***
Дин бросился к Ламие, как только реальность обрушилась на него. В мгновение ока он уже оказался на коленях, стараясь зафиксировать голову дьяволицы так, чтобы она не захлебнулась кровью. Короткого взгляда на ее грудь хватило, чтобы опытный охотник определил тяжесть раны. А она была ужасная – грязная, рваная, фатальная. Дин видел, каким именно образом был нанесен удар – под углом и по ребрам. Он сам когда-то учил этому удару Кассандру на случай неожиданной опасности. Теперь он не мог смотреть на плоды своей работы. Дин видел, как Ламия пытается что-то сказать, но все слова прошли мимо него. Как парализованный, он смотрел, как закрываются глаза дьяволицы. Опять! Что за гребаный сюр, 72 часа и 2 смерти 1 девушки. - Нет! – крикнул Дин, когда понял, что Ламия больше не шевелится и не открывает глаза. – Сэм! Нужно сделать что-нибудь! Он не понял, когда именно брат оказался рядом, но сейчас Сэм сидел с другой стороны и хмурясь смотрел на кинжал. Дин тоже посмотрел на него, но ничего не понял. - Сэм, очнись! Какое дело до гребанного ножа, когда она умирает?! Дин и без него знал, что нож в таких случаях стоит вытаскивать, но он не был уверен, куда именно попала Кассандра и был высокий шанс, что это навредит Лами еще сильнее. - Дин, надо вытащить нож, - севшим от напряжения голосом сказал Сэм. – Кажется, он демонический… Блять. Ручка кинжала действительно была усыпана странными символами, которые Винчестеры часто видели раньше. Это, конечно, не ангельский клинок, но и эти кинжалы не раз убивали демонов прямо на их глазах. - Нет! Не может быть! – отрешенно покачал головой Дин, пока брат вытаскивал из грудной клетки Ламии инородным предмет и затыкал рану своей рубашкой. – Это же Кассандра… Эти слова били больнее всего. Она не могла! Кассандра не могла их предать! У абсолютно всего произошедшего должно быть какое-то логическое объяснение! - Дин! Это он! – сам не веря в свои слова сказал Сэм, передавая в руки брату злосчастный кинжал. Проклятье. Руки старшего Винчестера непроизвольно затряслись, когда он ухватился за рукоятку ножа, которым всего пару минут назад нанесли смертельный удар для Ламии. Какие они вообще охотники после этого, если прямо у них под носом Кассандра сначала спланировала все это, а затем с легкостью притворила в жизнь. - Лам… - выдохнул Дин, всматриваясь в застывшее лицо дьяволицы. Он не верил, что на этом может все закончиться, просто не может такого быть. Ламия должна открыть глаза и в свойственной ей манере рассмеяться, напомнить им, что она, черт возьми, бессмертна и ее не убить каким-то там ножичком. – Надо позвать Каса! Он должен помочь! Но не на первый, не на второй зов Кастиэль не откликнулся. Дин так и продолжал звать его, сидя на полу бункера, пока рука Сэма не накрыла его плечо, слегка сжимая, в знак безмолвной поддержке. - Дин, ей уже не помочь… Наверное, только сейчас, глядя на реакцию старшего брата, он мог в полной мере оценить, как сильно он привязался к дьяволице. Грешным делом, Сэм даже думал, что Дину просто взбрело в голову переспать с ней, поставить галочку, что даже дочь Люцифера не устояла перед его обаянием, но сейчас он понимал, что дело намного глубже… Они с братом уже не первый раз теряют дорогого им человека, и каждый раз в глазах Дина отражается именно та боль, которая застыла в них и сейчас. Кажется, никто из них не понял, в какой именно момент Дин привязались к Ламие, но он точно и бесповоротно сделал это. Дин сам понимал, что момент, когда Ламию можно было вытащить с того света уже безвозвратно упущен, но он отказывался в это верить. Это же Ламия. У нее всегда есть туз в рукаве, которого она достает в самый последний момент. Но чуда не происходило. Ламия продолжала лежать без движения и Винчестер уронил голову ей на живот, стараясь спрятать всю ту боль, которая сейчас рвала на части его и без этого покореженную душу. Этого просто не могло произойти. И когда он был уже морально готов