***
— Слушайте меня внимательно. Мы приехали сюда вместе с верховным эпистатом, а не с добрым старичком, продающим финики на рынке, — Реммао говорил достаточно тихо, на грани слышимости, но двое его учеников всё понимали, — это значит, что вам нужно быть очень и очень осторожными. Если кто-то один попадётся — охотники быстро сложат два и два, и казнят нас всех. Не говорите о чёрной магии, если не уверены точно, что вас не слышат, не берите заказы, спрячте маски и мантии в самом надёжном месте, а лучше закопайте. И повторю ещё раз, разборчивей, красноречивей и понятней: ошибка одного может стоить жизни всем. Со стороны Рем, наверное, выглядел уверенно, но на деле и близко себя так не чувствовал. Сейчас старший черномаг бы не признался в этом даже себе, но он сам не следовал советам, которые давал. И свою ошибку уже совершил. Через пару мгновений после того, как Реммао закончил свою речь, к колеснице с шезму подошёл Тизиан. Оглядев их, он сказал: — Добрый вечер вам! Я вижу, вы все в порядке. Собирайтесь, сейчас в поселение пойдём, — посмотрев на «писарей» ещё раз, охотник добавил, — и чего вы такие хмурые? Посмотрите на живописный закат, улыбнитесь хоть на миг. С этими словами Тизиан пошёл дальше, а черномаги провожали его взглядом, закидывая дорожные сумки на плечи. Не улыбаясь.***
Эва лежала на кровати, просто глядя в потолок, стараясь расслабиться и хоть как-то унять головную боль. Мысли путались, связывались между собой в такой мудрёный узел, который девушка будет распутывать ещё очень долго. Необходимость жить в одном поселении с охотниками, вероятность, что Дия пьёт ибогу, жизнь в самом центре хвори — столько проблем на неё всего-то за два дня, и их становилось всё больше. «Так, не раскисай. Лучше не жалуйся, а думай, как всё решить». Но ни единой мысли в голову не приходило. Эвтиду утешало только то, что Рэймсс обещал прийти к ним сегодня вечером с «кое-чем интересным». Она надеялась, что его «кое-что» поможет отвлечься и просто отдохнуть. — Эва, как я выгляжу? — неожиданно спросила Дия. Эвтида с неохотой подняла голову и, упёршись ей в стену, начала рассматривать девушку. Бледное, уставшее и сонное лицо Дии — таким оно было утром — сменилось ярким и приковывающим взгляды. «Она постаралась над макияжем. Такая красивая теперь. Хотя эти тёмные круги под глазами ничто не скроет». — Хорошо ты выглядишь, хорошо, — ответила Эва. «Во всяком случае, точно лучше меня после всего, что произошло сегодня». — Действительно хорошо, — согласился будто из ниоткуда появившийся Рэймсс. «Интересно, давно тут стоит? И почему я не заметила, как он вошёл?» Но все эти вопросы забылись, как только Эвтида увидела, что парень принёс с собой. — Рэймсс, ты что, ничего кроме хека и сенета с собой не брал? Или у охотников стащил? — Ничего я не крал! Я... — Не думала, что ты из тех, кто предпочитает слово «позаимствовал», — перебила друга девушка. — Не думал, что сегодня ты пить не будешь, — ответил ей Рэймсс, ставя всё принесённое на деревянный пол, — и если тебе так интересно, я взял хек у охотников. С их позволения. — То есть, сенет всё-таки украл, — уже не пытаясь сдерживать смех сказала Эва. Небольшая словесная перепалка развеселила её, и, пусть и не позволила забыть об усталости, но сделала её менее заметной. — Видимо, эта кружка вкуснейшего пива достанется мне... А жаль, тебе хотел отдать. — Забирай на здоровье, я возьму всё остальное. — Мне тоже немного дай. А этот пусть со своей одной кружкой остаётся, — неожиданно встряла в разговор Дия. — Да