Обычно утро Гето Сугуру начиналось с чашки свежезаваренного зеленого чая натощак. Сёко всегда ругала его за такое беспечное отношение к собственному организму: говорила, что это может привести к изжоге, синдрому раздраженного кишечника или даже язве, но он старался пропускать её слова мимо ушей и продолжал следовать привычке, оставшейся ещё со студенческих времен. Не назло, разумеется, просто так получалось, что он оказывался гораздо слабее собственных многолетних замашек!
Даже в двадцать восемь он не изменял себе, продолжая следовать обычному ритуалу. Его жизнь преподавателя в Токийском оккультном колледже, которую он совмещал с командировками шамана особого ранга, казалась ему монотонной, потому и отказывать себе в малых радостях Сугуру попросту не мог. Даже когда он решительно говорил себе, что перестанет пить чай по утрам до пробежки и последующего завтрака, он обнаруживал себя, заваривавшим ароматный напиток и удрученно вздыхал, опечаленный собственной силой воли.
Однако сам момент наслаждения в полнейшей тишине дарил ему положительные эмоции. Настраиваясь на бодрящую утреннюю пробежку и предстоящий рабочий день, он с удовольствием потягивал его. Обжигающий и слегка горьковатый на вкус чай даже не успевал остыть в его кружке с нелепой надписью «лучший отец», подаренной воспитанницами несколько лет назад на Рождество, как уже заканчивался.
То утро ничем не отличалось от многих других в жизни Сугуру.
Он проснулся без будильника и, слегка лениво потягиваясь, перевернулся на бок, надеясь поспать ещё хотя бы пару минут. Даже в выходной день Сугуру поднимался рано, соблюдая режим, но в этот раз он не особо торопился. Посапывая, он продолжал лежать с прикрытыми глазами до момента, пока на руке не завибрировали умные часы. Отключив будильник, мужчина зевнул и помотал головой, заставляя себя подняться с кровати.
Заспанными глазами он посмотрел на Сёко, грудь которой едва вздымалась от слабого дыхания, и усмехнулся: она показалась ему очаровательной в момент своей уязвимости, даже несмотря на то, сколько лет они провели в крепких романтических отношениях.
Некоторое время он смотрел на её бледное лицо с тёмными синяками под глазами, затем приподнялся на постели, чтобы аккуратно пригладить крупными пальцами растрепавшиеся волосы, и наклонился, оставляя на лбу целомудренный, практически невесомый поцелуй. Сёко нахмурила брови и грузно вздохнула, но так и не проснулась, погруженная в крепкий сон.
Тихонько рассмеявшись её реакции, мужчина отстранился и наконец-то поднялся с кровати. Сделал он это очень аккуратно, словно боясь потревожить Сёко своими действиями.
Сугуру поджал узкие губы и оглядел спальню в глубоких серых оттенках, тихонько пробираясь к окну. В приоткрытую щель плотных штор назойливо проникал мягкий утренний свет, подсвечивая путь. В тонкой струйке света мерцала пыль, поднимавшаяся от движений мужчины. Быстро добравшись к окну, рама которого была приоткрыта на режим проветривания, он закрыл его и аккуратно расправил шторы, прогоняя из обители сна яркие лучи солнца.
Обернувшись, Сугуру попытался привыкнуть к кромешной темноте спальной комнаты и сощурился, рассматривая хаос, оставленный Сёко. Судя по тому в каком беспорядке лежали вещи на низком креслице контрастного общей обстановке салатового цвета, ночью её вызывали на работу. Это же подтверждал и белый медицинский халат, висевший на приоткрытой дверце высокого шкафа из тёмного дерева, встроенного в стену.
Вместо того, чтобы быстро покинуть комнату, Сугуру подоткнул любимой женщине одеяло. Он озадачено покачал головой, понимая, что такой режим дня рано или поздно её доконает, и тяжко вздохнул. Сёко снова шевельнулась, но не проснулась. Решив, что более удачу не испытывать не стоило, мужчина усмехнулся про себя.
Медленным шагом он вышел из спальной в узкий коридор, завязывая густые темные волосы в пучок на затылке. На ходу он задел вазу с искусственными листьями пальмы, но успел сориентироваться и подхватил её крупной ладонью. Быстро вернув предмет интерьера в исходное положение на журнальный столик около окошка, мужчина поправил искусственную растительность и едва не чихнул от скопившейся на листках пыли, вихрем поднявшейся после прерванного падения.
Подумав о том, что было бы славно заняться влажной уборкой, Сугуру нахмурился. Душа сегодня к этому не лежала, но взрослые дела никто не отменял.
По пути на кухню он заглянул в комнату воспитанниц, тихонько провернув округлую ручку и приоткрыв дверь.
С прошлого вечера на половине Нанако царил полнейший разгром, который она по-бунтарски отказывалась убирать. Из-за этого он с ней немного повздорил, и ему пришлось повысить на неё голос, чтобы донести свою мысль о важности порядка, но Нанако в ответ на это лишь расплакалась. В тот момент Сугуру подумал, что проживание в общежитии пошло бы ей на пользу и научило бы самостоятельности, но сразу же осекся и посчитал это слишком жестоким наказанием за непослушание. Возможно, сам где-то просчитался в её воспитании… Хотя с её сестрой Мимико таких проблем никогда не возникало.
Убедившись, что девочки ещё спали, Сугуру аккуратно закрыл дверь. До начала занятий в колледже еще было много времени, так что не стоило будить их раньше положенного. Пусть выспятся, впереди предстоит день общих предметов… Нелегкое дело для шаманов, как ни крути.
Заглянув на небольшую светлую кухню, мужчина бегло щёлкнул кнопку на электрическом чайнике и сразу же отправился умываться, чтобы не томиться в ожидании и сэкономить немного времени. Холодная вода взбодрила и помогла окончательно согнать остатки сна с уставшего лица мужчины.
После чая, Сугуру вернулся в спальную комнату, натянул заранее подготовленную просторную футболку, беговые брюки, проверил зарядку на умных часах и отправлялся наворачивать круги по местности в излюбленных кроссовках, повидавших немалое за последние годы.
Уютный район, где он арендовал частный дом уже несколько лет, всегда отличался спокойной атмосферой. Ещё с тех времен, когда Сугуру был студентом, ему приглянулось это место. Тихий пригород Токио, где почти не бывало машин, да из соседей только старики и пара-тройка молодых семей, чьи карманы не могли позволить снять квартиру в спальном районе мегаполиса. Никакой суеты и бешеного темпа жизни, да и до работы рукой подать. Одни плюсы, куда не посмотри. Разве что комбини ближайший в получасе ходьбы, да из развлечений небольшая уютная кофейня на заправке, но при всех этих минусах, менять место жительства ему совсем не хотелось, слишком уж обжился.
Спокойным бегом Сугуру проследовал по узким дорогам в сторону Токийского оккультного колледжа, но свернул на развилке и направился к частным домикам. В прохладной тишине утра он оббежал несколько улиц, изредка останавливаясь, чтобы перевести дух.
Не то, чтобы он отличался особой тягой ко здоровому образу жизни, просто считал, что физическая активность поможет остаться в форме. Ещё будучи студентом, он много времени уделял спорту и боевым искусствам, чтобы иметь преимущества в битвах с заклинателями или проклятиями, но, когда колледж остался позади, то пришлось самостоятельно организовывать себе какие-никакие нагрузки на мышцы.
Конечно, бывали дни, когда он пропускал пробежку. Чаще это случалось, если начальство отправляло в командировку или выдавалась плохая погода. Сугуру не сильно расстраивался, когда обстоятельства складывались подобным образом, но в следующий раз старался хоть немного наверстать упущенное.
Пробежав по доброй части района, мужчина вернулся домой. Аккуратно открыл входные ворота и прошел в небольшой сад, где разрослись кустарники, которые он постоянно хотел, но забывал подстричь. Под его ногами приятно захрустела мелкая галька, которой были умощены дорожки, и звук от неё эхом разнёсся по заднему двору.
В полной тишине прохладного утра он выполнил простенькие физические упражнения, чтобы сбить напряжение в мышцах, оглядывая веранду, чьи половицы оказались покрыты тонким слоем пыли.
Его мысли снова вернулись к тому, что дому не помешала бы генеральная уборка, которую его жильцы старательно избегали уже несколько месяцев. Чем дольше они будут продолжать делать вид, что все в порядке, тем скорее утонут в грязи. Надо было срочно делать с этим что-то! Но вместе с тем так лень…
После хорошей физической разминки, Сугуру сразу же направился в дом. Путь его лежал в небольшую ванную комнату, обшитую светлыми деревянными панелями и кафелем. Он на ходу забросил грязные брюки с футболкой в узкую стиральную машину, выпотрошил бельевую корзину, чтобы не тратить напрасно капсулу для стирки, и нажал на кнопку запуска. Машинка сразу же неприятно загудела, набирая воду.
