***
Оставшись наедине с целительницей, Том ждал, когда она сделает первый шаг. Они с Гарри договорились, что Гарри должен покинуть комнату, если ни один из участников не испытывает неудобств, так как это облегчит разговор. Тем более что Леруж, похоже, была не в восторге от темы рабства. Не говоря уже о том, что Гарри было бы ужасно скучно вести эзотерическую дискуссию, подобную той, которую, вероятно, собирались вести они с целительницей. — Итак, мистер Риддл, — начала она. — Лучше Том, — коротко перебил он, его тон был вежливым. Он больше не претендовал на свою фамилию, даже если бы хотел этого. Она посмотрела на него с минуту, а затем, похоже, решила согласиться. — Тогда Том. Вы… не против, если я буду задавать вопросы? Вы не должен чувствовать себя обязанным, если не хотите. Том пожал плечами и поднял глаза, чтобы встретиться с ней взглядом. Леруж на мгновение вздрогнула — возможно, от их цвета? Затем, нахмурив брови, она открыла рот, чтобы заговорить, но затем снова закрыла его, выглядя озадаченной. — Почему бы мне не захотеть отвечать на ваши вопросы? В таком случае вас бы здесь не было. Она на мгновение замешкалась. — Я просто подумала… может, ваш хозяин приказал вам… А. Том задумчиво наклонил голову. Возможно, в этом и была проблема. — Может быть, я сяду в кресло, и мы будем говорить так, как будто мы равны в глазах общества? — Мы равны в глазах любого общества, кроме этого отсталого… — оборвала она своё яростное заявление, хотя глаза её вспыхнули огнём. На мгновение она отвела взгляд, но через мгновение, вздохнув, вернула его Тому. — Если вы не считаете, что это может создать проблемы для вас в дальнейшем, то, пожалуйста, сделайте это, — пригласила она более спокойно. Том покачал головой. — Гарри не будет возражать, — сказал он, намеренно используя имя своего хозяина. Судя по её пристальному взгляду, она уловила это, и это её смутило. Изящно встав, он сел в кресло, которое недавно освободил Гарри, и расслабился, глядя прямо в глаза целительницы Леруж, даже когда положил руки на подлокотники кресла и скрестил ноги в лодыжках. — Прежде чем мы начнем, могу я кое-что спросить? — она сделала разрешающий жест. — Северус решил, что я специально оставил что-то в голове Драко, не так ли? Он хотел, чтобы вы убедились, что это не так. Целительница Леруж на мгновение замешкалась, а затем медленно кивнула. — Полагаю, это его беспокоило, — призналась она. Том хотел было рассердиться, обидеться на то, что его подозрения подтвердились, но не смог — не то чтобы он не делал таких вещей раньше. Хотя это случалось нечасто, он и раньше закладывал в голову врага скрытые внушения, а затем позволял ему «сбежать», и только тогда внушения срабатывали в самый неподходящий момент и заставляли его убить кого-то важного, к кому Волдеморт в другое время не имел бы доступа. Это требовало времени и усилий, а также непредвзятого отношения к жертве, но Северус не зря беспокоился об уязвимости Драко. Тем не менее, он не делал этого и не считал необоснованными подозрения своего бывшего слуги. Однако на время он прогнал эти мысли из головы — целительница ответила на его вопрос, теперь настало время ответить на её. — Итак, начнём?***
Полчаса спустя они наконец подошли к концу беседы. Том и не подозревал, как ему не хватает обсуждения с кем-то сложных магических теорий. С Гарри всё было иначе — он был учителем. И это не значит, что он был недоволен своей ролью, напротив, внутри у него что-то теплилось от осознания того, что он может поделиться с хозяином своими знаниями, полученными с таким трудом; что он может принести хозяину какую-то пользу. Просто это была другая ситуация. Это была оживлённая дискуссия, которая началась с рассказа о произошедшем, а затем переросла в вопросы о том, почему одни действия сработали лучше, чем другие, и как их можно было бы улучшить. Том был рад, что Драко не пострадал окончательно ни от своего состояния, ни от лечения, проведённого Томом, но он знал, что одной из причин этого было то, что Драко уже был опытным окклюментом, а значит, мог лучше восстановить свой разум, чем тот, кто просто возился с этим искусством и попал в ловушку по собственной неосторожности. В то время как часть Тома насмехалась и говорила, что так им и надо за то, что они не осознают своих пределов, другая его часть указывала на лицемерие этого заявления — разве Том не поступил именно так? Вышел за пределы своих возможностей и причинил ужасный вред и себе, и другим? Наконец, целительница Леруж со вздохом откинулась на спинку кресла, на её лице появилось довольное выражение. — Спасибо, мне очень понравилось. — С удовольствием, — ответил Том, не удивившись тому, что это прозвучало совершенно искренне. — Давненько у меня не было таких сложных дебатов, — признался он. Она с любопытством посмотрела на него — Когда это было в последний раз? — спросила она, затем отпрянула назад и прикрыла рот рукой. — Мои извинения, я не хотела лезть не в своё дело. Том покачал головой, отмахнувшись от её извинений. — Думаю, в последний раз это было, когда я путешествовал по миру, изучая разные виды магии у самых разных людей. — Легилименция — один из них, — догадалась она. Том снова покачал головой. — Я занимался Легилименцией с детства, — признался он. Её брови взлетели вверх. — Природный легилимент? — удивлённо спросила она. Он кивнул. — По-видимому, — согласился он. — И вам не приходило в голову развить это до Мастерства? — спросила она. — Если вы не против такого вопроса. Том пожал плечами. — Я немного развивал её во время путешествий, но получение какой-то квалификации не было моей мотивацией в то время. А сейчас… — он указал на свою шею, как бы самоуничижаясь. Она посмотрела на него с чем-то, что нельзя было назвать жалостью, но скорее… сочувствием. — Если бы обстоятельства сложились иначе, я бы сразу предложила вам ученичество, — с сожалением сказала она. Том понимающе кивнул, и сердце его, несмотря на это, заныло. — Потому что я раб. Она кивнула. — А ваш