закали мою душу, ей хочется быть сильней.
не рассказывай мне о том, что это невозможно.
— Это точно именно то место? — спросил Сан, с сомнением глядя на убогий приземистый домик в бедной деревушке, до которой дороги нормальной не было, из-за чего Чхве уже сходил с ума. Ему не хотелось потерять колёса новой машины. Исыль, нахмурившись, стояла с задранной головой и рассматривала жилище. Дом был полуразвалившимся, на балках вились лианы, окна во многих местах были покрыты трещинами и пятнами. Двор был опустошён и зарос высокой травой. Девушка задумчиво пошевелила губами. Она тоже сомневалась. — На карте же он, — справедливо пожала плечами Исыль. Сан, улыбнувшись, щёлкнул девушку по носу, и она смешно сморщилась. — Любишь озвучивать факты, Ким? — Ага, Чхве. Кто-то же в нашей паре должен отвечать за это, — парировала Исыль. Сан, внезапно сделавшись серьёзным, подошёл к девушке, и хитрая лисья улыбка тронула его лицо. Юноша положил ладони на её талию и приблизился алыми губами к её губам. Но Исыль вовремя отдёрнула его, пускай, и не без улыбки. Как же сложно теперь было выносить этот его лисий взгляд и хитрую ухмылку. — Сан, его люди уже ждут нас. Как это будет выглядеть? — спросила Исыль, отстраняясь. Ей не очень хотелось это делать, но выбора пока не было. Сан состроил обиженную гримасу. — Скучная ты, Ким, — насупился Сан, за что получил от Исыль оплеуху. Молодые люди, взявшись за руки, ступили на узкую тропинку, изрытую ямами, меж зарослей травы. Сан шёл первым, веля Исыль ступать за ним след в след. Девушка вцепилась в ладонь парня, чтобы не упасть, и Чхве этим наслаждался. На ступенях крыльца Исыль стало совсем дурно. Деревянная поверхность скрипела жалостливыми стонами, намереваясь обвалиться. Сан перешагнул через несколько ступеней и помог Исыль подняться за ним. — По-моему, он всё же переборщил с конспирацией, — сухо заметил Сан, оглядывая убитое на вид крыльцо. Юноше казалось, что дом вот-вот рухнет. Ему, привыкшему жить в комфорте, это зрелище навевало странную дереализцию. — Шутишь? — ахнула Исыль. — Да сюда ни один нормальный человек… Тут скрипучая старая дверь неожиданно отворилась, и девушка вздрогнула. Сан мгновенно закрыл её собой, встав в боевую стойку. Перед подростками застыл мужчина, одетый как оборванец, но с современной рацией в кармане, Исыль заприметила её. Глаза его были суровы и собраны. — Ким Исыль и Чхве Сан? — спросил незнакомец басовым голосом. — Да, — ответил юноша. Мужчина оценил взглядом подростков и быстро обыскал их. Исыль он почти не трогал, просто осмотрел. — Господин Вэй ждёт вас в гостиной, — объявил мужчина, пропуская молодых людей внутрь. — Тут и гостиная есть? С ума сойти. Думал, всё под землю уже ушло, — язвительно произнёс Сан. Исыль дёрнула парня за руку и ругнулась. Внутри их ждало ещё множество незнакомых мужских и женских лиц, одетых также бедно, как мужчина с рацией. Они пристально наблюдали за парой подростков, стоя по периметру всего дома, скользя по молодым людям внимательным и контролирующим взглядом. Исыль и Сан, напрягшись, прошли по узкому коридору вдоль нескольких обшарпанных дверей и оказались в просторном помещении, где пахло не так отвратительно, как во всём жилище. Здесь витал аромат благовоний и мужского парфюма. В центре комнаты на продавленном грязном кресле сидел небольшого роста мужчина в почтенном возрасте. Его седые волосы были коротко стрижены. Лицо, хоть и покрытое морщинами, было очень приятным. Карие глаза по-доброму смотрели на мир. Мужчина читал газету, с любопытством глядя на строчки. Позади него застыли, словно скульптуры античности, двое высоких охранников в костюмах и с ушными мониторами. — Господин Вэй, люди по поручению прокурора Биттерман