Второй шанс на жизнь

Стоя перед девочкой, старший расчесывал белоснежные прямые пряди, что серебряными нитями переливались между его загорелыми пальцами, покрытыми мозолями и царапинами от тренировок с мечом. —Что на этот раз? Косу? Расплываясь в улыбке, спрашивает Итэр, откладывая расписной гребень на туалетный стол с зеркалом, в которое и смотрелась его младшая сестра. —Неа! Давай высокий хвостик. И обязательно с заколкой. Отрицательно помахав головой, говорит она, покачивая ногами. Итэр усмехнулся, выбирая из шкатулки с украшениями возможный вариант. —С какой заколкой то? —Ту, что новая! —А, понял. Цветок с нежно-голубыми лепестками? —Да! Парень кивает, принимая ответ и легким движением, достает темно-синюю ленту, для хвоста, и новую заколочку с цветками. Он до сих пор понятия не имеет, что это за цветы. Но выглядят они чертовски знакомыми. Особенно когда находились в мягких послушных волосах, создавая некий контраст. Хотя, будь Паймон обладательницей не холодного белого блонда, а, скажем, например, более теплого, эти светлые цветы смотрелись бы лучше. Ловкими движениями юноша собирает волосы Паймон в руку, после чего гребнем зачесывает выше, сразу завязывая их широкой лентой. Лента превращается в бант, а заколка почти сразу занимает свое законное место с боковой стороны, чуть выше веска. Младшая сестра довольно крутит головой у зеркала, рассматривая только что сделанную прическу. Итэр гордо задирает нос, упирая руки в бедра. —Спасибо! Получилось еще лучше, чем в прошлый раз. Весело хихикает она, спрыгивая со стула и торопясь к выходу из комнаты. —Пойдем быстрее! Громко зовет она блондина, прежде чем открыть дубовую дверь и выбежать, энергично перебирая ножками и стуча синими туфельками по полу. Сегодня был важный день. Как назвала его мама. Хотя сам Итэр еще не до конца понял, что именно происходило… Вроде одна из дочерей Сань Юнь обручилась с коллегой…но парня так и не посвятили в подробности этого прекрасного события. Он был просто рад отдохнуть от, теперь уже, ежедневных тренировок и уроков. Он давно привык к занятиям с мечом, который преподавал ему его собственный отец, к урокам от матушки, где та учила его не только писать, но и правильно считать, читать и тому подобное. Он уже взрослый семнадцатилетний юноша, полный физических сил, и сформировавшимися моральными ценностями. И лишь чувство дежавю странно играло где-то на фоне сознания. Поправив рукав с пуговкой, он вздохнул и последовал за сестрой. Вэй Го во всю «наслаждался» ожиданием. Его жена явно немножко, вот совсем чуть-чуть, задерживалась, не в состоянии выбрать правильный оттенок платья, что подойдет к ее глазам и украшениям, что были куплены буквально специально для этого дня. Усмехнувшись, блондин смотрел на уже немного заснувшего отца. Тот какое-то время заспанными глазами смотрел в пол, но как только знакомые сапоги с золотым рисунком появились в поле зрения, он поднял взор на уж слишком довольного сына. —О! Звездочка тоже уже готов. Мужчина взбодрился, выпрямляя спину и улыбаясь шире, своей фирменной львиной улыбкой. Итер кивнул, а после уселся рядом с отцом. Паймон решила не скучать с мальчиками, поэтому при первой же возможности забежала в комнату мамы, решив помочь той с выбором, ускорив процесс. Вэй Го какое-то время молчал, облокотившись спиной об стену и насвистывая мелодию. А после резкого молчка, он широко раскрыл глаза. Будто током прошибло, ей богу! —Точно! Забыл совсем. Пробубнил он, начиная копаться у себя за пазухой. Несколько долгих минут мужчина пыхтел, стараясь ускориться и найти то, что хотел вручить старшему ребенку. Но в итоге Вэй Го, с возгласом победителя, вытащил из кармана широкого рукава конверт. —Новое письмо для тебя. Игриво говорит он. Итэр без лишних слов принимает письмо, чуть ли не сразу же разрывая конверт. Вэй Го, ради приличия, встал с места и решил пройтись по коридору, дабы дать сыну время для прочтения сообщения. Первое, что заметил блондин, так это отсутствие ядер кристальных бабочек, которые всегда присутствовали, как небольшой подарок, в письмах от Сяо. Почему именно