хозяин, каким бы милым он ни казался, не позволит вам проводить столько времени в обществе другого… Том нахмурился. — Подождите, — медленно ответил он. — Вы хотите сказать, что не то, что я раб, автоматически исключает меня, а то, что вы думаете, что мой хозяин не даст разрешения? Целительница посмотрела на него с некоторым удивлением. — То, что вы… раб, не делает вас менее достойным или менее совершенным. Мне кажется, наш разговор показал, что я не считаю вас менее достойным из-за чего-то на шее, — сказала она с некоторым раздражением. — Кроме того, Франция не признаёт рабства, так что, если бы вы жили у меня, с вами во всех отношениях обращались бы как со свободным. Настоящая проблема заключается в том, что ваш хозяин, скорее всего, не согласится. Том почувствовал, как в нём внезапно вспыхнула надежда. — Давайте попробуем, — предложил он. Она посмотрела на него с беспокойством. — Вы уверены? — спросила она нерешительно. — Даже просьба может считаться наказуемым преступлением. Том сделал пренебрежительный жест руками. — Вы не знаете моего хозяина, — сказал он ей. — Он никогда не стал бы наказывать меня просто за просьбу. Она посмотрела на него с сомнением, но, видимо, решила, что если он хочет рискнуть, то она не собирается его останавливать. — Как хотите. Том встал и пошёл к двери. — Хозяин? — позвал он через проход. Услышав звук передвигаемой на кухне мебели, он решил, что хозяин его услышал. Вернувшись в гостиную, он решил занять своё обычное место на полу — хотя Гарри не возражал против того, чтобы он сидел во время беседы с целительницей, он также знал, что тот предпочитает, чтобы он стоял на коленях в его присутствии. Через несколько минут в комнату вошёл Гарри с приятной улыбкой на лице. — Вы получили всю информацию, которую хотели, целительница Леруж? — вежливо спросил он, снова занимая своё место. — Да, спасибо, — так же вежливо ответила она. Затем она заколебалась, глядя на Тома. Очевидно, она не была уверена, стоит ли ей затронуть эту тему или пусть это сделает он. Он слегка нервничал, несмотря на свои прежние заверения. Логически он понимал, что Гарри не будет возражать, если он продолжит обучение — более того, он поощрял его к этому, — но… какая-то часть его души всё же боялась, что просьба может вызвать недовольство хозяина. И всё же, решив взять быка за рога, он повернулся так, чтобы смотреть в любопытные изумрудно-зелёные глаза своего хозяина. — Хозяин, целительница Леруж хотела бы предложить мне пройти обучение Искусству Разума, но она опасается, что ты можешь не одобрить это предложение, — заявил он со слабым намёком на вопрос в конце. Брови Гарри на мгновение удивлённо поднялись, но затем вернулись в своё обычное положение, а выражение его лица стало задумчивым. Его взгляд переместился на целительницу. — Не возражаете, если мы немного поговорим наедине? — вежливо спросил он. — Вовсе нет, мистер Поттер, — возразила она. — Пожалуйста, не торопитесь. Если бы Тому пришлось гадать о том, что творилось у неё на душе, он бы рискнул сказать, что в основном удивление вызвало то, что Гарри не отверг это предложение сразу же и не пришёл в ярость. — Какова будет конечная цель? Чтобы ты стал целителем разума? — спросил Гарри у Тома, переходя на парселтанг. Том на мгновение задумался — это было не то, о чём он думал… но это, конечно, было возможно. — Это может быть полезно для вас, хозяин? — неуверенно спросил он. Гарри на мгновение задумался. — Возможно. Более универсальный целитель, вероятно, будет полезнее, но ты уже доказал, что тебе нужен кто-то, кто владеет Искусством Разума. У меня есть некоторые условия, но я не вижу причин, по которым ты не мог бы это сделать, если бы захотел. А ты хочешь? Том на мгновение замешкался. — Да, хочу, — решил он наконец. — Мне нравится учиться, и, хотя учиться в библиотеке — это хорошо, мне также не хватает возможности обсуждать новые знания с другими. Гарри самоуничижительно улыбнулся. — Я знаю, что не могу дать тебе этого, — прокомментировал он с оттенком уязвлённости. Том нахмурился. — Не начинай снова, — предупредил он своего хозяина. — Ты предлагаешь мне многое из того, что не могут другие, — не кори себя за то, что не можешь дать мне этого, когда только-только закончил ТРИТОНы. Я много лет учился до тебя, и это не твой недостаток. Гарри смотрел на него такими полными любви глазами, что щёки Тома чуть не окрасились в розовый цвет. Если бы они были наедине, он был бы уверен, что сейчас его поцелуют до потери сознания, но никто из них не стремился афишировать каждую деталь своей личной жизни. — Ты — сокровище, — наконец сказал Гарри. Затем, подняв глаза на целительницу, он снова перешёл на английский. — Если я соглашусь на это, то хотел бы, чтобы Том продолжал жить здесь — меня бы не устроило, если бы он жил вдали от меня несколько лет, а я в настоящее время связан обязательствами здесь, поэтому не могу переехать. Возможно ли это? Она задумчиво посмотрела на него. — Кажется, я упоминала в своём письме, что мне интересно предложить своё время для помощи в программе реабилитации после рабства, которую вы планируете. Гарри кивнул. — Так и есть. — Тогда, возможно, это не будет проблемой, поскольку, если вы захотите принять моё предложение, мне нужно будет найти для этого место жительства по эту сторону Ла-Манша. В таком случае Том сможет ежедневно прилетать по камину ко мне домой для обучения. Гарри медленно кивнул. — Я знаю, что вы предоставили своё время на общественных началах, но, возможно, мы могли бы предложить вам пансион и жильё в качестве компенсации за ваши усилия? — предложил он. Леруж улыбнулась. — Это звучит как приемлемый компромисс, — беззаботно ответила она. — Есть ещё какие-нибудь соображения по поводу ученичества? Может быть, цена? Гарри нетерпеливо махнул рукой. — Цена не важна — если вы просите справедливую цену за то, что предлагаете, я буду готов её заплатить. Нет, меня больше волнует, сколько времени это займёт — у Тома есть обязанности дома, от которых