Чтобы освежиться самому, Сугуру залез под душ. Ванная комната сразу же наполнилась бодрящим ароматом геля, в котором чувствовались лёгкие цитрусовые нотки, перемешанные с неизвестными ему травами, а следом и «холодным» запахом шампуня.
Стоя под тёплыми струйками воды мужчина намыливал кожу головы и настраивался на грядущий день. Если все сложится удачно и на него снизойдет хорошее настроение, то следовало бы и правда заняться уборкой в свой законный выходной. О неприятном варианте развития событий он предпочел даже не думать, чтобы ненароком не накликать беду. В последнее время редко удавалось провести дома много времени и заняться чем-то полезным и обыденным, так что…
Мужчина выключил душ и посмотрел на то как потоки воды уносили в сливное отверстие густую мыльную пену.
Тишину ванной комнаты нарушала лишь стиральная машинка, старательно выполнявшая свою функцию. Спустя пару минут она замолкла, набрав достаточное количество воды, и принялась с усердием вращать барабан с одеждой.
Выйдя из душевой кабины, Сугуру поежился от лёгкого ощущения прохлады и наспех обтер тело махровым полотенцем, следом он быстро накинул на себя тёмно-синюю юкату в тонкую белую полоску, и перевязал её поясом.
Пока он сушил голову стайлером, который сам же и подарил Сёко на одну из годовщин их отношений, то решил проверить, что нового произошло за ночь. Он взял с небольшой полочки над стиральной машинкой свой мобильный телефон, который до сих пор не успел проверить на наличие оповещений, вытер запотевший экран о махровое полотенце, лежавшее на машинке, и вздохнул, когда несколько раз подряд не сработал отпечаток большого пальца. Введя на небольшом экране пароль со второй попытки, мужчина оперся о дверной косяк и принялся задумчиво проматывать скопившиеся за ночь сообщения.
Он сразу же обнаружил уведомление в одном из рабочих чатов. Методистка колледжа оставила длинное слезливое сообщение с сожалениями о том, что в его выходной пришлось поставить замену в связи с внезапной командировкой одного из преподавателей. К такому положению вещей Сугуру за годы работы пускай и успел привыкнуть, но все равно чувствовал раздражение. Он пожурил сам себя за самонадеянность относительно своего выходного и шумно вздохнул.
Второе, что заставило его выйти из себя на долю секунды, было то каким объемным оказалось сообщение. Излишняя вежливость, с которой к нему обращалась методистка злила скорее из-за её неестественности. Попроси она его обычным человеческим языком выйти на работу в выходной, и не отправь сообщение в первом часу ночи, когда он спал, Сугуру бы отреагировал куда спокойнее… Но из раза в раз такие сюрпризы его ожидали по утрам. Благо, он просыпался рано и всегда читал пришедшее вовремя, чем спасал учебный процесс.
Выйдя из одного чата, Сугуру переключился на диалог с лучшим другом. Излишне оптимистичным тоном Сатору Годжо написал, что уехал «спасать человечество» и следом отправил целую партию смешных, по его скромному мнению, картинок, которые надлежало прокомментировать, чего Сугуру за годы их дружбы никогда не делал в полном объеме. Максимум — выпускал воздух через нос вместо смеха и присылал в ответ эмодзи руки с большим пальцем вверх на особо удачные мемы. Он, конечно же, находил их забавными, просто не знал, как именно стоило описывать свои эмоции в такие моменты.
— И где он эти приколы берет? — с едва заметной усмешкой проговорил Сугуру, откладывая мобильный телефон в сторону, чтобы досушить волосы.
В то утро Сугуру готовил еду в полном одиночестве, сворачивая сладкие яичные рулетики тамагояки палочками и украдкой посматривая новости на телевизоре, чей звук едва достигал его ушей. Подкошенное внезапной заменой настроение кое-как начало выправляться, когда запах от вкуснейших рулетиков наполнил кухню, и мужчина облизнулся в предвкушении.
— Как вкусно пахнет… — в дверном проёме крохотной кухни показалась женская голова.
Сугуру обернулся на звук голоса и обнаружил, что первой на аромат завтрака пришла Сёко. Он помахал ей ладонью в которой держал палочки для готовки, и проследил как она вошла, поправляя в горловине водолазку оттенка индиго.
Вскоре Сёко подошла ближе, обвила ладонями его торс и прижалась щекой к крепкой спине. Так она стояла несколько минут, мягко поглаживая тонкими пальцами грудь Сугуру сквозь лёгкую ткань домашней юкаты, то и дело спускаясь ниже к поясу, словно играясь.
— Опять ночью вызывало руководство? — не реагируя на провокацию поинтересовался мужчина.
Она понуро кивнула и отстранилась, чтобы достать из посудного шкафчика свою чашку из тонкого китайского фарфора с незатейливым геометрическим узором. Затем женщина отошла к узкому обеденному столу, расположенному у стены, зевая.
Налив из кофейника в изящную чашку лазурного цвета горячий кофе, Сёко присела. Выглядела она, откровенно говоря, помято, но косметика немного скрашивала её бледное лицо и делала менее заметными тёмные пролежни под крупными карими глазами.
— Ага, мальчишку с третьего курса проклятье здорово помяло на задании, притащили бедолагу совсем обессиленного, — Сёко прикрыла глаза и откинула голову назад. — Девочек будить или ты сам?
— Да пусть поспят. У них сегодня занятия позже начинаются, — Сугуру уложил яичный рулетик на тарелку и принялся готовить очередной. — Тем более, что мы вчера с Нанако поругались немного.
— Прям поругались? — со смешком поинтересовалась Сёко и подперла голову ладонью. — И почему ты вчера не сказал мне об этом? Она тоже промолчала, когда я с работы вернулась…
— А что тут рассказывать? — усмехнулся мужчина, сворачивая рулетик палочками и доливая в узкую прямоугольную сковородку яичную массу. — Нанако вчера устроила срач в их комнате и отказывалась убирать за собой. Я дал ей понять, что взрослые так не делают и немного поднял на неё голос.
— И что она? — вскинула брови женщина, выслушивая рассказ Сугуру о трудности диалога с младшим поколением.
— Расплакалась, — всплеснул руками он. — Я иногда совсем её не узнаю, раньше она тоже бедокурила, конечно, но в последнее время как будто бунтовать взялась.
Сёко зевнула и прикрыла рот ладошкой:
— Она подросток, Сугуру. Им свойственно такое поведение.
— Ага… Вот переселю её в общагу и заставлю Зенин пристально обучать ее азам ответственности, — притворно сказал мужчина, укладывая очередной рулетик на тарелку. Конечно же блефовал, никогда бы до такого не опустился.
— Не сможешь ты такое провернуть, — мелодично рассмеялась Сёко ему в спину. — Я тебя хорошо изучила, врунишка.
Вместо ответа мужчина недовольно пробурчал себе что-то под нос.
Он залил в сковороду ещё яичной смеси и продолжил готовить блюдо:
— Я, кстати, сегодня вместо Сатору.
Сёко отозвалась раздраженным вздохом и оперлась головой о стену с белым кафелем, буравя спину мужчины тяжелым взглядом.
— Нашли, блин, крайнего… Половина колледжа штаны просиживает, нет бы самим на замену выйти. При всём моем уважении к твоим коллегам… — разочарованно протянула она. — Но я почему-то так и думала, что тебя снова попросят выйти, хотя и надеялась, что рабочих рук хватает.
Замолчав, Сёко отхлебнула кофе, в ожидании тамагояки. Ловким движением руки она откинула мешающую челку назад и потупила взглядом пустой стол.
— А вообще… Сатору ночью забирал Идзити, мы с ним на выходе пересеклись как раз. Сказал, что обязательно привезет магнитик тебе.
— Магнитик? — Сугуру кивнул в сторону невысокого холодильника, верхняя часть которого была усеяна разномастными магнитами из различных городов и стран земного шара. Какие-то он покупал сам, чтобы оставить приятное воспоминание о загранице, но большую часть из них шутки ради были привезены Сатору. — И куда он мне его вешать прикажет?
Поморщившись, Сугуру покачал головой. Нет, внимание со стороны товарища ему безумно льстило, но от коллекционирования пылесборников ему бы хотелось воздержаться.
— Хочешь сказать, что ему нужно подарить нам новый холодильник? — со смешком поинтересовалась Сёко.
— Интересный вариант…
Выложив очередной рулетик на тарелку, мужчина пересчитал количество приготовленных порций и потёр подбородок, переводя взгляд на оставшуюся яичную смесь.
— Может тебе чем-то помочь? — сонно протянула она, держа веки закрытыми.
— Нет, ничем не надо, — спокойно ответил Сугуру, выключая газовую конфорку. — Я уже почти закончил. Просто подожди ещё немного.