катитесь вы в такой Исфет... — с напускной обидой ответил Рэймсс. Минут через пять черномаги сели за сенет. Решили, что пока двое будут играть, третий будет следить за соблюдением правил. За игрой и разговором время летело незаметно, целый час, по ощущениям, проходил за минуту. И сейчас весь страх перед эпистатом и охотниками, опасность хвори, странности Дии и Реммао, всё это казалось таким маленьким, таким незначительным по сравнению с этими мгновениями спокойствия и веселья. Как жаль, что на самом деле, всё было точно наоборот.***
Выспаться Эве так и не удалось. Как только солнечный Ра начал плыть по небу на своей ладье, её разбудили охотники и наказали собираться. Девушке предстояло поехать с ними в Сет-Маат, где, как она узнала из разговора Тизиана и другого охотника, проникли в Долину Царей и вскрыли саркофаг эпистата Яхмоса. Они также упомянули, что это наверняка сделали ужасные грешные шезму, но Эвтида не восприняла эти слова всерьёз. Ведь зачем черномагам это делать? Незачем. И она надеялась, что осмотрев саркофаг, все в этом только убедятся. Спустя пару часов Эва уже была в колеснице, и благодарила всю Эннеаду разом и каждого бога по очереди, что она едет туда вместе с Исманом. Эвтида постоянно крутилась рядом с ним, искала в нём защиту от охотников, которые, как ей казалось, не отводили от неё взгляда. Конечно, они бы не причинили девушке вреда. Не должны были. Но, боги, как ей было странно, страшно находится рядом с ними. А с Исманом не было страшно. Он был берегом спокойствия для Эвы. Временами очень шумным, но всегда готовым понять, принять, выслушать и развеселить. А она старалась быть таким же берегом для него, хотя получалось это заметно хуже, чем у Исмана. Эва, иногда посматривая на охотников, говорила с ним. Они делились новостями, переживаниями, смеялись и шутили, пока Ёран не окликнул лучших друзей и громко объявил: — Мы на месте.***
Эвтида шла в полутьме по неровному полу гробницы. Близкая к улице мастаба была оставлена далеко позади, и сейчас единственным, что помогало девушке хоть что-то увидеть был тусклый свет, исходящий от факела. Всё в этом месте — от запаха до узких коридоров и почти непроглядной тьмы — давило. Она чувствовала, что стоит сделать ещё один шаг — и она упадёт, не в силах больше подняться. «Когда мы заходили сюда, дверь была открыта. Мог скорпион забежать, или кто похуже». «Молодец, Эва. Умеешь подбодрить, когда надо» — с иронией подумала девушка. «И всё же, не хочу одна здесь, ещё и в темноте ходить» — это уже, откровенно, рассмешило Эвтиду, — «называюсь шезму, а темноты боюсь? Как это нелепо». Может, минут через десять, в голову Эвы пришла совершенно странная, глупая мысль. Но... — Господин Пеллийский, мы можем поменяться местами? — Поменяться? — Я, в общем-то... — не зная, как зкончить фразу, неуверенно сказала Эвтида. «Соберись». — Да. — Значит, иди вперёд, — с улыбкой ответил Ливий, и отойдя к стене пропустил девушку. «Как же глупо это выглядит», — подумала Эва. «И я глупая». *** Эвтида почувствовала облегчение, когда Тизиан наконец остановился и сказал, что они уже на месте. Но продлилось это ощущение ровно до того, как охотник открыл дверь. После этого девушка почувствовала резкий, въедливый запах смолы. Когда Эва зашла в «дом Ка», мерзкий аромат только усилился. Шезму не представляла, сколько времени ей предстоит провести здесь, но надеялась убраться отсюда при первой возможности. — Эпистат скоро придёт, я встречу его. Господин Пеллийский, до того осмотрите мумию, — тут