кристальные бабочки? Да потому что красиво. По крайней мере, так писал Сяо, с каждым разом присылая либо больше ядер обычных, либо меньше, но более изысканных…может, даже каких-то «породистых». Издав удивленный хмык, тот разворачивает письмо, начиная вчитываться в слова, на удивление, короткого сообщения… «Здравствуй Итэр. Не стану разворачивать огромный красноречивый текст, ты знаешь, я не многословен. По совету моего отца, я хочу закончить наше общение. Сразу отмечу, да, дело в тебе. Мне лучше вернуть мой прежний узкий круг общения из членов семьи и прислуги. Ответного письма ждать не буду» … «Что это блять?» озадаченно прозвучало в голове. Кривя губами в гримасе некого…отвращения, парень отводит взгляд. Да быть же такого не может. Все, до этого момента, отлично было! Юноша неаккуратно засовывает письмо, помяв уголки, обратно в конверт, откладывая подальше на скамью, будто пытаясь отдалиться от инородной, для его души, вещи. Хорошее настроение рассеивается быстро и незаметно, оставляя после себя только легкое послевкусие, что меняется на горькость обиды. Светлые брови встречаются на переносице, не в силах сдержать непонятную бурю эмоций во всем теле. В голове, в животе, груди и даже конечностях. Руки дрожали. Кулаки чесались, борясь с желанием ударить почему-то явно твердому и крепкому. Обидно ли ему? Да! Чертовски! Что он сделал не так? Да ничего! Все отлично было. Это явно не его вина. Отец наконец-то возвращается, с таким же веселым лицом, но как только тот раскрывает губы, чтобы задать вопрос сыну, замечает его поникший настрой. —Ох…звездочка, что случилось? Спешит спросить он, подсаживаясь и нагибаясь, дабы посмотреть Итэру прямо в глаза. Блондин сдержанно вздыхает, хмуря бровями и поднимаясь с места. Папа ведь, все как есть, не оставит. Да и поверить в то, что сам Господин Чжун Ли, что дорожит сыном Вэй Го не меньше родного, вдруг взял и посоветовал прекратить общение с Итэром, просто нельзя! Пф, даже звучит как бред сумасшедшего! … Правда ведь? Такого же быть не может? Он стоит, то открывая рот, то с силой закрывая его, сжимая губы, легко прикусив. Он сжимая руки в кулаки, впивается ногтями в мягкие ладони. Вэй Го хочет тоже встать. Положить руку на плечо, погладить по волосам, как всегда. Но резкий ответ, состоящий из разочарованного «Ничего. Все нормально», заставил его остаться на месте, как вкопанный, будто превратившись в многолетний дуб, прикованный к земле крепкими корнями, глубоко под землей. Итэр уходит, так и не сказав в чем дело. Засунув все свои сомнения глубоко в задницу, дав волю жалким грязным эмоциям злости, разочарования и обиды, что ядом распространялся в крови. Нет, он не будет плакать из-за этого. Это тупо… *** Между густых бровей мужчины появляется складка, пока глаза недоверчиво сощурились. —Не понимаю… Говорит Император, уже во второй раз, перечитывая текст на плотной бумаге с печатью гео элемента на задней части. Сразу в воспоминаниях всплыл сын, что не так давно так же получил письмо от близкого товарища, с явно странным содержанием, после которого долгое время буквально сам на себя не был похож. Но и на просьбы поделиться тяжелыми мыслями с родителями, лишь отмахивался и горько улыбался… Теперь ему. Буквально почти сразу после возвращения с Праздника, привозят это. Подчерк, стиль написания, восковая табличка и чернила…все как всегда, но само содержание не укладывалось в голове Вэй Го. —Что это значит? Спросила жена, что также, не веря письму, перевела на него взор, прикрывая рукой нервно искривлённые губы. «Ваша Светлость Император, Господин Вэй Го. Мы пережили многое вместе, что укрепило нашу дружбу, плотно связав наши жизни. Вы стали мне товарищем, другом, братом, даже ближе чем кровным, и раньше я бы даже не подумал о том, чтобы сейчас писать подобные строки. Но вы прекрасно должны знать, люди имеют свойство меняться, обдумывать прошлое, нынешнее и возможное будущее. Всему в этой жизни приходит конец. Спешу огорчить вас подобной новостью, но я даже не рассчитываю на понимание и прощение, но так будет лучше для меня. Наше сотрудничество