Он поставил на стол тарелки с тёплым мисо-супом, следом пиалы с рисом и закончил сервировку блюдцами с яичными рулетиками. Жестом показав Сёко, что она могла начинать трапезу без него, Сугуру вернулся к кухонной тумбе, чтобы выложить на подносы завтраки для Мимико и Нанако.
— Надеюсь, что сегодня будет спокойный день, — негромко произнесла Сёко, приникая губами к чашке с кофе.
— Ну у тебя хотя бы будет возможность немного поспать в своем медпункте, — со смешком ответил мужчина, заканчивая раскладывать яичные рулетики по блюдцам. — А мне предстоит весь день дрессировать воспитанников Сатору…
Сёко хихикнула, прекрасно осознавая способности по обучению студентов их общего друга и продолжила поглощать завтрак. Вскоре к ней присоединился и Сугуру. Прием еды, прошедший молча, закончился тем, что Сёко вызвалась помыть посуду.
— Кстати, Сугуру, — окликнула она мужчину, намыливая глубокую тарелку внутри.
— М? — он обернулся в дверном проёме и замер, ожидая.
— Прочисть слив в душе, там снова твои волосы, — спокойным тоном произнесла Сёко, отправляя чистую тарелку в шкафчик.
Почувствовав, как загорелись самые кончики ушей, Сугуру кивнул в ответ и поспешил покинуть кухню. В этот момент он ощутил себя до ужаса глупым человеком, неспособным вести быт и забывавшим сделать элементарные вещи. Лёгкое чувство стыда преследовало его до тех пор, пока он не убрал склизкий комочек волос из слива душевой.
Может, и правда, не стоило ругаться минувшим вечером с Нанако, раз сам не способен убирать за собой?
От мыслей об этом Сугуру скривил лицо. Ловко выбросив комок волос в мусорное ведерко, мужчина помыл руки с мылом и отправился в спальную, чтобы переодеться в рабочую форму, состоявшую из черной футболки, лёгкой курточки иссиня-черного оттенка и широких брюк в тон.
Путь до Токийского оккультного колледжа из дома занимал немного времени. От силы двадцать минут, если идти медленным шагом, наслаждаясь горными красотами пригорода, которые разрезали многоэтажные башенки-пагоды учебного заведения.
Обычно Сугуру и Сёко проходили этот путь на своих двоих. В дождливые дни он, конечно, просил кого-то из ассистентов забрать их на машине, но старался не злоупотреблять с такими просьбами. В конце концов, ехать было и того меньше, чем двадцать минут… Можно было и потерпеть, если дороги не размывало потоками воды.
Погода на улице, для начала лета, выдалась необычайно прохладной. Сёко устало плелась, укутавшись в легкий демисезонный кардиган, и держала в руках небольшой термос с быстрорастворимым кофе. Как бы сильно она не хотела спать, рабочий день, к сожалению, никто не отменял. Тем более, что медпункт в колледже был местом стратегической важности, куда стекались не только студенты, но и шаманы при исполнении. Потому отсыпные дни для неё были особой роскошью и выдавались они нечасто. Обычно она приходила на работу и ложилась спать на узком диванчике в одной из комнатушек медпункта, пока никто не прибегал с очередным происшествием. Если же кто-то из шаманов лежал с серьёзными повреждениями, то тогда она крутилась вокруг них и помогала облегчить боль, откладывая воздыхания о тяготах бессонных будней на потом.
Сугуру и Сёко молчали практически всю дорогу, думая каждый о своём. Иногда совсем не хотелось портить утреннюю идиллию разговорами ни о чем или обсуждать бытовые хлопоты по пути на работу, потому они и старались не грузить друг друга такими разговорами перед рутинным днём.
Миновав ворота колледжа и главную аллею, Сугуру остановился, чтобы попрощаться. Перед тем, как отправиться в учебный корпус, он всегда наклонялся, целовал Сёко в щёку, которую она любезно подставляла для его узких губ. Когда она остановилась и замерла в ожидании, мужчина оставил на её нежной коже невесомый поцелуй, желая удачи перед рабочим днём.
— Приходи на обед, — помахала напоследок Сёко, мило улыбаясь.
Сугуру мягко усмехнулся и покивал, принимая приглашение провести обед в медпункте.
— Договорились.
В преподавательской, несмотря на скорое начало занятий, никого не оказалось. Об этом свидетельствовала запертая дверь, замок которой с большим трудом отозвался на ключ. Сугуру даже пришлось ударить по ней кулаком, и лишь после этого она отворилась, пропуская его внутрь удушливого помещения.
Спёртый воздух сразу же ударил в нос, заставляя поморщиться. Мужчина быстрым шагом пересек кабинет и подошел к ближайшему окну, чтобы раздвинуть раму и впустить свежий утренний ветерок.
Лёгкие занавески качнулись, впуская свежий воздух. У ближайшего письменного стола раздался шелест бумаги, и мужчина поспешил поставить на неё кружку, чтобы документы никуда не разлетелись.
Сугуру расслаблено выглянул за оконную раму, осматривая внутренний дворик учебного корпуса. Он увидел, как мимо быстро пробежала молоденькая ассистентка Акари Нитта, спешно натягивавшая тесный форменный пиджак. Скорее всего, спешила в медпункт, чтобы проверить третьекурсника, которому досталось от проклятия минувшем днём.
Ветерок колыхал растущие на клумбах цветы, игрался с низкими ветвями деревьев, что росли около корпуса, и редкими листками, опадавшими с крон. Приятная прохлада дарила чувство умиротворения. Оставалось надеяться лишь на то, что к обеду она не превратится в жару, накрывавшую Токио последние пару недель.
Насладившись спокойными видами внутреннего дворика, Сугуру вернулся в преподавательскую и медленным шагом подошел к своему рабочему месту. Письменный стол находился у стены в противоположном конце кабинета; над ним висел небольшой перекидной календарь с видами родной страны, подаренный в прошлом году одной хорошей знакомой и бейдж на длинной синей ленте, предназначенный для ношения пропуска.
Среди аккуратно расставленных папок, Сугуру без особого труда нашел ежедневник, куда имел обыкновение записывать планы на день и раскрыл его. Графу «выходной» можно было смело перечеркнуть, что он и сделал с глубоким сожалением.
Вскоре он переместился ко столу Сатору Годжо. Над его рабочим местом царила особая атмосфера: начиная от календаря с милыми котятами, сидевшими в корзинке, чьи шеи перевешивали крупные атласные банты, и заканчивая стопкой шоколадных плиток, которые Годжо уминал во время перерывов. Рядышком с календарем висела табличка с гордой надписью: «Сильнейший шаман человечества», подаренная, очевидно, человеком, любившим тешить самолюбие Сатору, и несколько полароидных снимков студенческих лет.
Сугуру приблизился, рассматривая фотографии, где их четверка стояла на фоне монументального замка Осаки, и ухмыльнулся, вспоминая тот день, будто он минул совсем недавно. На душе появилось приятное чувство, которое ненадолго вернуло его в беззаботные студенческие годы, когда единственной проблемой молодых шаманов были домашние задания и редкие серьезные задания, которые явно не могли тягаться с нынешними поручениями.
Вздохнув, мужчина заправил за ухо прядь волос, назойливо выбившуюся из прически, и поспешил вернуться к содержимому стола Годжо, на котором царил бардак.
Разобраться в вещах Сатору всегда было задачей сложно выполнимой. По своей натуре он был хаотичен и никогда не отличался особой прилежностью как в работе, так и в обычной жизни. Потому и с вещами настолько не заморачивался, складывая всё как попало и объясняя своим коллегам и близким, что всегда в курсе что и где у него лежит. Только вот для окружающих это всё равно оставалось самой большой нервотрепкой: им найти что-либо на столе Сатору оказывалось практически невозможно.
Перерыв бумаги на столе Сильнейшего шамана человечества, Сугуру с большим трудом отыскал среди них классный журнал его подопечных и облегченно выдохнул в конце поисков. Приходить на занятие к студентам друга без нужного инвентаря ему не хотелось. Замену преподавателя стоило компенсировать в полном объеме и подойти к поставленной задаче со всей ответственностью, пускай сам Годжо никогда и не числился среди образцовых работников Токийского оккультного колледжа.
Под классным журналом лежала слегка помятая салфетка из ближайшей к колледжу кофейни, на которой рукой Сатору были нарисованы уродливые котята пёстрых расцветок. Видимо, он не закончил свои творческие изыскания во время питья кофе, и решил раскрасить их после, вместо проведения занятий своим студентам.
— Лучше бы работал с таким усердием, — усмехнулся Сугуру.
Он наклонился, подхватил ручку из длинного канцелярского стакана на рабочем столе товарища, и быстро пририсовал рядом с корявыми котятами не менее убогого злого пингвина. Сверху него мужчина спешно приписал неаккуратным почерком фразу: «Работай!!!» и, довольно ухмыляясь своей проделке, поторопился уйти от стола, пока с поличным его не застали другие коллеги.