прибыли, — объявил мужчина, провожавший Исыль и Сана. Господин Вэй поднял на молодых людей приветливый взгляд. Исыль почему-то представляла его иначе, таким же угрожающим и статным, какими были господа Пак, Сон и Чон. Но этот дедушка больше походил на Джона Хьюза. — Присаживайтесь, — пригласил господин Вэй тихим голосом и указал на два стула напротив него. Сан и Исыль, переглянувшись, присели. Господин Вэй передал газету одному из охранников и наклонился к подросткам, складывая руки на коленях. — Я внимательно слушаю вас. У меня не так много времени. Сегодня я вылетаю из страны. И, надеюсь, что больше Хангу меня никогда не увидит, — сказал Чжан Вэй. Сан глубоко втянул воздух в лёгкие. — Господин Вэй, вашим делом в Талио занимался прокурор Ким, брат Исыль, — начал Сан и бросил короткий взгляд на девушку. Исыль молчала, глядя себе под ноги. — Согласно результатам его работы то, в чём вас обвиняли, было сфабриковано. Никакого отмывания денег на заводе Лекса не было. Господин Вэй внимательно слушал. Как и обещал. Но комментировать не торопился. Он пытался понять, какую мысль вёл Сан. — Прокурор Ким собирался доказать вашу невиновность и найти настоящего преступника, но не успел. Генеральный прокурор Пак велел закрыть дело. Без суда и следствия. Хотя фиктивный суд, разумеется, по документам проведён был. Правда, без вашего участия, ведь вы были под домашним арестом. Ваше дело будет переправлено в суд Чжунго, и на этом, — поражающим уверенностью голосом произнёс Сан и выдержал напряжённую и убедительную паузу, — всё закончится. Сон, Пак и Чон одержут победу. — Я знаю всё то, о чём вы говорите, юноша, — ответил господин Вэй, глубоко задумавшись. На его лице следом крови и страха отпечатались испытания многих лет. — Но я не понимаю, чего от меня хочет прокурор Биттерман сейчас. — Прокурор хочет знать, почему и зачем главы Талио сфабриковали дело против вас. Что произошло? — встряла Исыль. Сан напрягся, бросив на девушку тяжёлый взгляд. Но она его игнорировала. — Втянуть в это дело подростков было ошибкой, — покачал головой Чжан, явно не собираясь отвечать. — Мы — не просто подростки. Я — приёмный сын господина Чона. Исыль — родная сестра прокурора Кима. Мы имеем право знать правду, ведь дальнейшие действия династий повлекут за собой последствия, которые отразятся и на нас, и на наших семьях, и на наших друзьях. Нуна… Прокурор Биттерман попросила нас о помощи, но никого не заставляла. Мы сами вызвались. И мы намерены идти до конца, — стальным голосом произнёс Сан. Исыль с восхищением взглянула на его лицо, собранное, сдержанное, уверенное. Взгляд его был прям и суров. Чжан Вэй явно был удовлетворён и восхищён. И ещё что-то вроде ностальгии промелькнуло в его старческом взгляде. — Ты же Сан, да? — уточнил Чжан Вэй, и юноша коротко кивнул. Во взгляде Вэя промелькнуло тепло и сочувствие. — Я знавал твоего отца. Ты очень похож на него. Но красота от матери досталась. Исыль украдкой взглянула на Сана. Ему было тяжело это слышать. Его плечи напряжённо натянулись, и девушка увидела вены, выступившие на шее и запястье. Ей отчаянно захотелось обнять его, но она не могла. — Ответьте на наши вопросы, прошу, — взмолилась Исыль, отвлекая внимание Вэя от Сана. Юноша был благодарен девушке. Ему нужно было перевести дух. — Нам нужна ваша помощь. Мы не знаем, что они замышляют. — И твоих родителей, Исыль, я тоже знал, — с комом в горле произнёс Чжан Вэй. В его взгляде снова промелькнула печаль. — Ким Ын Су и Ким Гихён были замечательными людьми. Сан в этот момент не выдержал и взял Исыль за руку, чтобы хоть немного ободрить девушку и себя самого. Та благодарно сжала ладонь юноши, чувствуя режущую боль в области сердца. Но всё же, Исыль совсем не помнила