окончено, как и многолетняя дружба. Ваши проблемы с отпрысками бывшего правителя крайне пагубно влияют на соседние государства, доставляя проблемы, как в плане финансов, так и в плане морального подавления народа. Мне не стыдно признать, что постоянные разбирательства вызывают у меня раздражение одним упоминанием. Я не хочу разбираться с вашими проблемами, и не буду просить за честность прощения. Пожалуйста, больше не пытайтесь со мной связаться, ведь взгляд на эту ситуацию мой непоколебим и я желаю расстаться на спокойной ноте. Со всем уважением, Чжун Ли» —Чжун Ли написать такого не мог. Я уверен. Рука сжала кусок бумаги, превратив его в жалкий порванный мусор. Впервые он делал это с вещью, присланной из дворца его лучшего и верного друга… До этого каждое письмо, со всей любовью и уважением, хранилось в личной полке Императора в его же кабинете, иногда перечитываемые трудными вечерами. А это… это жалкая пародия. Кусок отвратной подделки, что хотелось не только сжать, скомкать и порвать со всей ненавистью, комом застрявшей где-то в глотке, а сжечь, наблюдая как пламя медленно пожирает буквы, игриво танцуя яркими языками пламени, будто смеясь, то ли над человеком, что разжег его, то ли над самим письмом и этой жалкой попыткой обмана. Женщина кивнула, и ласковыми руками раздвинула пальцы мужа, забирая злосчастное письмо, откладывая его подальше от глаз супруга. —Нам нужно с ним связаться. Лично. Мы больше не можем доверять письменным переговорам. Сказала Нин Мей, поглаживая Императора по плечам, переходя к спине. Напряжения в теле мужчины стало немного меньше, и он вздохнул, прикрывая усталые глаза. Глубокие мешки уже долгое время не покидали лица Императора и его супруги. Но если Нин Мей могла замаскировать их легким макияжем, то единственное, что мог позволить себе Вэй Го, так это просто смириться, пока тот не закончит с решением проблем, и только после этого начнет стабильно спать и нормально отдыхать… —Да…да ты права. Шепчет он, обхватывая руку жены и прикладывая ее к своим сухим губам, оставляя краткий, но чувственный поцелуй. —Я устрою все, милый…иди отдохни, поспи. Продолжала говорить Императрица, таким же успокаивающим и полным любви голосом. С каждым днем на супруга смотреть становилось все сложнее. Такой яркий добрый человек, что когда-то напоминал яркое солнце, каждый новый божий день погасал, поглощенный все новыми и новыми проблемами. Она помогала с тем, с чем могла, пыталась не дать этому огоньку в таких родных глазах потухнуть, прикрывая этот кусочек пламени и в дождь, и в бурю, и в смерч. —Через неделю мы должны будем забрать звездочку после экзамена…Тогда и будет лучший момент доехать до Ли Юэ. Мужчина усмехнулся, переводя взгляд на жену. —Ты ведь хотела сестрицу навестить. Зайдем на чаек? Все такими же блестящими глазами, проговорил уставшими устами он, подарив еще один поцелуй в руку. Сердце пробило насквозь самым широким и тупым клинком. Он заходил медленно, болезненно. И кровь дождем пролилась, выходя наружу через глаза прозрачными солеными слезинками. *** Перебирая ткань белоснежной накидки, Итэр поднимает взгляд на хлопающую в ладоши мать, пока отец за ее спиной, с сидящей Паймон на его плечах, махал ему, приветливо улыбаясь фирменной широкой и добродушной улыбкой. Было крайне приятно видеть семью после достаточно долгой разлуки, ведь около месяца тот провел в школе «Гора Адепта», прежде чем отправиться на тот самый экзамен… Хотя, если спросить Итэра, тот не мог вспомнить детали. Он будто по щелчку пальцев прошел его и осознал это, только тогда, когда начал залечивать раны. Все действия в тумане. Стоит лишь попытаться вспомнить подробности, как голову пронзает боль, а событие выпархивает бабочкой из мозга, будто в отрытое окно, на свободу. Но ладно. Отпустим мысли об экзамене. Итэр может с легкостью скинуть все грехи на травмы головы, насколько это, конечно, возможно. Он же сдал? Сдал! Причем еще как! Правда, даже так без минусов не обошлось. Неожиданная встреча со старым…нет, с бывшим другом, прошла хуже некуда. Сделать вид, будто вы не знакомы – это