признать, что это конец, едва различимый стук сердца оглушил его. Не веря, Дин прижался к Ламие еще теснее, пока не убедился, что это не фантазия его больного воображения. Сердце дьяволицы действительно билось прямо у него под ухом. - Оно бьется, Сэм.. Не поверив словам Дина, Сэм решил, что брат просто не может принять для себя смерть очередного близкого для них человека или по ошибке принимает сокращение нервных окончаний за биение сердца, но все-таки приложил пальцы к нужной вене на шее Ламии и чуть не потерял дар речи, когда тоже нащупал совсем слабый пульс. После этого оба брата активизировались и начали как можно скорее укладывать Ламию на твердую горизонтальную поверхность и заниматься обработкой раны. Можно, конечно, было предположить, что снова все сделает регенерация, но ни Дин, ни Сэм не смогли оставить дьяволицу просто лежать с рваной раной под грудью.***
Открыв слипшиеся глаза Ламия, поморщилась от слишком яркого света и начала оглядываться по сторонам, пытаясь понять, где она сейчас находится. Голова была как в тумане и все тело ужасно болело. Последнее что она могла вспомнить, как Кассандра вытащила из ниоткуда демонический кинжал и всадила его прямо ей в сердце. Блеск! Зато понятно откуда эта боль. - Ламия? – оказывается, все это время сбоку от нее сидел Сэм и увидев, что дьяволица очнулась, поспешил помочь ей приподняться. Она оказалась в полусидящем положении, но это мало что изменило. Боль никуда не уходила и Ламие пришлось закусить губы, чтобы сдержать стон. - Воды? – спросил Винчестер, догадываясь, что ее сейчас должна мучать нестерпимая жажда. Ламия приняла стакан из рук охотника и начала пить воду жадными глотками. Дьявол! Ее будто пережевали и выплюнули, как паршиво она себя чувствовала. Демоническое оружие действительно могло принести ей значительный урон. Как ни крути она – демон, и даже она не обладает абсолютным иммунитетом ко всему. - Где Дин? – спросила Ламия, как только к ней вернулась способность говорить. Она помнила, что начала отключаться еще когда Кассандра стояла рядом, а что было после этого было большим для нее вопросом. – Что произошло после? - Спит, - успокоил ее Сэм. – Он просидел около тебя практически сутки, пока не начал отключаться и я прогнал его спать буквально пару часов назад. Облегчение накрыло дьяволицу. Значит, в плане Кассандры было убить только ее, Винчестеров она трогать не собиралась. Но облегчение быстро сменилось шоком, когда до Ламии дошла и вторая часть фразы. - Стой, сутки?! Сколько я была в отключке? - Тебя ударили в сердце демоническим ножом, Ламия, - сомневаясь, помнит ли это дьяволица, на всякий случай напомнил Сэм. – Ты еще довольно быстро пришла в себя. Кстати как? - Я – демон, Сэмми, это нормально, что удар ножичком не может навредить мне, - решила покривить душой Ламия, но она явно забыла, кто перед ней сидит. Сэм осуждающе на нее посмотрел. Пока Дин дежурил у ее постели, у него было время узнать, что именно за кинжал попал в руки Кассандры. И да, он подготовил целый ряд вопросов для дьяволицы, на которые она должна будет ответить, как только окончательно придет в себя. Но пока Сэма больше всего интересовало, как Ламия пережила встречу с демоническим кинжалом и осталась жива. - Хорошая попытка, но мы с братом как-то видели, как демоны, попавшие под удар подобного ножа, осыпаются пеплом, - мысленно прижал он дьяволицу, не оставляя и шанса соскочить с разговора. – А еще я поискал в книгах, оказывается, у этого кинжала довольно богатая история. О да, Ламия в этом не сомневалась. К этому моменту она уже вспомнила, что расшифровала намек, данный Кассандрой. Лилит! Чертова сука даже здесь не смогла остаться в стороне и решила действовать наперекор всем. И теперь Ламия была обязана узнать, как она смогла добраться до Кассандры. Ее обвели вокруг пальца, как прыщавую восьмиклассницу! Уму непостижимо. Удар с той стороны, откуда ты его ожидаешь меньше всего. Ламия же