улыбка Тизиана стала менее доброжелательной, — Эвтида, записывай. Раздав необходимые указания, охотник скрылся в коридоре. Хмыкнув, Ливий зажёг факелы. Когда в камере стало светло, он и Эва тоже поняли — крышка саркофага была приоткыта. На их лицах отразилось удивление. Пеллийский подавил его первым и приступил к работе, и девушка постаралась последовать его примеру. Столика, где она могла бы писать не было, поэтому Эвтида расположилась на холодном полу. «Главный лекарь Ливий Пеллийский начал осмотр забальзамированного тела эпистата Яхмоса», — записывала девушка. «Интересно, каким был Яхмос? Если не ошибаюсь, он жил ещё в то время, когда ещё не было законов о запрете чёрной магии, и умер перед тем, как их приняли. Поддерживал ли гонения шезму эпистат, или наоборот? Был ли похож на Амена?». Эва ещё много думала о нём — и вот результат. Она ощутила лёгкое покалывание и едва заметную головную боль. Такие ощущения всегда появлялись, когда Эвтида входила в контакт с чужой Ка. «Может, мне удастся с ним поговорить? Только как это сделать, чтобы Ливий не услышал? Уйти, очевидно. Но ведь просто так это не сделаешь». Девушка постаралась успокоиться и мыслить рационально — не только для того, чтобы придумать удачное оправдание своего отсутствия, но и чтобы не спугнуть Ка Яхмоса. — Господин Пеллийский, я отойду в коридор? Вонь здесь стоит невыносимая, буду оттуда записывать. «В конце концов, я же не солгала. В камере действительно ужасно пахнет, да и писать о том, что он там делает я тоже буду». — Без проблем, — Ливий повернулся к Эве и почти сразу ответил, — как же я хотел бы сейчас с тобой пойти... Кивнув Пеллийскому, Эвтида ушла в коридор, и устроившись там поудобнее, прислушалась к своим ощущениям. «Отлично, контакт всё ещё есть», — подумала девушка и постаралась сосредоточиться. — Некромантка? Хорошо, что вы все ещё не вымерли. — Яхмос? — шёпотом сказала шезму, думая, что у него спросить, — как вы умерли? — Я умер во сне. «Было ли это простой смертью? Может, раз он не поддерживал запрет на чёрную магию, его убили, чтобы устранить влиятельного противника новых порядков?» Девушка не успела спросить его об этом. Она услышала голос Ливия, растерялась и контакт с Ка был утерян. Напоследок Яхмос успел сказать только: — Проверь внутренности. Их нет. — Эва, с тобой всё нормально? — Да. Всё в полном порядке, — девушка старалась, чтобы её голос звучал уверенно, но на последнем слове он всё же дрогнул. — Это если не учитывать, что ты сидишь на холодном полу и вся дрожишь? — Ливий, со мной правда всё хорошо. И сидеть здесь только на полу и можно, — ответила Эвтида, стараясь игнорировать слова о дрожи. «Это начинает раздражать. Почему он не может просто уйти? Ни за что не поверю, что ему правда интересно, всё ли со мной в порядке». — Ливий? А куда же делся господин Пеллийский? — с усмешкой спросил он. Тут уже у девушки закончились слова, которыми она смогла бы описать свои эмоции. Зато был сарказм. — О, многоуважаемый господин Ливий Пеллийский, великий лекарь, что обязательно победит чёрную хворь, да будет ваше доброе имя увековечено на страницах летописей! Со мной всё хорошо, и я искренне рада, что такой человек как вы снизошёл до проявления интереса ко мне, — пусть и завуалированно, но высказав свои мысли, Эва наконец успокоилась. А Ливий, сквозь смех ответил ей: — Да, гораздо лучше. Можешь меня почаще так называть? — Могу, но не буду. В коридоре послышались шаги и совсем скоро из-за поворота показались Тизиан и Амен. Эвтида подумала, что могла бы рассказать об отсутствии внутренностей у бывшего эпистата, но отринула эту мысль почти сразу. «Не нужно мне лишнее внимание и вопросы. А если они хотят узнать, проклятие хворь или нет — сами додуматются и проверят».***