единственное, что пришло в светловолосую голову, прежде чем эмоции возьмут верх. Будь воля Итэра, он бы сначала хорошенько прописал Сяо в его красивое лицо, подарив фарфоровому личику синих «теней», а потом бы за ухо оттащил к свободной комнатке, чтоб тот на коленях извинился и объяснился. И да, он без проблем представляет стыдливо пылающее лицо брюнета при извинениях, пока сам светловолосый без капли стыда ухмылялся победе. Но что мечтать, когда ничего из этого произойти не может? Итэр закрывал глаза на обиду, пытаясь со всем своим искренним сердцем пойти на уступки, тем самым первым начать диалог, подняв столь щекотливую тему. Но блять…Сяо будто растворялся в воздухе, стоило знакомой светлой голове появиться в поле зрения. До экзамена? Пф. Ни разу не появился на горе. После экзамена? Пососи Итэр! Он смог лишь увидеть знакомые плечи в черных одеждах со спину, прежде чем он исчезал. «Низкорослый петух» - думал Итэр, в очередной раз оставаясь с пустыми руками. Но ничего. Он это так просто не оставит. Ответы, по этой теме, он мог получить только от двух людей. От Сяо, и от Чжун Ли. Благо, они прямо сейчас, после экзамена, собираются и едут в Ли Юэ. Вот там он и прожужжит всем уши, пока не выяснит четкую причину. *** Легкая тряска в карете довольно успокаивала, заставляя желать поудобнее откинуть голову и заснуть. Но только первое время, пока юноша не начал ощущать странное покалывание в районе сердца, отдающей тупой болью в животе и висках. Чувство тревоги. Причину, которой тот не мог понять. Он будто забыл что-то очень важное. Необходимое. Но не мог понять что… Из глубоких дум его вытащила рука отца, что похлопала его по плечу, пока сам Вэй Го сидел напротив. —Что не так, звездочка? Спросил тихим ненавязчивым шепотом. Все-таки в царство снов удалось затащить двух человек. Паймон, что теперь умиротворенно устроилась на его коленях, сжав в руке ткань его штанов, и маму, спокойно уложившую голову на плечо мужа. Итэр вздрогнул от резкой смены внимания. Встреча с глазами папы его…как-то успокоила. Он сделал глубокий вздох, откидываясь на спинку сиденья. —Не знаю…вроде все нормально, но в туже очередь не нормально… Неуверенно произнес парень, прикрывая фалангами пальцем губы в сомнительной моральной защите. Император хмыкнул, отодвигаясь. —Может отвык от нас в какой-то степени? Сам понимаешь, полтора месяца жизни без любимых родственичков! Давай это, возвращай настрой, а то надоесть может быстро! Шутливый тон, сдерживающий смешки за тонкими губами. Итэр улыбается, даже не пытаясь сопротивляться. На короткий промежуток времени юноше, благодаря родителю, удалось поубавить странное ощущение ожидания. По крайней мере, до тех пор, пока сам Вэй Го не пал мужественным героем пред ласковыми чарами Госпожи Сна. Ведь сразу же тревожность вернулась, с удвоенной силой. Ведь теперь тот наблюдал за умиротворенной семьей, не в силах закрыть глаза и расслабиться хотя бы на долю секунды. Он сделал вздох. Была бы возможность скипнуть этот момент… Скипнуть…замудренное слово. Откуда он его достал? Вычитал? Заморские же у маменьки романы… Постаравшись заткнуть гул в мыслях, он повернул голову к окошку, переключая внимание на что угодно, лишь бы не на этот шторм. Небо начало темнеть, меняя яркость лазури на глубину синей бездны, разбрызгивая блестками звезды, собирающиеся в разнообразие созвездий. Что только не сотворит Мать природа, лишь бы уцепить человеческое внимание, показав всю ее силу и могущество через красоту. Или это уже творения чего-то большего? Прикрыв веки и облокотившись головой об стенку, Итэр прислушался. Пение птиц давно затихло, лишь легкий ветер играл с листвой, неуклюже срывая старую зелень и пуская ее по воздуху, закручивая и бросая из стороны в сторону. Топот копыт лошади, да ленивое бурчание кучера, которое почти сразу же затихло. Небольшой толчок. Наверное, они заехали на кочку…Подумал парень. Но это не помешало его матери резко раскрыть глаза и выпрямиться, растерянно осматриваясь. —Что такое? Спросил Итэр, удивленно уставившись в глаза Нин Мей. Она раскрыла уста, но и вымолвить слово