я не хочу его освобождать. И Том не хотел бы от них освобождаться — обязанности, которые он выполнял в доме, были частью его обязательств по обеспечению комфорта и благополучия хозяина. Если он откажется от них, то, как он подозревал, потеряет ощущение того, что потребности хозяина занимают центральное место в его жизни, а такая мысль ему не нравилась. — Я уверена, что мы сможем договориться о подходящем графике, — заверила его хозяина целительница. Гарри медленно кивнул. — Хорошо. Пожалуйста, пришлите совой письмо с подробным описанием предлагаемой вами программы обучения, ценой и количеством времени в день, которое вы бы рекомендовали ему проводить с вами. Мы обсудим это и свяжемся с вами. Том был уверен, что заявки на получение Мастерства обычно подаются по-другому — обычно соискатель подстраивался под требования Мастера, а не наоборот, но, как всегда, его хозяин был склонен идти наперекор тенденции. От того, что, похоже, ему удастся утолить жажду знаний, которую он открыл для себя совсем недавно, сердце замирало, а в животе словно порхали бабочки. Знание того, что его обучение может принести пользу его хозяину, только добавляло тепла. — Хорошо, — согласилась целительница Леруж, похоже, ничуть не обеспокоенная странными переговорами, в которых она принимала участие. Она встала, а Гарри и Том последовали за ней мгновение спустя. — Спасибо за гостеприимство, — вежливо сказала она, посмотрев на Гарри, а затем на Тома. — И за информацию. Я надеюсь, что ученичество состоится, — рискнула сказать она, удивив Тома — он не думал, что она скажет об этом так прямо. — Посмотрим, — уклончиво ответил Гарри. — Но всё равно спасибо за предложение, — продолжил он, смягчив предыдущее высказывание. — Мы надеемся, что у вас будет безопасное и быстрое путешествие домой, даже если оно будет не слишком приятным, — с улыбкой прокомментировал он. Она слабо улыбнулась ему в ответ, и Том подумал, не было ли это своего рода шуткой. Не то чтобы они были рядом друг с другом достаточно долго для того, чтобы шутить, хотя, конечно, в самом начале они были наедине несколько минут… После ещё нескольких любезностей целительница Леруж шагнула сквозь зелёное пламя, и дом снова принадлежал им.***
— Хозяин, — начал Том, нехарактерно нервничая, когда подошёл к столу Гарри и опустился на колени у его ног. — Да? — спросил Гарри несколько настороженно — если Том нервничал, это могло означать, что он сделал что-то, что, по его мнению, было неправильно. — Я нашёл занятие, которое меня интересует и которое, как мне кажется, может принести нам пользу. — О? — спросил Гарри, слегка повернувшись лицом к Тому и радуясь, что его опасения, что это будет своего рода признание, оказались беспочвенными. Тем не менее, его раб выглядел нервным и облизывал губы, на мгновение отводя взгляд. — Эй, — мягко сказал Гарри, протягивая руку, чтобы погладить Тома по щеке. — Просто скажи это. Самое худшее, что может случиться, это то, что я скажу «нет» — я не стану сердиться на тебя, несмотря ни на что. Том снова посмотрел на него, и Гарри был рад увидеть решимость в его глазах. — Айкидо. Гарри на мгновение растерялся. — Ай-что? — спросил он, это слово было для него совершенно незнакомо. — Айкидо — это боевое искусство, которое предлагается в местном общественном центре. — Боевое искусство? — повторил Гарри, слегка сомневаясь. Не то чтобы он считал это плохой идеей, просто он никогда не думал, что Том выберет именно это. Затем он вспомнил слова Тома. — И ты думаешь, что это может принести пользу нам обоим? Том кивнул. — В отличие от других боевых искусств, Айкидо фокусируется на использовании импульса противника против него самого, а не на ударах, которые по своей сути вредны. Несмотря на то что это, безусловно, будет выходить за рамки того, что рабу разрешено делать на публике, моё использование этого искусства для защиты тебя будет гораздо более приемлемым, чем применение магии или более агрессивного стиля. — Это… интересный вопрос, — задумчиво ответил Гарри. Ему нужно было ещё немного увидеть это в действии, прежде чем он смог бы полностью согласиться с Томом и рискнуть последствиями на публике, но он знал, что Том, возможно, был больше заинтересован в том, чтобы Гарри не попал в Азкабан, чем сам Гарри, поэтому он был склонен доверять тому, что говорил ему его раб. — Полагаю, это будет хорошей тренировкой для тебя. Том кивнул. — Это… — он на мгновение замешкался, — и то, что это также якобы помогает гармонизировать энергию и преодолеть склонность к насилию. Гарри долго смотрел на своего раба, отмечая, как тот избегает его взгляда. Хм, это было интересно. Том недавно решил получить Мастерство в Искусстве Разума с побочной специализацией по исцелению разума, а теперь ещё и это… Гарри задумался, не пытается ли он сделать абсолютно противоположное тому, что делал последние тридцать-сорок лет. — Так почему ты нервничал, спрашивая меня? — спросил он, решив забыть об этом. — Похоже, это хороший клуб для тебя. Том на мгновение замешкался, а затем вздохнул и снова посмотрел на Гарри. — Это субботние вечера, — прямо сказал он. А. Гарри понял, в чём проблема. Субботние вечера уже давно были особенными, но с тех пор, как они решили завязать отношения, они приобрели ещё большее значение. Субботние вечера были для них временем, когда они могли расслабиться вместе или пойти куда-нибудь поесть, когда никто из них не устал за неделю. — А другого времени нет? — спросил он. Том покачал головой. Гарри вздохнул. — Что ж, полагаю, мы можем перенести наше совместное времяпрепровождение на вечер воскресенья. Том уставился на него. — Что? — Ты согласен? — в его голосе звучало недоверие. Гарри удивлённо поднял брови. — А ты думал, я не соглашусь? — Том кивнул. — Не будь глупцом. Я сказал тебе найти что-нибудь вне дома, чем бы ты хотел заняться, и ты нашёл. Это не навсегда, но мы можем перенести на воскресный вечер на какое-то время. Том ещё мгновение смотрел на него, затем коротко склонил