Скрипка

ЧАСТЬ ВТОРАЯ - ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА - ДАХАУ - АВГУСТ - 1943 Кайл сидел в комнате, неподходяще маленькой для того количества книг, архивов и бумаг, которое в ней находилось. Он сидел за переполненным столом с печатной машинкой, большой открытой книгой, стопкой бумаг, двумя карандашами, пером и чернильницей. Рыжеволосый подросток время от времени кашлял. Иногда от затхлого запаха старой бумаги, иногда из-за того, что его лёгкие все еще восстанавливались после болезни. Кайл вздохнул, переворачивая страницу из тяжелой книги, которую он читал. В ней содержался реестр всех расходов и доходов лагеря. Он до сих пор с трудом поверил в то, куда попал. Из всех сценариев, в которых он представлял себя, какими бы оторванными от реальности они ни были, именно этот был тем, о который никогда бы не пришёл ему в голову. И всё же он был здесь. Ломал голову над беспорядочным миром бумаг, чернил и цифр. Новый бухгалтер Герра Картмана. Воспоминания о том дне, когда он проснулся от того, что Герр Картман стоял прямо возле его кровати, молча и безучастно глядя на него, были ещё свежи в его памяти. Это был ужасно неловкий момент, и Кайлу стало по-настоящему жутко от присутствия толстого нациста. Поглядев на рыжего неопределённое время, Герр Картман объявил о новой работе Кайла. Менее чем через полчаса всё ещё ослабленный еврей следовал за эсэсовцем в маленькую комнату и получал инструкции по своему новому заданию. Забитый доверху кабинет должен был стать местом, где с этого дня он будет проводить большую часть своего времени. Хотя жизнь теперь была намного комфортнее, чем в бараке D34, она по-прежнему оставалась рутинной и трудной. Только совсем по-другому. По ночам Кайл лежал на старом матрасе в углу маленького кабинета и думал о своей семье. Он скучал по младшему брату, прижимавшегося к нему по ночам. Он скучал по утешительному голосу отца. Ободряющей улыбке его матери. Кайл ужасно скучал по своей семье и очень переживал за их благополучие. После того как Герр Картман дал ему инструкции на первый рабочий день и вышел из кабинета, Кайл отчаянно рыскал в поисках реестра некрологов посреди большого беспорядка. Найдя папку, он перелистал её страницы дрожащими пальцами и с колотящимся сердцем. Он проследил все даты до той недели, когда он заболел, вплоть до того дня, когда его привезли в Тёмную комнату. Больше всего он беспокоился о своей матери, и слёз было не избежать, когда он понял, что она, должно быть, считает, что он мёртв. Его указательный палец проследил за разделом "Б" на каждой странице и облегченно вздохнул. Ни одного Брофловски не было найдено. Но каждый вечер, когда доставляли ежедневный список некрологов, весь процесс начинался заново. Его глаза жадно пробегались по именам, и он снова вдыхал только после того, как не находил на бумаге фамилию своей семьи. Это была пытка. И эта неопределенность убивала его изнутри. Именно поэтому Кайл старался как можно больше сосредоточиться на работе. Ему нужно было отвлечь свой разум от забот, занять его, иначе он был уверен, что сойдёт с ума. Однако вскоре он обнаружил, что в этой новой работе гораздо больше сложностей, чем можно было предположить на первый взгляд. Бывший бухгалтер изрядно запутал документы. Количества бумажной работы было достаточно, чтобы свести с ума любого. Ничто не было должным образом рассортировано. Зато было море бумаг, счётов и мелких заметок, которые беспорядочно валялись в папках, внутри регистрационных книг и ящиков. Не в силах работать в таком режиме, Кайл начал реорганизовывать и сортировать всё в алфавитном и хронологическом порядке. Он был уверен, что на это уйдут недели, возможно, даже месяцы. Но это нужно было сделать. И по крайней мере, когда он сводил себя с ума, ворча и ругаясь от разочарования каждый раз, когда находил очередной потерянный файл, счёт или кусок