не успела, как стрела пробила потолок насквозь, пустив по доскам трещину. Трещина веселой искоркой поскакала по площади и карета развалилась на две части, разделив родителей и детей. Паймон испуганно вскрикнула, сжимая одежду Итэра сильнее, вжимаясь, как только могла. Блондин постарался принять вертикальное положение, при этом, не выпуская из рук Паймон, прижав ту к груди. Ничего не понимающая девочка только сильнее напряглась, зажмурившись и всхлипнув, когда несколько звероподобных утварей выбежали меж древ за спиной брата, рыча, будто их с цепи спустили. Хищник, с шерстью что только и делала, как переливалась электрическим разрядом, прорычав, прыгнул на Итэра, желая вцепиться в манящую хрупкую глотку. Но был остановлен взмахом золотистого меча, буквально отрубившего зверю голову. Нин Мей сильнее сжала рукоять меча и взор теплых глаз блеснул кровавой жестокостью, как металл очередного орудия убийств. —Милые, вы в порядке? Испуганно прощебетала она, стоило взгляду лишь мельком отвлечься на, все еще лежащих в разрубленной карете, детей. —Все хорошо мам! Не отвлекайся! Прикрикнул юноша, подхватывая сестру и твердо встав на ноги за спиной матери. Она кивнула, возвращая свое внимание к будущим меховым трупам. Император выдернул стрелу, и после короткого взгляда сломал ее. —Вот же занозы. Достав из ножен меч, он провел по острию пальцем, смотря на свое отражение. —Засада. Тихо прошептали губы женщины, и Вэй Го услышал, кивнув. Даже малого количества времени хватило, чтобы столь очевидная, для них, вещь всплыла на поверхность. Но самое страшное было не в осознании. А в факте того, что они находятся в засаде всей семьёй... Кучер уже мёртв. Да и лошади тоже, чьи туши, скорее всего его уже утащили эти проклятые, самой матерью природой, звери, пока семейство дремало. Несколько серебряных стрел были запущены, приземляясь в, кажется, случайные места. Одна застряла в древе ствола, вторая в землю, третья в мёртвое тело одного из зверей, а четвёртая поцарапала материнское плечо. Отец не заставил ждать. Несколько стрел были сбиты в процессе полёта мечом, что солнцем сиял в небытие ночи. Доброе, по природе, лицо исказила гримаса злости. Густые брови встретились у переносице, заставляя и так, местами заметные, морщинки выделиться сильнее. Нежные наощупь, но плотные на вид, ткани одеяния порвались под остриём наконечника незаметно, совершенно не защитив кожу женщины. Она прошипела, но дать себе сделать осечку не могла. В какой то момент этих тварей стало больше. Они рычали, оскаливая клыки, пока шерсть всё больше отдавала электрическим током. Тонкие струйки молний били прямо по земле, слегка освещая пространство ярким и насыщеным фиолетовым. Это зрелище можно было назвать замораживающем... Но не когда твои родители буквально боролись за жизнь. За твою жизнь. А ты встал как вкопанный, не чувствуя ног и лишь сильнее прижимая сестру к груди. Она не двигалась. Даже не дёргалась. Потеряла сознание? Итер не мог проверить. Тело просто не слушалось. Мозг пробивало, стоило мечам родителей вновь и вновь выпускать искры, соприкасаясь то с орудием врагов, то с жёстким мехом и плотной тканью кожи этих тварей. Тела падали одно за другом, несколько секунд пролежав, а после рассыпаясь на кусочки и пускаясь по ветру, подобию пепла. Но победа над монстрами не давало никакой радости. За каждого убитого прилетали стрелы, и каждый раз с новой стороны. Острые наконечники всё-таки добирались до целей. В виде Императора и Императрицы. И это из за него. Из за светловолосого юноши, что стоял и смотрел на это. Его родители...? Нет, он же... Он же даже не часть этой истории... Он правда настолько вжился в роль, что просто забыл о настоящем "я"? Он, правда подумал, что является частью этой семьи? Позабыв о сюжете? Идиот! Настоящий идиот! Они умрут! Они тут умрут отвратительной смертью! И из-за чего? Из-за того, что он забыл про сюжет. Они ведь прекрасно знал, какая участь ждёт этих людей. Этих родителей. Его родителей! Он же мог это изменить? Мог поменять ход событий? Мог бы? Он поднимает пустой взгляд на Родителей. Мама