действительно даже не рассматривала вариант, где источником агрессии выступает ее сестра. Да она делала чертову ставку, что однажды один из Винчестеров может пожертвовать своей шкурой, чтобы убить ее, но никак не Кассандра, приходящая в дикий ужас от насилия в любом его виде. Но настолько ли они все так хорошо знали Кассандру, если ей удалось вступить в контакт с Лилит и, очевидно, переметнуться на ее сторону… Но этим Ламия займется позднее. Да помогут ей святые, чтобы она сама разгребла все это дерьмо и отец ничего не узнал. - Ладно, - фыркнула Ламия, возвращаясь к разговору и негодуя, что Винчестер в который раз оказался излишне прозорливым. – Но я искренне надеюсь, что, узнав это, ты не побежишь делиться этой информацией со всеми. Сэм понял завуалированный намек и кивнул. Тогда Ламия продолжила объяснять: - Как-то с твоим братом мы уже обсуждали, что меня будет довольно проблематично убить, - вспомнила Ламия. – Отец, до того, как стать демоном, был архангелом. Разумеется, всю ангельскую силу в нем искоренили, но она осталась в ДНК, таким же образом она передалась и мне. Так что я, можно сказать, неуязвима для ангельского или демонического оружия. Оно меня ранит, но не убивает. Это здорово меняло дело. Сэм пару секунд обдумывал, высчитывая, так ли оно на самом деле, и когда пришел к выводу, что это вполне может быть правдой, у него была готова уже целая куча вопросов. - Повторишь ошибку брата и спросишь, как тогда можно меня убить – прокляну, - опережая Винчестера, предупредила Ламия. А еще у нее совершенно не было сил отвечать. Боль возвращалась с каждым разом все сильнее, место раны нещадно рвало и пульсировало. Наложенная повязка оказалась как нельзя кстати, ведь демонический кинжал здорово замедлял процесс регенерации и Ламия опасалась, что ближайшие несколько дней рана будет служить ей напоминанием о ее ошибке. - Прости, - осознавая, что он накинулся с расспросами на едва пришедшую в себя девушку, смутился Сэм. – Тебе лучше еще поспать и набраться сил. Если хочешь, могу принести тебе обезболивающих. Рана болела так, что у Ламии не было другого выбора, кроме как покорно принять помощь и выполнять все указания, которые давал ей Сэм. Благо у Винчестеров был большой опыт по врачеванию таких ран. Послушно выпив все таблетки, Ламия опустилась головой на подушку и постаралась уснуть. Вереница мыслей неслась с безумной скоростью. С каждой последующей тревожность накатывала все сильнее. Все пошло не по плану. Впервые за долгое время Ламия понятия не имела, что ей делать дальше. Она просчиталась везде, где только могла. Подумать только, она несколько месяцев охраняла Кассандру, которая мало того, что не нуждалась в этом, так еще и заняла сторону их врага. Браво, Ламия, просто шикарно! Ты отчаянно следила, чтобы ангелы не добрались до сторонницы Лилит! Еще немного и можно с таким же успехом пойти и записываться добровольцем в армию архангела, потому что она уже внесла свой вклад в его победу! Как она могла провести столько времени с ней бок о бок и не заметить неладное? Почему сконцентрировалась только на внешней угрозе и не наблюдала за ситуацией изнутри? Нужно то было всего пару раз влезть в ее мысли, проследить, чем Кассандра занимается, когда остается одна и вот оно… Но Ламия позволила обмануть себя. Она сама позволила этому случиться. И ей же придется теперь это все разгребать. Видимо на этом психика дьяволицы не выдержала, и Ламия провалилась в забытье. Она чувствовала, как горит ее тело, а рана отдается ноющей тупой болью. Следующие несколько раз, когда она приходила в себя, мало чего удавалось понять. Мечась между реальностью и агонией, Ламия лишь улавливала, что все время рядом с ней был кто-то из Винчестеров. Сменяя друг друга, охотники меняли ей простыни и тщетно пытались сбить жар. Пришла в себя Ламия от ощущения приятной прохлады на лбу. Приоткрыв глаза, она увидела Дин, который так сосредоточенно вытирал с нее капельки