Медленным шагом Сугуру отошел к стенду с расписанием занятий на неделю и посмотрел на распорядок дня подопечных Сатору Годжо. Сегодня их ожидали две теоретические пары до обеда, после них большой перерыв на обед и занятия в додзё. Казалось не таким удручающим, как Сугуру подумал во время сушки волос несколько часов назад.
На первый взгляд в обучении первогодок не было ничего сложного: рассказывай азы шаманского ремесла, да направляй юные дарования, но чем больше времени Гето проводил за обучением второго курса, тем сильнее понимал, что методика Сатору была абсолютно ему неподходящей и подопечных приходилось переучивать и давать им основы заново. Друг часто пускал ситуации на самотек, объясняя материал студентам несколько пространно и вариативно, словно сам с огромным трудом мог вспомнить то или иное определение из учебников по оккультному ремеслу. Вполне вероятно, при всей исключительности Сатору, для начинающих он и правда был не лучшим проводником в мир шаманства.
Обучение первогодок, как казалось Сугуру, занятие более сложное, чем совершенствование навыков старших курсов. Если в первый раз студент запомнит неправильно, то далее его ждёт тернистый путь многократного переучивания информации, которая будет сопротивляться и не захочет усваиваться перегруженным мозгом. И студентов Сатору Годжо приходилось переучивать… Неблагодарное и нудное занятие, хуже которого Сугуру пока так и не познал.
Сугуру потянулся к книжной полке, где лежала методическая литература, и взял пособие для первогодок, чтобы освежить в памяти тему занятия. Некоторое время он задумчиво листал список вопросов и короткий конспект, проводил крупными пальцами по узким строчкам текста, восстанавливая в памяти нужную информацию. Хмыкнув, Гето закрыл тонкую книжку с мягкой обложкой, и зажал её подмышкой, как несколькими минутами ранее поступил с классным журналом.
Когда он собрался уходить из преподавательской, то на мгновение обернулся, осматриваясь и пытаясь понять, не забыл ли чего. Взгляд его раскосых глаз зацепился за небольшую коробку с яркими узорами, стоявшую на небольшом кожаном диванчике глубокого зелёного цвета. Надпись на ней гласила: «голосование за самого горячего шамана современности».
Ещё на прошлой неделе её притащил Сатору, громко заявив коллегам о намерении вывести всех на чистую воду. Сказал, что так можно будет выяснить, кто из выдающихся представителей оккультных дел действительно имеет фан-базу, однако все прекрасно понимали, что Годжо попросту хотел получить очередное подтверждение своей исключительности и гору восторженных отзывов от студентов и других преподавателей… Просто из уважения к самому Сатору, коллеги вежливо молчали и не торопились присоединяться к его игре.
Сдержав смешок от затеи друга, Сугуру покачал головой. Он вернулся к своему столу, взял листок с липким краешком и начиркал на нём «не Годжо Сатору» неразборчивым почерком. Свернув свой голос таким образом, чтобы не было видно написанного, мужчина вернулся к коробке и с довольным лицом опустил бумажку в прорезь. Пусть Годжо погадает потом, кто это был.
В учебном классе никого не оказалось.
Он был очень простым: просторное помещение со светлыми стенами, обшитыми на половину панелями из тёмного дерева и паркетом из такого же материала. Поскольку класс был закреплен за первым курсом, то и парт в нём стояло по количеству обучавшихся. Самых простых, без каких-либо излишков.
Столы находились на небольшом расстоянии друг от друга, неровно, отчего создавалось ощущение отсутствия порядка.
Не спеша Сугуру прошелся вдоль кабинета, открывая окна для проветривания помещения и поправляя парты. Следом он приблизился к меловой доске, взял длинный мелок и записал на ней день недели и тему занятия. Отряхнув руки, мужчина поморщился от неприятных ощущений на кончиках пальцев и пошарил по карманам формы пытаясь найти влажные салфетки.
Он опустился на место преподавателя, вытирая пальцы, и вздохнул. Не хотелось работать в свой выходной, но что уж было поделать. Хотелось бы, конечно, поговорить с руководством и высказаться на счет сверхурочной работы, но желания лишний раз видеться с директором в последнее время совсем не возникало. Опять начнет говорить про нехватку кадров и хорошее материальное стимулирование, которое должно перекрыть отсутствие выходных… Только вот какой смысл в деньгах, если нет времени, чтобы их тратить? Да и к тому же… Не такая уж и нехватка кадров в колледже для того, чтобы загружать выходных преподавателей сверхурочной работой.
Сугуру слегка качнулся на ножках стула и завис в опасном положении, доставая из кармана мобильный телефон. Разблокировав его с характерным для яблочных моделей щелчком, он вспомнил о том, что забыл отключить звук и поспешил сдвинуть кнопку на боковой стороне корпуса.
Часы говорили, что до начала занятия оставалось десять минут. Обычно студенты подтягивались к этому времени, соблюдая негласные правила этикета. Приходя слегка заранее, рядовой японец давал понять, что уважает не только собеседника, но и грамотно распоряжается собственным временем. Опоздания считались моветоном, потому Сугуру чуть напрягся, но задумался откуда растут ноги у воспитанников Сатору Годжо.
Студенты Гето всегда приходили вовремя, за что стоило благодарить Маки Зенин, подгонявшую своих одногруппников едва ли не палкой. Благодаря её крутому нраву второгодки, проживавшие в общежитии, научились не опаздывать после первого же занятия у нового преподавателя, и оставили непунктуальность в прошлом. Этим, честно говоря, Гето гордился, хотя и признавал, что порядком утомился учить студентов этике после года обучения у лучшего друга.
В тишине класса было слышно лишь тиканье настенных часов и дуновение ветра в открытые оконные рамы, приносившее с улицы свежий воздух.
Сугуру задумчиво посмотрел на кроны деревьев, колыхавшиеся вдали, затем он медленно перевел взгляд на экран телефона и зашел в браузер. В ожидании, он решил немного скоротать время за чтением новостей.
Ничего выдающегося в сводках не значилось. Разве что пара статей про крупные дорожно-транспортные происшествия в ближайших префектурах и информация о новом законопроекте, утвержденном Палатой представителей… Ничего существенного для члена шаманского общества.
Мимо кабинета прошел кто-то, что заставило мужчину отвлечься от чтения и покоситься в сторону открытой двери. Он разглядел лишь рукав тёмного косодэ, быстро мелькнувший в ярко освещенном естественным светом коридоре. Послышался заливистый женский смех, который сразу же был пресечен чьим-то шиком.
Явно не на занятия студенты шли…
Когда стрелки часов, висевших над входом в класс, замерли на восьми часах и тридцати минутах, Сугуру недовольно нахмурился. Он заблокировал телефон, поднялся со стула и размял плечи.
Мужчина снова прошелся по кабинету, закрывая оконные рамы. На долю мгновения он выглянул и осмотрел вход в учебный корпус и не увидел никого, кроме Акари Нитты, разглядывавшей что-то на планшете.
— Ничего нового, — хмыкнул Гето, закрывая окно. — Опять разбаловал своих студентов, придурок.
Отсутствие первокурсников на занятии могло означать лишь одно: Сатору приучил их к своим извечным опозданиям, бывшим визитной карточкой Сильнейшего шамана человечества. Пока учитель Годжо прохлаждался в ближайшей к колледжу кофейне или занимался какими-то своими туманными делами в преподавательской, студенты томились в ожидании. Некоторые, конечно, признавались со временем, что Сатору разрешал им приходить позже, обосновывая это тем, что материал и за час можно было усвоить…
С этим и сам Сугуру был знаком не понаслышке, в конце концов не первый год дружил с Сатору. Когда к нему на обучение попадали бывшие студенты лучшего друга, их приходилось «дрессировать» и учить приходить на занятия на десять минут раньше, как подобало порядочным японским гражданам.
Сугуру проверил время на умных часах и нахмурился. За такой проступок следовало преподать достойный урок хороших манер для первокурсников и навсегда вбить им в головы, что опоздание — это высшая степень неуважения не столько по отношению к окружающим, сколько к самим себе. Даже если Годжо и опаздывал, всегда можно было заниматься самообучением в свободное время, делать домашние задания в конце концов…
Вздохнув, Гето покачал головой. Когда дело доходило до правил и порядка, он часто мыслил конкретными категориями. Были вещи, которые ему казались непозволительными, и он четко проводил черту между допустимыми и недопустимыми поступками. Вопрос уважения к преподавательскому составу со стороны студентов был одним из тех, которые предполагали негласную регламентацию…
В ожидании опаздывавших студентов мужчина провел около получаса. Всё это время он лениво покачивался на стуле и листал новостную ленту в социальной сети, оставляя выборочные лайки на постах знакомых ему людей. Изредка ему приходили сообщения, на которые он отвечал. Таким образом удалось хоть как-то скоротать время.