голову. — Спасибо, — сказал он наконец. Гарри улыбнулся ему. — Без проблем, — и тут ему пришла в голову мысль. — Что ты собираешься делать со своим ошейником? Том нахмурился. — Что ты имеешь в виду? — спросил он в замешательстве. Гарри пристально посмотрел на него. — Когда я занимался физкультурой в школе, девочкам приходилось снимать ожерелья, чтобы избежать удушения; сомневаюсь, что тебе разрешат надеть шарф на урок боевых искусств. — А, — сказал Том с горестным пониманием. Гарри понял, что он задаётся вопросом, почему ему это не пришло в голову. Прикусив губу, раб Гарри, казалось, пытался найти решение, но в кои-то веки не преуспел. В голову пришла другая мысль. — Мы не проверяли, может ли кто-нибудь из нас использовать скрывающие чары на ошейнике после визита леди Магии, — задумчиво начал Гарри. — Интересно… Том, наложи скрывающие чары на свой ошейник, — резко приказал он. Том немедленно повиновался, чувствуя собственное любопытство, поднял руку к ошейнику и коротко постучал по нему. — Сработало? — спросил он. Гарри покачал головой — ошейник был всё так же очевиден, как и всегда. — А что, если ты попробуешь, хозяин? — предложил Том. Гарри пожал плечами — попробовать стоило. Он не так хорошо разбирался в скрывающих чарах, как Том, поэтому ему пришлось использовать и палочку, и словесное заклинание, чтобы сделать попытку. — Ха, — вот и всё, что он сказал мгновение спустя. Том вопросительно поднял бровь. — Сработало, — пояснил Гарри. Мгновение спустя он отменил заклинание, предпочитая видеть, как его ошейник обвивается вокруг шеи Тома. Он и не подозревал, как сильно ему это нравится, пока вдруг не увидел лишь голую кожу своего раба. — Это интересно, — задумчиво ответил Том. — Полагаю, что даже с разрешения я буду произносить заклинания, которые скроют ошейник от тебя и других, и это будет считаться неприемлемым. Тем не менее, если ты согласишься наложить на меня заклинание перед выходом, то можно заниматься айкидо. Гарри пожал плечами. — Не проблема. Иди запишись в клуб и повесь на холодильник любую важную информацию о нём — место проведения, время занятий и так далее. Кивнув в знак благодарности, Том достал одну из книг, хранившихся в комнате, и поудобнее устроился на подушке, пока Гарри возвращался к работе.***
— Я сдал! Том узнал о присутствии хозяина в доме по ликующему крику, раздавшемуся в коридорах дома № 12 по площади Гриммо. Мгновение спустя в кухню влетел сам мужчина и, прежде чем Том успел хоть как-то отреагировать, притянул его к себе за D-образное кольцо на ошейнике и страстно поцеловал. К тому времени как он отстранился, Том был слегка ошеломлён и заметил, как в глазах его хозяина разгоралось вожделение. — Ты сдал? — повторил Том, его голос был слегка густым от собственного возбуждения. Гарри широко улыбнулся. — Набор в авроры. Я прошёл — в следующем году я буду настоящим стажером Аврората! — Поздравляю, — сказал Том, и улыбка заиграла на его губах. — Я никогда не сомневался, что у тебя получится, но всё равно ты молодец, — это была правда — из всех стажеров Аврората его хозяин казался одним из самых подходящих для этой роли. — Спасибо, — ответил Гарри, на его щеках появился слабый румянец. — Есть и другие результаты, которые тоже пришли сегодня, — сказал Том своему хозяину, и в его глазах, несомненно, появилось озорное выражение. Гарри на мгновение растерялся, но потом его осенило, и на его лице появилось выражение, которое выглядело наполовину возбуждённым, наполовину испуганным. — Ты имеешь в виду? — он запнулся, и Том кивнул. Подняв руку, он достал конверт, который был доставлен ранее в тот день. Протянув его хозяину, он взял его слегка дрожащей рукой. Перевернув его, Гарри вскинул брови при виде целой печати. — Ты не смотрел на них? — спросил он почти недоверчиво, глядя на своего раба. Том почувствовал себя почти оскорблённым. — Конечно, нет, — презрительно бросил он. — Это твои результаты, а не мои. Гарри криво усмехнулся, слегка пожав плечами. — Учитывая, как многому ты меня научил за последний год… и то, что большая часть того, чему я научился до этого, была результатом того, что мне пришлось остаться в живых, несмотря на твои попытки заставить меня поступить иначе, я бы сказал, что ты сыграл большую роль в том, какие у меня результаты. Слегка смутившись от случайного упоминания об их враждебном прошлом, Том лишь пожал плечами. Гарри с минуту изучал выражение его лица, а затем вернулся к письму и сломал печать пальцами, которые больше не дрожали. Может быть, именно поэтому Гарри вспомнил о прошлом? Чтобы напомнить себе, что ему приходилось сталкиваться с вещами гораздо худшими, чем возможность провалить несколько экзаменов. Не то чтобы Том считал, что он бы сделал это в любом случае, но… Гарри застыл, уставившись на письмо. Том почти не мог сдержать своего нетерпения, и когда Гарри протянул руку с письмом как подношение, он не смог удержаться и выхватил его. Отсканировав результаты, он удивлённо поднял брови. Он не то чтобы не думал, что его хозяин справится с заданием, просто он не предполагал, что тот справится настолько хорошо. Превосходно по Трансфигурации, Чарам и (конечно же) Защите от Тёмных Искусств, и Выше ожидаемого по Зельям. Впечатляет. Он так и сказал своему хозяину, его тон был искренним и поздравительным. Гарри слегка смущённо пожал плечами. — То есть, — пояснил он, когда Том нахмурился из-за его сдержанного волнения, — это гораздо лучше, чем я думал, конечно. Но… я готов поспорить, что ты получил около двенадцати ТРИТОНов, и все они превосходные. Том слегка приподнял бровь, решив, что его хозяин просто смешон. — Двенадцать ТРИТОНов, полученных одновременно, практически невозможны без маховика времени, — сообщил он Гарри. — На самом деле, у меня было восемь предметов на ТРИТОНах. И да, я получил по ним Превосходно, но учти, что у меня был относительно нормальный опыт обучения в Хогвартсе, в отличие от твоего, — ответил он с укором. Если Гарри собирался ссылаться на их непростое совместное