пота, что пропустил момент, когда дьяволица проснулась. - Все равно душно, - практически прохныкала Ламия и попыталась сбросить с себя одеяло, но Дин не позволил. - У тебя жар, - как маленькому ребенку объяснил Дин, закутывая Ламию по самое горло. – Не сбивается, зараза. - Принеси мне парочку косяков с чем покрепче, и я буду как новенькая, - попыталась улыбнуться Ламия, но улыбка получилась уж слишком вымученной. Кажется, в этот раз ей не удастся так легко внушить, что с ней все хорошо. - Да? А мы зачем-то тебя жаропонижающими обкалывали, - усмехнулся Дин. На рядом стоящей тумбочке Ламия разглядела несколько пустых шприцев и еще несколько с разведенным раствором. Блять. Видимо в этот раз ее действительно занесло. – Ты нас напугала. Признание само собой сорвалось с языка Дина, но наблюдая, как на него поднялись полный удивления и боли глаза Ламии, он ни капельки не пожалел. Черт возьми, ей вообще кто-нибудь говорил до него, что увидеть, как она получает, возможно, смертельное ранение – одна из самых ужасных вещей в жизни. - Жить буду, - справляясь с накатившими эмоциями, вновь постаралась отшутиться Ламия. – Но рана все еще болит. Винчестер покачал головой, но приподнял край одеяла, чтобы проверить, что с повязкой. Они с Сэмом так ни разу ее не меняли, Ламия бредила и постоянно извивалась, а обработать такую рану и без этого дело не из легких. - Надо менять бинты, - вынес он вердикт, видя, что те уже насквозь пропитались кровью и местами прилипли к коже. - Мы бы сделали это пока ты спала, но ты все время дергалась. Мужчина поднялся с кровати и пошел за стоящей на столе аптечкой, чтобы промыть Ламие рану и наложить новую повязку. Конечно, разумнее было бы позвать Сэма, но Дин решил, что справится и без него. - Ну можешь пристегнуть меня наручниками к кровати в следующий раз, - пожала плечами Ламия, внимательно наблюдая, как Дин выкладывает все необходимое рядом с ней. - Как только придешь в себя, - подмигнул Винчестер. – Надеюсь, у тебя высокий болевой порог, потому что рана получилась прескверная. Об этом Ламия догадалась и сама. Это было трудно объяснить, но она на физическом уровне ощущала, как медленно на этот раз проходит процесс регенерации и как плохо клетки срастаются между собой. Боль была уже настолько невыносимой, что дьяволица была согласна на что угодно, лишь бы ее облегчить. Тем более она не раз видела, как раненным солдатам, у которых не оставалось сил излечить себя самостоятельно, накладывают швы или повязки. Не учла Ламия только того, что верхняя часть ее тела была абсолютно обнаженной, а грудь скрыта лишь туго забинтованной повязкой, которую Дин прямо сейчас решил срезать. Быстрее чем она бы успела все обдумать, Ламия схватила одеяло и уже сама натянула его как можно выше, оставляя Дина с ножницами в руках смотреть на нее в полнейшем недоумении. - Ты сейчас серьезно?! – наконец, не выдержал Винчестер и попытался отобрать у Ламии одеяло, но она вцепилась в свой край мертвой хваткой. - Я не дам тебе пялиться на свою грудь, Винчестер! – категорически отказалась Ламия, хотя до этого подобной скромностью она не отличалась. Дин продолжал тупо смотреть на дьяволицу и пытаться отобрать у нее одеяло, решая, издевается она так над ним или говорит сейчас серьезно. А что, устроить из этого спектакль было бы вполне себе в ее стиле. - Уж прости, что не могу обрабатывать тебе рану с закрытыми глазами, - фыркнул охотник, понимая, что Ламия не играется, а весьма серьезно настроена прогнать его. – Тем более, все что можно было увидеть, я уже рассмотрел, когда накладывал тебе повязку в первый раз. Ламия моментально вспыхнула толи от смущения, толи все-таки от возмущения. Да как он только посмел! Желая ударить засранца, она замахнулась кулаком, но Дин оказался проворнее, и, перехватывая руку Ламии, он вырвал у нее одеяло, при этом чуть ли не наваливаясь на нее сверху, чтобы она не смогла вырваться. - Если Сэмми решит прямо сейчас