«Вопреки расхожему мнению, люди не изобрели грех, а приобрели его, поведясь на захватывающую рекламу»
Когда речь заходила о Лондоне, на ум мгновенно приходили образы самых известных его достопримечательностей, неутомимо напоминающих окружающим о богатой истории города. Впрочем, даже те здания, которые не были подробно описаны в журналах о туризме, всё равно старались произвести впечатление утонченности и статности, которым порой могли бы позавидовать даже коренные жители туманной столицы. Было в этих улицах, парках и площадях нечто такое, отчего захватывало дух. По крайней мере, у бесчисленных гостей, которые, вероятно, вдохновившись видами из фильмов и сериалов, решили во что бы то ни стало узреть Лондон собственными глазами. Большинство приезжих, впрочем, надолго здесь не задерживались. Уместив в одну неделю все доступные прогулочные экскурсии, они оббегали город, делали фотографии и, вдоволь надышавшись сырым воздухом, возвращались обратно в свои отдаленные страны. Их присутствие не оставляло каких-то глобальных или хоть сколько-то заметных следов, и даже занесенная на одеждах заморская пыль со временем либо улетала с потоками ветра, либо оседала и становилась местной, пропитавшись влагой. Были, конечно, и исключения из правил. Гости, которых Лондон вовлекал в свою кутерьму, засасывал и крепко обхватывал невидимыми туманными корнями. Они бы, может, и хотели покинуть город, но в последний момент всегда находили причины остаться, а после и вовсе забывали, что когда-то помышляли уйти. Лисс приехала сюда на учёбу. Или, по крайне мере, она сама так думала. Именно с этой мыслью собирала чемоданы, покупала билеты и строила дальнейшие планы на жизнь. Потратив здесь всего пару лет, она намеревалась вернуться обратно на родину, или же отправиться в путешествие в поисках идеальной работы. И кто знает, может быть именно в этом своем путешествии она бы нашла не только хорошую должность, но и дом, и настоящую любовь. Отдельная мечтательная частичка её сознания очень хотела в это верить. Однако прошло несколько лет, а с места она так никуда и не сдвинулась. Не покинула город, и даже более того, не оставила уже ставший родным университет. Диплом о полученном образовании гордо висел на стене в простенькой деревянной рамке, и то, гордым он казался разве что самому себе, в то время как его хозяйка редко когда бросала взгляд в его сторону. Впрочем, через год другой, рядом с ним появится ещё один точно такой же документ, отличающийся разве что парой строк. А потом… Лисс не была уверена до конца. Ей следовало бы начать искать какую-то работу, перестать опираться исключительно на выигранные гранты, полученные за успехи в учёбе. Но она никак не могла найти в себе сил, чтобы сделать этот решающий шаг. Каждый раз ей казалось, что её навыков недостаточно, а знания слишком скудны, чтобы претендовать на хорошее рабочее место. И, вероятно, как итог её непрерывных сомнений, она завязла в университете, став его вечной студенткой. Что, впрочем, являлось не такой уж и плохой судьбой. Спокойной, размеренной… и не приносящей никакого удовлетворения или радости. Потерев глаза кончиками пальцев, Лисс вздохнула. Усталость начинала медленно подкрадываться к ней, просачиваясь в каждую мышцу и разливаясь по венам свинцовой тяжестью. За окном уже показались первые звёзды, еле различимые из-за яркого света фонарей и окон соседних зданий. Ночное небо в городе почти никогда не отличалось завораживающими видами, обычно представляя собой однотонную черную материю или и вовсе гигантскую тёмно-серую тучу. Оттого, наверное, Лисс искренне радовалась, когда умудрялась углядеть в непроницаемой тьме хоть какой-то намёк на далёкую звезду. Даже если на самом деле это был спутник или сгорающий в атмосфере космический мусор. Откинувшись на спинку стула, Лисс надула щёки, опустив взгляд куда-то вниз на скопившиеся на поверхности стола бумаги и книги. На одной из её заметок, написанных до абсурдного кривым и витиеватым почерком, красовался список из нескольких книжных магазинов и библиотек. Все их объединяло то, что они либо обладали внушительной коллекцией всевозможных текстов, от художественной литературы до научных трудов, либо могли похвастаться удивительным долголетием, столь несвойственным для современного мира. Пожалуй, в тот самый миг, когда рынок захватили индустриальные гиганты, любое заведение способное похвастаться более чем столетним существованием уже заслуживало уважения, если не сказать восхищения. Одна единственная книга. Всё чего в данный момент Лисс не хватало, для того, чтобы завершить очередную исследовательскую работу, полученную в качестве домашнего задания. И всё бы ничего, да вот