Двери в просторные покои открылись. Служанки привели с прогулки шехзаде — семилетнего Мехмеда и пятилетнего Орхана.***
— Ты выглядишь великолепно, Индира-хатун, — тихим, вкрадчивым голоском пропела подошедшая к абхазке Салиха-хатун. Ункяр-калфа, по обыкновению, сверкала своими карими глазами, не задерживая ни на чём взгляд, сохраняя ставшую привычной полуухмылку на губах. Индира совершенно потерялась во времени: она не помнила, не знала точно, сколько времени прошло с тех пор, как их, восьмерых девушек выбрали — может, пять дней, может, три недели, но судя по тому, что Хафра-хатун постоянно говорила про «кратчайшие» сроки, было что-то между. Тем не менее, всё это время девушка посвящала занятиям — изучению турецкого языка, литературы, продолжала обучение искусству восточного танца. С языком и литературой понятно — это необходимо в любом случае. А танец необходим сегодня. Этим вечером. В покоях падишаха. Индира поклялась себе — свой пыл, свой внутренний жар, который накапливался так долго она покажет в этом танце. Она была уверена, она знала: фиолетовый платок будет её. Султан будет её. — Благодарю, Салиха-хатун, — Индира улыбнулась, постараясь казаться наиболее искренней. Салиха-хатун вызывала у нее скорее положительные чувства и эмоции, однако, она чувствовала — с этой женщиной стоит быть осторожнее. Отчего-то у абхазки ункяр-калфа ассоциировалась с лисой. — Ни в коем случае не забывай это. Напоминай себе всегда — ты великолепна, — Салиха заметно посерьёзнела, это начинало напрягать. — Салиха-хатун, прости, но почему ты помогаешь мне? Может быть мне кажется, но как будто бы ты выделяешь меня среди других девушек, — с сомнением произнесла Индира, решившая поделиться своей мыслью. — В чём я тебе помогаю, хатун? — ухмыльнулась Салиха-хатун, принявшая своё обычное настроение и выражение лица, — ты разве не знала, что ты великолепна? А насчёт того, что выделяю, — она сделала недлинную паузу, — быть может, вижу, что скоро станешь госпожой, и таким образом надеюсь выбить для себя место под солнцем, а? — продолжала улыбаться Салиха, — отблагодарить, может, захочешь меня, как госпожой станешь, за отношение хорошее. Может, так я думаю? «Да, узнаю Салиху-хатун, — пронеслась в голове мысль, — она странная, но относится вроде хорошо. Всё таки стоит держаться от нее подальше, но не слишком. Как она там сказала — госпожой станешь?» — Госпожой, говоришь, стану, — поднимая взгляд на калфу усмехнулась Индира. — А ты разве думаешь по-другому? — приподняв бровь спросила Салиха, — ты — умная девушка, Индира. У тебя большие успехи в обучении, прекрасная внешность. Смотри, как бы кто не позавидовал, да не отобрал, — произнесла калфа, заглядывая Индире в глаза, словно в душу. «К чёрту эту Салиху, это уже слишком. Какой-то бред» — сердце стало биться чаще. Индира напрягалась. — Что? — Помимо твоих успехов, ты мне кое-кого напоминаешь. Ты задала вопрос — я ответила. Как-нибудь потом поговорим на этот счёт, — скучающе произнесла Салиха, уже разворачиваясь, чтобы уйти, но, сверкнув глазами напоследок, добавила: — Запомни — ты великолепна. «Запомню. Этим вечером я направлю всю свою страсть, всё своё великолепие в нужное русло. Да поможет мне Бог». — Так, девушки, все готовы? Идём в покои повелителя. «Ты великолепна. Ты великолепна. Ты великолепна…»