тебя проверить, он не о том подумает, - шепнул Дин на ухо девушки, перехватывая ее руку в свою одну и, наконец, поднимаясь. Он, честно, и сам мало чего понимал. Но от подобных игр с Ламией у него просто сносило голову напрочь. Боги, эта девушка могла дать отпор всем и каждому, но как же Винчестеру нравилось ходить по этой тонкой грани, а после все равно прогибать под себя, даже зная, что, если бы она этого на самом деле не хотела, ни за что бы не позволила. Но рану в любом случае нужно было очистить и обработать. И касательно этого вопроса Дин считаться с мнением дьяволицы не собирается. - На счет наручников была шутка, - попробовала вырваться Ламия, но рана дала о себе знать, и дьяволица раздосадовано поморщилась. – Лучше отпусти! Само пройдет! - Или пойдет раздражение крови, и следующие несколько дней ты снова проведешь в отлючке, - передразнил ее Дин. – Если не хочешь, чтобы я позвал Сэма, и он к нам присоединился, лучше переставай вырываться. Иначе я буду заниматься раной, а он тебя держать. Ламия сглотнула, Дин правда запросто может так сделать. А ей потом с Сэмом еще незнамо сколько времени под одной крышей жить. - Ладно, - закатила глаза Ламия, прекратив вырывать руки. В конце концов старший Винчестер – тот еще бабник и это явно не первая и не последняя женская грудь в его жизни. – Но упаси боже я увижу, что ты занимаешь не раной, а пялишься на мои сиськи. Гортанный смешок раздался по комнате. Дин еще ни разу не упускал возможности поразглядывать красивое женское тело, но, если Ламие будет от этого проще, он может ей солгать, что делать этого он не будет. Продолжая чувствовать на себя недовольный взгляд Ламии, Дин аккуратными, но уверенными движениями срезал бинт везде, где это было возможно, а прилипшие места щедро смочил антисептиком. Однако бинт все равно отходил крайне плохо и Ламия шипела сквозь зубы при малейшем продвижении. - Ведешь себя не как демон, а как маленькая девочка, - не выдержал Винчестер и пока Ламия отвлеклась на него, одним резким движением сорвал бинт до конца. Кровь из раны пошла с новой силой, а перед глазами Ламии заплясали звездочки от того, как неожиданно и чертовски больно это вышло. Как люди вообще живут без способности с быстрой регенерации? - Сукааа! – не удержалась от вскрика дьяволица. – Все, Винчестер, поиграл в доктора, а теперь вали. Дальше оно как-нибудь само. Но в руках Дина уже была банка с антисептиком и Ламия поняла, что сейчас ей будет очень больно. Дин и сам видел, как искажается от его действий лицо дьяволицы, но рану обязательно надо было обработать, чтобы не занести никакой инфекции. Пользуясь тем, что Ламия полностью отключилась от процесса, Дин аккуратно, исключительно в медицинских целях, обхватил левое полушарие и удерживая его в своей руке, второй начал более точечно капать спиртовую жидкость. - Еще и лапает, сука такая! – а нет, оказывается, Ламия все еще здесь и даже способна комментировать происходящее. - Затухни! – велел ей Дин, стирая салфеткой смесь из антисептика, крови и вытекшего гноя. – Кажется, надо зашивать. От одной только перспективы почувствовать еще и это, Ламия активно замотала головой, прикидывая, получится ли у нее в таком состоянии вырубить Винчестера и сбежать. - Ни за что! Я не позволю тебе наживую меня штопать, - начала еще активнее сопротивляться Ламия, когда увидела, что Дин всерьез потянулся за иголкой. – Это тебе не кружок кройки и шитья, не надо ничего зашивать! Винчестер, отойди от меня! Жалея, что он вообще в это ввязался, Дин ненадолго отложил от себя медицинскую иглу и в упор уставился на Ламию. Он же уже сравнивал ее с ребенком сегодня? С маленьким несносным ребенком, которого мама отвела в больницу, и он делает все, лишь бы не заходить к злому дяде-доктору в кабинет? Вот даже глазки также испуганно бегают от иголки к нему и обратно. Стоп. Испуганно. Неужели Ламия боится наложить несколько несчастных швов? Решая надавить на нее как в