прошлое, чтобы доказать свою точку зрения, то почему бы и нет? Гарри слегка пожал плечами, по-прежнему глядя в сторону. — Ну же, Гарри, — подбодрил его Том. — Ты очень хорошо сдал экзамены и одновременно поступил на курсы авроров. Если ты захочешь потом пройти ещё ТРИТОНы, ты сможешь заниматься по программе самообучения. Наконец-то Гарри, казалось, вышел из своего состояния подавленности. — Это правда, — пробормотал он, выглядя немного бодрее. — Не то чтобы я сосредоточился на учёбе, верно? Во всяком случае, не полностью, — улыбка вернулась на его лицо, и он посмотрел на Тома, его глаза снова засияли. — Как далеко ты продвинулся с ужином? — Не настолько далеко, чтобы это не могло стать завтрашним ужином, — ответил Том, сразу поняв, почему он задал этот вопрос. — Отлично. Тогда делай, что тебе нужно, и встречай меня в гостиной в красивой одежде — мы идём праздновать! Том не смог бы отказаться, даже если бы захотел, — волнение Гарри снова стало заразительным. И позже, сидя в магловском ресторане, когда вокруг них радостно болтали посетители, а на тарелках лежала вкусная еда, когда Гарри предложил им уехать на пару недель куда-нибудь за город, Том не мог не согласиться. И дело было не в том, что Кодекс поведения рабов действует только в Британии, а в том, что он почувствовал, как в нём поднимается ответное желание поделиться с Гарри некоторыми чудесами, которые он открыл для себя во время своего кругосветного путешествия все эти годы назад.***
Теодор Нотт стоял в атриуме большого дома. Это был не особняк, но какая-то часть его сознания рассеянно размышляла, не было ли это когда-то частью поместья какого-нибудь сторонника, прежде чем оно было продано при его порабощении. Другая часть его сознания восторгалась тем фактом, что он снова может официально называть себя Теодором Ноттом. Не псом. Не рабом. Ни одним из тех насмешливых, оскорбительных имён, которыми он был вынужден называть себя последние два года. Одна рука без его разрешения поднялась и погладила шею, участок кожи, который без обхватывающего его ремня казался странно чувствительным. Физически он никогда не был слишком тесным, но каждый день его рабства возникало ощущение, что он душит его. И всё же, оглядев группу людей, с которыми он стоял, он вынужден был мрачно признать, что ему было не так плохо, как некоторым другим. Смит был ублюдком, задирой, знавшим, что он может делать со своим рабом всё, что захочет, и ему не придётся сталкиваться с какими-либо последствиями, но он никогда не отличался изобретательностью в отношении жертв. Его тактика сводилась в основном к унижению и физической боли — у него не хватало смекалки, чтобы попытаться причинить душевный или эмоциональный вред. Не то, что Тео наблюдал за рабами, приехавшими со своими хозяевами навестить влиятельного наследника Смитов. Не то, что он мог наблюдать у двух бывших рабов рядом с ним. Один выглядел полностью подавленным, его тело было настолько неподвижным, что он сомневался, жив ли он ещё, а глаза безучастно смотрели в пол. Другого Тео узнал, и его пронзила дрожь ужаса и сочувствия, когда он увидел, что один из его однокурсников опустился так низко. Пэнси Паркинсон превратилась в тень себя прежней, забилась в угол и вздрагивала, если кто-то смотрел в её сторону. Он прошёл рядом с ней, когда входил в комнату, и услышал, как из её горла вырываются приглушенные хныканья, похожие на звериные. Тео узнал нескольких человек, находившихся вместе с ним в комнате. Их было удивительно много — возможно, двадцать, возможно, тридцать. Но, возможно, это было не так уж и удивительно — было ясно, что их приговор основан на верной службе в возрасте старше семнадцати лет: все, кого Тео узнал, получили метку в то же время, что и он. В то время он был согласен с отцом, что принять её было хорошей идеей — Тёмный Лорд явно побеждал, и им пора было перейти на его сторону до того, как он одержал победу, чтобы получить выгоду. Без сомнения, другие семьи принимали подобные решения. Разумеется, всё произошло иначе, и вместо этого их постигло падение — разрушение семьи и полное уничтожение наследства. Потребуется не одно поколение, чтобы восстановить власть и влияние, которыми Тео должен был обладать, если это вообще возможно. Он проклинал тот день, когда принял метку, проклинал каждый день своего порабощения. Он винил своего отца, Гарри Поттера, Тёмного Лорда… но в конце концов проклял себя. Он был слизеринцем, гордым членом дома хитрых и амбициозных. Но он позволил отцу повести себя за собой, слепо следовать за другим, и это привело его к гибели. И вот теперь у него появился ещё один шанс, по иронии судьбы предоставленный тем, чьими руками было организовано его первоначальное падение. Смиты вернули его в министерство за день до того, как он должен был снять ошейник. На передней панели был указан обратный отсчёт времени: от двух лет до года, от года до шести месяцев, от шести месяцев до одного, от одного месяца до нескольких дней. В полночь того последнего дня он внезапно исчез. Ни фанфар, ни огней; просто был в один момент и исчез в следующий. Тео ожидал, что почувствует что-то другое, ощутит какое-то озарение, но этого не произошло. Он почти не поверил, что всё исчезло; пришлось проверить. Когда на следующее утро пришёл охранник, Тео намеренно не подчинился его приказу встать. Его не стали наказывать, и тогда он почувствовал это — внезапную волну облегчения, эмоцию настолько сильную, что у него заслезились глаза, а из горла вырывались рыдания. К счастью, охранник, очевидно, уже имел подобный опыт и позволил ему сорваться, с нетерпением ожидая, пока он успокоится. В конце концов он приказал Тео подойти к двери камеры. Без ошейника, но движимый нетерпением покончить со всем этим, он повиновался. Охранник отвёл его в комнату, где ему выдали комплект одежды — потрёпанный и поношенный, явно бывший в употреблении, но гораздо лучший, чем тот, который ему выдавали на протяжении всего срока заключения. Затем ему выдали несколько