с каждым ударом становится всё слабей. По уставшему лицу катиться пот, заставляя прядки волос прилипнуть к коже, раздражая хозяйку и мешая ей. Несколько кровоточащих ран на плечах и бедре. Бардовая жидкость до безумия быстро катилась по коже, капая на землю, пропитывая лоскута персиковых тканей яркой кровью. На местах, где хотя бы слегка касалась стрела, тёмно-фиолетовые, почти чёрным, расцветали пятна, что будто чернила растекались под кожей, лопая внешнюю оболочку, напрягая сосуды. Несколько таких пятен разрослись до размера кулака самой Нин Мей. Они росли, как только женщина делала движение, будь то резкий скачок, более глубокий вздох, или взмах меча. Вэй Го прикрывает жену как может. Из-за чего выглядит хуже, чем хотелось бы. И так вечно непослушные волосы выбились из высокого хвоста, когда заколку выпала и сломалась об землю. Казалось, кожа на руках была полностью стёрта, заставляя их кровоточить от того количества ударов, что ему приходилось принимать. И будь он тут один, справился бы быстрее и лучше. Но за его спиной люди, которыми он дорожит. Раненная жена, что из последних сил сдерживает рвотный позыв, и двое детей, что только начали пробовать жизнь, расцветая цветами вишни. А Итэр просто стоит. Стоит и смотрит на то, как людей, что подарили ему новое детство, новую жизнь, счастье и любовь, которой так не хватало в реальности, сейчас страдают. Что он может сделать? Помочь? У него нет оружия. Никакого. Да и если бы было, какой от него толк? Только и умеет, что на чучелах тренироваться, хилличурлов ловить, да с ровесниками мечами мериться. И этот человек сдал экзамен. Молодец Итэр, сама гордость. А Паймон? Он не оставит её. При первой же возможности какая-то тварь перегрызет ей глотку. Если вообще не откусит голову, пустив по-настоящему невинную девичью кровь. Нин Мей падает на колено, упираясь на рукоять меча. Её рука дрожит, не в силах удержать вес тела. Из глотки рвётся хриплый кашель, и густая струя крови стекает по губам и подбородку. Кровь слишком густая и тёмная... Будто она уже начинает гнить. Дыхание её учащается. —Ну же, Душа моя! Кричит Вэй Го, выдирая стрелу из бока. Часть лица уже онемело от пятен. Из правового уха и глаза так же текла кровь. Даже тяжёлое дыхание уже с трудом получалось. Несколько рёбер были сломаны, упираясь осколками во внутренние органы. Что за отрава...? Они буквально начинают "смягчать" их тела, ослабевая и заставляя гнить... Итэр срывается с места, буквально падая к матери, хватая её за плечо, не давая упасть. —Маменька, только глаза не закрывай! Папа, нам бежать нужно! Хватит геройствовать! Поставленный юношеский голос срывается истерично-осипший. Жгучая влага огнём стекает по коже, будто оставляя красные ожоги на румяных щеках. Хорошо, что Паймон вообще ничего не видит... Просто спи, милая. Вэй Го выдавливает улыбку, как только выкрадывает короткий момент на взгляд для сына. —Так просто не отпустят, звёздочка... Почти шепчет он, одними губами. Горящие жизнью глаза буквально начинают тухнуть, вот-вот готовясь и вовсе потерять ту искру, сопровождавшую Императора всю жизнь. А кто бы мог смотреть на свою семью в таком положении? Вэй Го старался. Правда. Мужчина мог признаться, дай ему возможность и он упадёт к врагу в ноги. Лишь дай жене уйти с детьми... Но Удача впервые с такой надменность плюёт ему в лицо, отворачивается и уходит, гордо задрав нос. Даже самый сильный лев, рано или поздно будет побеждён. Кинжал разрезает воздух, с лёгкостью проходя сквозь обмякшую кожу и мясо. Человек в тени несколько секунд держит руку поднятой, смотря Вэй Го прямо в глаза. В широко раскрытые глаза. Нин Мей окончательно падает на колени. Вэй Го шатается, пытаясь вымолвить что то. Но с каждой попутной из рта кроме бульканья и крови ничего не выходит. Звери отступили ближе к человеку, как жалкие псы, услужливо подставляющие пузо хозяину. Вспороть бы каждому из них брюхо, перед этим заставив каждого сожрать по кусочку от дражайшего хозяина. Несколько шагов назад, перед тем Вэй Го падает на спину, всё ещё пытаясь дышать и поднимать руки, беспомощно щупая