информации, он не думал о своей семье. Пока рыжеволосый сосредоточил все свои усилия на наведении порядка в этом идеальном мире хаоса, он начал находить счета, которые не совсем соответствовали административным документам. Он начал сверять даты и написанные суммы оплаты и быстро обнаружил, что в ежемесячных финансовых записях много несостыковок. Кайл обнаружил, что баланс расходов и доходов лагерей был заполнен пробелами и неточностями. Тревожными неточностями. За годы службы в лагере Дахау бывший бухгалтер сколотил для себя немаленькое состояние. Прошло полторы недели с тех пор, как Кайл начал работать бухгалтером, и сегодня у него наконец-то было достаточно доказательств ложных данных и мошеннических маневров. Он решил, что представит их Герру Картману этим же вечером. Он глубоко вздохнул и взял папку со своего стола. Герр Картман был его второй по значимости проблемой. Рыжий думал, что, работая под одной крышей с толстым нацистом, он будет видеть его чаще. Но ошибся. Как и в те дни, когда он выздоравливал, эсэсовец не появлялся, поэтому его уже накопившийся трепет теперь превращался в паранойю. Каждый день Кайл просыпался и спрашивал себя, почему он здесь. Живёт тем, что лучше всего можно описать как нормальная жизнь. Имеет право нормально есть, мыться, одеваться и спать. Имеет все основные потребности для достойного образа жизни и, возможно, даже больше (ведь Альфред и Шеф сделали всё, чтобы о нем хорошо позаботились). Почему? Почему? Почему? И чем больше он думал об этом, тем сильнее ненавидел нацистов. Чем больше он зацикливался на этом, тем сильнее ему хотелось увидеть и выплеснуть все свои сомнения на садиста-эсэсовца. Кайл никогда не думал, что отсутствие Герра Картмана может так на него повлиять. Он знал, что должен радоваться тому, что они не общаются, но это было не так. Это только раздражало его. Ведь он так многого не понимал, а этот нацист был единственным, кто знал все ответы. Но сегодня с Герром Картманом они должны были повидаться. Он хотел бы увидеть, что рыжеволосый еврей может ему показать. — Входи. — скучающим тоном сказал Герр Картман, когда услышал стук в дверь. Он читал небольшую книгу и даже не поднял взгляд с букв, когда дверь открылась и Кайл вошёл. Только когда еврей издал звук, похожий на прочищение горла, толстый нацист поднял голову. Он ожидал, что это будет дворецкий или какой-нибудь солдат, но никак не Кайл. Поэтому он удивленно и молча наблюдал, как мальчик решился подойти чуть ближе и нерешительно зашагал в его сторону. Герр Картман тут же почувствовал, как его сердцебиение ускорилось, в горле пересохло, а по позвоночнику побежали мурашки. Всё это время он любой ценой избегал встречи с евреем, потому что знал: какие бы ощущения ни проносились по его телу каждый раз, когда он видел этого еврея, их быть не должно. Но сейчас Кайл стоял прямо напротив его стола и выглядел красивее, чем он когда-либо мог вспомнить. Менее бледный, менее худой, чистый, с прекрасно расчеёсанными рыжими кудрями и в простой белой рубашке, которая смотрелась на нём абсолютно щегольски. Безупречная кожа. Румяные щёки, в тон прекрасным губам. Его зелёные глаза смотрели решительно и бесстрашно. И были устремлены прямо на него. — Эмм... чем я могу помочь? — Герр Картман наконец-то смог связать пару слов. Ему удалось звучать так бесстрастно и безразлично, как он хотел, но учащенное сердцебиение и дрожащие руки выдавали его. — Твой бывший бухгалтер присваивал деньги из лагеря. — сухо констатировал Кайл. Герр Картман несколько мгновений растерянно смотрел на него, заставляя свой разум переварить те ужасные слова, которые только что пробормотал красивый голос. — Ч-чего? — Всё здесь. — сказал еврей, перебирая папку. — По крайней мере, то, что я нашёл на данный момент. Он несколько лет записывал фальшивые суммы в книгу учёта счетов. — Герр Картман встал, открыл досье и начал