галеонов и тонкую листовку, после чего показали на дверь. Только когда он стоял у входа в Министерство с зажатой в руках стопкой одежды, его осенило: он свободен… и не знает, куда идти. У него не было ни палочки, ни семьи, ни дома, ни друзей… Всё, что ему принадлежало, было здесь, в его руках. Комплект одежды и двадцать галеонов — достаточно, чтобы купить палочку и переночевать в дешёвой ночлежке, или несколько ночей в дешёвой ночлежке, если он не пойдёт к Олливандеру. Дрожащими руками он быстро оделся в боковом переулке, а затем заглянул в листовку. И там он нашёл то, что, как он надеялся, станет его спасением: благотворительное предприятие, созданное для того, чтобы помочь только что освобожденным рабам снова найти свой путь в мире волшебников. И вот он пришёл в офис, указанный в листовке, и ему велели явиться сюда, в это место, которое выглядело так, будто когда-то принадлежало кому-то другому, кому-то, кто теперь был рабом. Если из листовки он не знал, что это связано с Гарри Поттером, то теперь он узнал об этом от одного из тех, кто сейчас входил в комнату и стоял на широкой лестнице, ведущей из атриума. Глаза Тео сузились от ненависти к человеку, который стал причиной всего этого, который выглядел не так уж плохо, как ему казалось, несмотря на чёрную ленту, всё ещё обвивавшую его тонкое горло. Как бы Тео хотелось обхватить своими руками эту бледную шею и сжать… Он оторвался от своих убийственных мыслей, когда женщина с суровым лицом, стоявшая у входа, заговорила. — Добро пожаловать в дом «Второй шанс». Я — Агнес Наттер, директор этого заведения, — начала она, её голос был довольно нейтральным. — Я предполагаю, что вы все здесь, потому что хотите начать новую жизнь, оставить прошлое позади. Мы здесь, чтобы помочь вам в этом. У нас есть ряд услуг, которыми вы можете воспользоваться. Если вам нужна помощь в поиске работы, мы поможем вам. Если вы страдаете от травмы, мы поможем вам, — при этом она наклонила голову в сторону темнокожей женщины, стоявшей поодаль, — женщины, за которой стоял порабощённый бывший Тёмный Лорд. Тео подумал, что этот человек должен был быть рабом Гарри Поттера. Он был уверен, что так и было на балу в Министерстве чуть больше года назад. Если только что-то не изменилось. Тео, глаза которого внезапно расширились, надеялся, что то, что он подозревал, было неправдой. — Если вам нужно получить дополнительное образование, чтобы иметь больше шансов сделать карьеру, у нас есть советники и варианты для вас. — Однако у нас есть и определённые ожидания. «Конечно, — с горечью подумал Тео. — Ничто не даётся даром». — Мы ожидаем, что в этих стенах к каждому будут относиться с уважением. Люди или не-человек, раб или свободный, — Тео показалось, или на слове «раб» был сделан особый акцент? Его подозрения подтвердились, когда она сказала следующее. — Это место второго шанса для всех, и поэтому мы не ожидаем, что старые обиды, соперничество или злость возродятся. Если у вас есть проблемы с кем-то в Доме, независимо от того, кто он, мы ожидаем, что вы поговорите об этом с сотрудником, а не станете принимать ответные меры своими руками. Не забывайте, что все здесь — добровольцы, и вы тоже находитесь здесь на добровольной основе — если предлагаемые нами услуги вам не по вкусу, вы имеете полное право уйти. «Короче говоря, — заключил Тео, — если не хочешь вписываться в коллектив, отвали». Его губы сжались в знак неодобрения. Это не было неожиданностью, и, честно говоря, он уже давно перестал быть чистокровным наследником, каким был в Хогвартсе, считая, что мир чем-то обязан ему из-за его рождения. Но всё равно было досадно, что даже здесь к нему приложили руку. Но потом он подумал о другом варианте: попытаться устроиться на любую работу, чтобы не умереть с голоду, — несомненно, отсутствие образования после Хогвартса, отсутствие опыта и прежний статус «раба» помешают ему получить хоть какую-то достойную должность. Нет, ему нужно было это, ему нужно было то, что могло предложить это место, как бы ему ни было неприятно признавать это. И, честно говоря, требование относиться ко всем с уважением было не такой уж большой ценой, даже если учесть его самого. Теодор слушал, как женщина, мадам Наттер, продолжала объяснять, что будет происходить до конца этого дня: подписание соглашения о соблюдении правил заведения, объяснение предлагаемых услуг и предварительный выбор, экскурсия и предоставление комнаты, — а затем последовал за сотрудником, который отвёл их в другую комнату. На столе у двери лежала стопка договоров, которые им по очереди выдавали вместе с пером, а по комнате было разбросано ещё несколько столов с сотрудниками. Почти все сотрудники, которые были на лестнице, сидели за разными столами, на каждом из которых висела табличка, предположительно обозначающая предлагаемые услуги. Подозрения Тео подтвердились: за столом с надписью «Целитель разума» сидела темнокожая женщина… а он стоял позади неё. К Тео подошла сотрудница. Она была ниже его ростом, а на её лице сияла приятная, приветливая улыбка. — Привет, я Дженис. У вас есть вопросы? — спросила она, и дружелюбный тон её голоса заставил Тео рефлекторно слегка расслабиться — он так давно не слышал ничего дружелюбного в свой адрес… Он прикусил губу, раздумывая, стоит ли озвучивать вопрос, который горел в нём с тех пор, как он увидел ту фигуру, стоящую на лестнице. В конце концов он спросил что-то другое, похожее, но менее вероятное, чтобы его выгнали в первый же день. — Пока только один, — сказал он, улыбаясь ей в ответ. Мышцы на его лице напряглись, так как двигались непривычным для них образом. — Когда мадам Наттер говорила об уважении ко всем… она включала в это уважение и его? — спросил он, наклонив голову в сторону темноволосой красноглазой фигуры, прислонившейся к стене позади целительницы разума. Дженис проследила за его движением и слегка нахмурилась, пытаясь расшифровать его вопрос. Затем, когда её взгляд остановился на рабе, выражение её лица