только этого самого тома не оказалось ни в университетской библиотеке, ни в интернете, ни в сетевых книжных магазинах. То ли данное произведение настолько не пользовалось спросом, то ли все его экземпляры разом где-то затерялись, прежде чем кто-либо мог бы их отсканировать и выложить в сеть. Лисс, впрочем, не оставляла надежды, найти заветное издание. Даже, если оно было нужно ей от силы на несколько часов, прежде чем она отложит его в сторону и навсегда забудет о его существовании. Было бы гораздо проще, если бы в современном мире каждая организация имела собственный сайт и электронную почту. Тогда Лисс бы мгновенно и без лишних социальных взаимодействий нашла то, что ей было нужно, просто написав письмо в каждый из магазинов в составленном списке. Однако, по причинам ей совершенно непонятным, далеко не все пользовались предоставленными прогрессом удобствами, предпочитая лишний раз не заморачиваться и не упрощать своим клиентам жизнь. Может ей стоило отказаться от этой затеи? Перестать тратить своё время впустую, и наконец признать, что она живёт лишь надеждой, на то, что однажды её жизнь изменится сама по себе, ничего от неё при этом не требуя. В конце концов, второе образование ей было совершенно не нужно. Особенно, если учитывать, что оно никак не соприкасалось с первым и находилось от него совершенно в другом направлении. На мгновение Лисс задумалась, и взгляд её затуманился под гнётом множества разных мыслей. Она ничего не делала, не совершала поступков за которые её будут помнить или которыми кто-то смог бы гордиться. И когда учебный год закончится, она непременно снова повторит свою ошибку, цепляясь руками за единственную возможность ничего не предпринимать, не делать, не менять. Её одногруппники, которые к тому моменту станут уже бывшими, отправятся дальше, будут строить карьеру и заводить семьи, а она так и останется здесь. А что подумают её родители? Будут ли они разочарованы, что она опять наступает на те же грабли, не способная переступить через саму себя? Или же они уже смирились, что она никогда ничего не достигнет, и даже тот факт, что она оторвалась от них и устремилась в чужую страну, не станет демонстрацией её храбрости или самостоятельности. Может быть стоило вырваться из этого порочного круга? Освободить себя, освободить их… Ей даже не придётся смотреть им в глаза, объясняться. Они никогда ничего не узнают. Нужно только лишь… Лисс вздрогнула, и тёмная дымка в её сознании в миг рассеялось, словно она проснулась от глубокого сна. Пару секунд она сидела неподвижно, глотая воздух дрожащими губами. О чём она только что думала? Не важно. Она больше не хотела к этому возвращаться, отталкивая неприятные мысли так, как стряхивают пыль со старого пальто. У неё уже были планы на завтра. Конкретные и четкие, которые необходимо было осуществить. Она прогуляется по городу, посетит книжные магазинчики, развеется, и её сознание непременно придёт в норму. Взяв лист с заметками со стола, Лисс ещё раз пробежалась глазами по списку. Расставленные в порядке удаленности от университета заведения, выведенные размашистым почерком, больше напоминавшим экзекуции над буквами, казалось смотрели обратно на неё вопрошающе, не понимая что именно она пыталась в них разглядеть. Ещё раз вздохнув, Лисс отложила листок в сторону и поднялась со своего места. Медленными шагами она направилась к небольшой кровати в дальнем углу комнаты, и рухнула на неё, от чего потрепанный матрас издал раздраженный скрип. Каждый раз закрывая глаза, она надеялась, что новый день что-то изменит. И каждый раз просыпаясь, обещала дать себе ещё один шанс. Вот только со временем «последние шансы» начали заканчиваться, как и терпение, и надежды на то, что светлое будущее действительно существовало где-то за линией горизонта, куда не мог упасть её взгляд. Она была не уверена, что именно тогда произойдёт. От одной только этой мысли холодок пробегал по её телу, а на спине отчётливо ощущался чей-то пристальный выжидающий взгляд. Если время выйдет, и при этом ничего не изменится, то она сама что-то совершит. Вот только это будет не тот поступок, которого от неё ожидали. И уж точно не тот, что мог бы привести её к счастью.***