родителей. И девушка осознавала, что её боль и боль Тэхёна не сравнятся с тем, что пережили старшие братья и сам Сан, который пусть и смутно, но помнил своих маму и папу, он рос с ними. — Мы благодарны вам за участие, господин Вэй, — выдавил из себя Сан. — Но всё же будет лучше получить от вас хоть крупицу информации. И тут взгляд Чжан Вэя снова скользнул по Сану, словно сканируя юношу, изучая повадки, изучая поведение и слова. Вэй хотел разглядеть в Сане господина Чона, чтобы убедиться в том, что говорить этим подросткам ничего не стоит. Но как бы Чжан Вэй не старался, он не видел в Сане ничего от Чонов. Даже надменность юноши была свойственна именно ему, а не скопирована у тех, с кем он провёл больше половины своей жизни. — Прокурор Биттерман и прокурор Ким были правы в своём предположении о том, что завод Лекса не отмывает деньги. Напротив, бюджет, туда заложенный, иной раз заканчивался. И тогда мне приходилось выдавать средства из своего кармана, из кармана наших акционеров и казны города, — проговорил Чжан Вэй. Сан заранее включил диктофон, который протащил в нижнем белье по совету Анастасии. — Вы же знаете, из чего делается антидот для поставок по всему земному шару? — Раффлезия Арнольда, — ответила Исыль. Каждое утро она просыпалась и глядела на раскинувшиеся за городом плантации, которыми обеспечивался Талио уже второе десятилетие. — Именно, — кивнул Чжан Вэй. — Это растение очень трудно перерабатывать. Особенно безопасным образом. Все, кто трудятся на заводе Лекса, рискуют. И мне и моим коллегам было необходимо обеспечивать безопасность. Это стоило недёшево, но мы лелеяли благородную цель: вылечить весь мир от вируса морбус, который вспыхнул в начале столетия. Сан и Исыль слушали, не отрывая взгляда от Чжан Вэя. Он, казалось, глубоко погрузился в себя и свои воспоминания. И те были болезненны. — Я не стану оправдываться. Я знал о притоке дополнительного капитала в казну Талио. Но это, увы, реальность, с которой мирится сейчас весь земной шар. — О чём вы? — нахмурился Сан. Чжан Вэй вздохнул. — Из раффлезии делают не только антидот. Но и первоклассный наркотик, который Сон Монкут экспортирует по всему миру. Сан выпучил глаза, а у Исыль отнялась челюсть. — Так, отец Минги занимается сбытом наркотиков? — спросил Сан. Ему с трудом верилось в это. Монкута он знал с рождения. Это был строгий, но добрый дядя, который всегда приносил дорогие подарки, радовал шутками родителей за столом, занимался успешным бизнесом, владел почти всей недвижимостью в Талио. — Поставкой оружия, торговлей людьми и ещё многими страшными вещами, — произнёс Чжан Вэй. Сан сурово сжал губы. — Нам нужны доказательства… — И ты знаешь, где их искать, — с загоревшимися глазами произнёс Чжан Вэй. — У твоего отца есть сейф. И у Сон Монкута тоже. И у их третьего, самого старшего, Пак Джи Хуна. Там доказательства, которые так нужны прокурору Биттерман. Если передать их в генеральную ассамблею Хангу, династиям придёт конец. Только вот городу это уже не поможет. — Они хотят убрать вас, потому что вы знаете об их нелегальной деятельности? — спросила Исыль. Чжан Вэй даже фыркнул. — Разумеется, нет. Об этом меня предупредили в самом начале, когда все трое только начинали восхождение на трон. Я помогал им с первыми клиентами, — ответил господин Вэй, и Исыль стало дурно. Сан едва сдержался, чтобы не смотреть на этого старика слишком уничижительным взглядом. — С этим я мог смириться. Я не могу смириться с тем, что они решили пустить псу под хвост старания многих лет по борьбе с вирусом. — О чём вы? — встревоженно спросила Исыль, чувствуя, как тошнота подкатила к горлу. Ладони девушки тряслись от напряжения и страха. — На заводе Лекса до сих пор выводят новый штамп