читать цифры. Он медленно перелистывал страницу за страницей, его глаза сравнивали почерк мистера Гаррисона и настоящие цифры в оригинальных векселях. Через некоторое время он остановился. — Ебучий мудак!!! — внезапно закричал он, и Кайл вздрогнул. — Этот ёбаный пидор!!! Не могу поверить, что он делал это прямо у меня под носом!!! — Т-ты не мог знать... — Голова Герра Картмана метнулась в сторону Кайла, ошарашенная комментарием. Он что, защищал его? Утешал? Эрик заметил, как Кайл сухо сглотнул, сделав несколько шагов в его сторону. Еврей осторожно потянулся к папке и перевернул несколько страниц. Он приземлил свой указательный палец прямо над датой. — Видишь? Он делал это с самого первого года. — 1933... Блять?... Этот... Этот сукин сын! Он за это заплатит!!! — в ярости завопил Герр Картман. — Я оторву ему член и заставлю его сожрать!!! — злобно сказал он, закрывая досье с жёстким хлопком. Кайл вовремя убрал руку и уставился на толстого нациста, не совсем веря в то, что только что услышал. — Стой здесь! Даже не думай покидать эту комнату! Я сейчас вернусь! — опасливо сказал нацист, бросая папку на свой стол. Он вышел из кабинета, с громким стуком захлопнув за собой дверь. — Всё прошло хорошо. — саркастически пробормотал про себя еврей. Он посмотрел на стол и поднял досье. Но при этом он заметил лежащую под ним бумагу. Его глаза расширились, когда он увидел, что это был сегодняшний список некрологов. С колотящимся сердцем он перевёл взгляд с закрытой двери на бумагу. Он поднял список, его глаза быстро просканировали безликие имена умерших, после чего он облегченно вздохнул. Но вздрогнул, услышав звук открываемой двери, и быстро положил список на место. Он выпрямился и сделал всё, чтобы стереть с лица виноватое выражение, молясь, чтобы Герр Картман не успел заметить, что он делает. Увы, эсэсовец заметил его последнее быстрое движение и медленно направился к столу, подозрительно разглядывая еврея. Увидев бумагу, он поднял её, в то время как еврей медленно терял цвет лица. Кайл наблюдал, как губы Герра Картмана изобразили больную злобную ухмылку. Он поднял свои жестокие карие глаза и посмотрел прямо в его зелёные. — Они живы. Хотя ты уже знаешь. — прошептал нацист, а его ухмылка злобно изкривилась. Он знал, что Кайл прекрасно понимает, к кому он обращается. Рыжий делал всё, чтобы скрыть страх, который вторгся в его мысли, уже зная, что потерпит неудачу. Ведь он знал, что Герр Картман обнаружил его слабость. Герр Картман прекрасно понимал, что Кайл больше всего на свете заботится о безопасности своей семьи. Но еврей не был готов просто так сдаться и предпочитал вести себя так, будто ничего не происходит. — Может, мне взять с собой список, чтобы я мог обновить реестр? — сказал Кайл своим самым непринужденным голосом, скрывая все свои страхи и ужасы. Но вместо этого ухмылка Герра Картмана стала еще шире. — Знаешь, я могу определить их судьбу. Я могу решить, дать им более трудную или более легкую жизнь. — Герр Картман говорил, смакуя каждый слог, который произносил. Он увидел, как зелёные глаза поднялись на него с оттенком нерешительности, его разум явно уже задавался вопросом, что это значило. Интересно, в какой степени это была лишь угроза, и интересно, появится ли за этим какое-то предложение. Наступила короткая пауза, во время которой Кайл явно раздумывал над тем, что сказать. — Значит... если бы ты захотел, то мог бы им помочь? — холодно спросил Кайл, ненавидя себя за то, что оказался таким слабым. Он знал, что его слова отражают его отчаянную надежду и мольбу о помощи. Герр Картман положил бумагу обратно на стол и задумчиво посмотрел на неё. — Я мог бы поручить им более легкие задания, например, работу на кухнях лагеря. Конечно, для этого мне понадобится очень веская причина. В конце концов, что мне с того, что я переведу их на новую работу? — Толстый нацист сказал это с