Мысли мужчины то и дело возвращались к тому, что вместо бесплодного ожидания он мог заняться важными домашними делами, до которых так и не доходили руки, и, в конце концов, немного подремать.
Ожидание прервал громкий топот ног в коридоре. Сразу же заблокировав мобильник, мужчина отправил его в карман форменной курточки. Он прекратил качаться на стуле и замер в опасном положении, прислушиваясь к происходящему вне стен кабинета.
— Ну чего ты так торопишься-то, Итадори? — послышался недовольный девичий голос, отзвуком прокатившийся по коридору. — Бери, вон, с Фушигуро пример, он вообще никуда не торопится.
Через несколько секунд после громкого топота и женского голоса на пороге в класс оказался молодой человек с взъерошенными светло-розовыми волосами стрижки кроп. Некоторое время его глаза стыдливо бегали по кабинету, пытаясь понять, куда он попал. Студент уставился на сидевшего в классе преподавателя. Щёки его, казалось, залились неестественным румянцем от высочайшей степени смущения, когда до него дошло, что на месте Сатору Годжо сидел совершенно другой человек.
Вместо того, чтобы поздороваться с преподавателем и пройти в кабинет, Итадори повернул голову в коридор и что-то показал пальцами своим одногруппникам. Будто попытался предупредить, что вместо учителя Годжо в их кабинете сидел посторонний преподаватель.
Недовольно вздохнув, Сугуру поднялся со стула и направился к двери, чтобы встретить опоздавших. Двое студентов, что неспешно плелись по коридору, отреагировали на жесты товарища и добавили ходу. Когда троица оказалась в полном составе у порога, мужчина окинул их строгим взглядом тёмных глаз и кивком наказал проходить в класс.
Первой порог переступила высокая девушка, чьи медные волосы лежали в аккуратно уложенном каре, достававшем до подбородка. Она бросила недовольный взгляд на преподавателя и сощурилась, оценивая его внешние характеристики. На долю секунды студентка немного напомнила Сугуру то как выглядела в студенческие годы Сёко. Тогда она тоже стригла волосы коротко…
Воспоминания о прошлом на долю секунды заняли его мысли, но мужчина поспешил вернуть себя в реальность.
Вторым в класс прошмыгнул Итадори, сразу же подбегая к парте около окошка и на ходу снимая с плеча сумку с учебниками и тетрадями. Последним медленно вошел высокий темноволосый парень, чья растрепанная прическа отчаянно нуждалась в расческе. Фушигуро Мегуми уже был знаком Сугуру, так что на нём мужчина внимания не заострил.
— Доброе утро.
Задвинув фусуму за опоздавшими студентами, он развернулся в глубь кабинета и скрестил руки на груди, посматривая на молодых людей с ощутимым недовольством и осуждением.
Молодые шаманы понуро ответили ему стандартным приветствием и остановились около своих парт. Некоторое время они молча стояли, ожидая не то разрешения сесть за свои места, не то объяснения почему вместо их преподавателя в кабинете стоял учитель второго курса и будто требовал от них какого-то особого отношения к себе.
— Учителя Годжо сегодня не будет, он уехал в командировку. Так что вместо него занятия буду проводить я, — прохладно произнёс Сугуру, отходя к доске. Мелком он написал на ней своё имя, фамилию и ранг. — Сугуру Гето, шаман особого ранга, будем знакомы. Раньше нам не доводилось пересекаться настолько тесно, так что сегодня придется познакомиться получше и провести занятия плодотворно, чтобы не расстраивать учителя Годжо…
Он обернулся, отряхивая руки от мелка. Снова захотелось протереть подушечки пальцев от неприятной белой пыли, остававшейся от мела, но решив не отвлекаться, мужчина потёр ладони.
— Полчаса назад началось занятие, если вы не в курсе. Как понимать ваше групповое опоздание?
Первой, на удивление Сугуру, заговорила девушка.
— Да нас никто не предупреждал о замещении даже! — возмущенно выдала она, всплеснув рукой.
— Ты бы хоть представилась приличия ради, Кугисаки, — протянул Итадори, перебивая её. — Учитель Гето, я Итадори Юдзи, — просиял молодой человек, показывая пальцем себе на грудь. — Кугисаки правду говорит. Нам никто не сказал, что учителя Годжо не будет сегодня. И мы…
— И вы? — вопросительно поднял бровь Сугуру, когда Итадори запнулся.
— Учитель Годжо разрешает нам приходить на полчаса позже, — устало вздохнул стоявший поодаль ото всех Фушигуро, почесывая затылок. — Вы же его знаете…
— От тебя я такого признания никак не ожидал, Фушигуро, — покачал головой мужчина, осуждающе посмотрев в сторону темноволосого паренька. — Ладно, присаживайтесь. Ещё поговорим о вашем поведении… Возможность будет.
Студенты почти синхронно сели за свои парты, начиная доставать из сумок письменные принадлежности и тетради.
— Вам повезло, что сегодня замещаю я, а не кто-то из более взрослого преподавательского состава… Заставили бы вас писать объяснительные и внесли бы выговор в личное дело, если бы Фушигуро рассказал о систематических опозданиях по разрешению учителя Годжо. — спокойно проговорил мужчина, отходя к преподавательскому столу. Он поднял с него тонкие методички и прошелся по классу, раздавая их студентам. — Так что обойдемся малым: из-за утреннего опоздания нам придется сократить обеденный перерыв.
— Э?! — подпрыгнула на месте Кугисаки, не обрадованная такой информацией. — Это не честно! А когда нам есть в таком случае?
Сугуру остановился, развел руками и посмотрел на студентов.
— Во-первых, вы сознательно пришли позже и сами у себя забрали полчаса. Даже если бы у вас были занятия с учителем Годжо, вы могли потратить полчаса ожидания его с пользой. Например, занялись бы самоподготовкой, почитали бы конспекты прошлых тем и всё в этом духе… А во-вторых, общежитие находится в пяти минутах ходьбы от учебного корпуса и в стольких же от додзё. Вам никто не мешает поесть, двадцати минут для этого вполне должно хватить, — спокойно ответил на возмущение мужчина.
— Но нам надо переодеться перед додзё…
— Это займет от силы пять минут, — пожал плечами Гето, не отступая от своего.
— Разогреть еду…
— Ещё три.
— Поесть в конце концов! — не унималась девушка.
— Это бесполезно, Кугисаки, — встрял в разговор Фушигуро, записывавший тему занятия. — Это тебе не Годжо уговаривать нас отвести поесть суши, тут не прокатит… — спокойно дополнил он, откладывая в сторону ручку.
Кугисаки недовольно надулась, услышав комментарий одногруппника. Обижено сложив руки на груди, она хмыкнула и посмотрела в сторону окон, затем перевела взгляд карих глаз на часы, висевшие над входом в класс, и радостно просияла:
— А может лучше без перерыва между теоретическими занятиями? Ну пожалуйста! — она сложила руки в умоляющем жесте, призывая преподавателя сжалиться над ними.
Потерев подбородок, Сугуру отстраненно посмотрел на девушку, обдумывая её предложение. Ему и самому не сильно хотелось укорачивать себе обеденный перерыв, тратя время на студентов, особенно в свой выходной день, но и оставлять их безнаказанными тоже он тоже не собирался.
Пройдясь взад-вперед перед партами, он резко развернулся на каблуках лакированных таби, и кивнул:
— Ладно, договорились, без перерыва между теоретическими и минус десять минут от обеденного, — согласился он, возвращаясь к учительскому столу. — Открывайте методички на пятой теме, занятие первое.
— Какой же он душный, — еле слышно пробубнила себе под нос Кугисаки, доставая из большого пушистого пенала лилового цвета ручку.
На её возмущение никто из одногруппников не ответил.
— На прошлом занятии вы должны были проходить теорию о проклятых техниках…
Мужчина раскрыл методичку и посмотрел на заголовок прошлого занятия. Рядом с перечнем вопросов, вынесенных на занятие, рукой Сатору Годжо было нарисовано неопределенное проклятие, больше напоминавшее муху.
— Кто-то из вас может рассказать мне какими бывают проклятые техники?
В классе повисла звенящая тишина.
Вопрос, который задал Сугуру, на самом деле относился к разряду банальных и особенно легким он должен был оказаться для тех, кто с детства имел представление о реализации своих способностей.
— Ну… — тихо произнёс Фушигуро, поднимая взгляд. — На самом деле, мы немного отстаем от планирования. Но… Техники бывают фамильные и общедоступные.
Сугуру округлил глаза, безмолвно интересуясь о том, как так могло выйти, что учебный год начался чуть более двух месяцев назад, а первый курс уже отставал по календарно-тематическому планированию.