рукоять клинка, на половину находящего в своём теле. Последние силы уходят на поворот головы и жалкую улыбку, будто наполненной всей той печалью и жалостью, что не могла выйти из глаз. —Кажется... Всё таки... Папа не с-самый... Сильный... Шепчет он. Кажется... Что то треснуло. Да, определённо. Что то явно разбилось в дребезги. Карета например. И сердце Итэра, чьи голосовые связки готовы были рваться от крика. Он не чувствует с какой силой сжимает материнская рука его одежду, не позволяя ему подползти к отцу. А вот человек подходит, свысока глядя на жалко лежавшего Императора. Он элегантно обхватывает ручку клинка, медленно вытаскивая окровавленное лезвие. Итэр рвётся сильнее. —Пап! Папа! Не жалея лёгких и глотки продолжает он. Кажется... Паймон проснулась. Да, определённо... Она обхватила его шею руками, плотно зажмурив глаза и плача. Испугалась наверняка... —Милый, пожалуйста... Отдаётся где-то отголоском Нин Мей. —Уходи... Пожалуйста... Ради всего Святого, беги... Уже не в силах сдерживать собственные эмоции взмолилась женщина. —Я тебя молю... Убегай. Этот разбитый голос. Будто сама вселенская печаль даровала его матери этот тон, передающий всю боль безвыходности прямо в душу. Еë слегка размыленный взгляд направлен на остриё клинка, с конца которого всё ещё капала кровь её мужа. Кровь её безгранной любви. Итэр закусил губу, до крови, не позволяя больше себе кричать. Он шепчет извинения. Мать подскакивает. И Итэр видит, с какой скоростью та ловит кинжал рукой. Этот... Этот сукин сын...еще смеет издеваться. Нин Мей дрожащими руками выпускает железо из рук и оно падает на землю, вместе с несколькими её фалангами пальцев. Но она сжимает руку в кулак, другой хватая свой меч. Яростный огонь в глазах. Она готова умереть, но не дать этому ироду приблизится к своим детям. К её сыну. К её дочери. Блондин встаёт на ноги, бросает последний взгляд на затылок матушки, что закрыла их собой, на отца, что защищал их всё это время и срывается с места. Слезы всё ещё наполняли глаза, не позволяя толком смотреть, куда тот бежит, но он лишь ускорялся под всхлипы собственной сестры, что так и не осмелилась раскрыть глаза. Он бросил мать на верную смерть. Он бросил отца, даже не сказав последних слов. Он бросил семью. С этими мыслями он перебирал ноги, то и дело, стараясь не упасть, из-за собственной слабости и эмоций. Это всё из-за него. Он опять виноват. Он опять теряет близких. Перед глазами вновь мелькают до ужаса чёткие картинки. Окровавленная Люмин, с чуть приоткрытыми затуманенным глазами. Его отец, умирающий с улыбкой на лице. Его мать, до конца стоявшая на их защите. Он отомстит. Он лично заставит молить о смерти того человека, чей холодный взгляд серебряных глаз он запомнил раз и навсегда. Он отомстит тому ебаному водиле, из-за которого и он, и его близняшка расстались с жизнью слишком рано. *** Нин Мей сплевывает кровь, не вытирая остатки с губ. Она не даёт уйти этому человеку. Она знает, он последует за Итэром. А значит, она выиграет им столько времени, сколько сможет биться её отравленное сердце. Человек хмыкает. Он отряхивает верхнюю одежду от пыли, даже не пытаясь держать с женщиной зрительный контакт. Он делает шаг. Второй не следует. Слабые, но цепкие пальцы схватились за штанину, в неудачной попытке удержать его на месте. —Живучий. Озвучивает свою мысль мужчина, смотря на такого уязвимого, умирающего Императора. Он скалился, сжимая руку сильнее. Его жена до белых костяшек удерживала меч. Слабый толчок от земли, взмах мечом, и он разламывается об защитный браслет врага. Как... Глупо. Он пользуется замешательством, хватая Нин Мей за горло, поднимая упавший осколок, её же меча и с силой всаживает в глотку. Он бросает её. Тело с глухим стуком падает рядом с мужем. Захлебываясь в своей собственной крови, она смотрит в такие родные глаза, заполняющиеся слезами. —Хех...