победной усмешкой, его глаза по-прежнему были прикованы к бумаге. Наступило короткое тяжёлое молчание. — Ну, как минимум, я уже обнаружил, что твой бывший бухгалтер воровал у тебя! Думаю, этого вполне достаточно... — начал Кайл, надеясь, что этого действительно будет достаточно, чтобы убедить толстого нациста, но Герр Картман оборвал его слова. — Позволь мне кое-что прояснить, еврей. — противно произнёс нацист, смерив Кайла взглядом и сделав шаг вперёд. Рыжеволосый же не сдвинулся с места ни на дюйм, решив стоять на своём, к огромному удовольствию Герра Картмана. — Это твоя обязанность – разбираться в подобном дерьме, бухгалтер. Точно так же, как ты обязан играть на скрипке, когда приходят мои друзья. Вообще-то, у тебя нет выбора ни в чём, потому что ты еврей под моим правлением. — Что ж, тогда, наверное, я ничего не могу сделать, чтобы мотивировать тебя помогать им, да? — Кайл расстроился, поняв, что жестокий нацист, как обычно, играет с его разумом, с его чувствами. Просто он ведёт себя как глупый, высокомерный и всевластный человек. Но тут Герр Картман сделал ещё один шаг ближе, и сердце Кайла начало биться быстрее от тревоги. Ему не нравилось, что небольшое расстояние между ними сокращалось, но он отказывался отступать. — Сейчас, сейчас. Не делай поспешных выводов. Я уверен, что мы вместе сможем найти хорошую мотивацию для того, чтобы я помог твоей милой семейке. — сказал Герр Картман, проводя большим пальцем по краю нижней губы Кайла. — Я уверен, мы сможем прийти к соглашению. — прошептал он и усмехнулся, почувствовав, как мягкий и тихий вздох вырвался из этих соблазнительных розовых губ. Он видел, как глаза Кайла сердятся, как радужка темнеет на фоне лесной зелени. Кайл уже понял, чего он хочет. — Видишь ли, еврейчик, я могу делать с тобой всё, что захочу. Я мог бы уже иметь тебя в любое время. Я мог бы трахать тебя опять и опять, когда только захочу. Но это было бы изнасилованием. А мне это не очень нравится. — Его большой палец прошелся по подбородку, и он слегка приподнял его, их глаза встретились. — Нет. Я хочу, чтобы ты делал это добровольно. Так же, как в ту ночь. Иначе не весело. — Герр Картман увидел, как вспышка гнева прошлась по зелёным глазам. Кайл резко дёрнул головой и сделал шаг назад, яростно уставившись на толстого нациста. — Ты хочешь, чтобы я был твоей секс-игрушкой?! — возмущённо крикнул Кайл, его желудок перевернулся при одной мысли об этом. — Ну, если так рассуждать... то да. — признался Герр Картман и медленно облизнул губы. — У нас будет отличный секс в любое время в любом месте, когда мне захочется. — Он забавно наблюдал, как рот Кайла открылся в шокированном приглушенном 'Ох', и уставился на него совершенно покрасневший. Он загнал своего маленького еврея в угол и наслаждался каждой секундой. — А как я вообще узнаю, что ты действительно поможешь моей семье, если соглашусь с этим... предложением? — сердито прошипел Кайл, понимая, что это проигрышный вариант, но всё ещё отчаянно цепляясь за мысль, что, возможно, из этой ситуации есть выход. — Я знаю, что могу быть настоящим козлом, но уверяю тебя, я человек слова. — торжествующе сказал Герр Картман, поглаживая кожу еврея от подбородка до шеи тыльной стороной ладони. Кайл почувствовал мягкую дрожь под кожей от того места, где только что прикасался нацист, и вся кровь поднялась к его лицу. — Итак, в чём проблема? — Кайл плотно закрыл глаза, проклиная свою извращенную судьбу. Никакой проблемы нет. Никогда не было. Потому что они оба знали, что рыжеволосый с самого начала мог дать только один ответ. — Если я соглашусь, ты обещаешь защищать мою семью? — уныло спросил Кайл, к огромной радости другого парня. — Я даже запишу это на бумаге, сделаю всё официально, если тебе так будет спокойнее. — сказал Герр Картман. "В таком случае я соглашусь с твоими условиями по обеспечению безопасности моей семьи."