прояснилось. — А, Том, — сказала она с пониманием. — Не стоит беспокоиться — он в полностью безопасен, обещаю. Мистер Поттер заверил нас, что он не доставит никаких хлопот, и за те шесть месяцев, что он здесь работает, это полностью оправдалось. Тео имел в виду совсем другое, хотя ответ вызвал ещё больше вопросов. — Почему он здесь? — спросил Тео. — Если Гарри Поттер по-прежнему его хозяин, то почему он здесь, без него? — закончив свой вопрос, бывший раб со смущением осознал, насколько непонятно он прозвучал. К счастью, Дженис, похоже, всё поняла. Она слегка пожала плечами. — Он проходит обучение у целительницы разума Леруж, поэтому он здесь в рамках этого обучения, — Дженис снова пожала плечами, как бы отрицая понимание причин и обстоятельств ситуации; просто согласилась. Тео на мгновение уставился на неё, а затем на бывшего Тёмного Лорда. Ученичество? Ученичество? В то время как Смит унижал и издевался над ним, в то время как с Пэнси обращались так жестоко, что она ни на кого не могла даже смотреть, в то время как многие его одноклассники были использованы и уничтожены, ублюдку, который стал причиной всего этого, была предоставлена возможность, которая была недоступна стольким свободным людям? Борясь с гневом, он заставил себя натянуть на лицо маску, которая так хорошо служила ему последние два года, — отсутствие реакции, благодаря которому Смиту гораздо быстрее надоедала его игра. Дженис, очевидно, неправильно истолковала его выражение лица, так как продолжила говорить с ноткой беспокойства. — Если вы не хотите, чтобы он находился в комнате во время сеансов лечения, я знаю, что целительница Леруж не будет настаивать на этом — было немало людей, которые выбрали именно это. Я могу вас понять — хотя он всегда был очарователен, когда я с ним разговаривала, знание о том, кем он был… — она слегка вздрогнула. — Разве это не… странно? — Тео начал деликатно, наконец-то взяв свои эмоции под контроль. — Когда раб стремится к Мастерству? Дженис снова пожала плечами. — Наверное, но поскольку Том никогда не будет свободен, полагаю, мистер Поттер рассматривает его как инвестицию или что-то в этом роде. Хотя, много ли людей пойдут к человеку, который раньше был Сами-Знаете-Кем, за исцелением разума, даже если он Мастер в этом… — и это было как ведро холодной воды на всё ещё пылающий гнев Тео: хотя его всё ещё раздражала мысль о том, что человек, причинивший столько страданий — как союзникам, так и врагам, — похоже, оказался в удачных обстоятельствах, осознание того, что его рабство будет длиться до конца жизни… это казалось достойным наказанием. Спустя несколько часов, когда договор был подписан, и он уже решил, какими услугами ему следует воспользоваться, и его настроение, наконец, улучшилось после удручающего падения, которое произошло на ступенях перед зданием Министерства, Тео случайно стал свидетелем того, как Поттер забирает своего раба. Это была чистая случайность — он как раз проходил мимо атриума по дороге в сад, желая побыть на свежем воздухе после того, как его так долго держали в помещении, когда увидел, как Поттер входит в главные двери. Он остановился в тени сбоку, чтобы осмотреть мальчика… человека, которого он так долго считал врагом «своей» стороны. Он выглядел хорошо. Сильный, мощный, всё его тело держалось в уверенной позе. Он сильно отличался от того тощего мальчишки, каким был в Хогвартсе, и от того измождённого воина, которого он мельком видел в последней битве. Нет, это был Поттер, который знал своё место в мире и чувствовал себя комфортно. Мужчина остановился в атриуме, не двигаясь. Тео стало интересно, что он там делает; может быть, он просто ждал, что кто-то узнает о его присутствии и появится. Видимо, так оно и было: через несколько минут дверь на верху лестницы открылась, и Тео увидел, как по ступенькам торопливо спускается стройная фигура бывшего Тёмного Лорда. Он грациозно опустился на колени перед Поттером, без малейшего колебания склонив голову. — Хозяин, — услышал Тео его слова, в которых не было ни гнева, ни неповиновения, только покорность и… удовольствие? Поттер протянул руку и провёл по тёмным волосам раба, поглаживая его, как животное. Вместо того чтобы отпрянуть в ненависти или напрячься, терпя презрительные прикосновения, старший мужчина подался к ласке, выражая лишь удовольствие. Тео почувствовал дискомфорт в животе. Возможно, он был слишком поспешен в своих предположениях о том, что он живёт на широкую ногу только потому, что ему разрешили пройти ученичество: мысль о том, через что ему пришлось пройти, чтобы человек, который был Тёмным Лордом, стал этим… Потерявшись в своих мыслях, Тео пропустил ответ Поттера и только заметил, как младший мужчина повернулся и направился к двери, а его раб вскочил на ноги и поспешил за ним, идя на шаг позади него, как послушный пёс. Когда за ними закрылась дверь, Тео почувствовал, как незнакомое чувство переполняет его. Жалость. Возможно, Тёмному Лорду уготовано самое страшное наказание из всех — связать остаток жизни со своим напророченным врагом, человеком, который, как оказалось, сделал именно то, о чём говорилось в пророчестве. Гарри Поттер победил Тёмного Лорда. Он превратил его в своего личного питомца… и, судя по всему, тому это нравилось. Вздрогнув, Тео заставил себя не думать о том, через какие пытки ему пришлось пройти, чтобы стать таким.Эпилог