первый раз, Дин грозно посмотрел на девушку и пообещал: - Не веришь мне, могу позвать брата, и мы прямо в таком положении консилиум устроим, - явно намекая на ее обнаженную грудь. - Тиран! Больной извращенец! – сразу же, как услышала предложение Дина, начала возмущаться дьяволица. – Зови, кого хочешь, все равно не позволю в себя иголкой тыкать! Последние сомнения оказались развеяны. Ламия действительно боялась зашивать рану. И дело здесь не в ее криках, Дин видел, как в ее глазах застывал страх каждый раз, стоило его руке оказаться рядом с иглой. - Поверить не могу, что ты запросто дерешься на мечах, но устраиваешь драму из-за простой раны, - искренне стараясь не смеяться, выдавил Дин. – Это явно не больнее, чем получить колотую рану в бою. Ламия отрицательно покачала головой. В бою все казалось немного иным. Она действительно не боялась лететь под меч или вступать в сражение, которое могло стать для нее последним. Ее с детства к этому готовили, да и адреналин здорово притуплял инстинкт самосохранения. - Лам, рану надо зашить, ты же сама понятия не имеешь, когда сработает регенерация, - сдался Дин и, несильно сжимая ладони дьяволицы, предпринял попытку мирно с ней договориться. - И сработает ли она вообще. - Принесешь виски? Если Ламия и позволит Дину накладывать ей швы, терпеть на трезвую голову она это не будет. Тем более обезболивающие все равно ни черта не действуют, а алкоголь должен помочь ей отвлечься. Как показалось Ламие Дин слишком быстро сходил за бутылкой виски и вернулся обратно. Помимо виски он притащил еще и лампу, чтобы лучше видеть, как накладывается шов. Охотник в душе не представлял, останется ли у Ламии после этого шрам или нет. И если ему с братом было плевать на швы, то Ламия, скорее всего, очень даже расстроится, если обнаружит, что кривые швы останутся с ней навсегда. Как только игла неумолимо вошла ей под кожу, Ламия поморщилась и сделала щедрый глоток виски, стараясь смотреть куда угодно, только не стоящего перед ней на коленях Дина. Во-первых, в руках у него была иголка, сшивающая ее. А во-вторых, он по-прежнему удерживал ее обнаженную грудь в своей ладони, что казалось довольно смущающим в такой обстановке. - Долго еще? – не смогла долго выдержать подобной экзекуции Ламия. - Можешь не говорить под руку? Для тебя же стараюсь, - проворчал Дин. – Нужно было тебя крестиком зашивать, чтобы молчала в следующий раз. - Надеюсь, следующего раза в принципе не будет. Боль оказалась, конечно, не такой нестерпимой, как изначально думалось Ламие, но она все равно получала мало удовольствия от сие процесса. Она всей душой терпеть не могла постельный режим, а сейчас, глядя как скрупулезно Дин накладывает ей свежую повязку поверх только что зашитой раны, дьяволица уже догадывалась, что встать с кровати ей дадут еще не скоро. - Вот и все, а ты истерила, - улыбнулся Дин, полностью удовлетворенный своей работой и сделал глоток виски, перехватывая бутылку прямо у Ламии из рук. - Эй! Это вообще-то мое обезболивающее! – возмутилась она, пытаясь вырвать бутылку обратно из рук наглого охотника. - Из моих личных запасов! Так что имей совесть! Но молча сидеть и пить виски долго у них не получилось. Как только боль начала понемногу отступать, Ламия вновь мысленно вернулась к ситуации с Кассандрой, которая теперь выходила на первый план. Ее нужно решить как можно быстрее, а сестру вернуть в бункер и полностью изолировать от Лилит. - Кассандра больше не объявлялась? – спросила Ламия, хотя было еще под вопросом, что хуже – полное отсутствие Кассандры в бункере или ее внезапный визит сюда. - Нет, - Дин вмиг растерял все свое веселье и сжал руки в кулаки. – Мы с Сэмом пытались отследить ее след, но все глухо. Еще и Кас не отвечает. - Кассандра у Лилит, только она могла дать ей тот кинжал, да и сестренка сама намекнула на это, - тяжело выдохнула Ламия. Почему вообще они думали, что бывшая жена ее отца будет пассивным +1 к ангелам? – А