— Отстаете насколько сильно, Фушигуро? — поспешил поинтересоваться он, пролистывая методичку.
— В прошлый раз мы разбирали второе теоретическое занятие… — вздохнул Фушигуро, опуская взгляд в свою тетрадь.
Ошарашенный таким ответом Сугуру быстро пролистал пособие. Он плохо помнил учебный план первокурсников, но какое-никакое понятие о нём имел. В конце концов и сам когда-то изучал всю теорию шаманского ремесла, да и замещал коллегу периодически…
— Да уж… И что вы делаете, если так отстаете? — потер лоб мужчина, пытаясь понять, как такое вообще могло произойти.
— Учитель говорит, что практика важнее теории, — подал голос Итадори, покачавшись на месте. — И если мы будем знать как, то обязательно поймём что.
Гето скривил губы, неудовлетворенный ответом первокурсника. Зная Сатору, он и правда мог сказануть своим студентам что-то такое…
— Понятно, он таскает вас по заданиям, — недовольно протянул Сугуру, продолжая читать планы предыдущих занятий. — Ладно, раз так получается… До обеда будем наверстывать упущенное.
После этих слов мужчина встал с места и подошел к доске. Вместо того, чтобы вести занятия в интерактивной форме, как он привык делать со своими студентами, он решил устроить что-то вроде лекции и рассказать основные тезисы каждого из попущенных занятий в сжатом варианте. Ему казалось, что это единственный верный вариант в таких обстоятельствах.
Судя по выражению лиц первокурсников идеей это оказалось фатальной. Пока он распинался у доски, объясняя азы шаманства и заостряя их внимание на каких-то особенно важных моментах, один лишь Итадори худо-бедно проявлял участие во время объяснения материала. В отличие от своих одногруппников, он, казалось, был вовлечен, но не до конца понимал саму суть слов, которые говорил учитель. Винить его в этом было сложно: в конце концов, судя по тому, что знал о нём Сугуру, парнишка не так давно приобщился к шаманскому мирку. Он и сам таким же был, когда впервые узнал про собственные способности, потому и осуждения не испытывал.
Во время рассказа о сущности проклятий, мужчина перевел взгляд на Кугисаки, сидевшую посередине ряда. Её глаза смотрели слегка в сторону, прямо за её большой и пушистый пенал, а рука лежала немного странно для человека, занимавшегося конспектированием.
С усердием разглядывая что-то, она сжала губы в тонкую полоску и напряглась. Девушка аккуратно провела пальцами за пеналом и довольно ухмыльнулась. Спустя пару минут её лицо снова стало предельно серьезным, и она сощурилась, принявшись водить за пеналом ладонью.
На осознание происходящего ушло немного времени. Мужчина неоднократно замечал такое поведение и за собственными воспитанниками, так что легко понял, чем Кугисаки могла заниматься вместо прослушивания учебного материала.
Продолжая рассказ, мужчина медленно подошел к её парте и аккуратно накрыл ладонью мобильный телефон. Сразу же блокируя его, Сугуру решил конфисковать девайс на время. Всё-таки на уроках не стоило отвлекаться на мобильные игры и переписки в социальных сетях.
— Э-э-э… — только и смогла выдать Кугисаки, потянувшись рукой за мобильником.
Сугуру приложил палец к своим губам и шикнул, сразу же натягивая на лицо доброжелательную улыбку:
— Потом в свои желешки играть будешь, — мягко сказал мужчина, убирая телефон в карман своих брюк.
До конца занятия Сугуру чувствовал на себе пристальный и крайне недружелюбный взгляд Кугисаки, который она то и дело опускала на его карман, пытаясь убедиться, что телефон никуда не пропал и всё ещё находился в пределах классной комнаты…
***
Возмущено вздохнув, Сугуру наколол на пластиковую вилку крупно нарезанный кусочек пекинской капусты. Прожевав его, мужчина сглотнул безвкусный овощ и покосился на Сёко. Та листала журнал, связанный с трендами весны-лета нынешнего года, и задумчиво потирала подбородок.
— Чего это ты? — удобнее устраиваясь на секционном столе, поинтересовался он. — Ты вроде раньше не сильно о моде пеклась…
Сёко немного обижено поджала губы, но для вида пропустила его слова мимо ушей. На самом деле, она всегда хорошо одевалась и старалась делать это стильно и со вкусом. Просто зачастую выбирала вещи спокойные и неброские, возможно потому Сугуру и казалось, словно ее модный выбор был совершенно обыденным. Никаких кричащих цветов и смелых покроев…
— Да Нанако попросила купить ей сумку, так как у старой сломались ручки, а это значит, что нужно и Мимико купить сумку, чтобы никому из них обидно не было. Присматриваю поэтому… — она перелистнула страничку. — Кёко сказала, что девочкам сейчас нравится что-то небольшое, да и в моде модели маленьких размеров со всякими висюльками и прочей ерундой. Но это как-то не практично покупать им такое для похода на занятия… А хотелось бы, чтобы им до души было.
— Давно ли тебя вообще волнуют вопросы практичности? — нахмурился Сугуру, продолжая уминать пресный салат.
— Вообще-то они всегда так или иначе волновали меня, — Сёко с безразличным выражением лица отправила журнал в верхний ящик стола и с грохотом закрыла его, когда тот заел. — Но если конкретнее, то с тех пор как ты предложил жить вместе, и мы взяли на воспитание девочек, — она пожала плечами. — Ладно, лучше будет чтобы они сами поехали и купили, что им хочется.
— Это ты верно говоришь, — ткнув пластиковой вилкой в сторону женщины, подтвердил он её мысль.
Она пригубила горячего кофе из большой белой чашки и прикрыла глаза. Обеденный перерыв тянулся непростительно долго и, кажется, начинал утомлять её ничуть не меньше рабочего дня.
— Так что ты про студентов Сатору-то говорил? Я тебя перебила с этими сумками…
Подперев голову рукой, Сёко посмотрела в сторону мужчины и накрутила на пальцы прядь волос. Заинтересованно разглядывая уминавшего салат Сугуру, она ждала его рассказ о методах работы их общего друга и, по совместительству, бывшего одногруппника. На самом деле, она была наслышана об этом как со стороны руководства, так и со стороны других шаманов, попадавших в её лазарет, но никогда не обсуждала этого с любимым мужчиной, чтобы ненароком не задеть его, питавшего к Годжо Сатору глубокие дружеские чувства.
— Да ладно студенты его, — он раздосадовано махнул рукой, словно пытаясь убедить самого себя в том, что студенты были злом меньшим. — Ты бы лучше спросила, как работает Годжо.
— Судя по твоему тону, дела там не очень…
— Мягко сказано, — выдохнул мужчина, откладывая пустой контейнер на секционный стол. — Знаешь, я и раньше прекрасно понимал, что Сатору лоботряс каких ещё поискать надо, — Сугуру потер лоб, пытаясь сформулировать собственную мысль. — И всегда возмущался, когда его студенты попадали ко мне и не могли адекватно воспроизвести ничего из теории…
Сёко снова отпила кофе и облизала нежные губы, с которых слегка стерлась пыльно-розовая помада.
— У него странные методы, — только и смог выдать Сугуру. — Вместо того, чтобы объяснить его студентам одну тему, мне пришлось выдать три. Три, — он показал на пальцах. — И куда только директор Яга вообще смотрел, когда назначал его ответственным за первокурсников!
— Сугуру, — женщина тихо рассмеялась. — Да не кипятись ты так на этот счет. Они же многое знают по итогу…
— Знать и уметь, Сёко, это разные вещи. Теория всегда должна быть подкреплена практикой, а практика — теорией, — шумно выдохнул мужчина, спрыгивая с секционного стола. — А ещё эти трое пришли на полчаса позже.
— Так Годжо же с утра обычно в кофейне околачивается, — как ни в чем не бывало произнесла Сёко, пожимая узкими плечами. — Вот они и…
Сугуру покачал головой, отряхнул свою форму и расстегнул тёмную курточку. Сняв верхнюю часть одежды, он остался в просторных брюках и футболке с коротким рукавом. Повесив курточку на крючок рядом с кардиганом Сёко, мужчина покачал головой:
— Слушай, я прекрасно всё понимаю… Они дети и хотят развлекаться, а не зубрить теорию. Но мне, как и Сатору платят деньги за то, чтобы обучать этих детей. И если у меня написано в расписании, что занятия начинаются с половины девятого, то я приду раньше и отведу все, что должен.
Сёко сползла со стула и устало проводила взглядом мужчину, прошедшего перед её письменным столом, уставленным чашками из-под кофе и загроможденным внутренними журналами учета медикаментов.