вируса. Модернизируют тот, что мы в народе зовём «бешенством». Они взяли за основу состав морбуса и добавили туда компоненты из животных вирусов. Годы секретных испытаний, многие из которых были неудачными. — Что за компоненты? — сморщился Сан. — Никто не знает. Вероятнее всего, это кровь некоего животного или птицы, — ответил Чжан Вэй. Исыль с тревогой взглянула на Сана. Тот подумал тоже самое. Ворон. — И что они планируют делать дальше? Заразить весь мир? — на грани срыва спросила Исыль. Сан даже не успел опередить девушку. Он сам балансировал на грани рассудка, но он ведь дал обещание прокурору, что сделает всё успешно. — Я уверен, что они проведут финальное испытание где-то в Талио. Но, где, я не знаю. Вот, как это будет: в одном здании соберут сотню человек, и предпочтения отдадут молодым, поскольку это их «целевая» аудитория. Со стариками и детьми они расправятся без труда. Пустят в здание вирус, заразив всего одного. Этот человек почувствует недомогание, а потом начнёт медленно сходить с ума. Заражение происходит через обмен слюной, спермой и кровью. В какой-то момент, когда большинство лишатся рассудка, они убьют друг друга. И тогда здание загерметизируют. Испытание завершится, и они передут к следующему этапу. Следующий этап — выброс вируса в странах третьего мира. И тогда весь мир снова обратится к ним за помощью. И это будет бесконечный порочный круг, который никогда не прервётся. Завод Лекса станет новой манной небесной, а династии божьими наместниками на земле, ведь раффлезия растёт только на этой территории и не выращивается искусственно с теми свойствами, которые нужны для создания антидота. Исыль ощутила, как перед её глазами мир колыхнулся красной рябью. Она задыхалась. Она ведь видела сны. Она видела, как подростки убивали друг друга. Неужели Юнги посылал ей пророчество? Сан был совершенно растерян, опустошён, разбит. Он не понимал, что происходит и кому можно верить. Снова он боялся доверять. — Есть ещё одна важная вещь, — вдруг, проговорил Чжан Вэй. — Я слышал о том, что вирусом заразили уже двоих в качестве эксперимента. Ввели не слишком большие дозы. Одним из них точно был Джон Хьюз, поскольку его давно собирались убрать, уж слишком много он знал и болтал. Вторым был кто-то из приближённых господина Чона. — Какие симптомы у вируса на начальном этапе? — тихо спросил Сан, чувствуя, как земля к чёртовой матери улетала из-под ног. — Слабость, высокая температура, которую трудно сбить, периодические провалы в бред и забытие. Лихорадка, одним словом. Пелена на глазах. Сан сдавленно сглотнул. Уён. — Господин Чон мог заразить вирусом своего младшего сына? — спросил Сан, поднимая на Чжан Вэя взгляд, полный надежды. Ну не может же быть, чтобы Бенг Мин пал настолько низко. Чжан Вэй опешил. — Не могу дать тебе точный ответ. Но он перестраховывался. В Нью-Йорке у него живёт ещё один сын. Мальчику не больше семи лет. Господин Чон после отказа Хосока взойти на трон Талио, решил, что ему нужна подушка безопасности и в отношении Уёна. Таким образом, я думаю, если Уён его чем-то разочаровал, то господин Чон вполне мог бы испытать вирус на сыне и заодно убрать его, как помеху. Сан втянул воздух сквозь зубы, сжимая кулаки. Исыль встревоженно посмотрела на юношу. Она понимала, что всё сходится, но ей не хотелось верить в это. И как доказать Уёну, что его отец предатель? — Если Чон заразил сына вирусом, то Уён уже должен быть мёртв, — с сожалением произнёс Чжан Вэй. Сан мысленно помолился за Юнги. — Наверно, ошибка, — махнул рукой Сан, чувствуя жуткое головокружение. Никакой ошибки точно не было. — Уён уже поправился. Всё хорошо. — Постойте, если испытание ещё не проводилось, тогда что произошло в первый учебный день? В