за Касом могли поставить слежку, он слишком часто в последнее время бывал на Земле. И последнее сейчас было меньшее из зол. Найти Каса не составит проблем в любом случае, а вот подобраться к Кассандре… Тем более, Ламия была решительно настроена решить эту проблему таким образом, чтобы отец даже не узнал об этом. - Лилит – эта та, которая первая жена Люцифера? – вытащил эту информацию из недр своей памяти Дин и удивленно взглянул на Ламию. Он ведь даже понятия не имел, Лилит находилась в Преисподней до рождения Ламии или после. Ровно также он ничего не знал и о их с Кассандрой матери. Единственную информацию им сказала сама Ламия, что эта женщина погибла при родах. Не густо, однако. - Ага, она долгое время была в тюрьме, но с недавних пор дядюшка Михаил переманил ее на свою сторону. Хотя, что-то мне подсказывает, она могла решить действовать сама по себе. - Но как она могла узнать о Кассандре? – прервал ее Дин. Его мало интересовала вся эта информация, ему нужно было узнать, что случилось с их с Сэмом названной сестренкой. Что бы не кричала Кассандра, ослепленная обидной и ревностью, она все еще была одним из самых родных и близких людей для Винчестеров и они готовы были сейчас сделать все что угодно, лишь бы вернуть Кассандру домой в целости и невредимости. - Я понятия не имею, Дин! – ударила кулаками о постель Ламия, и сама не поверила в свои слова. – Я действительно не имею никакого понятия… Я так облажалась, Дин… Винчестер вздохнул, глядя, как дьяволица снова решила повесить на себя одну ответственность за все происходящее вокруг. А потом плюнул на все и забрался прямо в постель Ламии, ложась рядом и прижимая ее к себе. - Мы все облажались. Не только ты. Еще я, Сэм, Кас, Гавриил. Мы все должны были приглядывать за Кассандрой. Но приказ это делать был дан только Ламие… Думать об этом прямо сейчас хотелось меньше всего. Тепло исходящее от Дина успокаивало ее. Безмерно захотела спать. Удобнее устраиваясь на вздымающейся груди, Ламия позволила себе уснуть, убаюканная нежными поглаживаниями по плечам и шее. Все-таки Винчестер и понятие не имеет о своей привычке гладить ее, когда волнуется.***
План разобраться в ситуации, не привлекая к этому внимание отца был провален. Это Ламия поняла в первые же мгновения своего пробуждения. Мощная энергия отца захлестнула ее с головой и дьяволица, полностью игнорируя пульсация в области груди, подскочила на ноги и побежала вниз, где, очевидно, прямо сейчас находился Люцифер Морнингстар. До слуха дьяволицы дошли отголоски эмоционального спора. Значит и Винчестеры уже там. Проклиная себя за то, что сейчас не способна передвигаться быстрее, Ламия все-таки преодолела лестницу, пару раз едва не свалившись с нее. - Где она?! – этот тон отца был ей хорошо знаком… Он в ярости. А если еще и учесть этот незапланированный визит, то на чудо надеяться бессмысленно. Люцифер узнал, что она провалила свое задание и пришел сюда, чтобы лично узнать у дочери, как такое могли произойти. Ламия особо не вслушивалась в то, что отвечают Винчестеры. Они пытались выгородить ее, спрятать от отца, но ей было нужно не это. - Довольно! – прервала она всех троих, давая знать о своем присутствии. – Я здесь. Все просто, Ламия не хотела, чтобы Винчестеры ее спасали. Она хотела получить свою дозу отцовского порицания. - Я уже и не ожидал, что ты почтишь нас своим вниманием, дочь, - каждое слово отца было пропитано недовольством. Сейчас он мало напоминал обычно любящего и заботящегося Люцифера, но Ламия прекрасно понимала причину его такого поведения. – Не расскажешь, где сейчас находится моя вторая дочь, за которой ты должна была присматривать? - У Лилит. Врать смысла все равно не было. Прошло практически 2 суток с тех пор, как Кассандра сбежала из бункера и перешла на сторону Лилит. Этого времени хватит, чтобы адская разведка засекла ее и доложила Люциферу. - Как она могла оказаться у нее, если ты, мать твою, была специально