— Ты просто… — Сёко задумалась о наименее обидной формулировке, которую могла бы выдать в этой ситуации. — Ты мыслишь, как будто двумя категориями «хорошо» и «плохо». Ребята же способные, да и к тебе, по итогу, всегда приходили подготовленные студенты, которые могли сделать нужное… Да, не сильные в теории. Но изгоняли же проклятия!
Обернувшись на женщину, Сугуру замер, поправляя свои густые волосы, часть которых была собрана в пучок на затылке. Некоторое время он обдумывал ответ, не находя слова Сёко обидными или неправильными. И без неё знал, что часто мыслил черно-белыми категориями, и временами это его сильно раздражало в самом себе.
— Я знаю, Сёко, знаю. Это меня и бесит, — несколько раздраженно выдохнул Сугуру, признаваясь в собственной слабости. — И всегда бесило, что я кручусь как белка в колесе и выжимаю из себя всё, а Сатору всё достается как на блюдечке и он не прикладывает особых усилий в работе.
Она развела руками, не находясь с ответом, и снова вернула своё внимание к чашке с остывшим кофе. За годы знакомства и романтических отношений с Сугуру, она привыкла к его странностям и резковатым высказываниям. К счастью, ничего подобного в её адрес он ни разу не говорил, зато высказывался относительно несправедливостей на служебном поприще очень четко и ёмко, когда что-то его допекало.
И Сёко прекрасно понимала, что подобная несправедливость его задевала за живое. Просто не хотела подпитывать это чувство ненависти и направлять его энергию в ненужное русло.
— Слушай, смотри на это всё проще, Сугуру, — наконец, произнесла Сёко, кое-как оформив свои мысли воедино. — Главное быть уверенным в том, что ты делаешь и поменьше на окружающих смотреть. Чужая работа — не твоя проблема. Ты делаешь всё, что в твоих силах, и твои студенты тебе благодарны.
— Да я знаю это, — он махнул рукой.
Выкинув пластиковые контейнер и вилку в мусорное ведро, мужчина прошелся по медпункту. Оказавшись рядом с Сёко, он погладил её по голове и беззлобно улыбнулся, словно откидывая все негативные мысли назад.
— Ладно, пойду я уже, — произнёс Сугуру, убирая ладонь. — Надо ещё отписаться, что я техникой пользоваться буду.
— Это ещё зачем ты? — удивленно поинтересовалась Сёко, поднимая голову на него и хлопая длинными ресницами.
Он наклонился и быстро чмокнул Сёко в губы, сладковатые от приторного кофе с молоком, который она пила. Женщина довольно вздохнула и погладила Сугуру по щеке, благодаря за такой приятный знак внимания к потребностям в романтике, не иссякшей за столькие годы вместе.
После недолгого поцелуя Сугуру отстранился и подмигнул ей, находя такое завершение обеденного перерыва более чем приятным. Повезло им всё-таки, что они работали в одном учебном заведении и могли беспрепятственно встречаться в свободное между занятиями время.
Пускай добрую часть дня Сёко была занята и работала, помогая потрёпанным шаманам восстановить здоровье, она всегда старалась найти хотя бы десять минут, чтобы просто побыть рядом с любимым человеком, видеться с которым, несмотря на проживание под одной крышей, становилось всё тяжелее и тяжелее из-за большого потока больных в лазарете.
— Пусть отдуваются за получасовое опоздание, — с хитрой ухмылкой произнёс мужчина, отступая в сторону двери.
— Только не переусердствуй! — крикнула ему вслед Сёко.
Что добавила женщина после этой фразы, Сугуру уже не услышал, но предположил, что это было связано с тем, что ещё троих пациентов за сутки медпункт не выдержит.
По пути в додзё он отписался в чат с руководством о том, что во время тренировки с первокурсниками намеревается пользоваться проклятой техникой. Раньше для этого приходилось лично посещать административный корпус, передавать эту информацию директору или заполнять какие-то бумажки, но с течением времени ставить администрацию в известность, благодаря техническому прогрессу, стало гораздо проще. И это ему нравилось.
Отправив небольшое сообщение в рабочий чат он со спокойной душой выдвинулся в додзё, чтобы потренировать студентов как следует.
Первокурсники, вопреки его ожиданиям, не опоздали. Выглядели они утомленными; маленький обеденный перерыв между занятиями и тренировкой сказался на их внешнем виде и не дал им возможности расслабиться. К тому же, Сугуру по собственному опыту знал, что после теоретических пар хотелось побольше времени провести в спокойствии, укладывая в голове новую информацию.
— Ну, смотрю, что вы управились за отведенное время, — с мягкой улыбкой, сочившейся притворством, проговорил Сугуру, рассматривая студентов, выстроившись вдоль границы татами. — Не вижу что-то радости на ваших лицах.
— Да какие тут радости, — огрызнулась Кугисаки. — Ни поесть нормально…
— Благодарите за это учителя Годжо, что я вам ещё сказать могу, — пожал плечами Сугуру. — Хотя физические занятия во второй части дня — не самое мудрое решение методистов… — вполголоса дополнил он.
Медленным шагом мужчина прошелся взад-вперед по плотному татами додзё и остановился, разглядывая кислые мины первокурсников. Перебитая им Кугисаки обижено шмыгнула носом, игнорируя ёмкое высказывание преподавателя о благодарности в адрес Годжо Сатору.
— У вас сейчас два варианта развития событий: либо изгоняете проклятие, либо спарринг. Но так как вас трое, то чьим-то партнёром придётся побыть мне, так что…
— Думаю, что с проклятием будет интереснее возиться, — развел руками Фушигуро, отзываясь на предложение учителя. — Тем более, что так можно будет попрактиковать материал, который мы изучали до обеда.
— Так ты слушал что ли? — зыркнула в его сторону Кугисаки.
Фушигуро повел плечами, словно не слушать преподавателя было невозможным занятием.
— И ты тоже что ли? — девушка перевела взгляд на Итадори.
— Конечно! — бегло покивал паренёк. — Интересно же было. Я даже записывал что-то, — дополнил он, рассеяно почесывая затылок.
— Ладно, потом обсудите, у нас время ограничено, — Сугуру показал на наручные часы. — И честно говоря, задерживать вас у меня особого желания нет.
— Да ладно, — недовольно произнесла Кугисаки. — А я думала, что вы такое обожаете.
Проигнорировав слова острой на язык студентки, Сугуру снова натянул на лицо доброжелательную улыбку. Сложив руки за спиной, он решил дождаться решения студентов.
— Ладно, изгонять так изгонять, — недовольно пробормотала девушка.
— А ты, Итадори?
— А я как все, — бодро кивнул головой он.
Сугуру оглядел просторное додзё и потёр подбородок. Решив, что для изгнания проклятия зал обшитый тёмным деревом и белой рисовой бумагой никак не подходил, мужчина поторопился к выходу, зазывая ребят за собой.
Спустя пару минут группка студентов во главе с преподавателем добралась до пустующей спортивной площадки.
— Если вы не успеете изгнать проклятие до окончания занятия, то я отзову его, — поставил студентов в известность Сугуру. — У вас… — Он перевел взгляд на наручные часы и сверился со временем. — Почти полтора часа. Но если управитесь раньше, то я отпущу вас в общежитие, договорились?
— Тут должен быть какой-то подвох… — нахмурилась Кугисаки, услышав слова преподавателя.
Вместо ответа мужчина улыбнулся, затем развернулся на пятках и направился в сторону от студентов, на безопасное расстояние для наблюдения. Он остановился и посмотрел на то как студенты заняли оборонительные позиции. Фушигуро первым же делом призвал одного из своих сикигами — черную гончую, Кугисаки достала молоток из поясной сумки, а Итадори... Итадори просто выставил перед собой кулаки.
Прикинув, какое из существ, которыми он владел, студенты изгнали бы с б
ольшим трудом, мужчина нахмурился. Подвох заключался в том, что он не был намерен отпускать их раньше положенного. К тому же, благодаря такой практике он бы смог посмотреть на слабые и сильные места подопечных Годжо и пожурить его при встрече за недостаточные успехи в воспитании юных дарований.
По мановению руки перед студентами оказалось сразу несколько крупных проклятий. Сильнее всего призванные создания походили на ярко-красных сколопендр с желтоватыми ножками, разве что ростом оказались выше человеческого, да на мордах у них сияли паскудно улыбавшиеся синюшные человеческие рты. Ранга они были не высокого, но отличались высокой скоростью, изворотливостью и прочной оболочкой, что могло доставить хлопот шаманам.
— Вот и достойное наказание за опоздание на занятия, — вполголоса пробормотал мужчина, скрестив руки на груди.
Юрко перебирая своими ножками, проклятия устремились к первокурсникам. Сугуру неспешно отошел ещё дальше и присел на мягкую зеленую травку, посматривая за ребятами.