понедельник? — спросила Исыль. Сан и думать забыл о том дне, но мысленно восхитился смекалкой девушки. — Ими зачем-то был запущен генератор управления сознанием. Это устройство, позволяющее приструнить диких животных и усилить человеческие эмоции. Секретная технология, разработанная ещё во времена холодной войны меж сверхдержавами. Радиус действия — весь Талио, но где конкретно находится устройство, мне не известно, — ответил Чжан Вэй. Сан и Исыль нахмурились. — Зачем им всё это? — непонимающе спросил Сан. — Причина самая примитивная. Порок всего человеческого общества, как нарыв на ровной поверхности. Это жажда власти, жажда наживы и бессмертия собственного эго. Главы города не правильно поняли своё предназначение. Это началось множество веков назад. Мне не известна вся история, но думаю, что вы докопаетесь до истоков. Но там кроме боли и смерти ничего нет. Человеческая низость и желание быть Богами. Вот, что это, Сан, — сурово ответил Чжан Вэй. — Я не желаю больше оставаться здесь. Я бегу, и, пусть, меня вспоминают, как труса. Но я не знаю, что могут люди против такой слепой и безразмерной злобы и цинизма. Исыль почувствовала влагу на щеках и поспешила утереть слёзы. Ей так отчаянно захотелось оказаться в объятиях братьев. Особенно Сокджина. Почему он уехал так невовремя? Может, это и к лучшему. Может, хоть он сможет выжить. — Расскажите о моих родителях, — потребовал Сан, понимая, что Чжан Вэй собирался закончить разговор. — Прошу вас. Это правда, что господин Чон подстроил аварию? — Да, Сан, — кивнул Чжан Вэй с сожалением. — Я был там в тот день. Я помню, о чём говорили Куан, Джи Хун и Бенг Мин. Они планировали это убийство, потому что твой отец стал мешать им. Он узнал об их планах и не желал участвовать в этом. Чхве Инсу планировал занять пост главы города, чтобы отправить последние партии антидота и уничтожить разработку нового вируса. Твой отец был идеалист и обладал слишком горячим сердцем. Даже твоя мама Роа, прекраснейшая из женщин, не смогла его вразумить. Они убили их. — А я?! — воскликнул Сан. — Я-то почему остался жив? Почему я, черт возьми, теперь живу под его крышей? — Потому что он поступил, как настоящий «друг», — с горькой ухмылкой ответил Вэй. — Близкий друг и его жена погибли. А их маленькому сыну нужен был приют и воспитание, ведь кроме родителей у него никого не было. И благодушный Чон Бенг Мин приютил у себя в доме сына своего лучшего друга. Отличная партия, которой он укрепил доверие народа к себе. Вам пора, дорогие. Я надеюсь, что у вас всё получится. Передайте мою благодарность и уважение прокурору Биттерман и Ким Хонджуну. Но не питайте ложной надежды. Она покинула Талио давным-давно. С этими словами Чжан Вэй велел вывести подростков из его дома.***
— Боже мой, Мия, — неожиданно послышался голос Чон Бенг Мина. Девушка выскочила из объятий Уёна и низко поклонилась главе города, стоя в центре гостиной. Она видела его только по телевизору и один раз на похоронах. Этот человек казался Мие недосягаемым. Бенг Мин, велев прислуге отнести его вещи на второй этаж, подошёл к девушке. Одет он был как всегда в строгий костюм. Его губы добродушно улыбались девушке, но вот глаза оставались холодны. — Шокирован тем, что ты здесь, — произнёс Бенг Мин, скользя взглядом по Уёну. Казалось, что он был удивлён увидеть сына. — Тебе лучше? Мие показалось, что Бенг Мин был слегка озадачен тому, что сын поправился. Пожалуй, что показалось. — Я приехала, чтобы помочь Сонхва ухаживать за Уёном. Ребята очень поддержали меня, когда… отец умер, — ответила Мия дрогнувшим на последней фразе голосом. Уён незаметно провёл ладонью по её спине, встав позади неё. Юноша кивком головы приветствовал отца. Бенг Мин вымученно улыбнулся. Мия