отправлена сюда, чтобы следить за ней и не допустить такого! – не сдерживая себя, кричал Люцифер на Ламию, которая даже не пыталась перечить или оправдаться. Более того, заметив, что Дин дернулся что-то ответить отцу, она остановила его, умоляя промолчать. – Ламия! Как я могу доверить тебе Ад, когда ты не в состоянии справиться даже с таким элементарным заданием! Просто присмотреть за смертной, но ты и здесь умудрилась провалиться. Поверить не могу, что моя дочь оказалась такой размазней! Каждое слово больно било по Ламие. Но она была согласна с каждым из них. Она не справилась. Она не уследила. Она могла бы быть лучше. Она могла это предотвратить. Она ошиблась. - Прости, я все исправлю, клянусь, - не выдавая дрожи в голосе, пообещала Ламия. - Очень на это надеюсь, потому что смертная с притязаниями на мой трон в руках у Лилит – последнее, что мне нужно в этой войне. Поэтому будь добра, займись выполнением своих непосредственных обязанностей. Ламия и сама понимала, что теперь это полностью ее забота. Она сама должна докопаться до правды и вернуть Кассандру в бункер. Но подтвердить это ей помешала неожиданная вспышка света. Гавриил. Как всегда неожиданно и не вовремя. Архангел прямой наводкой шел к Ламии и Люциферу, пока не оказался в плотную и не закрыл племянницу своей спиной. - Ну здравствуй, братец! Взгляды двух братьев схлестнулись, а Ламия, кажется, только сейчас поняла, чем ознаменован приход ее дяди. Блять. Меньше всего она хотела, чтобы этот разговор вообще хоть когда-то состоялся. Она не просила Гавриила опекать ее! Защитник чертов! Уже представляя, что она скажет дяде, Ламия дернулась вперед, но Дин перехватил ее и мертвой хваткой прижал к своей груди. Он тоже догадался, что хочет сделать Гавриил. И в отличии от Ламии он жалел только об одном – что он сам не успел заступиться за девушку, пока Люцифер отчитывал ее. - Гавриил, - растягивая буквы, произнес Люцифер. – Какой сюрприз, не ожидал тебя здесь увидеть. - Жаль, потому что у меня есть, что тебе сказать, - даже не пытаясь скрыть свою злость, ответил архангел. – Кажется, мы уже как-то обсуждали, что ты излишне требователен к дочери, но я готов напомнить. Ламия чувствовала всеми фибрами своей души, как ее отец и Гавриил сейчас ведут мысленный диалог, споря и испепеляя друг друга взглядами. А в следующий момент все пропало. Гавриил бросил на нее быстрый взгляд, подмигнул, щелкнул пальцами, и они с Люцифером растворились в воздухе, будто их здесь и не было. - Проклятье! – закричала Ламия. – Гребаный пиздец! Все что она сдерживала в себе моментально накрыло ее. Злость, боль, гнев, разочарование, страх. Усталость, месяцами копившаяся в ней, дала трещину. У Ламии больше не было сил строить из себя сильную и непробиваемую. Не после того, как отец все равно это не оценил, видя только очередной ее промах. Пошло оно все в бездну. Дьяволица даже не стала пытаться вырваться из рук Дина. Она просто развернулась к нему лицом и разрыдалась. Пусть думает, что хочет. Пусть они все думают, что хотят. Она слишком устала, чтобы все это терпеть. Впервые за долгие года Ламия дала полную волю своим чувствам, выплакивая всю накопившуюся в ней боль. Дин должен понять ее… И Сэм, судя по тому, как деликатно он кивнул брату и поспешил убраться, тоже. Как же ей было плохо… Вся ее жизнь, вся борьба, которую она ведет изо дня в день, зачем она? Кому вообще она нужна? Отец все равно ей недоволен. А она сама истощена и морально, и физически… Слезы все так и текли, не желая заканчиваться, а сама дьяволица из-за них не могла даже понять, куда ее несет Дин. Но он принес и уселся вместе с ней на что-то мягкое и теплое. Этого было достаточно. Еще крепче обнимая Винчестера за шею, Ламия попыталась что-то из себя выдавить, но руки, накрывающие ее и увлекающие за собой, дали ей понять, что это не обязательно. Дин ведь действительно ее прекрасно понимал. Его самого когда-то растили как гребаного солдата.