Мы... Т-так и н-не заех-хали на... Чай... К Н-Нин Гуан... Шутка...? Этот мужчина сумасшедший. Нин Мей никогда не пожалеет, что вышла замуж за него, никогда не пожалеет, что родила ему сына, никогда не пожалеет, что удочерила младшую, никогда не пожалеет, что умирает рядом с мужем... "Клянусь, быть с тобой и в радости, и в горе, и в богатстве, и в бедности. Буду любить тебя и хранить верность до конца наших дней. И только смерть разлучит нас..." Лишь жаль, она не перекинулась хоть парой слов с сестрой. "Прости, моя маленькая глазурная лилия. " *** —Взять. Короткий, но полный власти приказ. Зверям повторять не нужно. Царапая землю когтями, они рычат, пытаясь взять след, убежавшего мальчишки. Мужчина остаётся на месте, скрещивая руки у груди и устало выдыхает. С каждым новым шагом становилось легче. По крайней мере, так казалось. Адреналин бил по всему телу, заставляя лишь ускоряться. Игнорируя ветки, что били в лицо и рвали одежду, кусты, что цеплялись и царапались, рык за спиной, и даже всё ещё текущие слезы. Парень множество раз спотыкался, падая на колени, но быстро вставал, продолжая бег, даже не замечая как те кровоточат. "Нельзя останавливаться." Подумал Итэр и запнулся об выпирающий корень дерева. Да, именно тогда, когда каждая потраченная секунда может стоить жизни, он цепляется за корни. И если до этого он мог упасть на колени и вскочить, побежав дальше, то сейчас ему остаётся только постараться сгруппироваться... Зубастые твари остаются у края, наблюдая бездушными глазами за падающим телом. Итэр старается прикрыть Паймон руками, прижимая ближе к животу, уменьшить возможные травмы, пока собственное тело кубарем катилось по земле, между деревьями. Пока одно его, собственно, и не остановило. Встреча бока и деревянного ствола сопровождался вскриком. Но осипший голос уже не мог позволить ему кричать громко. Только через боль и кровь... Итэр пытается отдышаться. Но вздохи получились маленькими, походили на мокрый хрип. Глаза бегают от места к месту, ища уже знакомые электрические разряды, или, ещё хуже, серебреный взгляд. Никого... Рядом никого. Только он и Паймон... Только он и... Паймон. Несколько глухих всхлипов следуют друг за другом, пока парень делает попытки встать. Девочка съежилась, скрывая глаза руками. Она не произнесла ни звука, с того момента, как тот начал свой марафон. Ни одного звука... —Паймон... Болезненным полушёпотом зовёт блондин младшую сестру. Она пискнула. —Паймон... Ничего не болит? Он ослабляет свою хватку. И этого только и нужно было, чтобы руки безвольными тряпками упали на землю. Девочка тратит около минуты, лишь для того, чтобы убрать расцарапанные руки от лица и поднять заплаканный взор, полных сияющих звёзд. Мгновение и тихий голосок срывается на рыдание. —Н-Нет…! Она всхлипывает носом, прижимаясь щекой, к чужой груди, продолжила плакать. Звонкий голосок отчетливо разносился по лесу, и лишь ближе к городу походил на эхо, заглушаемое мирской суетой. Повезло, что он буквально скатился по горе, максимально приблизившись к Ли Юэ... Им оставалось так немного? Это даже звучит обидно. Но Итэр не чувствует ничего. Ничего, кроме боли и вселенской усталости. Это поистине... Самая отвратительная глава этой блядской истории. Под плач младшей сестры, и уже непонятную еë же речь, он закрывает глаза. |Задание выполнено| Снова открытые глаза, вылеченные раны и Паймон. Всё ещё плачущая, но тихо. И даже печенья ещё на месте... Его рука всё ещё находится поднятой, застрявшей на половине пути до девочки. Но теперь он может без колебаний протянуть её, уложив на светлую макушку. Он опускает голову, когда Паймон вопросительно смотрит на него. Тогда, перед бегством, ему казалось, что он выплакал всю влагу. Но это не мешает глазам заслезится. Плечи дрогнули, прежде чем юноша закрыл лицо рукой, утыкаясь головой в одеяло. —Прости... Прости... Шепчет он, не поднимаясь. —Я мог всё изменить. Я мог не допустить этого... Младшая сестра вздрогнула, моментально переставая плакать. Она обхватывает ладонь старшего, начиная отрицательно махать головой так часто, как могла себе позволить. —Это не так! Ты не виноват! Это всё звери! Кричит она, оправдывая брата. Только звери? Ах, точно. Большинство времени она провела в отключке, либо с закрытыми глазами. Её нельзя судить за незнание всей ситуации...