напряглась. Неужели забота о твоём сыне не достаточная причина, чтобы приехать? — Благодарю тебя, — польщённо произнёс Бенг Мин и взял ладони Мии в свои. Девушка ощутила странное чувство внутри. Тревога волной прокатилась по телу. Глаза Бенг Мина были слишком тёмными, слишком пустыми, чтобы понять, чего он добивается. — Ты можешь приходить, когда захочешь. Твой отец был замечательным человеком. Ужасное несчастье, девочка. Я готов заботиться о тебе, если потребуется. Мия опешила. Не слишком ли приторные речи для человека, с которым ты знаком только заочно? Девушка выдавила из себя неуверенную улыбку и с поклоном поблагодарила Бенг Мина. — Мне, пожалуй, пора, — объявила девушка и обернулась к Уёну. Тот явно был растерян. — Я провожу тебя, — вызвался юноша. Бенг Мин напряжённо посмотрел на сына. — Не стоит, сын. Я дам Мие водителя. — Да, Уён, — поддержала Мия. — Ты едва поправился. — Я провожу тебя, — твёрже произнес Уён голосом, не принимающим возражений.***
Сан мчался по шоссе 104, борясь с собственными внутренними демонами. Где-то здесь погибли его родители. Где-то здесь он потерял часть и своей души десять лет тому назад. Он не мог смириться с тем, что человек, которого он звал несколько лет отцом, убил настоящих родителей Сана. Юноша всё никак не мог уложить весь этот бред в свою голову, которая нарывала болью. Спасало только одно. Спасала она. Спасало то, что она держала его за руку и не отпускала всю дорогу до Талио, города, который Сану хотелось испепелить. Только перед этим опустошить его, чтобы ни одна душа больше не испытала боли в его пределах. Никогда. Боль бегала по венам, словно кровь. И сердце гнало боль с еще большей скоростью, чем перегоняло кровеносные тельца. Но Сан не мог позволить сердцу остановиться, хоть и малодушно хотел этого. Не мог, потому что рядом с ним был человек, который верил в него по-настоящему, потому что человек рядом с ним смотрел на него этим заботливым и полным нежности взглядом, потому что она теперь находилась под его защитой, ведь он дал обещание. Сан не мог сказать себе, что любит её. Это наверно было бы слишком. Они ведь всё ещё оставались всего лишь подростки. Они ведь совсем недавно стали идти по жизненному пути вместе, и оба были запутаны, оба были обнажены эмоционально. Вдруг, это был просто выброс эндорфина в крови, а не глубокое чувство? Но почему же тогда Сана непреодолимо тянуло обнять её душу? Чтобы хоть немного облегчить страх и боль в её глазах. Skin — Sixx: A.M. — Скажи что-нибудь, прошу. Только не молчи, — с тревогой попросила Исыль, сжимая мужскую ладонь. Сан молчал всю дорогу, начиная с их выхода из старого дома, дышащего проклятьем и смертью. Девушка не могла спокойно смотреть на бледное и измученное лицо юноши. Ей нестерпимо хотелось хоть как-нибудь помочь. Хотя бы словом. — Я не могу поверить, — вздохнул Сан, вцепившись в руль одной рукой до белоснежных костяшек. Ладонь Исыль он держал бережнее. — Он пытался убить моего брата. Он собирался бросить его умирать на моих руках. Уён мучился, а ему было плевать. Он обрёк его на эти мучения. Исыль почему-то думала, что Сан начнёт говорить о родителях. — Нужно помочь Уёну выбраться из этого дома, — твёрдо заявила Исыль. Сан помотал головой. — Он не поверит. Он не согласится. Это самый скептичный человек из всех, кого я знаю. Он даже Хонджун-хёна переплюнет, я гарантирую. — Мия такая же, — вздохнула Исыль. Им с Саном строго-настрого запретили втягивать ещё кого-нибудь в это дело, но как же им быть — их друзья были в опасности. — Значит, мы будем действовать стремительно, — рыкнула Исыль. Она всем сердцем ненавидела людей, которые втянули их всех в этот марафон кошмара и мистики. — Я не позволю им навредить кому-то