Эва уходила прочь от Сет-Маата, толком не разбирая дороги, даже не думая о том, как будет возвращаться. Рэймсс, провожавший её, уже давно превратился в едва различимую точку на горизонте. «Охотники думают, что хворь наслали черномаги. Кто-то украл внутренности, пренадлежащие эпистату Яхмосу. Может, подобные случаи произошли не только здесь? Всё равно странно. Сколько гробниц не ограбь, чтобы проклясть целый город, надо иметь большую силу. Скорее всего, хворь на Фивы наслала группа людей. Но зачем? Действительно ли это были шезму? Не верю в это. Неужели черномаги, тем более, такие могущественные, не понимали, что таким образом они только настроят всех против себя?» Эти размышления бы продолжались ещё долго, если бы взору девушки не открылась бы по-настоящему прекрасная картина — небольшой оазис. Зелёные, слегка влажные листья пальм, отражающие свет яркого дневного солнца, высокая трава, и маленькое озеро. Эвтида, только недавно покинувшая родной Гермополь, не могла насмотреться на живописный пейзаж. Рядом с одной из пальм мелькнула тень, а через мгновение из-за дерева вышел высокий рыжеволосый юноша. — Здравствуй, путница. Заблудилась? — сказал он бархатным, вкрадчивым голосом. «Сказ этот всегда один: о прекрасном юноше, чьё лицо столь привлекательно, сколь и речи его сладки, но полны смертельного яду», — строки из свитка, что зачитывал Тизиан, тут же всплыли в голове Эвы. — Нет, — только когда девушка произнесла это, она поняла, что соврала. — Что-то я в этом сомневаюсь. Как зовут тебя? — Эвтида. От шезму не укрылось переменившееся выражение лица собеседника — от спокойного, безразличного к удивлённому. Впрочем, совсем скоро эта эмоция скрылась за широкой улыбкой. — Редкое имя. Знаешь, что означает? — даже увидев что Эва кивнула, юноша всё равно продолжил, — дарующая жизнь. — А тебя, путник, как зовут? — спросила девушка, прежде, чем поняла: разговор надо заканчивать. «А то ещё прогуляться предложит. Почему-то по Красным Землям и почему-то, не принимая отказ». — Аш. — Слушай, Аш, дело скоро к вечеру пойдёт. Не хочу больше тебя донимать, да и мне возвращаться надо. — И как же вернёшься? Ты, конечно, сказала, что знаешь дорогу, но я же вижу, что заблудилась. — Предложишь проводить? — А почему бы и нет? Я местность знаю, до Сет-Маата доведу, тебе же туда надо? «Как он узнал?» — Благодарю, но нет. Сама постараюсь дорогу найти, — ответила шезму, медленно отсутпая назад. — В таком случае, удачи, Эвтида!***
Девушка долго бродила по пустыне, пытаясь найти дорогу обратно. Судя по солнцу, перерыв скоро заканчивался, а она не хотела, чтобы потом её искали. Эва уже даже жалела, что не приняла предложение Аша. «Глупая. Кто знает, что он бы со мной сделал, если бы согласилась?» Но сразу за этой мыслью появилось странное чувство — Аш не причинит ей вреда. А тем временем, Эвтида снова пришла к оазису, где встретила этого мужчину. Сам он мирно стоял у пальмы, и практически сразу заметил девушку. — Здравствуй снова! Как с поиском дороги? — спросил Аш. «Будто издевается». — Плохо. — И ты решила подумать над моим предложением? Оно ещё в силе. «Что лучше? Окончательно заблудиться или пойти с ним? Хорошие варианты». Аш не причинит ей вреда. Снова это чувство. И Эва клялась — она поддаётся ему в первый и последний раз. — Веди.