— Клянешься ли ты, Гарри Джеймс Поттер, поддерживать верховенство Закона и принципы справедливости во всех своих делах? — Клянусь. Том, стоявший в углу, скрытый от посторонних глаз, не мог побороть гордость, пронзившую его от уверенного, серьёзного тона своего хозяина. Гарри стоял на сцене, сооружённой возле лифтов в атриуме Министерства как раз для этой цели — не каждый день вводят в должность нового главу Аврората, так что неудивительно, что всё это мероприятие носило церемониальный характер. Не говоря уже о том, что Гарри был одновременно и Человеком, Который Победил, так и не сумевшим избавиться от этого титула, к его личному раздражению и потехе Тома, и самым молодым в свои двадцать девять лет, кто принял на себя ответственность за управление Авроратом. — Клянётесь ли вы относиться ко всем жителям этой страны справедливо и беспристрастно? — Клянусь. Не то чтобы он этого не заслуживал: в этом не было никаких сомнений. После окончания обучения на аврора он установил рекорд по количеству раскрытых дел, а также по скорости, с которой он справлялся со средними делами. Том испытывал некоторую гордость за то, что стал частью этого успеха — хотя по большей части это была прямая заслуга упрямства, упорства и нежелания сдаваться Гарри, а также навыков, которые он кропотливо развивал, Том всё же чувствовал, что внёс свой вклад. Будучи дважды Мастером Искусства Разума, а с недавних пор и Мастером Защиты и Разрушения Проклятий, а также обладая обширными знаниями в самых разных областях, Гарри не раз обращался к нему за советом, когда оказывался в затруднительном положении. Осознание того, что он может помочь своему хозяину, что он может внести свой вклад в их общую жизнь, было не такой уж тайной радостью Тома — тёплое чувство, которое укоренилось в нём и помогало ему пережить не самые приятные времена. Бывали моменты, когда он чувствовал тяжесть ошейника на своей шее, как жернова, и задумывался, не поступил ли он неправильно, выбрав рабство под рукой Гарри вместо свободы. Однако такие моменты случались всё реже, и с годами их становилось всё меньше, а сам он всё больше погружался в прочный покой, который давало ему рабство. — Клянётесь ли вы, что будете верны только Министерству и никому другому? Том поморщился — Гарри был не в восторге от того, что это было частью клятвы, которую он должен был принести, и он думал, что ему удалось убедить церемониймейстера убрать это. Прежде чем Гарри ответил, наступила пауза, и от внезапного изменения ритма по залу пронёсся небольшой шум — люди перешёптывались с соседями. Том не сводил глаз с хозяина, полагая, что после всех их обсуждений он сможет придумать что-нибудь подходящее. — Я клянусь, что до тех пор, пока Министерство будет соблюдать верность всем своим гражданам, моя преданность будет неоспоримой. На лице Тома появилась небольшая ухмылка, и все потрясённо замолчали. «Отличная работа, хозяин», — самодовольно подумал Том. Церемониймейстер на мгновение уставился на Гарри, удивлённый его ответом, но затем откашлялся, пытаясь скрыть, что он вообще был поражён. Явно пытаясь вспомнить следующую часть, он наконец снова уловил нить своей речи. Но чего ещё они могли ожидать? Даже будучи аврором, Гарри вместе с Томом и остальными членами агитационной группы, которая только росла, годами боролся за права бесправных и угнетённых. И это не раз приводило их к конфликту с людьми из Министерства и правительства. Никогда незаконно, никогда так, чтобы это можно было считать неприемлемым, но это было похоже на песок, сыплющийся сквозь таймер — его невозможно оттеснить или, в конце концов, противостоять ему. Не только рабы, ведь именно это было их изначальной целью, но и оборотни, домовые эльфы, вампиры, сквибы, сироты… Список можно продолжать. Том иногда удивлялся, как им удалось добиться столь многого из того, что он хотел изменить в юности, пока не позволил своему безумию и ярости извратить свой курс. До сих пор в обществе оставалось очень мало рабов. Хотя отчасти это объяснялось тем, что у Волдеморта было не так уж много последователей, преданных ему более десяти лет, но не только этим. Большинство из них теперь принадлежало Министерству, и их использовали для работы в самых разных местах, но все они находились под надзором отдела Гермионы Грейнджер, который зорко следил за злоупотреблениями. Кампании удалось ввести в действие ряд правил, которые либо сделали владение рабами весьма невыгодным — недостаточная выгода за причинённые неудобства, — либо привели к конфискации рабов у тех хозяев, которые ослушались. Чтобы подсластить горькую пилюлю, Министерство предложило схему обратного выкупа, поддерживаемую пожертвованиями из фонда «Второй шанс» — благотворительной организации, получившей широкое распространение после создания реабилитационного центра и ставшей одним из самых популярных фондов для начинающих политиков. На Тома произвела большое впечатление пиар-кампания, проведенная Блейзом Забини, и польза от неё до сих пор ощущается — главное, что фонд был создан не только для бывших рабов, но и для всех, кого жизнь или обстоятельства поставили в невыгодное положение. Количество услуг, предлагаемых фондом, резко возросло: аконитовое зелье для оборотней, которые не могли позволить себе его ежемесячно, донорская кровь для вампиров, которые не хотели нарушать закон, чтобы выжить, программы поддержки для тех, кто пережил насилие, чтобы помочь им примириться со своим опытом и двигаться вперёд к новому будущему… Том чувствовал себя частью чего-то великого, и он продолжал быть частью этого. Он осознал, что немного отвлёкся от церемонии, и вновь обратил на неё внимание. Пригнув голову, хозяин Тома позволил министру Фэйрголду надеть ему на шею церемониальную цепь, прикреплённый к ней кулон низко висел на груди. Затем, повернувшись к собравшимся, она заговорила своим фирменным невозмутимым тоном. — Добрый народ Волшебной Британии, представляю вам Гарри Поттера, главу Аврората. Том зааплодировал вместе с остальными, сдерживая себя от криков и свиста, как это делали некоторые другие неотёсанные личности. Гарри окинул взглядом собравшихся, и на его губах появилась небольшая вежливая улыбка. Затем, когда его изумрудные глаза встретились с алыми, потому что, конечно же, для хозяина чары незаметности были ничем, настоящее удовольствие превратило это вежливое выражение в нечто более искреннее. Стоя здесь и зная, что в толпе Гарри видит только его лицо, Том почувствовал прилив удовольствия. Он склонил голову в знак уважения к этому человеку. Хозяину его жизни и его сердца. И он понял, что больше нигде не хотел бы оказаться.