Утро как и всегда подкралось незаметно. Яркий лучик солнца, столь редкий для этого города, ударил Лисс по глазам, и та возмущенно нахмурилась, жалея, что не может ударить в ответ. С трудом поднявшись с кровати, она лениво убрала с лица несколько тёмных коротких прядей и потянулась. Неприятный хруст в спине напомнил, что ей уже не десять лет, и возможно нужно было заняться спортом, да и к своему рациону подходить более ответственно. Но Лисс, давно переставшая обращать внимание на подобные «мелочи», оставалась непреклонной. Ела она обычно мало и в основном то что не требовалось долго готовить, считая, что на полноценный прием пищи у неё попросту нет времени. Скорее всего, если бы вечерами её не настигала усталость, то и спать бы она никогда не ложилась, предпочитая каждую секунду своего существования проводить наиболее продуктивно. Каждое мгновение ей нужно было что-то делать. Иначе она непременно начинала скучать, оставаясь одна, наедине с собственными мыслями. А те, в свою очередь, редко отличались милосердием и доброжелательностью, не упуская возможности лишний раз напомнить девушке обо всех её ошибках, незавершенных заданиях, проблемах и провалах. Приведя себя в порядок и перекусив сэндвичем с холодным чаем, вероятно стоявшим на столе ещё со вчерашнего вечера, Лисс вышла на улицу и бегло посмотрела по сторонам. По тротуару прогуливались прохожие, каждый из которых был полностью поглощен собственными делами и планам. Они разговаривали по телефону, читали газету, пили свой утренний кофе или выгуливали собак. По дороге неслись автомобили различных цветов и размеров, наполнявшие пространство вокруг себя хрустом асфальта. Автобус как обычно был под завязку заполнен людьми, и Лисс рефлекторно сжалась, втягивая голову в плечи, будто бы это могло помочь ей занимать меньше места и ни с кем не соприкасаться. Несмотря на любые её попытки отстраниться, с разных сторон в неё упирались локти и спины незнакомцев, судя по лицам которых было видно, что происходящее стало для них привычной рутиной и уже не вызывало никаких эмоций. Хотелось бы и Лисс найти в себе силы привыкнуть к жизни в большом городе, к никогда не прекращающейся суете и потокам людей, появлявшихся, казалось, из ниоткуда, но даже годы спустя она не была на это способна. Оттого каждая поездка на общественном транспорте вызывала у неё небывалое напряжение, заставлявшее скрежетать зубами и задавать себе мысленно один и тот же вопрос: «И почему только она не стала сдавать на права?» Пол дня пролетели практически незаметно, слившись в одно бесцветное пятно. Список из магазинов и библиотек постепенно уменьшался, как и надежды Лисс на то, что она найдёт желанную книгу. Неужели нигде во всём Лондоне не было хотя бы одного экземпляра? Статистически, конечно, это вполне вероятно, ведь во всём огромном мире есть сотни, тысячи и миллионы мест, где могли располагаться книги, и лишь крохотная часть всех этих локаций приходилась на туманную столицу Великобритании. С тем же успехом, этот научный труд мог служить подпоркой для стола в каком-нибудь антикварном магазине, или пылиться в чьём-то давно забытом гараже. Зачеркнув очередной пункт в своём списке, Лисс остановилась и вскинула голову вверх, озадаченно осматривая раскинувшийся перед ней перекресток. Длительные пешие прогулки и поездки на автобусе уже начали понемногу её выматывать, и это отражалось не только в опустошенном выражении лица, но даже в походке и осанке. Достаточно было взглянуть на Лисс всего один раз, чтобы понять, что день её не задался, и, вероятнее всего, лучше уже не станет, в чём она сама убеждалась с каждым часом всё больше. По другую сторону дороги, на углу внешне совершенно обычного по меркам Лондона здания, расположился аккуратный книжный магазин, выбивавшийся из общей серости своей бардовой облицовкой и высокими белыми колоннами, торжественно обрамлявшими входную дверь. Лисс несколько раз перевела взгляд со своего листка бумаги на золотистые буквы, расположившиеся прямо над входом, прежде чем задумчиво наморщить нос и опустить брови. Внешне магазинчик выглядел довольно старым, если не сказать винтажным, но при этом удивительным образом сохранял опрятность и чистоту, которой бы позавидовали даже только что открывшиеся элитные заведения в центре города. Лисс не могла сказать наверняка, но странное ощущение, больше напоминавшее волну мелких мурашек, заставляло её верить, будто это место обладало особенной аурой, значительно выделявшейся на фоне не просто всей остальной улицы, но и возможно всего мира в целом. Было в этом книжном магазине нечто завораживающее и при том отталкивающее, словно он, обладая каким-то подобием самосознания, прогонял от себя посетителей, заставляя их во что бы то ни стало перевести своё внимание куда-нибудь ещё. Вероятно именно поэтому, когда Лисс наконец осмелилась перейти дорогу и шагнуть внутрь, то не обнаружила в зале ни единой живой души. Колокольчик над дверью издал тихий, еле заметный звон, эхом разлетевшийся во все стороны и затерявшийся где-то между бесчисленными книжными шкафами. Полки освещал приятный желтоватый свет, а в удивительно сухом и тёплом воздухе витал аромат чего-то