Те едва поспевали за скоростью противников. Бегая туда-сюда вдоль тренировочного поля, студенты пытались применить свои техники и хоть как-то дать отпор, но получалось это у одной лишь Кугисаки. Её гвозди изредка попадали по целям, но часто отскакивали от прочных хитиновых пластин.
Наблюдая за ходом изгнания, Сугуру откинулся назад, на выпрямленные руки, и покачал ногами, расслабляясь. В глубине души он таил надежду, что студенты Сильнейшего окажутся если не в состоянии изгнать его проклятия, так хоть отпор дать смогут, потому и не особо волновался за их целостность.
Чем дольше троица возилась со своими противниками, тем чаще Сугуру задумывался о справедливости такого наказания. Может, перегнул палку и стоило призвать кого послабее? Точно бы выполнили поставленную задачу…
Он перевел взгляд на Фушигуро, отбивавшегося от проклятия с помощью своей гончей, затем на Итадори, пытавшегося избить своего противника голыми кулаками, и тяжело вздохнул.
Из всей троицы только Кугисаки хотя бы пыталась найти слабое место у проклятого духа, но действовала крайне эмоционально и оттого допускала ошибки, открываясь для контратак.
Бесплодные попытки студентов, несмотря на всю их нелепость, не веселили Сугуру. Глядя на них, он анализировал поведение молодых людей, и делал заметки в небольшом блокноте, отмечая над чем стоило бы поработать в будущем.
Над его головой с тихим свистом пролетело что-то небольшого размера. Сугуру обернулся, пытаясь рассмотреть предмет, и вскинул брови, обнаружив боеприпас Кугисаки. Длинный гвоздик замерцал под солнечными лучами среди короткостриженой травы. Мужчина сразу же поднял его, покрутил в крупных пальцах и отправил его в карман брюк.
Не сводя со студентов глаз, Сугуру едва не прослушал сигнал таймера.
Показав шаманам правую руку, мужчина поднялся с места. Он сразу же отозвал проклятия, как и обещал ранее, и прибавил шагу, направляясь в центр тренировочной площадки.
— Что ж… Зрелище это было занятное, — щелкнув кнопку на шариковой ручке, произнёс Гето. — Есть пара советов.
Студенты синхронно выдохнули, пытаясь восстановить силы после тренировки. Их изможденные лица не выражали ни капли позитивных эмоций по отношению к преподавателю.
— А я ещё за вас свой голос отдала в прошлую пятницу, — тяжко вздохнула Кугисаки, повиснув на плече Итадори, вытиравшего лоб краем футболки.
Проигнорировав выказывание студентки, Сугуру едва заметно усмехнулся в кулак и кашлянул, чтобы заглушить смешок. Подобное откровение показалось ему забавным. До начала занятий он был более чем уверен, что о его личности первокурсники почти ничего не знали, да и в дурацком голосовании, устроенном Годжо, никто из них не принимал участия.
— Начну с тебя, Фушигуро… — нахмурился Гето. — Ты словно не даешь себе расслабиться во время битвы, выглядишь напряженным и слишком уж полагаешься на сикигами, — проговорил мужчина, похлопав парня по плечу. — Потому твои движения кажутся скованными. Попробуй посоветоваться со своим преподавателем, чтобы начать работать в этом направлении… Я, конечно, передам ему всё о ваших результатах, но…
— Но это Годжо, — поджал губы Фушигуро, но спокойно продолжил. — Хорошо, я понял, попробую с ним поговорить. Спасибо за замечания.
— Наши техники немного похожи, поэтому думаю, что тебе бы не помешало уделить внимание рукопашному бою. Это просто мой личный совет, — спокойно сказал мужчина, продолжая смотреть на тяжело дышащего Фушигуро. — Так…
Сугуру перевел взгляд на Итадори.
— У тебя большая сила, но ты бросаешься бездумно, Итадори, — он постучал себе по лбу ручкой. — Старайся искать слабые места противника. И разрабатывай тактику. Махать кулаками здорово, не спорю, но особо ничего не получится, если голову не включать.
Пробежавшись по заметкам в небольшом блокноте, Сугуру остановился.
— Собственно, Кугисаки, к тебе такая же претензия. Ты гвоздями на версту разбрасываешься, — вытащив из кармана просторных брюк длинный гвоздь, Сугуру протянул его девушке. — Повезло, что мне в голову не угодила.
— Пф, — фыркнула Кугисаки, скрещивая руки на груди. Смерив мужчину недовольным взглядом, она забрала гвоздик и сразу же отправила его в поясную сумку.
— В целом, на сегодня всё. Не забудьте завтра передать учителю Годжо мои рекомендации.
— Ага, уже бежим, — пробурчала себе под нос Кугисаки, взмахнув ладонью.
***
По прибытию домой Сёко лениво плюхнулась на порожек в прихожей и сняла неудобные туфли на каблуке. Пока она потирала ступни и пыталась отыскать в кромешной темноте свои домашние тапочки, Сугуру наблюдал за ней из коридора с апатичным выражением лица.
Обернувшись, она заметила мужчину и ахнула, подпрыгивая на месте. Не привыкла к тому, что он мог встречать её с работы. Обычно к моменту возвращения Сёко Сугуру либо спал, либо занимался домашними делами.
— Не пугай так, Сугуру, — тяжело отдышалась женщина и покачала головой, осуждая его молчаливое ожидание. — Чего тут стоишь?
— Тебя ждал, — с придыханием ответил мужчина, включая свет в коридоре позади себя. — Давай на кухню, девочки уже поужинали и спать легли, я хотел, чтобы мы вместе поели.
Он удалился из дверного проёма и медленным шагом отправился в сторону небольшой кухни, расположенной в самом конце коридора. Сёко нахмурилась, пытаясь понять его странное поведение, но направилась следом, недовольно морща лицо. После долгого дня, проведенного на каблуках, ей хотелось скорее сходить в прохладный душ, да плюхнуться на кровать, даже есть особого желания не возникало…
Пройдя на кухню, Сёко заметила накрытый на столе ужин и две баночки пива. Алюминиевая оболочка напитка покрылась испариной, говоря о том, что его достали не так давно.
— Пиво? — удивилась она, хмуря брови. — С чего бы ты это? Сегодня же вторник вроде как…
Сугуру присел за небольшой столик и устало вздохнул. Подперев голову ладонью, мужчина посмотрел на Сёко, застывшую в дверях кухни и виновато поджал губы. Выпивал он обычно по выходным, когда на следующий день не нужно было вставать на работу. Более того, всегда делал это в компании и не мог назвать себя огромным любителем распития алкогольных напитков, в отличие от своей избранницы, отлично разбиравшейся в сортах и видах спиртного.
— Ты что, ждал меня до десяти вечера, чтобы выпить вместе пива? — со смешком спросила Сёко, опускаясь за стол. — А что за повод? — она вскинула одну бровь, собирая волосы в низкий хвост.
Вяло покивав, Сугуру потянулся за банкой и открыл сначала для Сёко, а затем и себе. Он перелил пиво в прозрачный стакан и грустно вздохнул.
— За мой выходной, — с понурым лицом пробормотал Гето, быстро осушая стакан.
Посмотрев на мужчину, Сёко поднесла банку к губам и отпила из неё немного. Видеть Сугуру таким вымотанным было для неё странной картиной. Обычно он не особо распространялся о творившемся на его душе, мог, конечно, сетовать на несправедливости жизни и о работе, но как правило это не было приправлено его личными эмоциями и переживаниями.
— Что-то случилось? — Сёко протянула ладонь и погладила его по крепкому предплечью, пытаясь хоть немного отвлечь мужчину от негативных эмоций. — Ты вроде и после занятий более или менее довольный был…
Сугуру встал из-за стола, заглянул в холодильник и вытащил ещё одну баночку пива. Недоверчиво покосившись на него, Сёко округлила глаза. Такое поведение было не очень-то на него похоже.
— На меня пожаловались первокурсники, — открывая вторую банку, сказал Сугуру. — Понимаешь ли, я нарушил преподавательскую этику, когда задержал их на перерыве, не отпустил на один из них и вообще…
Он всплеснул рукой и расстроено уставился на пустой стакан с пивной пенкой на стенках.
— Опасно заставлять студентов изгонять мои проклятия, потому что, видите ли, администрации сложно проконтролировать не подсунул ли я им особый ранг, — с этими словами Сугуру шлёпнул себя по лбу ладонью и потёр глаза, пытаясь согнать навалившуюся усталость. — Я надеру этому придурку задницу, когда его встречу.
— Кому? Директору? — подпрыгнула на месте Сёко.
— Годжо, блин, кому же ещё? — вспылил Гето, выливая в стакан новую порцию хмельного напитка. — Получит у меня по первое число.
Сёко откинулась на спинку стульчика и качнулась на нём, молча наблюдая за тем как Сугуру одним махом уничтожил содержимое второго стаканчика пива.
— Идиоты, — прошипел он, отставляя пустой стакан на стол.