из наших друзей или семей. Губы Сана тронула лёгкая улыбка. Откуда столько силы в хрупком женском теле? — Я не дам тебе сделать это одной, — сказал Сан, сжимая её ладонь крепче. Исыль кивнула. — Я знаю, поэтому так бахвалюсь. Одна бы я не смогла. Не понимаю, как онни это делает, — произнесла Исыль. — Прости. Мы можем ненадолго остановиться на обочине? — спросил Сан. Он знал, что до поворота в Талио оставались ничтожные километры, и его начала бить неконтролируемая дрожь. — Конечно, — ахнула Исыль, отпуская ладонь Сана. — Ещё спрашивает, ты погляди! Сан припарковался у лесного массива и вынул ключ зажигания, убирая со лба влажные от пота волосы. Юноша чувствовал, как его била дрожь во всём теле. Это было похоже на пытку, потому что огонь был внутри, и его нельзя было изъять. Исыль при виде Сана в таком состоянии саму стала выворачивать наизнанку нарывающая боль, двигаясь от сердца к ступням. Ком застыл у девушки в горле металлическим прутом. — Мы остановим их, Сан. Я знаю это, — тихо произнесла Исыль, сжимая его ладонь двумя руками. Чхве пустым взглядом взглянул на трассу, уводящую к проклятому городу. — Я чувствую вину перед родителями, ведь я считал этого человека отцом, а он отнял у меня семью. — Он дал тебе новую, — возразила Исыль на свой страх и риск. К её удивлению, Сан не разозлился. — Уён — твой брат. И у тебя есть семья. У тебя есть все мы, Сан. Мы никуда не денемся. Мы будем рядом столько, сколько потребуется. Сан знал это. Он всё это чувствовал, но принять эти перемены было сродни смерти. Умереть должен был тот, кем он был долгое время. Умереть должен был тот, кто был ему хорошо знаком. И юноше предстояло знакомство с новым собой, а это было чертовски страшно и больно. Сан вспоминал руки матери, в которых он чувствовал себя под полной и надёжной защитой. Там было настолько тепло и уютно, что сейчас от воспоминаний об этом сводило к чёртовой матери все внутренности. Сан уже стал сетовать на то, что не остался, как Питер Пэн, ребёнком навсегда. Самое страшное, что он не смог отплатить родителям за заботу. Он чувствовал, что своим доверием к Чонам предал семью Чхве, свою семью, родную по крови. Это было неправильно. — Я не смог помочь им. Не смог спасти, — прошептал Сан, видя, как пелена затягивалась на его глазах. Сердце уже не выдерживало, разрываясь от боли и неизбежности. — Ты был ребёнком, — возразила Исыль, беря лицо Сана в свои ладони. Юноша прятал взгляд. — Чхве Сан, ты один из самых смелых и сильных людей, которых я знаю. Я говорю правду. Ты спасал меня, защищал, не требуя ничего взамен на деле. Ты заботился о своём брате. Ты любишь его. Ты защищаешь своих друзей. Ты не боишься смотреть жизни и правде в глаза. Это достойно восхищения, Сан. Прошу, не позволяй боли ослепить тебя. Твои родители не хотели бы этого. Они были такими же сильными и честными людьми. Они вырастили тебя, чтобы ты был счастливым. Этого они хотели бы больше всего на свете. Не разочаруй их, Сан, прошу. Иначе их смерть будет напрасной. Не дай этим людям победить. Борись до последнего за свою жизнь. Сан смотрел на Исыль немигающим взглядом, на котором запеклись горячие слёзы. И, вдруг, они побежали по нежной медовой коже, и Исыль ощутила, как сама начала плакать. Девушка прислонила голову Сана к своей груди, и он, наконец, дал волю слезам. Юноша плакал как ребёнок, пряча лицо в вороте рубашки Исыль, а девушка гладила его по голове, силясь остановить собственные слёзы. Те предательскими ручьями бежали по щекам. Ей так хотелось утешить его, но сейчас она могла лишь оставаться рядом и держать его руку, гладить по подрагивающей спине, слушать, как он сдавленно и прерывисто дышал. Большего Исыль уже не желала. Лишь бы Чхве Сан дышал и был жив.