пряного и быть может даже сладковатого, смешавшийся с запахом бумаги, кожи и свежих чернил. Лисс неловко остановилась у входа, не решаясь проходить глубже. Её взгляд медленно перескакивал с одного книжного шкафа на другой, попутно цепляя небольшие кофейные столики и уютные мягкие кресла, расставленные в каждом углу. Место всем своим видом напоминало скорее волшебную библиотеку или читальный зал, но уж точно не магазин. Что только подтверждалось абсолютным отсутствием ценников или хоть чего-то на них похожего. Неуверенно переминаясь с ноги на ногу, Лисс озиралась по сторонам, в то время как её сознание пребывало в состоянии, которое сложно было описать словами. Ближайшим подходящим словосочетанием можно было назвать «благоговейное замешательство», но даже оно не могло в полной мере охарактеризовать, испытываемые ею в тот момент эмоции. Ей казалось, что она попала в некое другое измерение, перешагнула невидимую черту между реальностью и фантазией, оказавшись в месте настолько далёком от прежнего сырого и высокомерного Лондона, насколько это вообще было возможно. Здесь, всё ещё считывалась присущая городу элегантность и строгость, но черты их смягчались, обретая умиротворённый и при том величественный оттенок. Все проблемы с момента пересечения порога начинали казаться решаемыми и незначительными, а тело пропитывалось приятным, хоть и таким незнакомым теплом. Откуда-то из дальнего угла магазина, скрытого среди высоких шкафов донёсся взволнованный и одновременно мягкий голос: «Одну секунду, пожалуйста!», после чего послышался шорох и торопливый звон чашек. Хозяин магазина, кем бы он ни был, явно свыкся с отсутствием посетителей, а потому проводил время где-то поодаль от входа, вероятно наслаждаясь умиротворяющей атмосферой. И чаем, поскольку без него в этом городе ничего и никогда не происходило. Всего пару секунд спустя в проходе возник невысокий мужчина, полностью одетый в белое, и с такими же поразительно светлыми волосами. Единственным тёмным акцентом был, разве что, галстук-бабочка в коричневую клеточку, который тот машинально поправил, даже не опуская глаз. Всё в его образе излучало благостность и добродетель, а сам он, казалось, еле заметно сиял, хотя, возможно это была лишь необычная игра света. Лисс с долей любопытства посмотрела на того, кто, как ей казалось, был владельцем магазина, и тут же отметила, что при виде неё лицо его слегка вздрогнуло. Буквально на одно мгновение вежливая улыбка приобрела напряженную кривизну, а во взгляде скользнуло беспокойство. И то была не обеспокоенность за сохранность книг или магазина, но нечто совершенно иное. Казалось, мужчину волновала сама Лисс, будто бы он мимолётно заглянул ей в душу и теперь пытался сделать вид, что не увидел там ничего особенного. Люди, как бы далеко не зашли в изучении мироздания, до сих пор не способны воспринимать мир таким, какой он есть на самом деле. Глазу большинства не видны ауры, переплетающиеся между собой нити судеб и прочие надёжно скрытые мелочи, представляющие собой филигранно собранный воедино механизм, уже многие тысячелетий работающий куда точнее, чем суперкомпьютеры и атомные часы. Ангелам, как и демонам, в свою очередь, была дана возможность заглянуть чуть дальше, чем простым смертным, и хотя судьбы людей и прописанные на столетия вперёд сценарии развития мира были им недоступны, но тем не менее было то, что никогда не ускользало от их внимания. Одной из таких сокрытых от простого человека мелочей являлся запах греха. Он появлялся даже прежде, чем грех был совершён, и должен был служить неким сигналом или красным флажком, безошибочно привлекая к себе внимание. Ангелам он помогал вовремя предотвратить зло и уберечь людей от соблазна, в то время как демонам давал рычаг давления, указывал на человеческие слабости, которые те непременно использовали, чтобы сбить прежде невинного человека с его праведного пути. У каждого из грехов был собственный особый аромат, который ни с чем нельзя было спутать. Он находился за гранью физического мира и, казалось, распространялся по астральному плану, подобно заблудшим душам или яркому свету ауры. Азирафель за долгие годы своего земного существования, успел привыкнуть к нескончаемому потоку разных ароматов, как приглушенных так и значительно более навязчивых. Он видел множество людей, а, стало быть, и множество грехов, от лжи и гордыни до ненависти и предательства. Вот только один из них никогда прежде он не улавливал так отчётливо. Может, ему просто везло все эти шесть тысяч лет. Вплоть до этого самого дня, который на первый взгляд ничем не отличался от других. По крайней мере, до тех пор, пока порог его магазина не переступил самоубийца.